Записи, цветущие незабудками.

      Холодный ветер бушевал за окном, заставляя деревья прижиматься к земле, будто бы она сможет защитить их от страшной напасти. Капли дождя, размером с грецкий орех, падали на мокрую землю с громким звоном. И так каждое мгновение.       » Хорошо, что Рэки разрешил остаться у него… Если бы не он, я бы промок до последней нитки под этим ливнем » — глядя в окно, подумал голубоволосый юноша, после чего перевёл взгляд на своего рыжего товарища со словами:       — А твоя мать и сестры когда вернутся?       — Хм… Обещали вернутся к завтрашнему вечеру, но из-за дождя они приедут лишь послезавтра… А что? Решил оккупировать эту квартиру, пока я остаюсь в меньшинстве? — с улыбкой промурлыкал Рэки, оторвавшись от своего занятия: уборки на столе. Эта интонация, улыбка и без доли язвительности фраза заставили Хасегаву улыбнуться.       » Если бы я и хотел что-то оккупировать, так это тебя… » — промелькнула мысль в голубой головушке, из-за которой Ланга покраснел и вновь посмотрел в окно. — Черт… Опять за отвёрткой идти. Я сейчас — промолвил Кян, после чего вышел из комнаты за нужным инструментом. Взглянув в сторону стола, Хасегава быстро понял, для чего его другу так резко понадобилась отвёртка — задвижной ящик сломался из-за выпавшего болтика. Осмотрев стол, голубоглазый так же обратил внимание на гербарий.       Крупная книга с кожаной, коричневой обложкой с выведенной на ней золотыми буквами надписью «Гербарий». Любопытство пересилило культурность и не желание Ланги трогать вещи Кяна без спроса, из-за чего голубоволосый подошёл к столу и начал аккуратно перелистывать страницы, дабы собранные цветы и листки не повредились. Большую часть страниц были заняты незабудками, а так же ландышами и парочкой лепестков тюльпанов. Больше всего Лангу привлёк факт того, что на страницах, где есть незабудки, имеются записи, написанные явно рыжеволосым. Снова дом все тот же дом, Как я ему, он мне знаком, Он меня считает чудаком: «Пришёл опять Сюда стоять, Всю ночь не спать и ждать…»       » Красивая рифма. » — подумал Хасегава, после чего перелистнуть страницу Под покровом темноты Смотрю наверх, туда, где ты, Выше нет на свете высоты; Дворы пусты, Свели мосты, И лишь коты Со мной «на ты» Моя любовь на пятом этаже — Почти где луна; Моя любовь, конечно, спит уже — Спокойного сна! Моя любовь на пятом этаже… Сердце обладателя холодных, словно льдинки, глаз заколотилось, словно град по железной крыше. Как же ему хотелось верить, что эти слова посвящены ему… Но здравый рассудок Ланги говорил об обратном, из-за чего голубоглазый протяжно вздохнул и продолжил перелистывать страницы в поисках продолжения песни. Мне плевать на дождь и тьму, Но мне понять бы самому Для чего я здесь и почему Дворы пусты, Свели мосты, И лишь коты Со мной «на ты» Моя любовь на пятом этаже — Почти где луна; Моя любовь, конечно, спит уже — Спокойного сна! Моя любовь на пятом этаже... На часах четвёртый час, Фонарь Луны давно погас, С якоря сниматься в самый раз. Снова мне не хватит дня, Но скоро город весь в огнях И эта полночь вновь спасет меня Приду опять Сюда стоять, Всю ночь не спать Молчать и...       - Ждать и не читать чужие записи тебя не учили? - прозвучал грозный и при этом смущённый голос Рэки, который в свою очередь схватил Лангу за запястье, тем самым убрав руку голубоглазого от своего "дневника".       - Рэки?! Прос..сти... Мне стало интересно, вот я и... - начал уж было извиняться и раскаиваться голубоволосый парень, как тут Кян с громким стуком закрыл гербарий и недовольно фыркнул. Выдохнув, вместе с тем отпустив весь свой гнев, Рэки вновь смущённо произнес: - Песня то хоть понравилась? - О..очень! Но.. Для кого она? - ответил Ланга, так и жаждя узнать имя того везунчика, в которого влюбился Рэки. - А, так ты не дочитал... - задумчиво растянул фразу Кян, вновь открыв книгу и открыв последнюю страницу, где красовались свежие цветки незабудки и аккуратно выведенная янтарноглазым парнем надпись: «Я люблю тебя, Ланга» Сердце Хасегавы замерло. От неожиданности в забу дыханье спёрло... - Так ты.... - Я знал, что тебя заинтересует единственная толстая книжка, имеющаяся в моей комнате, вот и придумал как обыграть таким способом признание... - промолвил красноволосый, отведя взгляд в сторону. Но стоило Рэки приоткрыть рот, вновь взглянув на Лангу, дабы дополнить свою фразу, как алые губы голубоглазого накрыли бледноватые губы Кяна. На щеках рыжеволосого выступил густой румянец, ведущий свою яркую дорожку вплоть до кончиков ушей. После этого дня в гербарии Рэки появились и цветки гвоздик, а так же надпись: «Я тоже люблю тебя, Рэки»