Гортензия

Уэнсдэй  -Ни в коем случае,-Ксавье явно издевается надо мной,-ты полежишь здесь хотя бы пару дней. Сотрясения нет, но наверняка останется синяк.  Вот оно. Чувство дежавю.  -Тебе не кажется, что такой разговор у нас уже был?-Торп опустил меня на койку и сел рядом. -Был. Мы тогда впервые заговорили за эти шесть лет.  Его взгляд был настолько теплым, что невозможно было насмотреться. Надо перестать на него пялиться. Я же обещала себе.  -Знаешь, до смерти мамы, мы регулярно приезжали в ваше поместье. -Правда?-я реально не помнила об этом. Во время таких мероприятий я запиралась у себя в комнате и сидела там, пока все до единого не уйдут,-я помню только то, что кто-то постоянно ко мне стучался, прося войти. Это был ты? -Видимо,-он попытался взять меня за руку, но попытка не увенчалась успехом,-послушай, Уэнсдэй, я сам с трудом могу это вспомнить. Лучше спроси у родителей.  -Тогда принеси мне хрустальный шар,-он посмотрел на меня с недоумением,-живо! Ксавье поднялся на ноги и пошел к выходу, одаривая меня прощальным взглядом. Сколько боли находилось внутри этого человека? Даже представить сложно.  Я ждала Торпа от силы минут пятнадцать. В его руках находился не только хрустальный шар, а ещё и мой блокнот с ручкой.  -Прости, что не печатная машинка… -Я же не просила,-моя бровь поднялась, показывая недовольство,-но спасибо.  Ксавье протянул мне шар, а блокнот с ручкой он положил на тумбочку.  Я не могла собраться с мыслями и, наконец, позвонить родителям. После вчерашнего разговора, я не хотела с ними разговаривать. Особенно при Ксавье.  -Ты не мог бы уйти?-мой взгляд был направлен прямо на Торпа.  Он поспешил вновь удалиться, оставляя меня одну.  Пяльцы дрожали. Я решилась. -Добрый день, мама, папа. -Здравствуй, милая. Что-то случилось? Я так понимаю, что ты в больнице,-мать загадочно подняла бровь.  -Figlioletta, только не говори, что у тебя  опять какие-то неприятности. Ох, славный добрый Невермор! Как же я тебя обожаю!-у отца прямо горели глаза.  -Вообще-то я звонила по делу,-я скрестила руки на груди и уставилась на родителей самым холодным взглядом,-знаете ли вы Винсента Торпа и его семью? -Милая, конечно знаем. И вроде бы его сын-твой ровесник,-мать ужасно улыбнулась. В прямом смысле слова «ужасно».  Сквозь тонкое окно больничной палаты, я увидела ухмылку на лице Ксавье. Он смотрел прямо на меня. В глазах его читалось что-то вроде: «можно войти?». Я отрицательно покачала головой.  -Так вот, являлась ли данная семья вам…друзьями? -Да, Уэнсдэй, мы хорошо с ними общались. Но после смерти Эрики,-мама опустила взгляд,-Винсент решил, что мы можем плохо повлиять на его сына.  Ксавье стоял, облокотившись дверь боком. Подслушивает ведь. Вот гад!  -Ясно. Мне пора,-не дождавшись ответа, я оборвала звонок и резко встала с койки, направляясь к двери. Но голова раскалывалась, а в глазах все расплывалось. Черт, ненавижу это состояние.  Торп приоткрыл дверь и выглянул из-за нее. Его глаза бегали по моему телу, изучая его. Видимо, очередная привычка художников.  -Чего тебе?-я недовольно впивалась в него взглядом. -Уэнсдэй, все хорошо? Ты, похоже, чуть не упала, вставая с кровати.  -Я в порядке. Можешь идти,-я откинула косу за спину и перевела взгляд с Ксавье на дверь.  -Но я хочу остаться. -Тебе нужно подготовиться к занятиям. Не беспокойся за меня. 

***

Ксавье Ночью меня начала мучать бессонница. Превосходно. Прямо перед началом учебы А ведь когда-то я думал, что Фортуна повернута ко мне лицом, а не задницей. Я встал с кровати и подошел к столу, чтобы взять скетчбук, наспех нарисовать там какую-нибудь ересь и тем самым, избавить себя от лишних мыслей. Но на бумаге начинают вырисовываться знакомые глаза, потом нос, губы, контур лица, волосы. И вот, передо мной лежит очередной портрет Аддамс. Я провожу по листу рукой и уголки губ Уэнсдэй слегка приподнимаются и у нее получается что-то но подобие улыбки.  Я смотрю на часы, понимая, что времени на сон осталось крайне мало, но меня наконец начало клонить в сон.  Едва моя голова коснулась полушки, я погрузился в царство Морфея. 

***

Проклятая трель будильника в телефоне заставил меня открыть глаза и выключить его.  Я всегда любил утро, но не ранние подъемы. Для пробежки я встал слишком поздно, поэтому решил навестить Аддамс.  Холодный душ помог до конца прийти в себя. Переодевшись в школьную форму, я вышел из комнаты в коридор и направился в медпункт.  Отыскав нужную палату, я постучал три раза. Открыв дверь, я почувствовал резкий контраст температуры. А Уэнсдэй, впрочем, просто наслаждалась сном в своей любимой позе покойника. Я поднес руку к её лбу, смахивая челку, но куда оказалась настолько горячей, что я уж было подумал, но зашел не туда. Но это была Аддамс.  «Да у нее же поднялась температура!-осенило меня.» Я закрыл окно и присел на стул, что находился рядом с больничной койкой карауля, пока проснется Уэнсдэй.  Ждать долго не пришлось-она уже через полминуты открыла глаза и уставилась на меня своим холодным взглядом.  -У меня для плохая новость-ты заболела.  -С чего такие выводы?-её левая бровь поднялась наверх.  Вместо прямого ответа я взял её руку и приложил к её лбу, намекая на то, что у нее температура.