Drabbles Reverse and Gravity falls

Зима…

       Вы когда-нибудь видели, как бесшумно касаются ваших рук снежинки? Вы видели какой белый и мягкий снег на улице? Он так приятно ласкает ладони и согревает душу.        Снег любит пожелтевшие за осень травы, деревья, поля. Снег нежно укрывает их белым покрывалом, чтобы им было тепло почивать. Снег любит детей, а детки любят снег. Снеговики да крепости стоят так красиво, что хочется выскочить из дома и всё потрогать! Эх, а хорошо в декабре нарядить ель, оставить в прошлом горе, печаль и обиды, поцеловать и обнять тех, кто тебе дорог. Это ли не маленькое волшебство?        А как хорош январь! Месяц первый в новом году. Стоит отметить, что это самый холодный месяц года, ведь часто на Рождество, на Крещение морозы! Ух, какие же они бывают суровые!        А нашему взору уже открылся вид на холм, на котором величаво расположился старинный особняк, в котором веками живет властолюбивая династия. В особняке вечно проходят балы, слышны шуршание пышных платьев, звучание вальса, еле заметны касания рук дам и их кавалеров, томные взгляды, стук каблуков, ароматы роз, запахи вкусного шоколада и ванили, волнение в сердце и тихий шёпот в полутьме…        Мейбл знала, как будет гневаться матушка, когда узнаёт, что её неразумное дитя поедет в деревню. Но сегодня было Рождество! А ей уже было семнадцать! Оба родителя уехали со старшим братцем в поместье одной вредной тётки, чье имя Мейбл Глифул никогда не помнила, а может и не хотела помнить. У этой женщины такая добрая физиономия, что сразу видно — душа её явно не изысканный пейзаж.       

Коляда, коляда! Накануне Рождества Вскочил месяц на дрова, На дубовые дрова.

       Колядки на Рождество были всегда. Коляда — это обрядовая песня, которую исполнял частенько ребёнок. Дети любили ходить по домам, требуя пирожки или петушков на палочке, а заодно сообщая каждому, что явилась Божия благодать.       

Ночь тиха, ночь свята, Счастья ждут все сердца. Боже, дай к Христу прийти, Радость светлу в нем найти. Вечно славься, Христос! Вечно славься, Христос!

       Но была и обратная сторона у праздника. Гадания были одним из главных развлечений на Святки у деревенских девок, потому что, ожидая замужества, они хотели заглянуть в будущее и, например, с помощью той же нечистой силы, узнать, кого судьба — судьбинушка пошлёт им и какая доля подстерегает их впереди с этим женишком.        Мейбл нагло соврала каждому члену своей семьи. Она вся такая разнесчастная, ведь у неё и мигрень, и головокружение, и тошнит её, лебедушку сизокрылую. Братец с прищуром разглядывал её, однако же поверил. Мейбл очень вовремя порезалась перед этим. Один вид и запах крови заставлял её выглядеть хуже, чем усопший.        Таким образом, славная дочь рода Глифулов отправилась в деревню, дабы воочию лицезреть эти ритуалы. Сегодня день и ночь перед Рождеством, а значит будет много интересного! Наша жизнь может быть скучна и однообразна, но в то же время и волшебна! Жизнь может быть похожа на чудо, которое есть только в детском или юношеском сердце.       Мейбл ужасно надоело соблюдать все правила! Сколько можно делать реверанс? Сколько надо тренировок, чтобы идеально станцевать вальс? А ещё одно слово на латыни сведёт её с ума…        Коляда, коляда Отворяйте ворота!        Карета была запряжена тройкой коней. Огромные ворота распахнулись и карета выехала со всей помпезностью момента. Снег медленно падал на крышу кареты, покрывая её снежным одеялом.       

Коляда, коляда Коляда, коляда, На другой день Рождества! Кто подаст пирога, Тому двор живота. Кто не даст пирога, Тому сивая кобыла Да оборвана могила!

       Крестьянские дети радостно лепили снежную бабу. Ничего не предвещало беды, пока одному курносому мальчишке не прилетел снежок по голове. Обернувшись, он решил, что его так предал товарищ, поэтому через пять минут во дворе разразился смертный бой! А на это безобразие любовался с нахальной улыбкой… чëрт.        Вообще, если заглянуть в Писание или книги о мифах и чудовищах, то можно прочитать, что черт — это антропоморфное существо, которое покрыто чёрной шерсткой да ещё и с рогами, хвостом и копытцами! Черт — это есть и нежить, и человек, но может быть любым, а также черт ни есть поросёнок, но схожесть имеет, ой, мамоньки мои! Чертяка лукав, нечист, одним словом, окаянный диавол! От прочей нечисти, то есть братьев и сестёр своих, он отличается свободой передвижения и мест обитания. Постоянное место обитания его — это пекло. Там черт со своими собратьями всячески мучает грешные души. Хотя сам же любит и толкать эти души на грехи. Собственно, чем он сейчас и занялся. Начал снежный бой среди крестьянской молодёжи! А там уж, у-у-у! Чем старше человек, тем более серьёзны грехи его. Но мы же с вами и помним, что чёрт может появиться в любом месте и в любой момент!        Черт сидел на крыше дома. Его никто не видел, потому что он сам не хотел показываться. В его силах было многое, но главное — помочь человеку согрешить до полуночи. Потом его ждёт неминуемая участь: он исчезнет и переродится только спустя пару лун в аду. А всё из-за того, что сегодня неспроста идут игрища и колядки. Сегодня в полночь наступит Великий праздник для верующих людей и самый ненавистный для всякой нечисти — Рождество! Поэтому понятно, почему гулять так гулять!        Черт, сидя на крыше, осматривал свои сегодняшние владения. Внезапно он чихнул и мотнул головой. Тут же исчезли рожки, голова покрылась волосами (правда почему-то желтоватого оттенка), копытца превратились в человеческие руки, а ноги… А вот с ногами туго! Как были копытца, так и остались, однако чертяка не повесил нос! Он хлопнул в ладоши и рядом с ним на соломенной крыше из неоткуда появились валенки.        Черт показал не пойми кому язык, ловко скатился с крыши прямо на хвосте, приземлился в чью-то телегу и бодро вскочил на ноги, вернее на копыта в валеночках. И этого тоже никто не увидел, только снег пошёл крупными хлопьями, а ветер начал дуть сильнее.       Вихрь! Мимо светловолосой нечисти проехала золоченая карета. Черт вылупил все глазоньки. Что же за господин, а то барыня там сидит? На своих двоих, как на резвом скакуне, он в один миг догоняет карету. Черт бежит, карета мчится. И никто друг друга не видит. Красота! Хотя черт залюбовался на другое. В карете сидела барыня, хотя что там барыня, там сидела девчушка! Щёчки от мороза разрумянились, носик курносый, глазки зелененькие, бровки тоненькие, а губки — то какие! Губки хороши!        Не успел черт облизнуться ещё разок на барыню своей мечты, как врезался всем рыльником в столб! Бежать — то за каретой он поспевал, а вот по сторонам поглядеть забывал. Свалившись в сугроб, желтоволосый потер шею. Эх, сучара пудовая! Болит по — подлому!        А карета докатилась до самого дальнего дома. Там обитал с женой и тремя дочками староста. Ему полагалось сейчас быть с братьями на ярмарке, а его супружнице на посиделках у родственницы. Оба они сегодня домой не придут, заночуют там, где положено из года в год — где придётся у родичей. Их дочери остались дома совершенно одни, что позволило Мейбл приехать в гости. Не любила она смотреть, как перед ней извиваются эти люди. Ей не нравилось в принципе, что люди привязаны к такому сословию, но ничего не попишешь.        Ярмарка проходила только по крупным праздникам. Базары были частыми явлениями, поэтому на Ярмарку стремились попасть многие товарищи, которым было что купить или продать. Там-то и познакомилась Мейбл с Кенди, Грендой и Пасификой. Сама она попала туда случайно. Поймала брата, когда тот переодевался в крестьянскую одежду. После тщательного допроса поняла, что тот идёт искать приключения на свою знаменитую фамилию, а заодно и задницу, решила пойти с ним. И не пожалела…        Мейбл юрко вылезла из кареты, прикрыла цветастым платком какую-то коробку и юркнула в избу. Девушки встретили её с радостью, с визгом и провели к красному углу, заодно показывая и все остальное.              — А что это?              — У нас здесь иконы, поэтому и называем это красный угол, то бишь важное это место, почетное место для дорогих гостей.              — А это что за сосуд?              — То есть дойник. Мы его берём, когда идём корову доить.              — Господи! Как интересно!        Мейбл обежала всё, что можно. Ей было любопытно. Чисто по — женски, чисто по-человечески. Её контроль дома никак не привлекал. Здесь же она могла побыть в компании простых девах, которые и не боятся её, и уважают, и при это одновременно считают за свою. За последнее особенно приятно. Дождавшись вечера, красавицы зажгли две свечи, привезённые Мейбл. Затем поставили на пол крынку с водой, так как кувшин был занят, и расселись вокруг.              — Готова? Не испугаешься, сестра?              — А отчего мне пугаться?        Девушки уселись, как котята вокруг миски с молоком. Жадно глядя на мутную воду, Мейбл тряслась от удивления, восхищения и удовольствия данного момента.       

— Я шептала на водицу: Выйди, суженый, ко мне, Покажите звезды, лица, Что запрятаны во тьме!

      

А в это время у окошка…

       … стоял самый натуральный чёрт! Его глаза метались в необычайном хаосе. Где же сидит эта красавица? Его пятачок упёрся прямо-таки в окошечко. Сейчас это был уже не юноша, а самая что ни на есть существенная нечисть в чистом виде. Его хвостик крутился вверх и вниз. До чего же хороша его барышня! Ах, а губки-и какие!              — Ну и?              — Чего?              — Кого видишь в мутной водице? Виднеется ли суженый?        Мейбл не могла ответить точно. Это был не он, это была и не она. Что-то странное виднелось в отражении. Это даже было оно. Глифул зажмурилась. Резко открыв глазки, девушке почудилось, что на оно выросли и рога!              — Да ну! Бред какой-то! Не верю я в эту ерунду!              — Эх, а жалко, — выдохнули три сестры, когда дорогая гостья скрестила руки на уровне груди и надулась. Она так ждала волшебной сказки, невиданного чародейства. А что тут? Рога привиделись! Госпожа Глифул от досады поднялась с пола, задела ногой крынку и пошла к окну. Горе-подружки вскрикнули, повскакивали да побежали за тряпками. Водица — то вся растеклась, а матушка потом такого леща даст за пол мокрый!       

После пятницы суббота, А нам пряников охота. И пирог, и студень тоже Мы съедим с довольной рожей!

       На улице было холодно. Мороз старался каждого ущипнуть за нос, за ручку али ещё за что-нибудь. Лишь бы ухватиться, лишь бы веселиться в такую светлую ночь! Мейбл обхватила руками плечи. Брр, ну и холодрыга у окна. Пора возвращаться к печке. Что же она как маленький ребёнок. Сама себе навыдумывала невесть чего! Какая магия у крестьянских девок? Это просто развлечение. Простое, но древнее, как само Рождество! Эх, какая ей там судьба жениха подкинет. Все батюшка с маменькой решат сами, вполне возможно, что и скоро. Нечего надеется на лабуду всякую, людей обижать тем более не стоит. Пора! Пора возвращаться!        Мейбл последний раз взглянула в окно, вздохнула и потопала к девицам. Да вот незадача! Всё то время, что стояла девушка у окошечка, на неё в открытую пялился черт. Его она не видела, но это и к лучшему. Главное, что он её видел. Ох, как же видел! Он любовался ею, как можно любоваться только на самое драгоценное в жизни. И лишь последняя мысль барышни натолкнула его на действие.        Экая невидаль! Родители ей там найдут кого-нибудь шалопая!        Цып — тыц! Цап — кац!       

Мороз усилился ещё более, ветер подул, звезды на небе зажглись аки по щелчку, а чёрную точку рядом с ним никто и не заметил…

      

Другая сторонка деревни.

       Одиноко стоит дом. Он не выше, чем остальные, он не красивее, чем остальные, владельцы его не богаче, чем остальные. Однако в гости сюда каждый боялся заходить. Ну почти каждый, врать себе, родным, не будем. Захаживал сюда и староста собственной персоной, пару раз всего, но факт! Были туточки и алтарник, и дьяк, лица духовные, аккуратные, но были! Забредали сюда и прочие люди, что интересно, исключительно мужчины, но забредали!        Местные бабы прозвали хозяйку дома этого не иначе как сатанинским отродьем, то есть ведьмой. Она была красива, по-своему очаровательна, ко всему прочему уже лет десять как вдова. Ей от роду сорок с хвостиком лет. И хвостик этот короток, как хвост того же чёрта. А кстати! Поднимите очи свои на ночное небо. Вон, летит по небу чëрт, которого только что упомянули. Он ловко приземлился на крышу, осмотрел свои владения, вновь показал кому-то невидимому и невиданному язык да полез в печь.       

Колядуем, колядуем, Ходим, ходим по дворам!

             — Хозяюшка-а! — пискляво донеслось из печки.        Женщина, что до этого сидела у зеркала и прихорашивалась, услышав голосок одного знакомого, тут же бросилась к печи.              — Билл? Косолапенький, ты ли это?              — Я! Но вылезти не можу-у-у! Он смотрит! — выло из печи, но внутрь дома не вылезало.              — Ох, сейчас! Потерпи, касатик!        Хозяйка откинула бусы в сторонку, открыла у печки заслонку, за ушко отправила прядку волос да и убрала икону из красного угла.              — О-о! Другое дельце, родимая! Я уж было думал, что не пригласишь!              — Милок, ты не единственный, кто заходит ко мне. А это подарок самого алтарника местного, — и тут же покраснев от смущения, женщина заявила. — Дорогущая! Это он так сказал, когда притаранил её мне.              — Брешет собака! Не дорогущая, а ворованная.        Женщина насупилась. Подарки ей предоставляли не так уж и часто, чтобы их тут обсуждать да ругать. К тому же икона! Вещь полезная! Как обидит её черт, так повесит её в красный угол и шиш! Не зайти ему в дом, не пройти никуда, не сделать пакости ей, пока почивать она будет.              — А ты — то что пришёл? Говаривал, мол, буду грешками забавляться. И что же?              — Да вот незадача у меня.        Черт присел на скамейку, хлопнул в ладоши, и вот уже сидит не нечисть, а самый обычный юноша… только с копытцами вместо ног.

А рядом как всегда валеночки.

       Хозяйке уж больно любопытно стало. Что же такого случилось, что нарушилась традиция ежегодная. Стабильность однако падает, надо что-то делать.              — Какая же незадача, косолапенький? — ласково поинтересовалась женщина, приседая рядышком да поглаживая нечистого юношу по плечу. Тот только вздохнул. На душе скреблись чёрные кошки и пела песни самая отвратная на свете райская птица Сирин.              — Я просто забавлялся с крестьянскими детьми, сидя на крыше чьей-то хаты. И тут дёрнул меня Сатана за ногу! — желтоволосый даже ударил кулаком по столу.              — Ну? — почти умирала от любопытства хозяйка.       

— Спустился я на дорогу, а мимо проехала золоченая карета, запряжённая тройкой коней…