Колыбельные

      Как оказалось, не все в хуторе шибко жалуют раков. Конечно, Рассулу, как самому прагматичному из всей троицы (а может быть и из всей стаи), сразу показалась эта затея провальной... Ну не может, условно, какая-нибудь овца резко захотеть полакомиться плотью, и не важно, как вкусно она приготовлена.       Целый день они ходили по домам, предлагая купить у них несчастных усачей, и с каждым новым отказом им приходилось снижать цену... В конце концов, втюхав всего пару-тройку раков медвежьему семейству, у которых и так еды было в доме навалом, парни уныло поплелись в логово с несколькими грошами в кармане... — Эгегей! — вдруг кто-то окликает их позади, — Вы чего головы повесили? — Ничего мы не вешали... — сведя брови отвечает волчок, — Что вам... О...       Их быстрым шагом догонял никто иной, как тётя Маша, почему-то воровато оглядываясь по сторонам. — Вы кого-то потеряли? — услужливо спрашивает Расс. — Да вот, высматриваю, нет ли с вами дяди вашего... Вы же знаете, что мы теперь не должны пересекаться? — Да, точно! — хлопнул себя по лбу Нэл, — Мы же не можем с вами говорить! — Да почему же не можем? — улыбается она ему хитро, но парень тупит: — Если дядя узнает...! — А он не узнает! — Что? — Серый может запрещать вам многое... но он не может запретить вам общение, — поясняет коза, — Сами выбирайте, с кем будете водиться. — Ну не знаю... — неуверенно чешет затылок он. — Не бойтесь вы его, — Маша рассекла рукой воздух, — Или вы просто не хотите со мной говорить?       Рассул и Петри одновременно выдали: — Хотим! Хотим! Вы так здорово готовите! — Ну вот, славно. А у меня как раз кое-что для вас... — и женщина достаёт из мешочка домашние сладости — карамельки, завернутые в бумагу, — Это, конечно, не городские конфеты, но мои козлята их любят, так что... Подумала, что может и вам... — В-вы нам это отдаёте? Насовсем? — на неё уставилось три пары по-детски горящих глаз. — Ну конечно... — удивилась она, — Берите всё. — Вот прям всё? — недоверчиво зыркнул рысёнок. — А точно можно? — переспросил Петри. — Да точно! — она хотела было засмеяться, но вдруг ей стало так обидно за них... Бедняги, уже не верят, что их могут просто так угостить. — Верно, нелегко вам пришлось... Привыкайте. Теперь это будет для вас в порядке вещей. Каждый день. — Каждый день?! — Нэл замахал хвостом, — Мы в раю, братцы! Точно в раю! — Тихо! — Рассул быстро усмиряет перевозбудившегося от счастья друга подзатыльником, — Мы очень признательны вам, тётя Маша. Спасибо...       Он очень старательно держал невозмутимое лицо, но Маша видела, как довольно блестят его глаза и подрагивают губы. Зря она боялась, что парни не захотят брать её конфеты. Козлятам они уже начали надоедать, а Митя так вообще заявил, что он «слишком взрослый для каких-то малышнёвских сосаток». Но эти ребята в один присест умяли весь мешочек... Просто сгрызли всё за полминуты, даже сахарных крошек не оставили! — Простите, что мало так... — растерянно смеётся женщина, — Не думала, что кому-то так понравятся мои простые леденцы. В следующий раз сделаю побольше, чтоб вам на потом хватило. — На потом? Да не, мы всегда сразу всё съедаем, — довольно отвечает Нэл, облизывая пальцы.       Петри смотрит на него и Рассула, зеркально повторяющего действия серого друга, и тихо выдыхает: — Дикари...       ***       Всю следующую неделю «волчата» тайком бегали к дому козы: то огород прополоть, то тропинку камнем выложить, то землю под клумбу вскопать. А за это она им щедро платила монетой, ну и вкусностями разными баловала. Конечно, она бы и так их подкармливала, но Рассул настоял на том, чтобы ей тоже какая-то польза была... Не мог он иначе.       Дяде Серому же они говорили, что ходят к пруду, а затем выловленную из него живность успешно продают местным. Вот так и началось их секретное предприятие.       К середине августа они накопили денег на целую корову, чему были несказанно рады. Вопрос только, где эту самую корову купить? Да и вообще, в принципе, где потратить ими нажитое богатство? — Подождите немного, — посоветовала им как-то коза, — Скоро сюда ярмарка приедет, там и сторгуетесь с кем-нибудь... А то что вам в другой город идти? Ещё и назад возвращаться с купленным... А если дождь? А если разбойники? Без машины или хотя бы экипажа вам смысла нет куда-то соваться. — Мы к опасности привыкли, — гордо выпятив грудь, заявляет волчонок, — Но всё равно спасибо. Так быстрее будет. — Э, ты чего вилы бросил? — Петри очень недовольно на него косится, стоя поодаль, — Хватит уши греть, помогай уже! — Бесполезно, — а Рассул состроил ехидную физиономию, — Ему, видно, солома в мозги уже попала! — Да ну щас, щас! — волчок лишь отмахивается от них рукой, — Разорались! Я тут, вообще-то, важным делом занят! — Это каким же? — ворчит рысёнок, выгибая уставшую спину, — Язык тренируешь? — Консультируюсь со специалистом, — важно отвечает тот. — Ты хоть знаешь, что это слово обозначает? — поддразнивает Расс. — Знаю! — И? — А не твоё дело, — рычит он, — Сам додумывайся!       Машу обычно забавляли их спонтанные подтрунивания, но сейчас казалось, что троица просто устраивает перепалку от усталости... Конечно: весь день провести в жарком поле, высушивая солому и сваливая сено в стоги — тут уже начнёшь на кого угодно взъедаться.       Потому она объявила: — Ребятушки, давайте устроим перерыв. Продолжите, когда солнце будет ближе к горизонту. — Да уж, прохлада мне больше по душе, — Рассул втыкает вилы в землю и вытягивает руки над головой, потягиваясь, — Чур я на бревне сижу. — Я вам сейчас скатерть постелю: будете все вместе отдыхать на мягкой траве. — Не стоит, тёть Маш, а то расслабимся ещё, — смеётся он, однако в душе надеется, что коза не передумает.       Женщина первым делом раскладывает на белом в горошек полотне небольшие тарелочки с ягодами. Затем выпечку: рогалики, ватрушки с творогом, тёплые пирожки... Их запах заполонил, казалось, всё бескрайнее пространство вокруг.       Мальчишки быстро схомячили все булки и принялись за десерт. Разобрали малину, землянику... Не стали только чёрную смородину брать. Маша, удивлённо глядя на нетронутую горку, спросила: — Не любите? — Не едим... — опустив взгляд, отвечает Петри. — Почему же? — она никак не могла понять их логики, — Не бойтесь, я всё мыла. — Но они же всё равно будут ядовитыми, — перебивает Нэл и недоверчиво косится на тарелку, — Мы как-то раз таких в лесу наелись и все с животами слегли. Чуть ли не неделю промучались! — Думали, что помрём... — Рассула даже передёрнуло от воспоминаний. Шерсть на его руках встала дыбом, да и в целом весь он как-то побледнел.       Петри так не коробило, но всё же он от себя добавил: — Серый нас десять литров кипячёной воды выпить заставил. Даже не знаю, что было хуже... — Глупые вы, — строго говорит Маша, — Разве можно что попало подбирать, а?! Ну совсем не думали вы что ли? — Вот и он так же говорил... — И был прав, — хмыкает она, будто не веря, что говорит это, — Серый хоть и не заморачивается с вами особо, но по крайней мере не даёт вам по глупости расшибиться в лепёшку. Он просто заботится о вас, пусть и в своей, немного странной, манере.       Троица синхронно опустила головы: как-то тяжело стало на душе. Они ведь ему так ничего и не рассказали... Сидят сейчас тайком с соседкой, отдыхают.       Смотрел каждый в эту неловкую паузу кто куда: Петри разглядывал копошащихся в траве маленьких муравьёв, таскающих со скатерти крошки хлеба, Рассул пристыженно пересчитывал свои пальцы, ну а Нэл... Он хоть и слушал внимательно, однако посыла в полной мере не уловил, и потому, глядя на тарелку со смородиной, спросил: — Так значит, они не ядовитые? — Нет, — снисходительно кивает Маша, — То были волчьи ягоды, а это спелая смородина. Её можно отличить по форме листьев, а ещё, — она берёт чашку и подносит к его носу, — Понюхай, как пахнет... Ни одна ядовитая ягода не источает такой душистый аромат. — О-о, здорово! — Нэл со вспыхнувшими интересом глазами облизнулся, — Ну тогда я попробую! — И вы, — женщина даёт вторую тарелку парням.       Те нерешительно переглянулись. Затем, долго колеблясь, Рассул, наконец, закинул в рот пару ягод: — Ну, вродь ничё... — разжмурившись, говорит он другу, и тот повторяет всё то же самое. — Кислая и сладкая одновременно, — выдвигает вердикт ослик, поглаживая живот, — Вот это контраст! — А я говорила, — Машу не могло не порадовать их открытие, — Эти ягодки маленькие, но очень полезные и питательные. Для вас — самое то. А ещё из листьев получается ну очень вкусный чай! Я к зиме всегда запасаюсь... — Да у вас вообще всё вкусно получается! — торжественно воскликнул Нэл, запихивая очередную партию смородины в рот.              Маша легко улыбнулась. Конечно же «волчата» не только за стряпню её приняли, как друга. Это было куда более тёплое, светлое чувство... Отголоски прошлого, беззаботного и почти забытого детства. Нежные руки, заботливый голос, добрые глаза. Всё это сливалось в один обобщённый образ, родной образ. Всё это было в ней, и потому, хоть поначалу они и дичились материнской ласки с непривычки, Маша быстро стала для них идеалом, да чуть ли не божеством.       А она... Что ж, тут и объяснять нечего. Чужих детей не бывает, так? — Если захотите ещё ягод, приходите ко мне. Не надо собирать всё подряд в лесу. — Ла-а-адно, — протягивают они, как вдруг Рассул замечает: — О, у вас языки почернели! — Ч-чего?! — Нэл пытается максимально вытащить свой изо рта, чтобы посмотреть. — Не боись, это нормально... Через годик или два пройдёт, — Маша говорит это с сарказмом, но по оледенелым взглядам ребят понимает, что ей лучше такое не говорить – они ж её слова за чистую монету принимают... — Шучу, шучу! Завтра будут языки ваши нормальными!       Они облегчённо выдыхают. — Как же я так повёлся... — раздосадованно усмехается Петри. — А я сразу понял, что это шутка, — рысёнок попытался сохранить достоинство перед товарищами и соседкой, но ему, конечно, никто не поверил. Все, кроме него, громко засмеялись, чуть ли не утирая выступившие слёзы.       Издалека, в тени деревьев, за ними наблюдал Серый. Он слышал почти весь их разговор — ветер хорошо разносит слова в поле...        Что он мог сказать? Да, пожалуй, и ничего. Нет у него каких-то конкретных претензий ни к Маше, игнорирующей их договор, ни к ребятам, которые просто хотели жить в своё удовольствие. Они нашли, наконец, своё счастье.       Жалко только, что не с ним...