Горечь белых лепестков

Широкие мраморные ступени отбивают ответный ритм от аккуратных посеребрённых и невысоких каблучков, чьим хозяином является мой новый, с недавнего времени, гость. Я давно, честно сказать, не принимал у себя в особняке никого, ибо считаю, что после некоторых личных событий мне стоит побыть в дребезжащем холодном одиночестве. Хоть оно и пробирается под мою рюшевую рубашку своими тонкими, ледяными пальцами, сначала мягко и нежно обхватывая шею, а после начиная беспощадно сжимать когтистые пальцы, доводя до разноцветных, расплывчатых вспышек акварели в полузакрытых глазах. глазах, которые буквально нуждаются в том, чтобы увидеть кого-нибудь. Кого-нибудь. И совершенно не имеет значения, кого. Я очнулся от длительного задумчивого состояния, и, рассеянно проморгавшись, растер окоченевшие щёки слегка потерявшими чувствительность руками. Он снова пришёл ко мне. Цок. Цок. Цок. Раздался тихий скрип двери. Я медленно поднимаюсь с кресла, одёргивая мятую светлую рубашку и поправляя слегка задравшуюся от длительного сидения в одном положении правую штанину. - Ты здесь. Снова я тебя искал. - В тиши раздался мелодичный, тихий голос, что гулким эхом распространнился по большому залу. Юноша осторожно прикрыл дверь и обернулся на меня. Его тёмные одежды, как обычно, практически в идеальном состоянии. Он следит за собой, подолгу запираясь в ванной, как я могу догадаться. Волосы его красивыми рыжевато-русыми волнами лежат на плечах. Они словно воспламенившееся неспокойное море в поздних закатных лучах, хоть и могут ослепить, обжечь своей красотой, в то же время тянут и тянут к себе. - Эллиот. Я думал, ты придёшь на пару часов позже. - Я подошёл к моему гостю и немного скучающе пожал ему руку. Мозолистые и тонкие пальцы несильно сжались для ответного приветствия. Он не тактилен. - Я пораньше освободился от дел, и думал, что ты не будешь против двух лишнив часов моей компании, - Эллиот прошёл вглубь зала и плюхнулся в кресло, в котором я только что напряжённо отдыхал. - Ты ведь не был занят? - Нет, - Я последовал за ним и устроился на соседнем диване. Наконец-то слегка расслабился. - С чего ты взял? Гость потёр веснусчатый нос и с лёгким прищуром посмотрел на меня, на что я вопросительно качнул головой. - Ты часто сидишь здесь на одном месте. Будто ждёшь и ждёшь, что кто-то нарушит твоё одиночество, так сказать, - Эллиот облокотился на мягкие ручки скрипучего кресла и медленно откинул голову вверх, рассматривая высокий потолок с давно погасшими свечами на стеклянных, но пыльных люстрах. Повисла недолгая тишина. - Изо дня в день ты вечно отдыхаешь в этом зале. Я не видел, чтобы ты выбирался на балы, да и даже за пределы своего имения. - Он прикрыл глаза цвета небесной синевы, шумно выдохнул и сглотнул. Его кадык немного дёрнулся. Я всё также молча смотрю на Эллиота, в то время как последний смотрит во тьму собственных сомкнутых очей. - Тебе это не нравится? - Неожиданно сухо ответил я после нескольких секунд молчания. Гость повернул голову и приоткрыл один глаз, затем повернулся уже почти полностью и подтянул худые ноги к себе, принимая полулежачее положение в кресле. Взор обращён на меня. Повторный лёгкий прищур, и вот я слышу ответ. - Не знаю. Просто не понимаю. Ты совсем отдалён от людей и от общества, хоть я и не могу назвать самого себя таким же общительным и дружелюбным, как, например, Эйвальда. Я в большей степенм замкнутый человек и на то есть причины, но ты.. - Он снова повернул голову, но на сей раз посмотрел в высокое окно, из которого открывался вид на осенний сад, где сонные деревья сбрасывали остатки пожухлой листвы наземь. Эллиот снова вздохнул. - Ты правда настолько сильно не хочешь быть там, за пределами твоего, казалось бы, уютного дома, когда он вечно пуст? Я замер и пытаюсь заново вспомнить, как дышать. Не хочу рассуждать на подобные темы сейчас. Мы знакомы не так давно, пару месяцев, могу сказать, но почему он начал вести такие разговоры? Да, я действительно нелюдим. Я стал намного меньше общаться с другими людьми, не принимаю приглашений на балы, когда они ко мне приходят, слуг в моём особняке стало намного меньше.. три, может, четыре человека? И то, бОльшую часть времени я не пересекаюсь с ними. - Мне просто тяжело быть в обществе. - Соврал я. Следует уклониться от вопроса, который колко задел больное место. На самом деле, я просто больше не хотел пересечься с ними. Со своей семьёй. Им будет легче, если я.. окончательно исчезну из их жизни. Так будет лучше для всех, а о моих чувствах не стоит тревожиться. - Моё общество тебя вполне устраивает, как я погляжу. - Юноша поправил рукав темной рюшевой блузы со свободными и воздушными рукавами. - Верно. Но тут есть отличие. - Заметил я, меняя положение на диване на более удобное. Снова ноги затекать начали. Я облокотился на подлокотник и положил подбородок на руку. Мой взгляд вновь устремился на Эллиота, который, в то же время, вопросительно покосился на меня. - Ладно, ладно, я отвечу сразу, - Слабая улыбка и тихий смешок впервые за долгий и не очень тёплый разговор смоги разрядить атмосферу. Этой улыбкой я будто бы изобразил жест поднятых безоружных рук. - В то общество мне нет смысла приходить. Там мне не за что зацепиться, я начну тонуть в безрежном озере однообразных светских бесед, хотя я мог бы их поддержать при всём желании. Дело немного в другом. Я нарочито невинно откашлялся и выдержал короткую паузу специально для того, чтобы интерес Эллиота к этому вопросу воспылал как только что высеченная искра, достигшая сухого фитился. Сам Эллиот прижался к спинке своего кресла щекой, но продолдил глядеть на меня, ожидая, что я скажу в итоге. - Общество не придёт за мной, если что-то случится. Общество не постарается узнать об этом, если я не замешан в каких-то туманных событиях или делах необычных. Обществу легко позабудется моё поведение и голос, манера речи и привычки.. - Погоди. - Перебил Эллиот. - Ты просто не видишь смысла в том, чтобы быть там, если тебя всё равно никто не запомнит, верно? - ..Да. - Выдохнул я. - Верно. - Но если тебя устраивает моё общество, - Эллиот приглушенно хихикнул и улыбнулся - То ты просто-напросто тянешься к людям, которые запомнят тебя и буду рады узнать о тебе что-то новое. В точку. Хоть я и соврал изначально про то, что просто не испытываю тяги к обществу, Эллиот будто сразу нашёл золотую нить этого разговора и вообще всей темы. Он прочёл меня, как открытую книгу. Но многие страницы, которые можно было бы без труда изучить были безжалостно вырваны. Вырваны руками моей собственной семьи.