floriography

      Сон ускользал от Шерлока, но он и так это предполагал. По правде говоря, он не прилагал особых усилий, чтобы расслабиться, и после десяти минут отдыха он сел и решил, что это бесполезно. До восхода солнца оставалось всего несколько часов, а его мысли были заняты идиотизмом человека, которым он больше всего дорожил. Потому что это можно было назвать только так — идиотизмом. В его действиях не было логики, не было необходимости. Всё это было оправданием его ненависти к самому себе, верой в то, что его смерть — единственное искупление.       Но Льюис рассказал ему первоначальный план — все это должно было стать зрелищем, его смерть должна была стать пуском объединения социальных классов. Так для чего же нужна его смерть сейчас?       Слушать историю Лорда Преступлений — или Лордов Преступлений, множества, как оказалось, — было увлекательно, хотя немного обидно, потому что ему рассказали всё прямо, а не он сам узнал, как хотел изначально. Льюис держал большинство деталей при себе, сложные вещи, работу изнутри и частные моменты из их прошлого, которые он не хотел разглашать без разрешения Лиама. Но он узнал мотив, желание, причину, из-за которой всё началось, то как Уильям всегда хотел, чтобы все закончилось.       А Холмс гордился тем, что умеет читать людей, причём до такой степени, что это разрушало потенциальную дружбу и отношения, если он вообще интересовался подобными вещами. Но Уильям был таким уникальным, противоречивым, с такой правдоподобной маской, которая обманула даже его. Он видел за мягким характером, приятной улыбкой и нежной внешностью внутренний конфликт, но он никогда не знал, насколько глубоко таятся печаль и чувство вины.       Уильям и Альберт вернулись, когда Шерлок всё ещё был в поместье, и младший Мориарти запаниковал, когда дверь открылась, пытаясь спрятать детектива, пока его не заметили. Как оказалось, ему не стоило беспокоиться, поскольку Уильям направился прямо в свою комнату, не удостоив родных даже взглядом. Альберт, однако, вошел в гостиную и посмотрел на Шерлока с приподнятой бровью и полуудивленным выражением лица. Когда стало ясно, что старший Мориарти не собирается выдавать его присутствие, Холмс легко улыбнулся ему.       После этого они немного поговорили. Альберт не так охотно, как Льюис, делился информацией, но объяснил, что Шерлок всегда был целью убийцы, а Уильям — приманкой. Вероятность того, что Уильям первым отправится к Кларенсу, чтобы спасти от него Шерлока, была практически однозначной. То, что для этого Лиам каким-то образом умрет, было вполне вероятно.       Я буду оберегать тебя, Шерли, — шептал ему Лиам в ту ночь, — ты стоишь всего на свете.       Его смерть должна была спасти Шерлока? Какая нелепая идея; какое жалкое оправдание для искупления.       Как оказалось, братья Мориарти были согласны с его мыслями по этому поводу. Именно Альберт предложил новый план: помешать Уильяму покончить с собой и проследить за ним, куда бы он ни намеревался пойти. Он также был согласен с Льюисом в том, что Холмс — это чуть ли не единственное решение их проблем в отношении Уильяма, а детектив был временно обеспокоен тем, что они слишком сильно верят в него и его способности.       — Дело не в твоих способностях, — сказал Альберт, когда Шерлок усомнился в предложении, — а в том, что ты для него значишь.       И это был самый большой и в то же время самый сложный комплимент, который Шерлок когда-либо получал.       Братья обещали прийти за ним, когда Лиам уйдёт, хотя у обоих было предчувствие, что он попытается уйти, когда, по его мнению, остальные члены семьи будут спать. Они заверили Шерлока, что разбудят его любыми способами, если понадобится, но ему следует отправиться домой и отдохнуть до поры до времени, чтобы сохранить разум и энергию для предстоящего дня.       Шерлок никогда не отличался умением прислушиваться к тому, что для него лучше. Поэтому он не спал, смотрел на улицу и ждал, когда придёт известие.       Когда кэб все-таки подъехал, Шерлок был готов спрыгнуть с окна и приготовиться к выходу. Но вынырнувший силуэт принадлежал не Альберту или Льюису, а кому-то, кого он отчаянно не хотел видеть. Не то чтобы он когда-либо был в настроении видеть этого конкретного человека, но в этот раз, когда у него были договоренности, это было особенно неприятно. Поэтому, когда его старший брат, бич его существования, выжидающе уставился на него, словно ожидая, когда он откроет дверь. Шерлок проигнорировал его.       Он услышал смех, за которым последовало несколько стуков. Он услышал, как мисс Хадсон, которая в столь ранний час разбиралась с чем-то на Бейкер-стрит, пошла открывать дверь. Он не слышал, о чем они говорили, только то, что Майкрофт был приглашен внутрь, и дверь закрылась, снова принеся на улицу тишину.       Прошло совсем немного времени, прежде чем Шерлок услышал шаги, поднимающиеся по лестнице, и открывающуюся дверь своей спальни.       — Братец.       Шерлок ничего не ответил, глядя на восходящее солнце. Он встретил его холодно. В поле зрения попала сигарета в тонких, испачканных чернилами пальцах. Детектив молча наблюдал за тем, как Майкрофт прислонился к оконной раме с уже зажженной сигаретой во рту.       Шерлок взял ту, что была в чужих пальцах, и принял переданную ему пачку спичек.       — Почему ты здесь? — спросил он, закуривая сигарету и передавая спички обратно.       Майкрофт положил их в карман и слегка толкнул брата в бедро. Младший Холмс раздраженно хмыкнул в ответ уступил немного места на подоконнике, освободив Майкрофту достаточно места, чтобы тот слегка неловко сел рядом.       Старший Холмс сделал длинную затяжку, прежде чем заговорить:       — Мисс Хадсон — прекрасная леди. Напомни мне послать ей что-нибудь за то, что я побеспокоил её в неурочный час.       — Почему, — снова спросил Шерлок более разражённо, — ты здесь?       — Думаю, я здесь, чтобы помешать тебе побежать за Уильямом Джеймсом Мориарти.       Шерлок посмотрел на него и увидел чересчур весёлое лицо брата, смотрящего на дорогу.       — Думаешь?       — Да, — сказал Майкрофт, смахнув пепел со штанины брюк, — а вот пойду ли я на это — это уже другой вопрос.       Шерлок на мгновение задумался. Брат держался высоко, даже сейчас, когда шатко балансировал на краю окна и выглядел несколько обеспокоенным падением. Его старший брат, который скрывал свою любовь за безразличием и жестокими словами, но искал его, словно знал, что у Шерлока слишком много всего в голове.       — Зачем тебе останавливать меня?       — Потому что он делает тебя безрассудным, — пояснил он, — он делает тебя самоотверженным. Мне никогда не нужно было особо следить за тобой, Шерлок. Ты идиот со своими пристрастиями, но у тебя есть чувство самосохранения, когда это необходимо. Ты знаешь, когда остановиться, даже если этим ты беспокоишь всех нас, проверяя этот предел.       Шерлок рассмеялся, склонив голову в знак подтверждения.       — Но не с ним, — продолжал его брат, — не тогда, когда он Уильям и не тогда, когда он Лорд Преступности.       Шерлок никак не отреагировал на чужие слова, хотя раздражение пробежало по нему. Потому что, конечно же, Майкрофт знал, что эти два человека — один. Когда это Шерлок знал что-то, чего не знал Майкрофт? Чего не знал Майкрофт с его связями в каждом социальном кругу, в каждом политическом гамбите и у каждого дворянина.       — Как давно ты знаешь? — усмехнулся наконец он.       — Дольше, чем ты, — Майкрофт ухмыльнулся, не обращая внимания на откровенное раздражение брата.       — Ты когда-нибудь собирался мне сказать?       — И лишить тебя возможности самому разобраться в этом?       Шерлок рассмеялся и не пропустил довольное и одновременно ласковое выражение лица Майкрофта. Несмотря на их жестокое соперничество — одностороннее, знал младший Холмс, но никогда не поднимал эту тему, — его брат знал его так хорошо. Возможно, именно поэтому он так его презирал, потому что тот понимал его лучше, чем кто-либо другой. Даже Джон. Даже Лиам. Даже он сам. Как же бесит, что его старший брат иногда может быть гением.       — Если с тобой что-нибудь случится, — продолжил Майкрофт, когда Шерлок ничего не ответил, — Мориарти разорвет эту страну на части. Даже из могилы.       Шерлок не задавался вопросом, когда у Уильяма появилась возможность поговорить с Майкрофтом и как он бы осуществил такую угрозу. Он лишь знал, что Уильям всегда так драматизирует. Как и он сам.       — Какое мне дело до страны, если Лиам мертв?       Майкрофт улыбнулся, превозмогая себя.       — Боже милостивый, вы оба так же безнадежны, как и друг с другом.       Он не стал спорить, да и зачем? Уильям был дураком, но Шерлок знал, что его собственная логика теряет смысл перед лицом его алоглазого заклятого-презаклятого врага. Это было иррационально, весело, захватывающе.Не стоило надеяться на постоянную драму и обреченность, несмотря на подобные обстоятельства. Их минуты наедине были приятными; мягкими и сострадательными одновременно, и Шерлок находил себя по-настоящему довольным, когда профессор был с ним, без своих масок, позволяя себе чувствовать.       И он надеялся, что Уильям видит его таким же. Как много он бы потерял ради него, как Лиам сделал его жизнь достойной; что погоня за ним была единственным временем за двадцать четыре года его жизни, когда ему никогда не было скучно. Он был очарован, эгоистичен и не хотел, чтобы Лиам позволил этому так внезапно закончиться.       Он зашипел, когда сигарета, которой он ни разу не затянулся, догорела до пальцев. Его мысли были заняты другим. Он бросил ее в окно.       — Не навреди себе, Шерлок, — сказал ему Майкрофт. Младший Холмс знал, что он имел в виду не ожог. Такая нежность удивила его.       Затем он слез с окна, затушив сигарету о стекло и выбросив её на улицу. Шерлок был обескуражен подобным, особенно если первоначальным намерением брата было «может быть, остановить его».       — Неужели это и есть секрет того, как добиться своего? — задумался вслух Шерлок. — Влюбиться? Да ты просто романтик, Майкрофт.       Майкрофт поправил галстук и кашлянул, словно ему было неловко обсуждать собственные эмоции. Шерлок мог его понять.       — Я могу не одобрять его действия, но я одобряю его влияние на тебя, — сказал ему брат, глядя вверх с неопределенной улыбкой. — И вопреки твоему мнению, я действительно хочу, чтобы ты был счастлив, Шерли.       Шерлок некоторое время смотрел на него, стараясь не показать своего удивления, прежде чем повернуться к нему спиной.       — Ты разнежился, — укорил он его, хотя его голос отражал сострадание, которое он испытывал к своему брату. — Я постараюсь не доставить тебе слишком много бумажной работы.       Он услышал, как Майкрофт усмехнулся.       — Премного благодарен.       Пауза, вдох. Он услышал, как открылась дверь, а затем прошла ещё одна пауза. Оглянувшись через плечо, он увидел Майкрофта, стоящего на пороге с задумчивым выражением лица.       — Чего?       Майкрофт уставился на него, беспокойство снова перешло в нечто более апатичное. А, это был старший брат, к которому он привык.       — Если вы оба выберетесь оттуда невредимыми, я бы рекомендовал… — он замешкался, словно пытаясь предугадать чужую реакцию, — убрать отсюда Мориарти. Как для его рассудка, так и для твоего. Эта ваша игра не рассчитана на долгое существование.       И затем он ушел, оставив Шерлока с чувством пустоты в груди.       — Я знаю, — пробормотал он.

***

      Вскоре после ухода Майкрофта появился Альберт, а впереди кэба сидел Себастьян. Альберт сделал всего один шаг из кареты, затем поднял голову и жестом, напоминающим аристократический, подозвал Шерлока. Претенциозность в сочетании с моралью, которой он придерживался, — такая противоречивая и увлекательная вещь, подумал Шерлок, но Альберт Мориарти не представлял для него особого интереса. Никто другой никогда не мог сравниться с Лиамом.       Холмс быстро вышел и запрыгнул в транспорт вместе с Мориарти. Старший из братьев объяснил ситуацию: Лиам уехал ещё до восхода солнца и взял кэб до доков. Льюис, который уже подозревал, что так и будет, снял другой кэб, который проследит и доложит ему, если произойдет подобное. Льюис и Фред уже отправились в доки после получения новостей и ждали прибытия остальных, но были там только для того, чтобы присмотреть за Уильямом и убедиться, что он находится в относительной безопасности. Логично — маловероятно, что Кларенс попытается убить Лиама на своём рабочем месте.       Альберт сообщил ему, что Скотланд-Ярд прибудет в достаточно подходящее время, чтобы они смогли спасти Лиама и уладить свои дела. Шерлок не стал спрашивать, как Альберт связан с полицией, а сам он не объяснился. Похоже, это вполне устраивало их обоих. Но иметь такие связи…       Холмс вдруг осознал, что ему никогда не выиграть у Уильяма, когда дело касалось планов и заговоров; тот всегда был на три шага впереди и предвидел любой исход. Но Шерлок лучше справлялся с эмоциями, как это ни удивительно для всех, кто его знал, и в этом смысле он всегда будет непредсказуем для Лиама. Именно здесь он мог победить; именно здесь он мог спасти глупого человека от его собственного блестящего и омраченного разума.       Кэб остановился у доков, и Альберт первым вышел из него, глубоко вздохнув прибрежный воздух. Шерлок внимательно наблюдал за ним: дипломатическая улыбка сменилась чем-то похожим на беспокойство, а может быть…       — Вина, — добавил Альберт, глядя на него с грустной улыбкой, — если тебе интересно. Это выражение — чувство вины.       Шерлок не переспросил, но он начал подозревать, что подобные эмоции, похоже, были обычным явлением в семье. Он не упускал иронии в том, что люди, носящие титул Лорда Преступности, казалось, обладали гораздо большим сочувствием и состраданием, чем он, даже если их методы осуществления правосудия и социального равновесия были морально… серыми, в лучшем случае. Он не имел права судить их, и он никогда бы этого не сделал. Не тогда, когда это делало их теми, кем они являются сейчас.       Не тогда, когда это превратило Лиама в человека, в которого он влюбился: ум, злоба и красота — всё это было собиралось в печального, страдающего от чувства вины человека.       Себастьян спрыгнул с места кучера, и они втроем пошли туда, где Льюис и Фред смотрели через мост на доки. Порлок указал на склад, спрятанный за другими предприятиями, и рассказал им, что Кларенс и Уильям зашли туда несколько минут назад с несколькими докерами, и между ними произошел обмен деньгами. За молчание, понял Холмс.       Льюис был намерен последовать за ним немедленно. Шерлок не согласился.       — Если Лиам подумает, что мы на него «ополчились», мы никогда больше не получим его доверия, — объяснил он.       Младший Мориарти выглядел озабоченным тем, что перенимал идеи у Холмса. Он взглянул на брата, который, казалось, обдумывал ситуацию. В конце концов, похоже, он согласился с Шерлоком и сделал шаг вперед, сочувственно похлопав Льюиса по плечу. Тот обеспокоенно вздохнул, но под властью Альберта сдался.       — Мы с Льюисом пойдем далее и отвлечем докеров, — обратился к ним всем Альберт. — Возможно, они не так охотно пойдут нам навстречу, как мы изначально полагали. Мы сможем, по крайней мере, компенсировать им, если эти деньги необходимы, чтобы прокормить их семьи. Фред, оставайся у главной дороги, чтобы предупредить Паттерсона, когда он приедет со Скотланд-Ярдом. Себастьян, оставайся у кэба. Задержи их, если мы не закончим, отвези Уильяма домой, когда Шерлок приведёт его.       Они кивнули, и Моран обратил свое внимание на Холмса.       — Не возвращайся без Уильяма, понял?       — Да, понял, — улыбнулся детектив.       Моран кивнул, похоже, успокоившись, и пошел обратно к кэбу. Порлок бросил на него настороженный взгляд, затем кивнул Альберту и направился обратно по дороге к причалу. Шерлок оглянулся на старшего Мориарти.       — Я буду ждать столько, сколько смогу, но я не буду рисковать Лиамом. Если мне придется убрать людей с дороги, я это сделаю.       — Предоставьте это нам, мистер Холмс, — усмехнулся Альберт. — Мы можем быть опасно дипломатичными.       И с этими словами он повернулся и ушел. Льюис не сразу последовал за ним, недоверчиво посмотрев на Шерлока. Прошло несколько мгновений, прежде чем он снова двинулся с места, но потянулся к поясу и достал пистолет. Холмс наблюдал, как он с некоторой неловкостью проверил патронник, затем поставил пистолет на предохранитель и передал его Шерлоку. На всякий случай, понял детектив, и взял его, слегка склонив голову.       Льюис ушёл. И Шерлок тоже.       Он выбрал более длинный маршрут, но не настолько длинный, чтобы рисковать жизнью Уильяма — авантюра, но он подозревал, что Кларенс был из тех, кто кипишится из-за подобного. По опыту Холмса, большинство серийных убийц так и поступали. Он не хотел ни с кем столкнуться по пути, и путь к складу, на который указал Фред, прошёл без происшествий. Когда он вошел в заброшенное здание, в нем сразу же раздались голоса, и Шерлок тихо двинулся к ним, пока звук указывал путь через развалины к задней части здания, где когда-то могли быть офисы.       Он внимательно слушал.       Удушение, я уверен, ты знаком. Французский. Это был Кларенс. Уверен, что не хочешь чего-нибудь, чтобы облегчить боль?       У Шерлока упало сердце. Из какой комнаты доносились их голоса?       Совершенно уверен. Приступай.       Он повернулся на голос Лиама и направился дальше в здание, доставая пистолет, который дал ему Льюис, и снимая его с предохранителя.       Спасибо тебе за это, Уильям.       Звуки удушья, скрип стула, отчаяние в прерывистом дыхании заставили Шерлока перейти на бег, он заглядывал в каждую комнату, пытаясь определить источник шума. Он нашел его довольно быстро: кабинет в конце склада с разбитым стеклом на двери. Он увидел, что внутри есть движение, Лиам покраснел и вился в верёвке.       У него не было плана; в эту секунду он полагался исключительно на инстинкт. Дверь с эхом ударилась о стену, когда он распахнул её, и он направил пистолет на Кларенса, нажимая на курок в его сторону. Мужчина пригнулся, отпустив веревку с шеи Лиама, что позволило тому перевести дух.       — Ты рано, — со смехом сказал Кларенс, но Шерлок не обратил на него внимания, его внимание было приковано исключительно к Лиаму.       Его глаза были налиты кровью, запястья и горло кровоточили. Он боролся за жизнь.       — Шерли… — сказал Уильям, звуча так потерянно и так печально.       Холмс внезапно понял, почему «Преступление в Страсти» было таким распространенным.       — Эй, Лиам, — попытался ухмыльнуться Шерлок, — ты чертов идиот.       От того, как Мориарти смотрел на него, по спине пробежали мурашки. Это было благоговение, почтение и неприкрытая преданность. Как будто он был удивлен тем, что Шерлок здесь, и очарован самим фактом этого присутствия. Конечно, это длилось всего пару секунд, потому что это глупое прозвище было единственным слабым словом, которое Лиам успел произнести, прежде чем его глаза закрылись, а голова упала, и он потерял сознание.       Холмс наблюдал за тем, как медленно поднималась и опускалась чужая грудь, убеждая себя, что тот просто потерял сознание.       Кларенс, не обращая внимания на направленный на него пистолет, очевидно, хотел проверить то же самое. Он стоял и ждал, пока Шерлок нажмет на курок, а затем приложил пальцы к шее Уильяма. Мужчина хмыкнул.       — Ещё жив.       — Я знаю, — ответил Шерлок удивительно спокойно, несмотря на гнев, сквозивший в нем, — если бы он умер, я бы уже застрелил тебя. Кларенс понимающе улыбнулся:       — И ты окажешь мне приятную услугу, Шерлок. Как я уверен, ты уже понял, почему, — он снова посмотрел на Уильяма. — Я не думаю, что ты позволишь мне закончить, не так ли?       Шерлок поднял руку, направив пистолет в потолок. Он выстрелил один раз — он мог позволить себе потерять одну из пуль, чтобы доказать свою позицию — прежде чем снова направить пистолет на Кларенса. Он получил удовольствие от того, что француз вздрогнул, хотя бы на секунду.       — Что думаешь?       — Это было излишне драматично, мистер Холмс, — Кларенс ответил с легкой дрожью в голосе. — Если бы ты сосредоточился на деле, а не на театральных постановках, ты бы понял, что ты — моя цель, а Уильям остался бы невредим. Конечно, он твоё подобие, думая, что пожертвовать собой ради тебя — это спасение.       Шерлок вопросительно поднял бровь.       — Это была его авантюра. Его жизнь за твою, — сказал ему Тероу, прежде чем перейти на английский. — «Пощади его, убей меня».       — Зачем ему это делать? Он мог просто убить тебя.       — Возможно, он хотел избавить тебя от моральных потрясений в будущем, — предположил Кларенс, проводя пальцами по отметинам на шее Уильяма. Шерлок крепче сжал пистолет. — Ты, человек, на котором лежит ответственность за поимку преступников, держишь самого крупного из них в своей постели. Что бы сказал Скотланд-Ярд?       — Честно? Они, наверное, не будут сильно удивлены.       Кларенс засмеялся, склонился над плечом Уильяма и оттянул веревку так, что она уперлась в ключицу Уильяма. Он потянул веревку обратно к ожогам на шее, и Мориарти издал слабый болезненный звук. Он не пришел в сознание, но только этот звук заставил Шерлока сделать защитный шаг вперед.       — Прекрати.       — Тогда убей меня, — бросил вызов Кларенс.       И Шерлок действительно хотел его убить. Он не стал притворяться, что настолько морально чист. Мысль о том, чтобы нажать на курок и оттащить Лиама от него, привлекала. Однако не его собственная совесть останавливала его от того, чтобы покончить с жизнью этого жалкого человека.       Он вспомнил, как застрелил докера, который собирался навредить Мориарти. Он не сомневался в этом ни секунды, и Холмс был настолько уверен, что Лиам — Лорд Преступности, что не верил, что смерть так сильно его потревожит. Но он многому научился благодаря этой реакции благодаря тому чувству вины, которое нёс Уильям, и тому, как он держался за бремя своих друзей и близких, словно в этом был виноват лично он. Уильям считал, что всё, к чему он прикасается, становится ужасным и злым. Холмс не хотел давать ему ещё больше аргументов в пользу этой мысли. Он не хотел, чтобы тот думал, что на его руках смерть очередного человека. На руках Шерлока.       Кларенс выглядел невпечатленным бездействием Шерлока.       — Он понимает меня и то, почему я должен это сделать, — сказал ему француз. — Ты бы не смог, ты не такой, как мы. Если я потерплю неудачу сейчас, я подведу своих братьев. Я не могу этого допустить.       — Твои братья мертвы. То, что ты делаешь здесь и сейчас, никак на них не влияет.       — У тебя нет веры, — почти прорычал Кларенс.       — Какое это имеет значение? — огрызнулся Шерлок. — Даже если бы была, я сомневаюсь, что в загробном мире существует система торга. Торговля душами и грехами звучит так, будто это игра.       — Нет, ты ошибаешься. Я должен спасти их от проклятия. И — и я могу дать твоему любовнику спасение!       Лиаму не нужно было спасение. Ему нужно было жить.       — Ты безумец. Он может найти искупление здесь, оставшись. Со мной, — Шерлок сделал ещё один шаг вперед, держа пистолет наготове. — Ты не можешь его забрать.       Кларенс смотрел в дуло пистолета, а Шерлок наблюдал, как его руки крепче сжимают веревку на шее Мориарти.       — Так пристрели меня.       Затем он потянул, и Уильям снова оказался в опасности.       Холмс не думал: он просто прицелился в плечо Тероу и выстрелил. Пуля пробила его кожу, и мужчина вскрикнул, уронив веревку обеими руками, чтобы схватиться за раненое плечо. Шерлок лишь на секунду взглянул на Уильяма, успокоенный тем, как тот снова задышал, даже находясь едва в сознании, и только после этого бросился на Кларенса, который, прихрамывая, пытался сбежать.       Кларенс выглядел встревоженным тем, что Холмс предпочел насилие кулаками, а не оружием, но детективу не нужна была смерть ле Бурро де Флерс — нет, он был нужен им живым и пригодным для суда. И даже если этот человек был серийным убийцей, он не имел никакой подготовки в рукопашном бою и быстро рассыпался под серией ударов, которые Шерлок посылал в него.       Удар за ударом.       Кларенс попытался сдержать его, подняв здоровую руку, чтобы защитить лицо, но вскоре эта попытка провалилась от довольно грубого толчка со чужой стороны, за которым последовал удар в живот. А затем ещё одним. И ещё. Некоторые из них были лишними, Шерлок знал. Это была месть; Лиам должен был простить его за это.       Бой, каким бы односторонним он ни был, прошел в дымке гнева и защитного инстинкта.       Прошло совсем немного времени, и Кларенс рухнул на землю, всё ещё сжимая плечо и тяжело дыша. Легкий бой, легкое дело. Скучный преступник, если подумать. Но чтобы он мог причинить столько вреда, просто оказавшись в нужное время в нужном месте? Какая ужасная честь, которую он не заслужил. Если Лиам хотел умереть от руки другого, то Кларенс Тероу такой «чести» не заслуживал.       Холмс повернулся, осторожно снял веревку с Мориарти и поднес её к Кларенсу. Тот не сопротивлялся, когда Холмс затянул веревки вокруг его запястий и почти дотащил его до соседнего сломанного стола, обмотав веревку вокруг ножки.       — Оставайся там, — сказал ему Шерлок, как будто у того был другой выбор. — Я уже потратил на тебя достаточно своего времени.       — Я должен закончить, — слабо сказал ему Кларенс.       — Заткнись, — отрезал Холмс, поворачиваясь к нему спиной, — можешь рассказать всё это Лестрейду.       И с этим он подошел к Лиаму. Вблизи раны выглядели еще хуже. Он старался не отводить взгляд, пока работал с веревками вокруг его лодыжек, часто следя за чужим дыханием.       Всё ещё жив. Всё ещё здесь, со мной. Всё ещё мой.       О том, как Лиам боролся, можно было судить по состоянию его запястий, окровавленных, в ожогах от веревки. На бледной коже которых уже начали появляться оттенки фиолетового. Сердце Шерлока болело при виде этого, при мысли о том, что Лиам страдает — и эта боль усилилась, когда он понял, что это только внешние раны; что бы ни происходило в голове профессора, что привело его к этому, вероятно, всё ещё крутилось там. Детективу было больно от того, что он не знал, как помочь — он делал свои выводы и принимал решения на основе того, что мог видеть. Но так много от личности Уильяма до сих пор было скрыто для него, даже сейчас.       Он медленно спустил Уильяма со стула на пол, одной рукой поддерживая его голову, а другой приближая чужое запястье к лицу. Рана была не настолько глубокой, чтобы причинить постоянный вред, но, несомненно, будет болеть. Лодыжки, скорее всего, были в таком же состоянии, возможно, немного лучше, поскольку кожу защищал слой одежды. По-настоящему Шерлока беспокоила шея, и его взгляд остановился на ней: струйки крови и следы от грубой веревки отпечатались на его коже. Он рассеянно массировал запястья Лиама, не обращая внимания на кровь, окрашивающую кончики его пальцев, и с горестным чувством рассматривал раны.       Холмс понял, что это действие заставило Лиама зашевелиться, когда с его губ сорвался тихий стон, а глаза начали открываться. Шерлок нежно держал его, не прекращая своих движений, пока Уильям полностью не открыл глаза и не уставился на него в оцепенении. Кровеносные сосуды в его правом глазу лопнули, красный растекся по белой части глаза и смешался с алым цветом радужки. На краткий миг в них появилось замешательство, прежде чем Шерлок увидел, как в них промелькнуло понимание. А затем, всего через секунду, — поражение и страдание.       Он было открыл рот, чтобы заговорить, но поморщился, и Шерлок положил руку на чужие губы.       — Не говори пока, хорошо, Лиам?       Уильям продолжал смотреть на него; Холмс никогда не видел такого душераздирающего выражения. Он не знал, что делать теперь, с Мориарти на руках, но без своего остроумного языка. И хотя Шерлок и раньше срывал с него маску, оставляя его уязвимым, впервые Шерлок понял, что может увидеть его и сломленным. Взгляд Лиама отклонился от него, устыдившись. Шерлок легко взял чужой подбородок и приподнял его лицо.       На его глазах выступили слезы — то ли от боли, то ли от ситуации, Шерлок не стал гадать. Лиам открыл рот, и его губы сложились в одно слово: прости.       — Вот и правильно, — укорил Холмс, ласково улыбаясь ему. — Кем ты себя возомнил, пытаясь умереть без меня?       Уильям ничего не сказал, но поднял дрожащую руку и обхватил ею руку Шерлока. Взгляд скользнул по окровавленным пальцам, прежде чем он поднёс его ладонь к своим губам и поцеловал её, легко и неуверенно. Он молчаливо посмотрел на него. Шерлок повернул их сцепленные руки и поцеловал в ответ тыльную сторону ладони Лиама.       — Мне не нужно, чтобы ты жертвовал собой ради меня, Лиам. Тебе не нужно жертвовать собой ни для кого, — пробормотал он, не сводя с него глаз. — Когда же ты узнаешь, что тебя чертовски любят?       Удивление было ощутимым, и Холмс не мог не рассмеяться. Он положил руку Мориарти на своё сердце.       — Если ты шокирован тем, что я влюблен в тебя, то ты не такой гений, каким я тебя считал, — поддразнил он Уильяма. — Я старался показать это безумно очевидным. Меня высмеивают в моем собственном доме.       Уильям нахмурился лишь на мгновение, прежде чем обхватить пальцы Шерлока. Его хватка была шаткой и слабой, но он прижал их руки к собственной груди, и Холмс почувствовал сильное сердцебиение. Ему не нужно было лишнее напоминание о том, что он жив, когда Уильям дышал в его руках, но это всё равно заставило его выдохнуть с облегчением. Уильям снова поднял на него глаза и посмотрел на него умоляюще, многозначительно.       И Лиаму не нужно было ничего говорить. Шерлок уже догадался, что Уильям любил его так же долго.       — Я знаю. Упрямый идиот, — он покачал головой и усмехнулся.       Мориарти слабо улыбнулся. Детектив снова начал массажировать запястья, потирая большим пальцем ожог от веревки в попытке успокоить. И если не считать того, что Уильям пару раз дёрнулся, слегка поморщившись в ответ на эти усилия, он, казалось, был полностью удовлетворен.       Шерлок подумал, что слово «удовлетворение» было бы неправильным. По крайней мере, в данный момент он был послушным. Возможно, настанет время, когда он придумает ещё один нелепый план освобождения от мнимой ответственности, но сейчас, и Шерлок смирился с этим.       Пока Мориарти наблюдал за ним, Холмс посмотрел туда, где он оставил Кларенса. Француз не смотрел на них, его серые глаза были устремлены в потолок, и он что-то судорожно бормотал про себя. Его руки были неловко сцеплены, но он сжал ладони вместе. Шерлок быстро понял, что он молится, хотя не мог разобрать, кому и о чем. Он прекратил свою борьбу, поэтому он решил, что молитва из-за отчаяния.       Но для Шерлока это не имело значения, и он снова обратил свое внимание на Лиама и ласково улыбнулся, увидев, как тот смотрит на него. Уильям не пытался говорить, но его взгляд оставался благоговейным.       Он не был уверен, как долго они сидели там; как долго он наблюдал за тем, как Лиам пытается взять себя в руки и овладеть ситуацией. Вскоре он услышал звук шагов по складу туда, где они находились. Вскоре в дверях появились две новые фигуры — удивительно приятное зрелище, учитывая обычное раздражение Шерлока по поводу некомпетентности Скотланд-Ярда. Джордж Лестрейд и, как предположил Холмс, Зак Паттерсон.       Лестрейд осмотрел сцену перед собой и сразу же остановился на Кларенсе, привязанном в углу. Взгляд Паттерсона задержался на Уильяме на мгновение, слишком долго для человека, который не должен был иметь к нему никакого отношения, беспокойство на секунду промелькнуло на его лице. Оно прошло так же быстро, как и появилось.       Инспектор вошел в комнату и направился к Кларенсу, снимая с пояса наручники. Он начал надевать их чуть выше веревки — хорошая мера предосторожности, подумал Шерлок.       — Кларенс Тероу, я обвиняю вас в…       — Нет! — Кларенс вышел из своего состояния транса и начал бороться с Лестрейдом, пытаясь избавиться и от веревки, и от наручников. — Вы должны дать мне закончить!       Лестрейд не обратил на него внимания.       — Обвиняю вас в…       Кларенс метался, пытаясь вырваться из рук Джорджа. Лестрейд отодвинулся и наблюдал за ним с нетерпеливым выражением лица, ожидая, когда другой мужчина поймет, что его борьба никуда не приведет его. Через пару секунд он это понял и стал судорожно оглядывать комнату, словно ища возможность сбежать. Его взгляд быстро остановился на Паттерсоне и столе рядом с ним.       — Письмо! — воскликнул он. — Он — Лорд Преступности! Уильям Джеймс Мориарти — там всё написано! Читайте, читайте! Я… я сделал вам всем одолжение!       Шерлок почувствовал, как рука Уильяма напряглась в его руке, и, опустив взгляд, увидел, что тот наблюдает за Паттерсоном с пустым выражением лица. Зак не обращал на него внимания, глядя на Лестрейда, а затем на письмо, на которое Кларенс отчаянно пытался указать, оставаясь связанным. Мужчина взял его в руки и пролистал, а Шерлок, оглянувшись, увидел Лестрейда, скучающего в ожидании, и Кларенса, почти ликующего от мысли, что Уильяма раскроют.       Вполне предсказуемо, конечно, Паттерсон только усмехнулся и закрыл документ с раздраженным выражением лица.       — Это манифест судоходства, — сказал он прямо, — пустая трата времени.       Лестрейд вздохнул, как будто ожидал этого, и выражение лица Кларенса упало, потрясенного только что сказанной ложью. Он пробормотал что-то невнятное, быстро покачал головой и быстро заговорил по-французски. Когда стало очевидно, что Джордж не понимает ни слова, он перешел на английский.       — Он лжет. Это всё здесь, я клянусь!       — Да, да, конечно, дружище, — ответил Лестрейд. Инспектор неловко поставил Кларенса на ноги и бесцеремонно толкнул его к выходу. Кларенс попытался вывернуться, но Джордж крепко схватил его за руку, не давая двигаться. — Мы всё тщательно проверим, пока ты ждешь суда.       — Он добрался и до него! Шпион, шпион!       — Заткнись, ладно? — прорычал Лестрейд, подталкивая его к Паттерсону. Зак остановил его, чтобы тот не споткнулся, и крепко взялся за наручники. — Паттерсон, ты можешь его вывести? У меня от этого ублюдка уши болят. Я присмотрю за этими двумя.       — Конечно, — просто ответил он.       Француз начал ругаться — он слишком сильно сопротивлялся для человека, которого так легко было поймать. Холмс заметил, как Паттерсон спрятал настоящее письмо под свободной рукой, надежно скрыв её от глаз Лестрейда. Несомненно, он избавится от этого очевидного досье с уликами против Лиама; или, по крайней мере, передаст Альберту и Льюису, которые правильно распорядятся с этим. Часть Шерлока жалела, что он не просмотрел его, чтобы соединить последние точки и получить остаток тайны, которой был Уильям Мориарти.       Но у него в руках был этот самый человек. Он бы ни за что не отказался от этого.       Джордж наблюдал из дверей офиса, как Кларенс и Паттерсон не скрылись из виду — и, предположительно, к другим офицерам, — после чего он подошел к лежащим на земле Шерлоку и Уильяму. Он опустился на колени рядом с ними, критически осмотрел раны Уильяма и, несомненно, сопоставил их с ранами предыдущих жертв. Хотя, к счастью, эти раны были гораздо менее смертельными.       — Есть какая-то особая причина, по которой вы оба не рассказали мне о том, что стали мишенью для известного серийного убийцы? — устало спросил Лестрейд.       — Не думаю, что это уместно, — усмехнулся Холмс.       Мориарти кивнул в знак согласия, а инспектор выглядел ещё более раздраженным из-за необходимости иметь дело с ними обоими — как будто опыта с их играми в поезде ему было недостаточно.       — Выглядит довольно плохо, — он жестом указал на шею Уильяма, — можешь нормально дышать?       — Больно, — пробормотал он.       — Да, ни фига себе, профессор, — фыркнул Лестрейд. — Давайте вытащим вас отсюда. Можешь стоять?       Уильям задумался над этим вопросом, прежде чем воспользоваться чужой помощью, чтобы выпрямиться. Шерлок наблюдал, как тот попытался опереться на одну из ног и слабо зашипел. Детектив нахмурился, убрав руку от Уильяма, чтобы дотянуться до штанины брюк. Он слегка потянул её вверх и увидел раны вокруг лодыжек; они были похожи на те, что были на запястьях, но, к счастью, не такие серьёзные.       Холмс оглянулся на Мориарти, который хмуро смотрел на затруднительное положение.       — Я могу тебя понести, — предложил Шерлок.       Уильям никогда не выглядел таким оскорблённым, и Холмс не мог не ухмыльнуться его выражению. Однако это, похоже, подстегнуло его, и он стал стараться дальше сдвинуться с места. С помощью Шерлока им удалось поставить Уильяма на ноги, хотя это был медленный процесс. Он поднял руку к голове, несомненно, испытывая головокружение как от недостатка кислорода, так и от боли в конечностях.       — Я действительно могу понести тебя.       Уильям бросил на него усталый взгляд. Он не принял предложение о помощи, но уткнулся в плечо Шерлока в знак отказа от контроля над ситуацией. Холмс смахнул волосы с его глаз.       — Это стоит того, чтобы за тобой ухаживали, знаешь, — пробормотал Шерлок.       То ли Уильям не хотел этого слышать, то ли он был слишком сосредоточен на том, чтобы не потерять сознание, и пропустил слова Шерлока мимо ушей, но он поднял на него глаза.       — Домой, — прошептал он разбитым голосом.       — Уверен? — нерешительно спросил Лестрейд. — Тебе, вероятно, следует обратиться за медицинской помощью.       Лиам посмотрел на него, как будто совсем забыл о его присутствии. Затем он посмотрел на Шерлока широко раскрытыми глазами.       — Домой, — повторил он умоляюще своим срывающимся голосом. И действительно, Холмс не мог ему ни в чем отказать.       — Я отвезу его обратно. Джон разбирается в медицинской чепухе, я могу просто попросить его приехать и осмотреть, — это была лишь полуправда. Он не стал бы лично ехать за Джоном, который, он был более чем уверен, приедет, как только узнает о случившемся. Но он был уверен, что кто-нибудь найдет время, чтобы сходить за добрым доктором с Бейкер-стрит.       — Уверен?       — Да. Я прослежу, чтобы за ним присматривали. Ты знаешь это.       Джордж не стал оспаривать решение Шерлока, кивнул и протянул руку Уильяму, предлагая дополнительную помощь. Лиам ещё больше прижался к Шерлоку и опустил глаза к земле в знак молчаливого отказа, и инспектор без обиды кивнул, взяв их под руку и направляясь к выходу из склада.       Холмс знал, что они пробыли внутри не слишком долго — противостояние с Кларенсом не заняло много времени, француз был не в своей тарелке, когда дело касалось их двоих. Единственная причина, по которой ему удалось ранить Лиама, это то, что профессор позволил это сделать. Но Шерлок был достаточно уверен в его силах, чтобы знать, что он бы победил в схватке с ле Бурро де Флерс. Несмотря на это, выйдя на причал, он прищурился от солнечных лучей. Теперь, когда солнце было высоко в небе, вокруг кипела жизнь: полиция, докеры. У лестницы, ведущей на дорогу, Льюис и Альберт разговаривали с парой офицеров. А в нескольких шагах перед ними Лоран и Виктор жестикулировали ещё нескольким.       Виктор мгновенно остановился, когда заметил Шерлока и Уильяма, хотя его глаза были прикованы к Мориарти и тому состоянию, в котором он находился. Он сильно побледнел. Лоран, казалось, заметил молчание своего старшего брата и посмотрел вслед, открыв рот от шока и ужаса от того, что он увидел. Прошло ещё несколько секунд, прежде чем младший Дюпон, заметно расстроенный очевидным осознанием совершенного преступления, побежал в здание их фирмы. Виктор, отстававший всего на несколько шагов, с извиняющимся видом последовал за ним.       Холмс почувствовал, как Уильям вздохнул рядом с ним, печально и тихо. Ему не нужно было смотреть на него, чтобы понять, какое у него выражение лица.       — Их боль была неизбежна, — сказал ему Шерлок. — Не смей винить себя и за это.       И снова Лиам не подал никаких особых признаков того, что услышал его. И Холмс не потрудился больше ничего сказать. Мориарти принял бы на себя бремя горя и предательства братьев Дюпон независимо от того, что он сказал сейчас. Он просто поможет ему пережить это в ближайшие дни, недели, месяцы. Сколько бы времени ни понадобилось Уильяму, чтобы перестать винить себя за поступки и эмоции окружающих.       Они дошли до Льюиса и Альберта, и полицейских, разговаривавших с ними, те кивнули Лестрейду, уходя. Братья Мориарти ничем не выдали своего состояния, но инспектор не дал им времени на любезности, сразу же повернувшись к Шерлоку и Лиаму.       — В ближайшие дни нам понадобится допросить вас о вашем участии, но это не будет слишком обременительно, — объяснил он. — Мы получили анонимные сведения и доказательства причастности Кларенса к преступлениям ле Бурро де Флерс, и даже рабочие доков теперь выступают против него, — он поднял бровь на детектива. — Ты случайно ничего об этом не знаешь, Холмс?       Шерлоку захотелось посмотреть на Альберта и ухмыльнуться, но он сохранил бесстрастное выражение лица.       — Не так много, как ты думаешь, как это ни удивительно.       Лестрейд не выглядел полностью убежденным, но, похоже, слишком устал, чтобы вытягивать из них что-то ещё. Быстро склонив голову и бросив небольшой обеспокоенный взгляд на Уильяма, Джордж направился в здание флористики. Более чем вероятно, что Виктор и Лоран зададут ещё больше вопросов о Кларенсе, и Шерлок почувствовал укол сочувствия к ним. Он не мог представить, что они чувствуют.       Когда Лестрейд оказался вне пределов слышимости, Льюис сделал шаг вперед; его намерение помочь Уильяму было очевидным. Альберт протянул руку, и тот остановился, выражая недовольство. Вместо этого Альберт шагнул вперед, оказавшись перед Уильямом, и средний брат встретил его взгляд. Несколько секунд они просто смотрели друг на друга.       — И о чём ты думал? — он звучал строго, но его лицо было мягким.       Уильям опустил взгляд, смутившись. Альберт положил руку ему на плечо и слегка потряс его, чтобы он снова посмотрел на него. А потом он проворчал, но на его губах появилась улыбка:       — Бонд и Ренфилд вернутся на следующей неделе из поездки в Германию. Что скажет Джек, когда увидит тебя в таком виде? — проворчал Альберт с лёгкой улыбкой, щелкнул Лиама по подбородку и отошел назад. — И кого он будет винить, а?       Шерлок физически ощутил, как напряжение покинуло плечи Уильяма, когда он снова посмотрел на брата со слабой улыбкой. Улыбка, с облегчением подумал Холмс, была искренней. Старший Мориарти с нежностью посмотрел на него, а затем жестом указал на кэб.       — Пойдем, — мягко сказал он. — Давай отвезем тебя домой.       Затем он повернулся и направился туда, где Себастьян и Фред ожидали их. Льюис задержался на мгновение и протянул свободную руку Уильяму. Тот взял её и слегка сжал, и братья нежно улыбнулись друг другу, после чего младший повернулся и последовал за Альбертом.       В их отсутствие Уильям посмотрел на Шерлока и поднял руку, чтобы накрыть ей чужое сердце. В его глазах читался немой вопрос, в выражении лица была прописана озабоченность. Детектив притянул его чуть ближе.       — Я никуда не уйду, — прошептал он ему в волосы.       Уильям выдохнул и сильнее прижался к нему — знак полного доверия. Шерлок повел их к кэбу, зная, что никогда не сделает что-либо, что может бы нарушить эту связь.