Лис в омуте утреннего тумана

В воздухе, напоенном запахом водорослей, радужно переливалась бабочка. Один лишь миг ощущал он прикосновение ее крыльев к пересохшим губам. Но пыльца крыльев, радужно осевшая на его губах переливалась еще много лет спустя. Рюноске Акутагава.

В тысячный раз проходя по коридорам  казино, Сигма бурно размышлял все ли сделал за сегодня, ничего ли не забыл, придя к положительному ответу парень ускорился, хотелось поскорее отдохнуть на диване родного кабинета. Войдя в комнату, ощутил сначала удивление, а потом облегчение, почувствовав взгляды любимых стен и любимого человека. - Ты здесь? Долго ждёшь? - Вас я готов ждать хоть 7 дней в неделю - произнёс детектив нежно. - Даже так, но всё же прости сегодня было много работы, да и партия затянулась. За их короткие отношения, Сигма уже научился не так ярко реагировать на реплики темноволосого, но в сердце всё равно колола небольшая, но ощутимая иголочка, всё таки Сигма та ещё романтичная натура, хотя со стороны и не скажешь. Все видят его серьёзным и ответственным хозяином больших владений. И только Дазаю открыта возможность открыть и прочитать книгу полностью. Сигма подошёл ближе к любимому и обнял, вдохнув родной запах пальто. Глядя на излюбленный элемент одежды брюнета, постоянно с улыбкой и с неким стыдом Сигме вспоминается, как раньше он цепко хватался за его рукав, когда они с Осаму бывали в людных местах вне казино. Парень слегка прижимался к Дазаю и прятался за его спину, а в особо заполненных местах ещё крепче сжимал ткань. Его раньше пугала наружность. Да и сейчас Сигма редко посещает её один, чаще всего для того чтобы посидеть в одиночестве на природе. Для парня Осаму чувства и эмоции были непонятны  - всё было необычно и чуждо, он всё таки непростой человек, а результат способности книги. Сигма просто не понимал, как это любить кого-то, но видимо на это способны даже такие как он, точнее такой как он, ведь его происхождение единственное в своём роде. Сигме тяжело говорить на языке любви, в этом он робкий, хрупкий, боязливый, похож на ягнёнка, или на самый хрупкий хрусталь. Именно это думал Дазай о нём. Сигма был иной раз упрямым, строгим и дерзким на словах, но стоит прижать его к стене, как вся уверенность испаряется. Сигма слишком девственник. Он снежинка, легко таявшая в руках Дазая. - Моё Солнце сегодня заработалось. Устал? Сделать массаж? - Осаму вывел владельца казино из частых рассуждений, взяв бледные руки Сигмы в свои, а затем слегка поцеловав тыльную сторону его ладони. Но он словно не слышал, глядя в глаза Дазая. О Господи, как же он идеален. Длинные руки с неменее длинными пальцами, словно струны самого красивого и звонкого музыкального инструмента. Волосы цвета самого горького шоколада. А глаза, ах эти глаза, целая планета с тысячей вулканов и карьеров. Сигма плох в астрономии, но кажется это Меркурий. Да Меркурий, самая горячая и близкая Солнцу планета. Что ж, на Меркурий и никогда обратно. - Не нужно, хочешь есть? Я закажу, или предпочтешь чашечку чая? - Давай чай, но с кучей кексов которые я видел у тебя в ресторане казино. Хочу! Хочу! Хочу! - брюнет кричал и подпрыгивал, размахивая руками - Хорошо, хорошо - Сигма улыбнулся - и кто из нас ещё трёхлетний? - И конфет побольше - продолжил парень, пропустив мимо ушей только что произнесённую фразу. - Сейчас - Сигма подошёл к телефону, чтобы велеть привезти заказ, гудки, глянул на часы, и в тот же миг голос его стал строже. - Ты опять отлыниваешь от работы?! Юноша гневно глянул на Дазая, прирождённый трудоголик, он просто не мог понять как можно практически ничего не делать на рабочем месте. Поэтому часто ругал Дазая за такое безолаберство.  Но посмотрев на этого котёнка снова,  владелец казино как всегда, не мог оставаться злым. Хотя раньше у него получалось быть в его компании спокойным максимум три минуты, и то благодаря выдержке и стрессоустойчивости. Чаще всего Осаму начинал раздражать одним лишь своим видом. Глупая ухмылка, картавость, идиотские подкаты, несоблюдение личных границ, ещё эта постоянная привычка забалтывать человека, быстро переключаясь с одной темы на другую, что едва поспеваешь словить ход его мыслей.  Умение валять дурака в самые подходящие и неподходящие моменты. А в этот день, как и в многие другие длиноволосый просто не мог жить без этого набора "качеств" Дазая, иногда смотря улыбаясь, как он рассказывает одно, другое, с милым произношеним "р", и уже тогда сам выглядел как дурак, видимо это заразное. Дазаю же нравилось рассматривать  Сигму, когда тот работает, его сосредоточенное лицо, изящные пальцы, длинные шелковистые волосы. Брюнет часто игрался с ними, когда Сигма занят чем-то, заплетая косички или специально мешая трудолюбу работать, то и дело тыкая пряди в лицо парню, а потом со смехом отбегал от злого возлюбленного. - Да ладно тебе, у меня всё равно не было сейчас поручений - У тебя их всегда нет - буркнул Сигма. - Ну Сигмушка На что тот просто закатил глаза, а потом сосредоточил внимание на отвеченном звонке. Через несколько минут привезли тележку с чаем и обещанными сладостями. И никуда без любимого десерта Сигмы. Клубничный торт, покрытый белой глазурью. А каждый кусочек украшен свежей ягодой клубники и кремом поверх. Но кажется после сегодняшнего дня, он станет любить сладость ещё больше. - Сигма - заговорил Дазай, сидя за чашкой только что привезенного чая, напиток был горек и без сахара, все как ему нравится, и смотря на то, как любимый парень раскладывает разные сладости на кофейный столик, в том числе те самые кексы из ресторана, что просил детектив - Если бы мы страдали ханахаки от неразделённой любви к друг другу, то как думаешь, какие цветы бы росли внутри нас? Неожиданный вопрос, впрочем названный уже привык и к неожиданной серьёзности со стороны своего парня и к не менее непредсказуемым вопросам. Недавно Сигма читал трагедию одного писателя, в котором девушка страдала от этой ужасной болезни. Бедняжка умерла в муках, перед смертью она оставила букет незабудок, с алыми пятнами крови, перед дверью возлюбленного, выросший из её лёгких. А парень девичьих страданий и сам был влюблён в неё, болея этим же недугом, он бережно относился к незабудкам и просил оставить их на его холодном теле. Когда и юношу настигала кончина, буквально через несколько часов после смерти любви всей его жизни, ведь болезнь чересчур далеко зашла, её признание было слишком поздним и жестокие растения во всю разрослись в мужском организме, нетронув лишь сердце, всё ещё горячо любящее. Из рта парня наружу выбрались последние лилии, такие же кровавые, как незабудки. Парень укрыл ими грудь умершей, нежно прошёлся по её шелковистым волосам и тут же пал намертво. Юношу похоронили рядом, положив и в его гроб первый и последний подарок любимой. И если у возлюбленных не получилось и раз коснуться губ друг друга, то цветы же добрались глубже, до самых костей. Сигма считал это произведение прекрасным, вызывающим много эмоций. Дазай же назвал героев дураками; смерть двух возлюбленных прекрасна, но только если это самоубийство с переплетенными пальцами рук друг друга. - Честно я не знаю так много цветов, чтобы описать всю мою любовь к тебе, - продолжил Дазай - но я думаю это были бы фиалки, которые мы видели в галерее на прошлой неделе, картина называлась "Робкость и очарование" название работы и лепестки этих цветов напоминают мне тебя, они такие же нежные и очаровательные, я был бы рад если в моей груди росли эти существа. - Фиалки? Это очень красиво, но я правда так похож на них? - удивился любитель тортов, как раз так жуя кусочек сладкого десерта. Брюнет лишь кивнул и положил голову на плечо Сигмы. В тёплой комнате повисла тишина. - Бабочки, ты напоминаешь мне их, а не цветы - Сигма отвёл взгляд куда-то в сторону, слегка покраснев - Что? - детектив заинтересованно поднял глаза на лицо собеседника. - От тебя внутри меня рой таких. Ты вызываешь их во мне. И если это была бы ханахаки, и мне пришлось бы страдать, то я бы позволил сожрать им меня изнутри от любви к тебе. Позволил бы каждой откусить от меня кусочек. - Ох...Сигма это так прекрасно звучит - Дазай обхватил того правой рукой и положил руку на плечо, поглаживая. Они бабочка и цветок, цветок и бабочка так нужные друг другу для выживания. Сигма переплыл весь океан в одиночку. Если его воспоминания отнимут, и он снова станет беспомощным котёнком, не знающим что делать и начинающим всё сначала, то на сей раз он примет это с хитрой ухмылкой, ведь для него это больше не темный холодный океан, тянущий на дно, в глубину его синего тела, а отрезвляющий глоток воды. Отсутствие воспоминаний стало его талантом и стратегией выживания. Но кое-что Сигма не готов забыть никогда, его глаза, прекрасные, манящие глаза человека, сидящего перед ним. Ради одного взгляда этих тёмных очей, он готова переплыть это чёртов океан хоть семь раз туда и обратно. Сигма подошёл к столу, дабы сложить на место документы, которые по видимому смотрел Осаму и не убрал. Сигма не переносил бардак, поэтому в его кабинете, да и в целом в его доме - казино, соблюдалась идеальная чистота. А Дазай не в первый раз устраивает беспорядок, он не в первый раз убирает, но он не злится, просто вздыхает и качает головой от вредной привычки любимого. Всё прибрав, Сигма развернулся, чтобы сесть обратно на диван. (Bathroom - Montell Fish) - У тебя вот тут крошка - Дазай не слышно приблизился к Сигме, ухватил одной рукой подбородок юноши, затем слегка сжал и приподнял лицо. Удивленный Сигма, только намеревался смахнуть ненужный объект, как Дазай прижал его к столу, и слизнул частичку торта. Серые глаза округлились и не отрываясь смотрели на брюнета.  - Вот и всё Это было похоже на лиса и крольчонка. Однако крольчонок, не убегал и не сжимался в страхе. Он сам бросался в лапы хищнику, осторожному, но хитрому. Посмотря на него в глазах Сигмы проснулся азарт, нет, не тот, что в покере его казино, где он мог выиграть на раз два, с помощью стратегий и банального запоминания, но специально поддавался посетителям, дабы поднять репутацию. Счастливые люди считают себя победителями, однако в казино выигрывает только тот, кто владеет этим казино. Здесь же у него нет гарантии победы, что все перейдёт в руки владельца заведения, будет под его конролем, ведь правила игры могут измениться в любой момент с таким то игроком, но Сигма уже изменил их, поменявшись ролями. Он неакуратно откусил еще кусочек любимого десерта, пару крошек упали на пол или застряли на брюках, но вот больший улов вместе с кремом оказался на губах и в области рядом с ними. Сигма приблизился к Дазаю, стараясь не прекращать зрительного контакта, хоть было и трудно, стеснялся, боялся сделать что-то не так, хотелось сжаться, но этому препятствовало чувство мести, желания и любви. И вот сейчас парень, не знающий что такое любовь до появления в его жизни прекрасного парня с темными густыми волосами, парень просмотревший сотню романтических фильмов, дабы научиться той самой любви, ухмылясь стоит напротив самого крупного обольстителя сердец. - Поиграем, детектив? Кажется ты убрал не все крошки Поцелуй. Нежный и чувственный. Как взмах крыльев бабочки. Как любовь лебедей. Как цветение сирени. Вот чёрт, Сигма ведь не умеет целоваться.  Дазай проникнул языком внутрь его рта, тот неумело, но стараясь, отвечал, покусывая его губу. А опытному в любви детективу видимо и нравилась его абсолютная незрелость. Это побуждало его целовать куда глубже и страстней. Сахар делал поцелуй ещё слаще. Дазай поддался вперёд от чего стол пошатнулся, чтобы было удобнее, пришлось сесть на него и облокотиться одной рукой об поверхность. Другая же рука Сигмы бессвязно, но чувственно бродила по очертаниям лица и тела нависающего над ним. Тонкие, словно музыкальные пальцы, коснулись края одежд длиноволосого и мягко прошлись от шеи до живота. Сигма готов поклясться, в тот момент его одежда слилась воедино с кожей и каждое касание отдавалось в теле тысячей мурашек. Накидка спала с плеч, как яркоокрашенный лист с дерева ранней осенью. Рубашка растегивалась и растягевилась на пуговицу дальше и её настигла та же участь, что прошлый элемент одежды. И вот Сигма в одних брюках, ему от чего то стало стыдно, то ли предстать перед Дазаем таким, то ли стесняясь раздевать парня в ответ. Но тот, словно поняв мысли Сигмы, снял свой верх сам. Юноша с любопытством наблюдал, как сползает пальто, как рубашка оказывается сначала на плече, локтях, а после падает на пол. Взгляды. Передающие много чего у каждого. Лишь огромное количество бинта, мешало им быть квитами. Длиноволосый коснулся белой ткани, но подумав, что Дазай расценит это как за попытку снять их, отдернул руку. Понимал. Это важно для него, Сигме было тяжело от мысли что тот думает о суициде, ему было плохо бы увидеть руки любимого человека, не от овращения или страха, а от глубоких переживаний и вины, за то что его не было рядом тогда, когда душу Дазая заполнила тьма. Тот же, обратно вернул руку владельца казино, на бинты, давая немое разрешение. Лицо его в тот момент было как никогда серьёзным, Сигма понимал и чувствовал каждой частичкой себя, что это сильное и большое решение Дазая, открыть свою душу полностью. Изящные пальцы Сигмы аккуратно взялись за узелок бинта и развязали, начиная разматывать, он делал это настолько бережно, словно Осаму мумия и рассыплется оставшись без покрытия, удерживающего форму. Впервые этот парень предстал перед Сигмой таким, другим. Глаза детектива внимательно наблюдали за каждым движением его рук. Вот последний оборот и бинты благополучно упали на пол. И если Дазай был в брюках, то вот его душа была полностью обнажённой перед ним. (Legend of the Willow - Loneliness) Глаза кролика рассматривали тело лиса. След на шее был бледным, едва незаметным, полосы на руках шли аккуратными белыми линиями. Остатки борьбы с жизнью были давними, но от этого легче не становилось. Бинты были совсем не нужны по их прямому назначению. И Дазай совсем не пытался скрыть шрамы от посторонних. Зачем же вы укрывайтесь одеялом в самую жаркую пору года? Привычка, обыденность, то с чем комфортнее засыпать. Так и для Осаму - необходимое, нужное как река камышу. Он видел себя прозрачным в зеркале без своего "украшения". Вампиром быть не хотелось. Сигма с болью смотрел на каждое повреждение на теле родного человека. Затем пальцами прошёлся по каждому шраму. Мысленно подчеркнул, что не позволит появиться хоть ещё одному на его коже. - Прости, ты нёс весь этот груз столько лет Дазай лишь рассмеялся: - Не извиняйся, ты не... - Дазай! - Сигма схватил названного за плечи - Хватит относиться к этому так легкомысленно, думаешь это ничего не значит, думаешь умрёшь и всё, всем будет плевать, да я волосы на себе начну рвать от отчаяния. Я сожгу всё это казино, всего себя дотла, хоть понимаешь как я боюсь потерять тебя - голос снизился до шёпота, светлая макушка прислонилась- к груди Осаму - Прошу, Дазай, пожалуйста не молчи, если тебе трудно говорить о проблемах, хотя бы дай знать что у тебя не всё хорошо, я не хочу чтобы ты страдал один. Слёзы. Слёзы предательски закапали из глаз цвета утреннего тумана. Черт. Дурак, какой дурак. Сигма жалел о сказанных словах чувствовал себя ужасно, сорвавшись, он буквально ударил котёнка, только доверившемуся ему. Эта тема поднималась не раз между влюблёнными. По началу, неудачник по смерти лишь отшучивался в своём репертуаре, рассказывал о своих планах, провальных попытках, поисках прекрасной дамы, с которой можно совершить парный уход в гроб. Тогда длиноволосого это лишь озадачивало и пугало, а потом и вовсе злило. Однако, когда пару настигло начало отношений Сигма был серьёзен в этой теме, но всегда всё сходилось в одном: никуда его брюнет не денется и что после появления Сигмы в его жизни, он совсем не хотел открывать свою некогда любимую книгу: "Самоубийство для чайников". Об этом больше не говорили, но Сигме жаждал высказать всё раз и навсегда, надеясь что Дазай выкинет это увлечение. Однако теперь, хотелось молчать и перевести время назад, чтобы не произносить только что сказанных слов. Человек боится смерти, но в то же время его к ней влечёт. Она не перестаёт быть продуктом потребления как в реальном мире, так и в художественном. Это одно из событий в нашей жизни, от которого не сбежать. Поэтому Дазай так стремился к ней. Сейчас попытки путешествия в гроб в один конец прекратились. Во-первых у него закончились идеи, бедолага попробовал все способы в книге о самоубийствах. А во-вторых, что наиболее важно. Фиалок на том свете нет. Даже если и есть, то самая прекрасная отсутствует. Сигма. Милый Сигма. Если умереть, то не получится прикоснуться к его гладкой коже, провести руками по волосам и целовать его мягкие губы. Парное самоубийство всё же прекрасно. Секс на небесах звучит заманчиво. Но месторасположение казино и партнёр Дазая буквально бы сделали этот момент таким - на небесах и выше. Но Осаму казалось, что им не удастся встретиться после смерти. Их просто разделят. Сигму отправят в Рай, а его в Ад. Сигма невинен, он стакан чистой воды. Просто из этого стакана пили не всегда хорошие люди, манипулируя им. Да он сам словно ангел. Дазай же совершал много чего дурного, никакие дела на пользу агентства и человечества не окупят этого. - Прости, мне не следовало... - Сигме хотелось сказать больше и чувственнее, но бедняга просто не умел и боялся сказать что-то не то, да ещё и противные слёзы сжимали голос - Если ты не хочешь, то.. Осаму обнял его. - Я не позволю моему Солнцу плакать - детектив накрыл ладони юноши своими - сейчас у меня всё хорошо, не переживай, но я прислушаюсь к тебе, Сигма Сигма молчал, но верил, а внутри становилось легче. Поток солёной жидкости постепенно останавливался. Кажется тема закрыта, корень не выдран, но пока и не нужно. (Love You Like Me - William Single) - Знаешь, а мне понравился последний десерт. Потом он встал и направился к сладостям, придя обратно стоявший до того в ступоре Сигма, заметил сквозь пелену высыхающих слёз в его руках тарелку с тортом. Неожиданно Дазай силой повалил того на стол, хотя с силой это громко сказано, Сигма и не сопротивлялся, став просто тряпичной куклой в руках Дазая. Но в отличии от куклы все чувствовал и желал этого. А затем брюнет размазал угощенье на бледной шее Сигмы, груди, торсе, что съедобная дорожка прошлась до самого лобка. Дазай творил самое прекрасное произведение искусства, намного прекраснее "Очарование и робкость", ведь главным элементом картины была настоящая фиалка. Сигма не мог ничего ответить и лишь как завроженный смотрел на парня снизу вверх. Детектив слегка приподнялся и оглядел юношу с головы до самой последней крошки и мазка крема, словно решил полюбоваться своими максимальными и самыми удачными кулинарными способностями. Правила игры всё же изменилиь, карт уже не перетасовать. Дазай наклонился к самой шее, что его дыхание отдавалось в Сигме где-то внизу, затем стал слизывать кусочки, при этом прикусывая кожу, словно лис, желавший жертвы. А волосы брюнета касались лица и проводили собственные ласки, удачно помогая хозяину. Сигма сжался, а в следующую секунду из его уст раздался стон. От этого он смутился как никогда и стало невыносимо стыдно. Хитрый лис лишь улыбнулся в шею крольчонка.  Спустился ниже, вызывая все больше и больше возбуждения, самый чувственный орган в такие моменты уже подал признаки желания. От крема и клубничной начинки тело стало липким, а на шее оставалось всё больше и больше засосов, в теле появлялось всё больше и больше ощущений. Завтра длиноволосый точно будет долго рассматривать творение своего парня в зеркале. Сигма запустил руку в волосы Дазая, поглаживая и сжимая их. Осаму опустился ниже. Прорисовывая языком и губами причудливые, а главное приятные движения. На теле становилось всё меньше и меньше торта, а количество поцелуев увеличивалось. Когда губы оказались в самом низу, у пуговицы брюк, Дазай слегка приспустил их, дабы съесть остатки десерта и сильнее подразнить Сигму. Любитель играть в карты шумно выдохнул и напряг пальцы ног. Все что Сигме хотелось, так это просто прильнуть к его губам и отдать всю страсть, накопившуюся в душе и размышлениях. Он знает, что плох в этом, но резко поднимается и слегка касается нижней губы избранника, но Сигме не дали продолжить, а грубо развернули и собрали волосы в кулак. - Похоже на спину тоже попало Приятные полизывания и поцелуи теперь ощутила и спина парня. Аккуратно тот провел мокрую дорожку от правого плеча к левому, при этом держа Сигму за талию. Сероглазый лишь застыл, полностью сконценривовавшись на ощущениях. И без того идеальная осанка.  выпрямилась ещё сильнее, а ребра выпирали ещё больше. Вторая попытка бедного романтика. - Ну как наигрался? - произнёс шёпот со спины. Снова проигрыш. Да уж в карты у парня лучше получается играть. Губы темноволосого преграждает клубника, с того самого кусочка, съеденным им. Сигма не сдаётся, а прижимается губами к ягоде. Губы обоих начинают действовать, аккуратно поедая плод. Ягоду уничтожили, задавили как мясо в мясорубке. Клубника медленно расстаяла между ними, словно снег в середине апреля. Третья попытка. Сигма вновь оказался лежащим на столе. Руки Дазая прижали ладони парня с обоих сторон. А губы слились в страстном поцелуе. Пальцы сильнее сжали ладони Сигмы, колено сероглазого потерлось об пах Дазая, вызывая и в нём волну приятных ощущений. Осаму то и дело непроизвольно задевал и гладил все самые чувствительные точки. Снова стон, снова неожиданный, снова стыд, но и Дазай дошёл до точки кипения и осознавал с удивлением, что и сам доигрался, а хотелось лишь  подразнить Сигму за его выходку. Хотелось дальше, но брюнет отпустил руки парня и слез с него. Понимал. Сигма Боится. Не готов. Страшно. Рано. Дазай ушёл в противоположный угол комнаты и откинулся на диван. Ему думалось, если парень захочет, продолжит или скажет, что вероятнее всего. Но к великому сожалению детектива Сигма лишь молча устроился на груди парня. Оба тяжело дышали и были на пределе. Но если Дазай это лучше скрывал, то Сигма едва не задыхался и старательно прикрывал нижнюю часть туловища рукой. Хитрый лис доволен, и улыбаясь произносит: - В следующий раз поиграем дольше. Согласен? - Д- да.. - робкий ответ сквозь тяжёлые вздохи. Внезапно Сигма поднялся с дивана, наспех надел рубашку и бросив краткое "подожди минуту", вышел из кабинета Но Дазаю стало любопытно, он тут же юркнул за дверь, но ушедший куда-то быстро скрылся. Тогда Дазай открыл дверь напротив, пустое помещение со светлыми стенами. А дверь рядом была закрыта. Разочарованный юноша вернулся обратно в кабинет. Сигма вернулся через несколько минут и нёс что-то за спиной. (Legend of the Willow - Romance) - Это подарок для меня? - Несовсем - сероглазый поднял бинты с пола и подошёл к Дазаю. Дальше брюнет лишь наблюдал за его действиями. Вот он достает руку из-за спины, между пальцами была зажата охапка цветов - фиалок, где он их взял? В следующую секунду кладёт цветы на руку Дазая, именно на ту область где располагались шрамы, один цветок так и оставляет в своей руке. Растения приятно щекочут кожу. А затем сероглазый обматывает всё бинтами. Осаму лишь завороженно наблюдал за этим, с приоткрытым ртом. И вот предплечье вновь белоснежное. Тоже самое стало и с другим. - Это конечно очень мило. Но зачем? -  Пусть под ними будут не эти увечья, а цветы, когда совсем засохнут я положу новые - сказал парень, вставив отложенный цветок в волосы Дазая. Нежно и красиво он сочетался с густыми темными волосами -  Когда смотришь на них вспоминай, что там не шрамы, а фиалки, что там частичка меня. Это в каком-то роде ханахаки, но цветы не убивают внутри, а растут снаружи, это знак того, что возлюбленный думает о тебе. Осаму обнял длиноволосого и уткнулся в его плечо. Брюнет ощущал лёгкость и ещё более глубокую нежность по отношению к своей любви. - В таком случае я вызову в тебе ещё больше бабочек. И каждая не посмеет укусить тебя, а будет приятно щекотать. Сигма обнял Осаму в ответ. С фикуса, стоявшего в правом углу кабинета упал лист и плавно преземлился на пол. Аккуратно умер. Сигма вообще любит растения. Особенно ему нравится касаться их холодных зелёных листьев, это заставляет его чувствовать себя живым, доказывает ему, что он реален и этот мир тоже. Потом взгляд оглядел знакомую комнату и остановился на небрежно брошенном пальто. Иногда когда Сигма заработается и засыпает, прямо за рабочим столом, стараясь запомнить как можно больше людей, Дазай укрывает его своим пальто, оно тонкое, к пробуждению и вовсе соскальзывает с плеч, но тем не менее для Сигмы это вторая самая теплая вещь так согревающая его тело и душу после самого Дазая. Пальто. Он так заботится о нём всегда. Приходит к владельцу казино на работу, ждёт, а он даже ни разу не появлялся в его агентстве. От этого на душе Сигмы скребутся тысячи Гоголей и Достоевских. Но ему трудно даются близкие взаимоотношения с людьми. У Сигмы нет родителей и никогда не было, он даже не представляет что чувствуют дети идя с мамой за руку и весело обсуждая что-то, наверное они счастливы. Сигма внушал себе раньше, что просто всё забыл, это амнезия, он попал в аварию или ещё что и повторял это как мантру. Но тысячи раз убедившись, что это сладкая ложь, банка с мёдом превратилась в дёготь. Увидев чудо действие листа из книги, смирение только и пришло. Как холодная русская зима, о которой часто говорил Гоголь, мол, как весело бы было пролежать целые сутки в огромном, рыхлом и холодном сугробе абсолютно без одежды. Зима укутала Сигму в свои ничуть не согревающие шали и парень видел перед собой лишь белый лист новой и первой жизни, начал заполнять его, закрывая белое пространство, счищая холодные сугробы, чтобы поскорее пришла весна. И она наступила, но не с приходом казино, а с его приходом, и на сердце стало так легко и волнующе, Сигма уткнулся носом в ответ, в обнажённую грудь. - Ты моя весна, Осаму Парень замер, а Сигма лишь крепче прижал его к себе, ощущая аромат его парфюма вперемешку с потом. Дазай обхватил щёки Сигмы ладонями и смотрел в глаза цвета утреннего тумана нежно и мягко, ровно как и Сигма в его. Брюнет вглядывался в душу, словно читал. Взгляды, молчание, тишина комнаты, гляделки пролжались бы дальше, но Дазай произнёс: - Тогда ты моя сакура, которая наполняет весну красками и я люблю и лелею каждый её лепесток.