Fumus ex amore

Глава третья. Маленький принц.

Дети должны быть очень снисходительными к взрослым.

Антуан де Сент-Экзюпери. Маленький принц

      Дазай тонул.       Его не существовало ни в одной вселенной. Единственное, что он чувствовал, это вода, наполняющая его до краёв и давящая на виски. Инстинкт самосохранения не давал ему выдохнуть и вдохнуть.       Выход один — смерть.       Осаму просыпается с немеющими конечностями и сильной головной болью. Кошмары — не новые гости в его голове. Но всё же подобное не снилось ему никогда. Отчего же вода, которая казалась Осаму чем-то умиротворяющим, дающим жизнь, стала причиной смерти?       Дазай сел на кровати, свесив ноги на пол. Его позвоночник гулко хрустнул, когда тот выпрямил спину. М-да, ему словно не тринадцать, а сто тринадцать. Встав на холодный пол босыми ногами, Осаму поплёлся в ванну.       Волосы Осаму не были растрёпаны, да и синяков под глазами не было. Можно прям так на встречу к императору.             Каждое утро он проделывал один нехитрый ритуал. Вставая перед зеркалом, начинал постепенно растягивать по лицу дружелюбную улыбку, что каждую секунду становилась шире. Люди обязательно должны верить, что Осаму улыбается для них искренне и по-детски наивно. У Осаму получалось. За эти процессом его застал свалившийся непонятно откуда Ода. Он про себя напевал какую-то глупую песенку про синий трактор и явно был счастлив видеть Дазая.       — По полям, по лесам синий трактор едет к нам, ля ля ля. О, доброе утро!       — Доброе.       И что в нём доброго? Обычное утро.       — Пойдёмте, если вы закончили. Я вас одену, а потом позавтракаете. Завтракать вы скорее всего будете одни, так как босс уже поел и находится у себя в кабинете. После вам нужно будет зайти к нему, чтобы обговорить некоторые организационные вопросы, следом экскурсия по дому и знакомство с прислугой.       — Как много всего…       — Да, сегодня у вас много дел, Дазай-сама. Поэтому вперёд и с песней.       Осаму вздохнул.       — Вы чем-то расстроены?       — С чего бы? Вы решили, что я не улыбаюсь и поэтому расстроен?       — Вам необязательно улыбаться, чтобы быть не расстроенным.       — Почему?       Вопрос, который заставил Одасаку серьёзно задуматься. Осаму был сложным ребёнком, и Ода хотел сгладить какие-то углы в сознании парня. Ему тринадцать, а у его взгляда уже нет жизни.       — Ну, это сложно.       Осаму кивнул. Обычно, когда взрослый говорит, что это сложно, он просто сам не знает ответ на вопрос.       — Нет, я всё же постараюсь объяснить. Осаму, стоящий в это время к нему спиной, слегка нахмурился. Но потом, расслабив лицо, он повернулся через левой плечо.       — Правда? — спросил он, чуть приподняв уголок губ.       — Конечно.       Ода улыбнулся.       — Как вы думаете, почему люди улыбаются?       Осаму закусил губу, задумавшись.       — Потому что они счастливы?       — А что значит быть счастливым?       — Я не знаю.       — Тогда почему вы улыбаетесь?       — Люди любят тебя, только если ты счастлив, а я хочу, чтоб меня любили.       Зачем он это сказал. Пальцы начали мёрзнуть и неметь, как в том сне.       Ода опасный и странный.       Но вместо страха на его лице появилась улыбка.       — Спасибо вам!       — Не за что, идёмте завтракать. Кстати, Дазай-сама, вам необязательно выкать, можно на ты.       Ода снова улыбнулся и подмигнул Осаму.       В низу живота опять повело. Он странный, очень-очень странный. Пальцы перестали мёрзнуть.       Завтрак был спешным и сухим. Осаму следовало бы быть благодарнее за пищу, что оказалась у него в животе. Но сейчас каждой клеточкой своего мозга он мог думать лишь о встречи с Огаем.       Пол под его ногами нагревался и превращался в лаву, причём чем ближе он подходил к кабинету Мори, тем больше ощущал жар и сухость.       Вежливый стук.       — Зайдите.       Осаму аккуратно открывает дверь и стоит ему зайти, сразу же закрывает её за собой, стараясь издать при этом как можно меньше звуков.       — А, это ты, Осаму. Проходи, садись, — произнёс Мори, не отрываясь от каких-то бумаг и указывая на кресло перед его столом.       — Доброе утро.       Осаму чуть улыбнулся. Огай поднял взгляд на него и, отложив бумаги в сторону, улыбнулся ему в ответ.       — Доброе. Итак, начнём, пожалуй, с твоего образования. Мне бы хотелось узнать, что вы изучали в приюте.       — Стандартно мы изучали математику, японский, литературу и естествознание.       — И как у тебя с ними?       — Не сказать, что плохо. Просто большинство предметов нам преподавали спустя рукава, и многое мы просто упускали.       — Ясно. Тогда, думаю, я не ошибся с преподавателем. Вы познакомитесь с ним завтра.       — Один человек будет учить меня всему?       — Не совсем. Но большинство предметов будет преподавать он. В твоём расписании будут: японский и английский язык, японская и зарубежная литература, математика, естествознание поделится на химию, физику и биологию, география, история, право и экономика, игра на любом музыкальном инструменте, который ты выберешь, и МХК. Последнему буду учить тебя я.       — А я точно буду успевать всё это?       — Конечно, в сутках много времени. По началу будет тяжело, но ты мальчик сообразительный, привыкнешь быстро. Кстати, ты можешь также выучить русский язык.       — Я подумаю.       — Как скажешь, — Огай сложил руки в замок и облокотился на спинку своего кресла.       А Дазай положил руки на колени.       — Теперь поговорим о твоей фамилии. Ты хотел бы взять мою?       Этот вопрос вызвал у Осаму спонтанную дрожь и полное непонимание.       — Зачем?       — Ну ты же всё-таки мой сын.       — Думаю, я хотел бы оставить свою.       Оставить хоть какой-то опознавательный знак для себя.       — Как пожелаешь. Но если ты передумаешь, незамедлительно сообщи мне об этом.       — Хорошо.       — Мы подобрались к самой интересной теме. Позирование.       — Я готов начать прямо сейчас.       — Для меня ты всегда готов?       — Да.       Самое страшное, что это было правдой.       — Хорошо, тогда как только я подготовлю материалы и комнату, мы начнём.       — Как пожелаете.       — Теперь можешь идти. Встретимся за ужином, Осаму.       Дазай поднялся и прошёл к двери.       — До встречи, Мори-сама.       —Папа, — Огай внимательно посмотрел в глаза Осаму и улыбнулся. — Не Мори-сама, а папа.       Дазай сглотнул. По позвоночнику пробежался мороз.       — До встречи, папа.       Выйдя за дверь, Дазай тяжело вздохнул и, дрожа, начал искать глазами Оду, который должен был его ждать, для проведения подробной экскурсии.       Ода в расслабленной позе стоял, опираясь на стену.       — Вы закончили?       — Как видишь.       — Что ж, теперь мы можем начать. Спустимся вниз, на первый этаж. Одасаку взял Дазая за руку и уверенно повел по коридору, а потом вниз по лестнице. Осаму совсем перестал дрожать. Они оказались у входной двери.       — Начнём отсюда. Как вы можете заметить, прямо перед входом дверь, ведущая в гостиную, где Мори-сама принимает гостей. Если повернёте налево, то попадёте в отсек прислуги, а если направо, то обнаружите лестницу, мы только что спустились с неё. Пойдёмте налево.       Дазай внимательно ловил каждое слово Оды. И следовал за ним, хватаясь за большую сухую ладонь.       — Сначала мы пройдёмся по коридору с множеством комнат. Он ничем не отличается от всех остальных коридоров. Это жилой отсек.       — Ты тоже там живёшь?       —Да.       У Одасаку был очень приятный голос. Отчего-то Осаму считал, что Ода курил, но совершенно точно не те же сигареты, что и Хироцу. Возможно, он покупал самые дешёвые и курил очень редко, потому что запах табака не оседал на его одежде, да и голос его был совершенно не хриплым.       Пока Осаму размышлял, они с Одой шли вдоль длинного коридора.       — Неужели в этом доме живёт столько людей?       — Да. Большинство из них горничные.       — Как Гин-чан?              — Нет, Гин — это особый случай. Она младшая сестра здешнего повара, Акутагавы-куна. — Они оба сироты, и поэтому Мори-доно взял к себе не только талантливого повара, но и его младшую сестру.       — Понятно.       —Когда мы дойдём до кухни, я вас обязательно познакомлю.       Через секунду он добавил, подмигнув.       — Только он меня не очень любит.       — Почему?       — Вообще без понятия, если честно.       Да конечно, так Осаму ему и поверил. Наверняка съел что-нибудь, приготовленное не для него, а парню досталось.       — Хотя наш шеф тоже меня не любит.       — Удивительно.       — О, а вот и кухня. Металлическая дверь легко открылась, и почувствовался запах чего-то пряного в перемешку со сладким.       — Анго, ты рад меня видеть?       — Скройся в туман.       — Это очень недружелюбно. Между прочем я привёл молодого господина.       — Добро пожаловать на кухню, молодой господин.       Дазай подошёл ближе и почувствовал запах корицы и пряных приправ. Анго был невысоким и худым брюнетом в очках. Если честно, увидев его впервые, Осаму точно бы назвал его офисным работником, но никак не шеф-поваром.       — Мне передали, что у вас аллергия на скумбрию. Прощу прощения за настойчивость и неучтивость, но есть ли ещё продукты, на которые у вас аллергия?       — Нет.       — Это очень хорошо. А как относитесь к инжиру?       — Нормально.       — Рю, тебе очень повезло! — крикнул Анго, и из соседнего помещения вылетел молодой парень с кремом на щеке.       — Это ещё почему?       — Молодой господин ест инжир.       — О, да!       Этот юноша был на вид не старше двадцати двух лет, очень-очень худой и со страной причёской. От него пахло молоком, сахарной пудрой и ещё чем-то очень сладким. Его волосы были странно окрашены, вся причёска была чёрной, и лишь две пряди у лица светлые на концах.       Парень поднял руки вверх, радостно крича. Но уже через секунду его радость улетучилась.       — А ты что здесь забыл?       — Эй, я вообще то сопровождаю молодого господина!       — Соболезную, — наклонив голову, сказал парень Дазаю.       — Благодарю, — также слегка наклонив голову, ответил Осаму.       На что Ода простонал и закрыл лицо руками.       А юноша повернулся к Дазаю, игнорируя Одасаку.       — Если я приготовлю на ужин пирожные с инжиром, молодой господин их попробует?       — Обязательно, — мило улыбнувшись, сказал Осаму.       Парень вновь просиял и убежал обратно.       — Его зовут Акутагава-кун? — обращаясь к Анго, спросил Дазай.       — Да, он талантливый кондитер, и вы ему очень понравились. Теперь ваши перекусы и приёмы пищи будут на двадцать пять процентов состоять из сладкого.       Осаму смутился.       — Спасибо.       — Если вам чего-нибудь захочется, обязательно приходите.       — Хорошо.       — Что ж, если вы закончили, мы с молодым господином пойдём дальше.       — Да.       — До свидания, молодой господин, — хором проговорили всё работники кухни.       — До свидания.       Осаму не мог привыкнуть к такому отношению и, чтобы скрыть смущение, поправил волосы, чтобы те закрыли покрасневшие кончики ушей.       Ода, слегка приподняв уголки губ, открыл ему дверь и пропустил вперёд.       — Всем пока.       Потом он закрыл дверь и широко улыбнулся.       — Вы всем понравились.       — Да, — слегка отрешённо ответил Дазай.       — Мы, пожалуй, пропустим прачечную и сразу пойдём в сад. Вы не против?       — Нет, идём.       И далее выйдя через какую-то непонятную дверь, они оказались в саду, который Мори обещал показать Осаму в самой его красе. И именно там Дазай хотел увидеть что-то особенное.       Сквозь тёмный коридор Дазай пришёл к большим панорамным окнам. Через них был виден приятный глазу и душе Осаму сад. Он состоял из одних цветов. Это были гвоздики. В Сердце Дазая кольнуло. Он понял, что это место станет его отдушиной в этом доме. Ода заметил, как маленький огонёк в глазах Дазая вспыхнул с огромной силой. Этот сад действительно можно считать достоянием поместья. Мори Огай собирал коллекцию гвоздик много лет и даже нанял специального человека, чтобы тот охранял это сокровище.       — Потрясающе, — глаза Дазая бегали из стороны в стороны, стараясь уловить вид каждого цветка, он старался запомнить аромат и атмосферу – всё, что могло в одночасье превратится в песок, ускользающий и гонимый ветром.       — Вам нравится? — Одасаку почесал затылок, стараясь сдержать улыбку. Каким бы замкнутым и разумным не был этот ребёнок, он всё ещё оставался ребёнком, который способен на искреннее восхищение и радость. По крайнее мере Оде показалось, что сейчас Дазай искренне счастлив.       — Да, очень.       — Я должен познакомить тебя с хранителем этого места.       Сад, который похитил душу каждого, кто зашёл в него, мог иметь лишь чистого светлого хранителя с честью выполнявшего свой долг.       Но образ, который создал себе Дазай рухнул в момент, когда тот самый хранитель вошёл в его поле зрения.       Сутулый, темноглазый и темноволосый, больше напоминающий живой труп. Пах он мятой, сгущёнкой и, конечно же, цветами. При этом за несколько метров от него тянуло холодом, который сию же минуту заставлял пальцы коченеть.       Он стоял в испачканном землёй фартуке, аккуратно держа в руках горшок с цветущей гвоздикой. Казалось, ему были чужды все желания этого мира, он просто жил рядом с цветами и заботился о них.       От одного взгляда сиреневых глаз можно было превратиться в сосульку, но что-то в этом взгляде выдавало заинтересованность.       — Фёдор, познакомься, это новый молодой господин.       Фёдор не спеша поставил горшок на землю, отряхнул руки и подошёл ближе, слегка ухмыляясь.       — Добро пожаловать, молодой господин.       Он издевался.       Почему?       В каждом его движении сквозила издёвка. Он поклонился и, подойдя ближе, протянул руку к Осаму.       Всё это время Ода стоял, напряжённо выпрямив спину. Он прикрыл Дазая собой, не позволяя Фёдору прикоснуться.       — Сторожевому псу забыли напомнить, где его место? Мори так плохо заботится о своих питомцах, раз позволяет тебе влиять на них, — разочарованно протянул Фёдор, отходя на пару шагов назад, в то время как Ода напрягся ещё сильнее. — Я могу услышать имя молодого господина?       Ода молчал. А Дазай не знал, что делать.       Его глаза встретились с напористым взглядом Фёдора.       — Ты боишься меня?       — Нет, — словно загипнотизированный ответил Дазай.       — Тогда отзови пса и выйди ко мне.       Дазай осторожно обошёл Одасаку, беспокойно смотрящего на него, и подошёл ближе к Фёдору.       — Как твоё имя?       — Осаму Дазай.       — Я Фёдор Достоевский.       — Вы не японец?       Фёдор в ответ лишь рассмеялся, этот ребёнок казался ему невероятно милым.       — А сам как думаешь?       — Ваше имя и фамилия звучат странно и сложно. Вы точно не японец.       — Какой умный мальчик. Мори ответственно подошёл к выбору нового питомца, — Достоевский вновь протянул руку к Дазая и приложил ладонь к его щеке, потом ладонь спустилась на подбородок, и он поднял голову Осаму, чуть притягивая к себе. — Ох, какие глазки. Само очарование просто. Ты мне нравишься.       Дазай вопросительно приподнял брови.       А Достоевский вновь рассмеялся.       — Действительно, умный. Если бы ты мне не понравился, то вход в этот сад для тебя был бы закрыт. Можешь приходить. Но свою псину оставь за пределами. Убрав руку, Фёдор уже собрался заняться тем самым горшком, как Дазай решил ему возразить.       — Ода не псина.       — Очаровательно, — с нескрываемым призрением сказал Фёдор. Его отношение к Одасаку совершенно не походило на отношение Анго или Акутагавы, он словно действительно его ненавидел, — Ангелочек, мне так жаль, что ты уже попал под его влияние. Золотистые ретриверы не дадут щенку добермана того воспитания, которое он должен получить. Надеюсь, Мори знает, что делает.       Осаму совершенно не понимал о чём говорил Достоевский.       — Немного времени, и ты поймёшь, что я был прав. А теперь попрошу вас удалиться, молодой господин, у меня есть незаконченные дела.       Дазай уверенно кивнул и, взяв Оду за руку, пошел к выходу. Его новый знакомый был невероятно похож на самого Мори Огая, но ощущения от него были другими. А ещё он был полной противоположностью Одасаку.       — Дазай-сан, — прошептал знатно поникнувший Ода, — Прошу вас, будьте с ним осторожнее.       — Почему?       В ответ молчание.       — Хорошо, я постараюсь, — произнёс Дазай, сильнее сжимая ладонь Одасаку.       — Что ж, тогда время обеда, — Ода вновь улыбнулся и повёл его в столовую.       Обед Осаму также прошёл в гордом одиночестве.       — Нам осталось посмотреть лишь библиотеку и мастерскую босса. Последнюю вам покажет Мори-доно, а сейчас мы следуем в библиотеку.       Библиотека была, пожалуй, самым роскошным местом во всём особняке.       Но в ней не было души.       Запахи мешались, от них кружилась голова. Лестницы, книги, лампы и комната в дальнем углу. Закрытая на ключ.       — Молодой господин любит читать?       Ода заговорил с ним игривым и мягким голосом. Как с ребёнком.       — Я же просил не называть меня так.       — Молодой господин не ответил на вопрос.       Он что дразнится? — Не сказать, что люблю. Но это довольно быстро помогает скоротать время.       Одасаку разочарованно вздохнул.       — Вы читали сказку про маленького принца? — став чуть серьёзнее, спросил Ода.       В библиотеке приюта была эта книга. Но она была рваной и пахла чем-то омерзительным. Поэтому Дазай не стал её читать.       — Нет.       Но Оде такие подробности знать необязательно. — Тогда нужно наверстать упущенное! Хотите я вам прочитаю её перед сном?       Сердце Осаму дрогнуло. Никто и никогда не читал ему сказок на ночь.       Но он лишь нахмурил брови.       — Мне что пять?       — Ну Дазай-сан!       — Ладно. Если тебе так хочется.       Будем считать, что он, являясь снисходительным молодым господином, позволил Одасаку маленькую глупую радость.       Вот только именно его сердце билось быстрее в предвкушении этой радости. Книга была старой и потрёпанной. С обложки прямо на Дазая смотрел маленький мальчик со светлыми волосами. Он стоял на луне.       Когда Дазай вышел из ванны, рядом с его кроватью уже стоял стул, на котором лежала книга.       Осаму босыми ногами ступал по холодному полу и, обойдя стул, принялся залезать на заранее расправленную кровать. Скрипнула дверь, и в комнату вошёл Ода.       На нём был бордовый махровый халат и странные тапки. А потом он снял халат, медленно подходя к стулу у кровати.       Дазай не знал смеяться ему или плакать. На его д̶р̶у̶г̶е телохранителе была пижама с утками. С ярко-жёлтыми утками. Он улыбался свой обычной улыбкой.       — Ну что, готовы к сказке?       — Готов.       — Хороший настрой! Одасаку повесил халат на спинку и сел на стул, закинув ногу на ногу. Он осторожно взял в руки книгу и стал неспешно перелистывать страницы.       — Дазай-сан, какие раньше книги вы читали?       — Разные.       — А если поподробнее?       — Всё, что было в библиотеке. В основном это были всякие старые учебники и справочники. Но почему тебя это так интересует?       — Я просто хочу, чтобы вы всей душой полюбили литературу. Чтобы она была не просто развлечением. Чтобы вы умели читать между строк, вдыхать литературу, дышать ей. Чтобы она кружила голову не хуже кислорода.       Но Осаму всё ещё не понимал.       — У меня довольно специфичная работа, поэтому я не смог завести семью. Это место стало моим домом, а люди, живущие здесь, семьёй. Я бы очень хотел, чтобы люди ценили литературу чуть больше. И стараюсь воплотить свои желания в жизнь. Надеюсь, молодой господин не против?       Одасаку вновь улыбнулся.       — Не называй меня молодым господином.       Осаму запнулся.       Недолгое молчание прервалось ответом Дазая на вопрос.       — Я не против.       Осаму откинулся на подушки и приготовился слушать.       Ода начал читать.       — «Когда мне было шесть лет, в книге под названием «Правдивые истории», где рассказывалось про девственные леса, я увидел однажды удивительную картинку. На картинке огромная змея — удав — глотала хищного зверя. Вот как это было нарисовано.»       Осаму с удивлением слушал.       Ему вспомнилось, как воспитатели в приюте говорили, что его рисунки похожи на ерунду.              Что ему не стоит рисовать.       Его никогда не спрашивали, что на этих рисунках?       Его просто поставили перед фактом.       Ему не стоит рисовать. И Дазай не хотел объяснять и спорить. Он просто соглашался.       — «Взрослые никогда ничего не понимают сами, а для детей очень утомительно без конца им все объяснять и растолковывать.»       Удивительно точно сформулировано.       Дазай чувствовал необычайное единение с героем сказки.       Он также привыкал и подстраивался под других, чтобы не казаться странным.       «Я применялся к их понятиям.»       Его горящие глаза смотрели прямо на Оду.       — На сегодня хватит, Дазай-сан.       Осаму слегка погрустнел, но спорить не стал.       — Вы не расстраивайтесь, завтра мы снова почитаем.       Одасаку занёс руку, чтобы потрепать Дазая по волосам, но сразу же убрал ее.       — Спокойной ночи, Дазай-сан.       — Спокойной ночи.       Ода положил книгу на прикроватную тумбочку и, взяв халат в руку, параллельно выключая свет, он направился к выходу.       Этой ночью Дазаю не снились кошмары.