Хризантемы для тебя

Хризантема веяла тонким сладким ароматом, который перебивал стойкий затхлый запах отеля. Возможно, стоило послушать совет Курусу и проветрить комнату, но тогда потоком ветра, точно прибрежной волной, смоет любое напоминание о присутствии Мегуми здесь. Потом. Только не двадцать второго декабря. Среди руин и запекшихся луж крови Юджи смог найти светлое пятно — одиноко растущие цветы. Возможно, кто-то за ними ухаживал во дворе своего дома, и по какой-то причине одинокие белые бутоны не сгнили в этом обилии проклятий, но им точно скоро бы пришел конец. Юджи сорвал три цветка пышных бутонов с десятками лепестков, и Панда, встретившийся на пути к отелю, объяснил, что это хризантемы. Юджи судорожно вздохнул. — Если вы хотите мне подарить цветы — только розы, — объясняла Кугисаки, когда они шли из кино. — Минимум тринадцать штук. — Мы не собирались дарить тебе цветы, — напомнил ей Мегуми. — Поэтому ты одинок, Фушигуро-кун, — закатила глаза Нобара. — Итадори, запомни, мне нравятся красные. — А мне нравятся такие, ну, кустики с кучей маленьких цветов, — Юджи пытался вспомнить название. — Гортензии, — подсказал одноклассник. — Точно! — улыбнулся Итадори. — А тебе какие нравятся, Фушигуро? Они столкнулись взглядами, и смотреть в глаза Мегуми точно наблюдать за морским штилем на закате — невозможно отвернуться. — Хризантемы. Декабрьский холод пробрался в номер, или Юджи просто не мог согреться? Ещё недавно здесь он ждал пока Мегуми очнется, отказываясь покидать комнату, и ловя на себе пристальные взгляды Курусу. Стоило в эти два дня уйти куда подальше. Нужно было сказать Ангелу про Сукуну, пока Фушигуро восстанавливался после ранения. Ангел бы убил их, и Мегуми бы ждал счастливый финал. Да, это было бы против их плана, и слишком трусливо. И ещё, где-то глубоко внутри Итадори эгоистично признается себе, что не хотел бы умирать, не увидев ещё раз тёмную синеву чужих глаз. Вот только к чему это привело? Он нервно сглатывает, и садится на край кровати, сжимая в руках три подвявшие хризантемы. Не так должно было проходить двадцать второе декабря. Юджи всегда думал, каково это — отпраздновать день рождения среди друзей? Конечно, Мегуми был бы против. Но Юджи бы всё равно попросил Инумаки-семпая помочь, и приготовил бы своими руками торт для Фушигуро. Не сильно сладкий, с джемом из кислых ягод, на что Годжо-сенсей бы потом возмущался. Юджи бы украсил торт шоколадом и очень кривой надписью на английском «Happy Birthday». Он бы обязательно сделал ошибку во втором слове, и это бы заставило Мегуми улыбнуться по-особенному. Одноклассник иногда так улыбался — уголки чуть приподнимались, он прищуривал глаза, его густые ресницы дрожали, а брови слегка опускались вниз. И смотрел он тепло-тепло. Юджи сразу краснел, а потом искал тысячи способов увидеть эту улыбку ещё раз. После торта они с Кугисаки потащили бы Фушигуро в город. В конце декабря холодно, поэтому поверх формы они бы надели вязаные шарфы и куртки. Они бы заставляли Мегуми позировать возле каждого симпатичного куста или смешной рекламы, и выслушивали тонну тяжелых вздохов, а сам Фушигуро бы молча фотографировал их. Юджи знал, что у одноклассника вся галерея в их снимках, но молчал. В центре они бы выпили по огромной кружке горячего какао, и повели бы Мегуми в самый большой питомник Токио, просто полюбоваться на животных. Фушигуро бы долго стоял среди собак, виляющих хвостами, а Юджи бы фотографировал каждый его шаг. Кугисаки бы ругалась на запах, которым пропитаются её волосы, но с нежностью бы смотрела на громких котят. Работники приюта позволили бы им выгулять собак на заднем дворе, и Фушигуро смеялся бы громко и радостно, когда хаски повалили бы его на траву, пытаясь забрать мячик. Юджи бы завис, надеясь запечатлеть эту картину в своей голове как можно ярче, а Кугисаки бы потом вечером ему отправила видео — она то не тормозила и достала телефон. Они бы вернулись в колледж к вечеру, поужинав с семпаями, и разошлись по комнатам. Но Юджи бы не сиделось, зная, что через стенку Мегуми совсем один. Итадори бы неловко постучал, хотя обычно заходил без предупреждения, а Фушигуро бы открыл слишком быстро, будто только этого и ждал. Юджи бы растерялся, потерявшись в чужих глазах, но смог бы выдавить: — Посмотрим фильмы? — Твои тупые ужастики про червей? — в голосе Фушигуро даже не было бы язвительности. — Ну, сегодня твой день — выбирай, — неловко бы посмеялся Юджи. — Тогда про червей, — невероятно серьезно бы отрезал одноклассник, и чуть покраснел от широкой улыбки Юджи. Удобно устроившись на кровати в коконе из одеяла, они бы постоянно касались друг друга руками или ногами, отворачиваясь в миг прикосновения. Юджи бы весь фильм думал, как аккуратно взять Мегуми за руку. Он знал, что она теплая, и на ней практически нет мозолей. Юджи бы хотел коснуться губами каждой костяшки, слушая, как сбивается дыхание Фушигуро. — Можно я тебя поцелую? — тихо бы спросил Итадори, когда титры бы погрузили комнату в полумрак. Вместо ответа Мегуми бы покраснел, но поцеловал его первым. Они бы уронили ноутбук, разрушив этот тихий миг, и Мегуми бы ругался на чью-то неуклюжесть, а Юджи нервно смеялся. Дальше поцелуев они бы не зашли, и утром опоздали бы на тренировку, не желая выбираться из объятий друг друга. Маки-сан бы тактично промолчала, Панда и Инумаки-семпай тихо смеялись, а Кугисаки выспрашивала чем это они вдвоем занимались. И эта мечта бы никогда не заканчивалась. Мечта, где они могли бы признаться в чувствах друг другу. Лепестки хризантемы падают на мятую белую простынь, Юджи даже не заметил, как по одному вырывал их, окунувшись в свои грёзы и забравшись с ногами на кровать. Целой осталась лишь одна хризантема. Итадори кладет её на подушку. Мегуми спал только на ней, вторую оставляя для Юджи. — Ты, — Юджи неловко топтался в номере, когда все покинули их, и уже этот халат казался нелепым. — Не против если я останусь здесь? Мегуми посмотрел устало, но улыбнулся именно той особенной улыбкой. Итадори не нужно было слов, он аккуратно сел на кровать рядом, касаясь своим плечом чужого. — Там и для тебя есть халат, — он кивает на шкаф. Фушигуро коротко смеётся и принимает чужое объятие, гладя Юджи по спине. Но никуда дальше этого не зайдет. Они себе просто не могут этого позволить. Всё закончится на взглядах, долгом сжимании плеча в знак поддержки, на любимых сладостях Юджи, которые появлялись из тени, а Мегуми никогда не признавался что он тратит свою новую технику на нечто столь бесполезное. И он бы никогда не признался ни в чем, Юджи знает, ведь сам поступил точно также. Сегодня день Фушигуро Мегуми, но здесь нет никого, кроме Итадори и разбросанных белых лепестков. Слезы падают на цветы, когда Юджи понимает, что его мечтам больше не суждено сбыться. Но Юджи готов на всё, чтобы следующий день рождения Мегуми вновь улыбнулся так, как умеет лишь он. Даже если этой улыбки не увидит сам Юджи. И признания острым лезвием, точно техника проклятого Сукуны, режут всё изнутри. Слова, которые он не имеет права сказать. Но, может, ничего страшного не случится, если его единственными слушателями будут хризантемы? Юджи берет единственный оставшийся бутон, поднеся его к губам. Лепестки нежные, и обветренные губы Мегуми точно ощущались бы не так. Своими грубыми руками Итадори боится разрушить этот цветок, как рушит всё остальное. — Я люблю тебя, — шепчет он в дрожащие лепестки. — Я тебя спасу. Белая хризантема остается в затхлой комнате отеля, храня в себе признание и обещание.