Medieval story

Первая любовь, первый поцелуй, первый секс и первые отношения… Как было бы замечательно иметь хорошие воспоминания, связанные с этими моментами. Романтизация этих вещей вполне себе нормальное дело для людей-идеалистов. Эти люди придают большое значение каждому мгновению, проведенному рядом с любимым человеком. Нет, они не мечтают о первом поцелуе на празднике фейерверков или на берегу водной глади при самом красивом закате, который они когда-либо видели. Точнее будет сказать, что кто-то из них был бы рад такому раскладу событий, но именно эти факторы не обязательны. Для красивой картинки достаточно искренности, любви и плюс-минус нормальной обстановки. Феликс был в каком-то плане идеалистом и романтиком. Он мечтал о красивом первом поцелуе с девушкой на вершине колеса обозрения. Парень мечтал, чтобы, даже если не на колесе обозрения, но это было в красивой и приятной, теплой для души обстановке. Какое же было его разочарование, когда это случилось в диаметрально противоположных обстоятельствах. Первое трепетное касание губ Феликс запомнил, как нечто противное с привкусом алкоголя и сигарет на вечеринке по случаю поступления в университет, кроме того это было с парнем, которого он видел первый и последний раз, они учились на разных факультетах. То, что первый поцелуй был не с девушкой, сильно его не расстроило, ведь к тому моменту он уже пережил свою первую и неудачную влюбленность в Чанбина. Феликс перестал придавать большой смысл полу партнера, но все еще оставался романтиком, который желал не запороть хотя бы первый секс и первые отношения. В жизни никогда не случается так, как мы того хотим. Нельзя строить Наполеоновские планы, не думая, что они могут пойти вкривь и вкось. В этом была его ошибка – слепо верить в собственные мечты. Так первый физический контакт он вообще не запомнил, но знал, что вроде как это было неплохо. Единственное, что еще оставалось для него сокровенным и теплым воспоминанием – первая любовь. Сердцу не прикажешь, в кого ему влюбляться, оно делает это абсолютно спонтанно и почти всегда в неподходящего человека, в неподходящее время и в неподходящем месте. Не важно, чем эта любовь закончилась, Феликсу было достаточно помнить и цепляться за обрывки прошлого, где они просто весело проводили время. Таким он был романтиком, очень простым человеком, для которого много то и не нужно… По-хорошему любить и быть любимым. Но что для него такое это странное и окрыляющее чувство? Что такое любовь? Феликс бы точно не сказал. Он мог лишь улыбаться и описывать чувства, которые, по его мнению, возникают во время влюбленности. Это когда ты чувствуешь свет в душе, находясь рядом с этим человеком. Любовь, это когда ты делаешь глупости, не задумываясь о последствиях, когда говоришь несусветную чепуху рядом с ним или с ней, ведь мозг в это время просто отключается и дает управление сердцу. Сердце диктует все, что было на уме, оно не дает времени подумать и лишь выдает чистую искреннюю правду. Любовь, это когда человек здоров, но при этом сердце постоянно барахлит и пропускает удар за ударом. Феликс не смог бы сосчитать количество пропущенных ударов его сердца, когда Чанбин находился рядом с ним. Простые ночевки, лежа в обнимку, поглаживания по голове, глупые игры после школы, а еще эти фразы, что врезаются в голову и подолгу не выходят. Ли знал, что это дружба у них такая, но Со дружил как-то не правильно, а из-за этого Феликсу приходилось глотать сопли и стирать слезы после очередного приступа беспомощности. Он не мог самостоятельно выкорчевать эти чувства, попросту не получалось. Раз за разом, когда Ли осознавал, что кроме обычного дружеского общения их ничего не связывает, он запирался в собственном разуме и пытался выкинуть все неправильные мысли, возникающие в сторону этого человека, но получалось у него из рада вон плохо. Если быть точнее, совершенно не получалось. После признания уже прошло немало времени. Эмоции и чувства теплились в душе даже тогда, когда его отшили, когда их отношения постепенно угасли из-за боязни обоих приближаться друг к другу. Чанбин опасался ранить дорого друга еще сильнее, а Феликс просто не хотел столкнуться с еще одним отказом. Он все испортил. Он сломал крепкие отношения, которые строились и были нерушимы долгие годы. Теперь Ли остался один. Никто не понимал его, никому он не хотел довериться, не хотел открыться, не хотел обжечься. Тогда его жизнь превратилась в вечный круговорот плохих привычек. Не было больше того школьника с горящими глазами, они потухли, как и он сам. Остался тлеющий уголек, что вот-вот перестанет делиться с миром теплом. Таким был Феликс до окончания старшей школы – холодным, отстраненным и замкнутым, грубым, расхлябанным, изредка курящим и часто выпивающим. Этот отрезок его жизни очень плохо отложился в памяти. Дни были похожи друг на друга, наполнены проблемами, алкоголем и драками. Да, этот период и не пришлось забывать, он сам вылетел из головы к великому счастью Феликса. Его отношения с родителями тогда были далеко не самыми лучшими, а с Чанбином и вовсе стали никакими. Родственные души отдалились настолько, что сидя за одной партой не смели поприветствовать друг друга, а когда встречались в клубе, почти сразу отводили взгляды и брели по своим делам. Чувство отвращения к самому себе Ли ощутил только тогда, когда ясность ума и умирающая ответственность за свое будущее камнем обрушились на его голову. То, что ты страдаешь сейчас, еще не значит, что через год, два или три все будет так же плохо, - вот что он уяснил для себя. Феликс решил двигаться дальше, взялся за учебу, помирился и извинился перед своими родителями. Ему не потребовалась чья-то помощь, он самостоятельно нашел свой путь. Не было того Демиана, который возникал бы перед ним в тяжелые периоды жизни, но зато был Со Чанбин, что являлся тогда, когда ему не стоило. Прохлада весеннего ветерка приятно ерошила темные волосы средней длины. Феликс сидел на скамейке у университета, облокотившись руками назад, и ловил редкие солнечные лучи, что слабо согревали его. Он уже давно забыл обо всех обидах, о школьных временах и о Чанбине. Ему было не просто, но его любовь, длившаяся годами, с болью канула в лету. Ли мог снова улыбаться и наслаждаться жизнью, пропуская солнечный свет через пальцы, парень чувствовал в себе новое дыхание. Теперь все было таким цветным и ярким. Он снова начал ценить то, что имеет. Феликса удовлетворяла его нынешняя жизнь, даже минусы тот теперь совсем не замечал. Это случилось весной. Это случилось тогда, когда Ли полноценно отпустил прошлое и решил двигаться дальше. Это случилось тогда, когда сидя на скамейке у университета, он увидел Чанбина, идущего под ручку с девушкой. Улыбка не упала с его лица, а мир не потерял краски, наоборот, Феликс смог с облегчением выдохнуть. Чувства ушли, теперь он мог это абсолютно точно осознать. Ли усмехнулся и лишь откинул голову назад, чтобы продолжить наслаждаться прохладным весенним днем. Прошлого не вернуть, как бы порой этого и не хотелось сделать. Парень твердо решил двигаться дальше без этого груза под названием не удавшаяся первая любовь. И вот сейчас, сидя в таверне напротив того самого прошлого… он решил взять свои слова назад. Прошлое может вернуться с чувствами или без них. Оно может настигнуть в самый неподходящий момент времени, как это обычно любил делать Со. — Мы уже знакомы, – на этой фразе у Ли перехватило дыхание. Он давно не видел Чанбина, давно не видел его улыбку и не слышал его голоса. Нет, он ошибается, они уже давно как не знакомы, давно как стали чужими. Слова застряли комом в горле, до этого громкие звуки пьяниц резко стихли и Ли нахмурился. Это чертова шутка вселенной, а не средневековье. Феликс медленно начал качать головой из стороны в сторону. — Если бы мы были знакомы, я бы не интересовался вашей персоной, – спокойно, но с напряжением ответил Ли. Он отвел взгляд в сторону и, взяв бокал пива у кого-то из посетителей, залпом допил его. – Я заплачу. Сунлинь, плесни гостю еще светлого, – Феликс тяжело вздохнул и облокотился на дощечку, служащую барной стойкой. Он уже давно отпустил прошлое, парень давно пропустил через себя эти чувства и выбросил их. Было проще жить, когда вы не видитесь в повседневной жизни, когда вы не встречаетесь взглядами, да и вообще не пересекаетесь. В его мире нулевые отношения с Чанбином было поддерживать проще. Сейчас же кошки скребли на душе, появилась некая горечь, никак не связанная с выпитым пивом. Эти чувства можно было описать одним словом – ностальгия, или же тремя – тоска по прошлому. Это не вспыхнувшая любовь, не накатившая окрыленность или желание дать второй шанс, нет. Это просто воспоминания начали всплывать. Из памяти никуда не делись дни минувшего времени, он не забывал, как они играли вместе в приставку, как по пути домой кидались снежками зимой, а летом толкали друг друга в траву. Эти обрывки Феликс просто спрятал глубоко внутри себя, не желая больше когда-то ворошить запыленную коробку с подписью «прошлое». Он не хотел, но это сделали за него. Невысокий и довольно-таки крупный паренек, что присел сбоку, сейчас с улыбкой поглядывал на Ли. В этом взгляде читалась заинтересованность и какая-то искренняя радость. Чанбин выпил то, что ему протянул Линь и всем корпусом повернулся на давно прибывшего гостя. — Вот как? – он ухмыльнулся и протянул руку. – Тогда представлюсь еще раз. Меня зовут Со Чанбин. Я владелец этой таверны, – он склонил голову на бок, чтобы заглянуть в опущенное лицо парнишки, но Ли даже реагировать не хотел. Феликс с нахмуренным видом что-то сильно анализировал, закрывшись внутри себя. Паренек неловко сжал протянутую ладонь в кулак, и с поджатыми губами обернулся к барной стойке. Он почесал затылок и не шумно вздохнул. Чанбин был открытой и приветливой личностью, Со был добрым, честным и порядочным человеком. Только вот Ли запомнил его несколько другим, таким, каким он был в его мире. Феликс в подсознании понимал, что в средневековье те, кого он знает из реального мира – совершенно другие люди. Чонха – представшая пред ним в новом амплуа девушки без каких-либо желаний; та, кто теперь вместо отстаивания собственного мнения, лучше будет на цыпочках бегать за сильными личностями. Енбок – местами его полная противоположность; сломленный действиями собственного отца человек. Несмотря на это, Ли почему-то думал, что Со никак не изменился. Только вот парень ошибся. — Держи, – Чанбин придвинул к нему стаканчик холодного пшеничного пива. Феликс все еще сидел с опущенной головой. – Уж не знаю, чем я задел тебя, но прими это в качестве извинений. Оно хорошее, свежее. Я редко даю гостям его попробовать, ведь по сборам этот сорт пива вышел несколько дорогим, – он улыбнулся и, взяв для себя очередной стакан, продолжил. – Я люблю экспериментировать с выпивкой. Ну, знаешь, добавлять туда что-то необычное. Сначала делаю небольшую партию на пробу, а потом дорабатываю рецепт. В этот раз я услышал, что в столицу ожидается завоз пшеницы из России. А в прошлый раз мне так понравилось, что получилось из… – парень с таким огнем в глазах говорил о любимом деле. Чанбин бурно жестикулировал, быстро тараторил, то хмурился, то сиял. Ли был удивлен бодростью голоса, поэтому решил повернуться. – И вот тогда-то я и понял, что если добавить чуть больше сахара, то вино… — Ли Феликс, – тихонько перебил его парень. Со прервал свой рассказ и с улыбкой повернулся. Да, это был другой человек. Парень не сразу это распознал, но глаза, что он увидел, не были тусклыми, они не были наполнены тем, что он видел в них в своем мире. Чанбин выглядел простым работягой, что в хорошем смысле зациклен на собственном бизнесе. Он был каким-то искренним и словно светящимся изнутри, он был живым. – Меня зовут Ли Феликс, – парень протянул бокал пива. Со улыбнулся еще шире, и они стукнулись стаканами. — Вот как? Тогда выпьем за наше знакомство, Феликс, – парни синхронно опрокинули бокалы и с шумом поставили их на бар. Со просмаковал напиток, легонько причмокивая губами, а потом радостно улыбнулся. – Очень хорошее получилось. И хмель чувствуется, и нотки пшенички. Мммм, – он прикрыл глаза и покрутил головой. – Сказка. Ты как думаешь? – он повернулся к собеседнику, пока тот скучающим взглядом рассматривал остатки пены на дне стакана. — Хорошее, – Чанбин ожидал несколько более развернутый ответ, поэтому придвинулся ближе, испепеляя того взглядом. Ли заметил это и посмотрел на него в ответ. Феликс начал думать, как бы описать пиво человеку, что этот напиток не особо-таки любит в связи с разгульным прошлым. – Ну, оно такое… светлое и пшеничное? – Ли поморщился, когда понял, что сказал. Он махнул рукой и повернулся к бару. – Прости, я не такой ценитель, как ты. Для меня пиво делится только на светлое и темное, не более, – Чанбин вздохнул. — Понимаю, мало, кто разбирается в этом, как я. Многие люди говорят либо вкусно, либо нет, а я же могу подметить нюансы и тонкости, которые никому не нужны, – он горько усмехнулся и тоже облокотился на бар. Между ними на общем фоне шума разгульных людей воцарилась тишина. Не совсем так представлял себе эту встречу Феликс. Будь хозяин таверны какой-то незнакомый мужчина, он бы с ним еще долго болтал, но Чанбин – другое дело, с ним неловко. Это уже не тот друг, у которого можно спросить о том, как он поживал все это время, - он другой человек, просто внешность идентична. Однако именно из-за внешности Ли и не мог позволить себе продолжить говорить, попросту в голове становилось пусто и мысли брели в другую сторону. Хотелось что-то высказать, разузнать, извиниться и как в старые добрые времена пойти и сотворить какую-нибудь глупость. — Ты же искал меня с какой-то целью? – Ли уже и позабыл, что хотел сказать, но и молчать было бы как минимум неуважительно. Парень развернулся на него, и хотел было что-то сказать, он уже набрал в легкие воздух, но в тот же период времени чья-то пьяная тушка влетела в его бок. Посетители частенько напивались и неконтролируемо перемещались по залу. Да, что уж там, не было ни единого человека, что выходил бы из заведения с твердой походкой. Ли мягко отодвинул от себя тело взрослого и крупного мужчины. Он даже в такие моменты старался с пониманием и теплотой относиться к незнакомцам. Чанбин на это лишь усмехнулся. — Минутку, – он взял мужчину за воротник и повел к выходу. Это не выглядело каким-то грубым обращением, скорее чем-то товарищеским, чем-то по-доброму забавным. – Джуньен, я сколько раз говорил тебе не напиваться в стельку? Ты отмечаешь рождение дочери уже две недели, – Ли усмехнулся с того, что Со говорил посетителю. Они еще долго о чем-то болтали на входе в заведение, но Феликс не слышал, лишь видел, как они, то смеются, то жмут друг другу руки, то хмурятся и серьезно о чем-то говорят. Ли с улыбкой повернулся к бару и продолжил рассматривать посетителей. Такие разные, такие забавные, они все были простыми людьми: фермерами, скотоводами, пастухами, кожевниками и так далее. Жизнь в деревушке кипела и шла своим чередом. Их рутина так сильно отличалась от жизни аристократов. Феликс еще в первый день прибытия явно ощутил ту разницу богачей и бедняков. В замке было тихо, мирно и спокойно. Такие большие залы, а были пустыми и наполнялись голосами изредка, когда проводили бал. Тут же маленькая таверна, а людей битком. Все галдят, шумят и звенят посудой. Эти простые работяги казались ему гораздо более живыми, нежели чем те личности, скрывающиеся под маской во время танцев во дворце. В простой деревне на окраине королевства люди были счастливы, и, казалось бы, беззаботны. Да, у них у всех есть какие-то проблемы. Например, у мужчины, сидящего неподалеку, недавно умерла корова, что давала много молока. Сейчас он пьет не от утраты, а, наоборот, от радости, что за тушку выручил немало золотых и смог купить себе новую, здоровую животинку. Тот, что сидит у окна недавно отпустил сына на заработки в столицу, а женщина рядом с ним, приходящаяся ему сестрой, потеряла мужа. Жизнь всех этих людей была такой насыщенной, будь то неудача или везение, что Ли невольно задумывался о том, как бы сложилась его судьба, если бы его не нашли тогда стражники. Прибыв в это городишко, он сразу вспомнил знакомый рынок. Феликс был тут, он очнулся именно здесь, здесь же он и заприметил фигуру в сером плаще. То был Енбок, который очень удачно скрылся с глаз королевской стражи. Ли усмехнулся. Средневековье – удивительный мир, многогранный и абсолютно не похожий на его реальность. Оказаться здесь было для него неудачей и везением, испытанием, что ему нужно было пройти. Были взлеты и падения, были разочарования и бесконечная радость, тут он встретил свою любовь и тут же он ее и оставит. Он с горечью вздохнул и обернулся на вернувшегося Чанбина. — Прости, что долго. Пришлось проводить Джуньена домой. На чем мы остановились? – Ли почему-то заулыбался. — Удивительный мир, полный удивительных людей, – он снова взял чье-то пиво и осушил его до дна, после задумчиво посмотрев на стену впереди. Со был несколько удивлен, но все же с интересом ждал продолжения. – Хотел бы я остаться тут навсегда и укрыться от всех проблем. Хотелось бы дышать полной грудью, снять эти оковы, что давят со всех сторон и просто наслаждаться жизнью, – он опустил голову и вздохнул. Феликс снова повернулся на Чанбина с улыбкой, но эта улыбка была какой-то измученной, усталой. – Но осталось мне тут совсем недолго. Поэтому я хотел встретиться с хозяином таверны, поблагодарить его за кров и работу, за хлеб и воду, прежде чем исчезну из этого мира, – Бинни почесал макушку и о чем-то стал усиленно думать. — Какие-то страшные вещи ты говоришь. Хворь смертельная настигла? – Ли усмехнулся. Хворью это было тяжело назвать. То не болезнь, а просто реальность, что уже не шагала за ним, а бежала с максимальной скоростью и скоро должна была настигнуть. — Нет. Просто… все это очень сложно объяснить, но вроде как мне не долго осталось, – он облокотился на руку и шумно вздохнул, а Чанбин прям сильно расстроился с его слов. Со словно что-то подкосило, он был очень чувствительным человеком и не мог просто так бросить в беде. — У нас недалеко от деревеньки есть лекарь хороший. Он Богом одаренный, на ноги всех ставит, да и в столицу ездит частенько. Может он поможет как-то? Трав у него полный дом, от всех невзгод насобирал, – Бин прям рукой указал в сторону, где тот живет. Ли усмехнулся. — Спасибо, конечно, но то мне не поможет. Я же и сам лекарь в каком-то плане, – Чанбин удивленно приподнял брови и даже придвинулся ближе. — При дворе был, да? – Ли посмотрел на него с легким испугом и шоком. – Ну… я видал печать королевскую на письмах, что в таверну доставляют постоянно, да и в прошлом приходилось укрывать… – он задумался и почесал макушку, – брата твоего что ли. Лицо одинаковое, только волосы разные, да и говор не схож. Тот принцем был, высокомерный такой, не многословный и сломленный какой-то. Мертвый среди живых, словно огня в душе нет, – он вздохнул и хлебнул еще пива. – Разные вы с ним, а я что-то не подумал и полез к тебе, как со старым знакомым языками чесать. Хотя тот не разговаривал толком, – он тихо засмеялся и Ли улыбнулся с того. Феликс облокотился на бар и пустил смешок. Он не на долго погрузился в себя, размышляя о сказанном. Стоит ли душу выкладывать и говорить о жизни при дворе? С другой стороны, почему бы и нет? Бинни всегда был надежным человеком, как он думает, даже в этом мире. — Он такой, – решил заговорить Ли. – Енбок многое пережил, – он повернулся на Со. – Королевская принцесса сбежала из башни в таверну не от скуки, на то была причина. Он хотел лучшего для короля, он хотел лучшего для королевства… – Феликс не о себе говорил, но почему-то эти слова так спокойно ложились и на его ситуацию тоже, что он невольно пустил смешок. Чанбин на то лишь улыбнулся. — Брат твой кровный? – Ли еще больше засмеялся, быть может от того, что хмель подействовал. Он больше не был неуязвим перед ядами и спокойно мог травмироваться, а потом днями залечивать простые порезы. Он наконец начинал чувствовать себя обычным человеком, впервые за долгое время, что он пребывает в этом мире. — Ну… вроде того, – Бин с улыбкой кивнул. — Да, вы же похожи, – Феликс рассмеялся до слез, пока Со широко улыбался, явно радуясь тому, что смог поднять собеседнику настроение. — Просто похожи? Да у нас же лица, словно в зеркало посмотри, отличий не найдешь, – он стер небольшую слезинку с уголка глаза. Немного успокоившись, парень выдохнул, не упуская улыбки с лица. Теперь он чувствовал себя в комфортной обстановке, теперь мысли о прошлом снова спрятались в пыльную коробку, а Чанбин окончательно стал идентифицироваться абсолютно другим человеком. Он повернулся на него полным корпусом и со слегка порозовевшими щечками приблизился, показывая указательными пальцами на свое лицо. – Ну вот найди хоть одно отличие и… – он задумался. – И я отвечу на твой любой вопрос или сделаю что захочешь. Но не найдешь ведь, – Чанбин осторожно завел светлую прядь, спадающую ему на глаза, за ухо и мягко провел тому по участку на лбу. — Вот тут у брата твоего шрам есть. Он очень тонкий, еле заметный, – Ли все еще улыбался и внимательно слушал. – Знаю, потому что часто обращал на него внимание. А вот тут, – он перевел руку куда-то в область нижнего ребра с левой стороны, – есть небольшой ожог. Он получил его от вашего отца в детстве. Думал, что я не знаю, а Ен мне рассказал, какой была его жизнь… – Феликс шумно вздохнул и улыбка начала постепенно исчезать с его лица. – И вот тут, – Чанбин осторожно опустился корпусом, робко прикоснувшись к оголенному колену Ли, – вот тут, но немного… выше. Там тоже есть шрам… на бедре, – он выпрямился и взял кружку обеими руками. – Упал с лошади в возрасте шестнадцати лет, – Со уже давно не улыбался, еще на моменте, когда прядь заправлял. Он стал задумчивым, а к Ли пришло осознание. Очень горькое осознание и душащая боль. — Много раз видел эти шрамы? – напряженно спросил Феликс. Чанбин хмыкнул. — За то время, пока он был тут… ну, не один раз точно, – он посмотрел на Ли погрустневшим взглядом и осознание обдало его, словно окатившая ледяная вода, а сердце упало в ноги. – Достаточно я увидел. Даже слишком, учитывая то, что он принц, а я простой работяга с окраины, – Феликс прикрыл глаза ладонями, шумно вздыхая. Можно было ожидать, что Ен не будет сидеть, сложа руки. Боже, как же мерзко у него стало на душе… Он упер взгляд на баре и стал с угрюмым лицом о чем-то думать. Не мог же Енбок… да нет, он как раз-таки мог. Абсолютно спокойно и без зазрения совести он мог так сделать, но вот Чанбин… Неужели он попал в эту ловушку. Неужели Со так светился при этой первой встрече от того, что в глазах горела надежда, потухшая, стоило Ли сказать, что они не знакомы… — И ты… ты сильно привязался к нему? – Феликс спросил тихо, надеясь, что в общем шуме посетителей Чанбин не услышит, но тот ответил. — Сильнее, чем хотелось бы. Сильнее, чем я думал, и крепче, чем к кому-либо на моей памяти, – он осушил стакан и повернулся к Ли с улыбкой, но она была какой-то измученной, усталой и совершенно не подходящей его образу. – Не бери в голову. Я знал, кто твой брат, знал, что это лишь временное пристанище, пускай и не понимал, почему тот тут оказался и… — Забудь о нем, – резко сказал Ли, отрезвляя Со своими грубыми словами. – Енбок – не тот, о ком так грустить нужно, он не стоит того. Он сбежал и не вернется, так отпусти и живи дальше. — Не человеку с твоим лицом говорить, – Со усмехнулся, опуская голову. – Сам же сбежал небось. Сюда пришел, потому что брат советовал? – в сердце Ли болью отразились его слова. Феликс провел рукой по лбу, стирая невидимый пот и слабо улыбнулся, поджимая губы. — У всего есть свои причины, и моя куда серьезнее, чем у… брата. Как я уже и говорил, я задержусь тут не на долго, – он оттянул в сторону свои волосы, те, что были цвета блонд. – Когда все волосы побелеют, меня не станет, – Чанбин рассмеялся на удивление Ли. — К старости мы все седеем, Феликс, – парень прыснул и тоже громко рассмеялся. Он даже слегка толкнул Чанбина в плечо. — Да я не об этом, – он еще какое-то время сильно смеялся под искреннюю улыбку Со. – Да ну тебя, блин. Я же серьезно говорю, – они еще долго смеялись и шутили по этому поводу, много улыбались и пили пиво. Чанбин продолжил гнуть свою линию и начал на примерах объяснять, в чем тонкости вкуса каждого сорта, какие нотки можно почувствовать в том или ином напитке. Они даже настойки перепробовали и лишь под утро, когда поток посетителей сменился, а на смену Линю пришел другой паренек, успокоились и усталые побрели наверх по своим комнатам. С того дня жизнь Феликса заиграла другими красками. Все еще переписываясь с так называемым братом, он узнавал об успехах Хенджина на войне, о том, что при дворе происходит, в частности Ли узнал, что Су стала чаще выходить на контакт и она даже без страха могла теперь посмотреть на Енбока. Про Сынмина же он писал реже, упоминая, что садовник в последнее время то и дело, что пропадает из виду. Ким, как он сказал, часто стал покидать дворцовую территорию под предлогом того, что ему что-то нужно для растений, но Ен сомневался в этом и лишь делал вид, что верит на слово. В любом случае друзей Феликса тот не доставал, виделся с ними только, чтобы передать письма или спросить, что написать в ответной весточке. Время летело, волосы продолжали светлеть, а Ли уже спокойней принимал свою учесть, продолжая разносить заказы по таверне. Этот новый виток его средневековой жизни был спокойным. Он принял ситуацию такой, какой она была и уже не пытался ничего изменить, он снова просто плыл по течению. Дожди в миг менялись снежными бурями, от которых на утро ничего не оставалось. То яркое солнце, то слякоть. Ли примирился с новыми причудами и радовался с наслаждением каждому мигу. Феликс принял все, играл с ребятами в снежки, когда удавалась возможность, кидал Чанбина на траву, словно в старые времена, а еще не давал улыбке сойти со своего лица. Феликс писал новую главу своей жизни, переживая второй раз ту историю, где он самостоятельно избавляется от собственной влюбленности, но в этот раз она хотя бы была ответной, пускай и обреченной на несчастье. Сидя на лавочке у таверны, он снова пропускал солнечные лучи сквозь пальцы. Легкий и теплый ветерок приятно ерошил его волосы. Наступила весна – любимое время года Ли. — Отдыхаешь? – Чанбин облокотился на стену рядом с ним, посматривая с прищуром на небо. — Ага, – сказал Ли, переводя на него взгляд. – Помощь нужна? – Бин посмотрел на Ли, улыбаясь и при этом цепляясь взглядом на небольшой темной прядке, что в последнее время волновала его больше, чем новые сорта пива. — Да нет. Утром посетителей почти нет, – Ли подвинулся, позволяя Со присесть рядом. Тот с шумом выдохнул, запихивая одну руку поглубже в карман, и приземлился подле. Теперь они оба задумчиво смотрели ввысь, разглядывая редкие облака. – Дождя не должно быть вроде как. Небо чистое, – Ли склонил голову и слегка болтая ногами, внимательно всмотрелся в высь. — Да нет, вон там, – он показал пальцем на горизонт, – прям туча идет. Может быть, и будет, кто знает. Погода в последние месяцы такая непредсказуемая, – он усмехнулся. — Простите, – Ли резко перевел взгляд на незнакомца, что тихо подошел к нему. Мужчина с красивыми круглыми глазами скромно стоял в стороне, растеряно глядя на парней. – Можно ли у вас уточнить, какой сейчас год? – Феликс приподнял брови, а потом хмуро посмотрел на Чанбина, что тихо засмеялся. — ХХХХ, а какой еще? – Ли не услышал дату, словно она была беззвучной. Губы Со шевелились, но слова не вылетели. — Вот как? – устало спросил незнакомец. – Спасибо, – он низко поклонился и с таким же растерянным видом продолжил брести по улице, всматриваясь в дома таким пронзительным взглядом, словно на экспонаты в музее. — Который раз, – тихо сказал Со. — Что? – Ли перестал провожать взглядом парня и посмотрел на Чанбина. — Да я про парня этого говорю. Не первый раз вопрос этот задает и все время блуждает по деревне, как неприкаянный. Я все узнать пытался, где тот живет, потому что знаю всех в округе, но так и не понял. Видать приезжий, остановился где, – Ли еще раз посмотрел вслед парню, но тот уже скрылся за поворотом. – Тебе письмо там пришло… От брата небось. Пойдешь глянуть? – Феликс перевел на него спокойный взгляд и с легкой улыбкой кивнул. — Да, спасибо большое. Ты тут пока посидишь? – Чанбин поджал губы и уверенно кивнул. – Хорошо. Я пока буду в своей комнате. Если что, зови, – Ли спокойно встал и, размахивая от скуки руками, напевая что-то, зашел в таверну. Чанбин проводил его взглядом и шумно вздохнул, вытаскивая из кармана помятое письмо с королевкой печатью. Он сглотнул и стал вертеть его в руках, изредка поглядывая на выход из таверны, чтобы никто ненароком не заметил. На пожелтевшей бумаге было выведено красивым почерком: «От его величества для господина Со Чанбина». Парень и подумать не мог, чем так королю понадобился. В голове лишь были картинки прошлого. Вдруг тот узнал об их связи с Еном и отправит стражу по его душу? Или быть может тот просто наслышан от других аристократов о его винах и решил лично написать, чтобы тот прислал во дворец несколько бочек отборной выпивки? Что гадать, он тут же разорвал конверт и достал плотно сложенную бумагу. С громким стуком сердца, тот развернул ее и выдохнул, но хмурился с каждой строкой, а под конец письма и вовсе обомлел. Его лицо выражало испуг и недоумение, а также печаль и горечь. Он сжал письмо в ладони и откинул голову назад, вглядываясь во все еще чистое небо. — Вот дурак, – тихо сказал он и усмехнулся. Феликс же в это время почесал ухо и усмехнулся. Вспоминает кто-то. Он с улыбкой и воодушевлением открыл письмо, но то было на удивление не длинным, как обычно, да и совершенно не содержательным.

Пишу сказать, что при дворе все хорошо. У его величества удалось успешно провести переговоры, но о дате возвращения он еще не сообщил. Как обычно, Хенджин пишет о любви и о том, что безумно скучает. В ответ на мое прошлое письмо, он написал много благодарности и сказал, что при встрече подарит мне гиацинт, цвет не уточнил.

Су снова работает при дворе. Часто вижу ее за завтраком. Служанка передает привет и ждет еще новостей. По крайней мере я так понял ее жесты. Садовника рядом не было, он сейчас не при дворе, не смог перевести ее слова, как обычно делает.

У меня тоже все нормально. Во дворе никто не прознал о нашей шалости, так что можешь быть спокоен. Чонха отправилась к родителям на время погостить.

На этом все.

Твой Ли Феликс.

Феликс с облегчением вздохнул и посмотрел в окно за горизонт. Эти новости были достаточно короткими, но все равно заставляли улыбку на лице цвести. Он макнул перо в чернильницу и начал быстро выцарапывать послание на бумаге. У Ли всегда занимало много времени написание ответного письма. Он долго обдумывал слова, старался писать так, чтобы если послание бы заметили, не поняли, от кого оно, а точнее скорее поняли, что это Енбок пишет. Приходилось писать в официальном стиле и использовать скрытые послания между строк. Материала для письма было не много, да и исправлять нельзя было, поэтому он очень долго думал, прежде чем начать выводить буквы, превращая их в связный текст. Чанбин с пониманием относился к его связи с братом, поэтому в день, когда приходили послания, он не трогал его, позволяя Феликсу писать целый день, не выходя из комнаты. Со мог заходить лишь с подносом еды, после же сразу удалялся. Но в этот день он не спешил уходить и тихо сидел на кровати рядом со столиком, где Ли уже выписывал последние слова. Сегодня Со был другим, и на то были свои причины. — Закончил? – он с интересом посмотрел на бумагу. — Еще немного. Подпишу и отправлю, – он посмотрел на Чанбина. – Не подглядывай, – тот усмехнулся и закрыл ладонями глаза. — Даже чуть-чуть не дашь подсмотреть? – Ли фыркнул. — Ни слова не дам увидеть, – Со еще раз усмехнулся и упал спиной на кровать. — Хорошо-хорошо. Дописывай, есть одно дело, – он сглотнул и перестал улыбаться, глядя на бревенчатый потолок с потемневшим деревом. — М? Что за дело? – не отвлекаясь от письма спросил Ли. — Выгулять тебя хочу, – Феликс рассмеялся. — Я ж не животинка какая. Что еще за выгуливание? – он подул осторожно на чернила, давая им подсохнуть, а сам еле сдерживал смех. — Как теленочка в чисто поле вывести хочу. Никак не выдавалось окрестности показать, а времени у тебя и не осталось толком, – Ли перестал дуть и улыбка с его лица сошла. Он посмотрел в настольное зеркало, что Чанбин с трудом раздобыл. Небольшая и тонкая прядочка, спадавшая на лоб – только она оставалась темной. Феликс хмыкнул и обернулся. Он знал, поэтому постарался в письмо вложить еще и слова прощания, но без слез. Парень сглотнул и обернулся на Со с натянутой улыбкой. — Ну если в твоем чистом поле я наступлю на что-то мерзкое, сам будешь обувку мою мыть, – Чанбин сначала усмехнулся, а потом натурально рассмеялся. — Обещаю, что проведу тебя по чистым тропам, – он вернулся в сидячее положение. – Закончил? – Ли с улыбкой кивнул. — Осталось запечатать и отправить, но это уже завтра, – он вздохнул и воодушевленно встал. – Сейчас пойдем? – Со с легкой улыбкой выглянул в окно. Вечерело и солнце уже укатилось за горизонт. — Да. Сейчас. Накинь что потеплее, да и одеяло прихвати. Посидим там, о жизни поговорим, – Чанбин вздохнул и встал с кровати. – Пойду пока работникам скажу, что делать, пока меня нет. А ты собирайся, – он замер в желании сказать, что-то еще, но передумал и вздохнул. Он посмотрел на Феликса с какой-то грустью в глазах, с небывалой тоской, но при этом с улыбкой на лице. – Пойду я, – Со вышел из комнаты, оставляя удивленного Ли наедине со своими мыслями. Парень понимал, что тот может чувствовать в связи с его состоянием. Шутка про седину в волосах уже давно не была таковой. Чанбин долго принимал действительность, следил внимательно, не переставал шутить про возраст. Но в одну ночь Ли проснулся с еще большим количеством блонда на голове, тогда то тот и понял, не причину, но хотя бы суть сказанного. Они никогда не обсуждали эту тему, не касались в разговоре даже о его жизни при дворе. Лишь раз Со попросил Ли, как лекаря, помочь одному доходяге, что не нашел местного целителя у него дома. Более не было упоминаний прошлого или будущего. Парни жили настоящим, говорили о настоящем, думали о настоящем. Феликсу так было проще. Проще не цепляться за неизвестность, в которую он идет; проще не думать о прошлом, которое его так волнует. Так гораздо проще попытаться забыть того, кто внес колоссальные изменения в твою рутину. Любовь к Хенджину была осознана не за долгое время, а словно вмиг. Были предпосылки, были попытки, но только со стороны Хвана. Их романтика была для Ли чем-то внезапным, но нахлынувшим с невероятной силой, словно он принял ее как данность, словно так и должно было случиться. Но вот обратное действо казалось ему невозможным. Да, он старался не цепляться за прошлое, да, он жил настоящим, но чувства оставались даже в нем, в настоящем, где Хвана не было рядом. Тяжесть в душе, скорбь, словно потерял частичку души или похоронил близкого. Он жив, он успешно завершил переговоры и в скором времени вернется в замок, в то место, где Ли уже давно нет и не будет. Тоска в душе у него потому, что не его выбор – вернуться в реальность, ему не дали этого выбора, его не спросили и поставили перед фактом. Он хотел бы остаться, Феликс хотел бы наслаждаться каждым днем подле наследника, не важно где, будь то таверна или замок, он бы с огромным удовольствием проводил каждую секунду прожитой жизни вместе с ним. Он просто не мог забыть его, как бы ни пытался. Ли уже понимал, что как только окажется в реальности, жить станет еще сложнее. Он тяжело вздохнул и мотнул головой, отгоняя эти мысли. Живи настоящим. Этот лозунг Феликс не мог предать, ни как влюбленный человек, ни как начинающий психолог. Он понимал, что если начнет долго думать об этом, пучина депрессии затянет его с головой и не даст выбраться. Ли натянул на лицо улыбку, накинул кофтенку на плечи и взял одеяло. Он осмотрел свою комнату, остановил взор на отражении в зеркале и поджал губы, но все еще с улыбкой на лице. Парень мельком взглянул в окно, цепляясь взглядом за тьму небосвода и уверенно покинул таверну.

***

— Долго нам еще идти? – Ли покидал комнату, с головой полной смешанных мыслей, от которых сейчас и следа не осталось. Они с Чанбином шли пешком по чистому полю уже порядка часа, как ему казалось. Ни души в округе, ни лошади, ни света. Темно, свежо и безлюдно. Не было страха, была лишь ужасная усталость и даже капля ненависти к Со. – У меня ноги болят. Куда мы вообще идем? – парень шагал впереди без факела или лампы, он шел словно в никуда, но при этом уверенно. — Сейчас холмик пройдем и остановимся, – он поднимался выше не глядя под ноги, пастухи в этом поле не пасли животных, так что он сдержал обещание о «чистой» тропе. — Мы уже холмов десять прошли с тех пор, как ты сказал это в первый раз, – Ли остановился, согнулся, держась руками за коленки, и стал тяжело дышать. – Я дико устал, а нам еще назад идти. — Перестань ныть, то, куда я веду тебя, то место того стоит, – Чанбин не останавливался, а вот Ли все еще устало стоял в полусогнутом состоянии и пытался найти в себе очередное новое дыхание и силы, чтобы продолжать идти. – Вон там остановимся, – Со показал пальцем в даль и обернулся на парня. Феликс вздохнул и сделал десяток шагов ввысь, чтобы посмотреть, куда тот показывает. — Боже, это еще минут пятнадцать пешком, – Со усмехнулся и возобновил прогулку. Ли еще пытался отдышаться и не торопился нагонять друга. Он вздохнул и лениво побрел за ним. – Если мы проделаем весь этот путь и остановимся посидеть лишь минут на пятнадцать, я прибью тебя, честно, – Чанбин рассмеялся, но ничего не ответил. Свежая, слегка мокрая от росы трава неприятно щекотала открытые ноги Феликса. Грязи в округе не было, землю подсушил сильный зной, что стоял в округе последние дня три. Это было хоть чем-то приятным из этой прогулки, по крайней мере до тех пор, пока Со не скинул одеяло на поле и сам устало не упал на него. Ли наконец с облегчением вздохнул и сам лег на постилку. Ноги жутко гудели, а пальцы почти не ощущались. Когда он лег, приятно было настолько, что по телу мурашки пробежались, а спина вытянулась и аж глаза хотелось закрыть, в сон клонило. — Хорошо тут, – Со положил руки под голову и посмотрел на чистое небо. Звезды в открытом поле выглядели такими яркими, словно ты оказался в космосе. Обзор открывался невероятный. В месте, где деревья лишь далеко на горизонте, можно было смотреть, как в планетарии с обзором на все сто восемьдесят. — Тут спокойно, – тихо заговорил Феликс, устраиваясь поудобнее, насколько это позволяла твердая земля и редкие травинки под одеялом. – Тихо и умиротворенно, – Ли вытянул какую-то длинную травинку, сунул кончик между губ и положил руки под голову на манеру Со. Он немного пожевал стебелек и искривившись в лице выплюнул его в сторону. – Какая гадость, – Чанбин рассмеялся, приподнялся на локтях и посмотрел вокруг. Парень заприметил нужное растение и осторожно вытянул его. — Попробуй вот это, послаще будет, – Ли благодарно принял травинку и тут же попробовал ее. Сладкий белый стебелек, легкий ветер и невозможное спокойствие природы вокруг. Эта прогулка окупала все труды. Он даже внутренне согласился, что гудящие ноги того стоили, но вслух признавать не хотел. — Спасибо, – Со лег обратно, и они оба в молчании стали смотреть на небо. – Красиво тут, да и на холме ближе к деревне тоже красиво было бы. — А вдруг там пастухи пасут животину? – быстро сказал тот. — Ну да, тут все же лучше, – так же быстро и с улыбкой сказал Ли. Они тихо засмеялись и продолжили просто смотреть ввысь. Луна висела еще слишком низко, но уже красиво вписывалась в картину звездного неба. Феликс хотел бы сейчас достать телефон и сфотографировать окружение, он хотел бы в памяти запечатать эту картину. — Ликс, – тихо начал Чанбин. — М? — А какой была твоя жизнь до того, как ты оказался у нас в деревне? – он повернул на парня голову и их глаза встретились. Со смотрел умиротворенно и лишь слегка заинтересованно, а Ли наоборот насторожился и нахмурился. — Мы же решили не говорить о прошлом. Зачем спрашиваешь? – Со выдохнул и повернул голову в сторону неба. — Интересно просто. В деревне я знаю все про всех: чем люди живут, питаются, что делают и что делали их предки, – Ли тоже повернул голову наверх. — Страшно это, когда кто-то знает о тебе все на свете, – Чанбин усмехнулся. — Что же в этом страшного? Зная, кто чем живет, я могу чуть что помочь человеку. Погода урожай испортила, значит я пойду к одним людям, принесу им еду и воду. В другой день слух прошел, что животинка померла у многих, к другим пойду помощь нести. Хорошо знать обо всех что-то, так живется дружнее. А вот про тебя я ничего толком и не знаю, так и помочь не могу, – Ли задумался и высунул руку из под головы. Он сощурил один глаз и, проводя ладонью, словно по звездному полотну, всматривался в космос. — Хорошо все знать добрым людям, как ты. Другие же могут использовать информацию иначе, – Феликс вернулся в начальное положение и продолжил разглядывать округу, жуя стебелек травинки. – Не хочу я о прошлом говорить. На то есть причины. — Ты желание мне должен. Когда знакомились, сказал, что, если найду отличия ваши с Енбоком, выполнишь, что попрошу. Я использую этот шанс, – Ли усмехнулся. Он и забыть забыл о том, что тогда было. — Хорошая у тебя память, дружище. Ничего не скажешь, – он выдохнул и напрягся немного. – Спроси что-то одно, и я отвечу. Понятие о прошлом очень растяжимое. — Расскажи о причине твоего побега из замка, – в яблочко. Чанбин своей просьбой затронул буквально все: Енбока, Хенджина, а так же его скорое исчезновение. Феликс хмыкнул. Рассказ предстоял долгим, как бы он мысленно его не сокращал. — Хорошо, – Ли вздохнул. – Побег – это правильное слово. Меня не выгоняли, я не стал неугодным, мне пришлось сбежать. — От Енбока или от короля? – Феликс усмехнулся. — От них обоих, – он задумался и продолжил. – Я не по своей воле оказался в замке, но набрался смелости уйти оттуда самостоятельно. Не правильно было изначально занимать чужое место и наслаждаться не своей жизнью, – он сделал паузу. — Место принца? – Со сказал спокойно, без улыбки, а Ли от его слов, словно током прошибло. Чанбин не повернул голову, когда Феликс стал его взглядом сверлить, лишь улыбнулся. – У Ена никогда не было брата, что как две капли воды на него похож. Знаю я, что и отсюда он сбежал, как только слухи в народе пошли, что принцессу отыскали. Все знаю, – Феликс почувствовал некую вину и тяжелое ощущение предательства. — Тогда зачем спрашиваешь? – Со приподнялся и сел, глядя уже не в темное небо, а на просторы полей, что были слабо различимы в темноте. — Хотел правду услышать из твоих уст прежде, чем ты исчезнешь, – серьезно начал он. – Дорогим ты мне человеком стал. Душевным таким, близким, как брат, – они встретились глазами, Со улыбался и вздохнул. – Хотел бы я дольше быть подле тебя, хотел бы дать тебе еще пару бокальчиков хмельного. — Говоришь так, словно я сейчас умру, – парень усмехнулся и покачал головой. — Нет. Надеюсь, что нет, – он опустил голову и посмотрел на руки, а после снова перевел взгляд на горизонт. – Проститься с тобой хочу нормально. — Рано, – резким вскриком сказал Феликс, словно не желая принимать реальность. Но Чанбин снова мотнул головой и пальцами мягко отделил совершенно небольшую прядку, очевидно меньше, чем была перед выходом из таверны. И тогда Ли сказал совсем тихо. – Рано… — Не рано, – Со снова обернулся на горизонт, словно высматривая там кого-то. — Рано! – Феликс приподнялся и схватил Со за рукав, словно цепляясь за него. – Я еще никуда не ухожу. Я тут хочу остаться! — Я тоже хотел, чтобы ты тут остался, – парень встал на ноги и посмотрел на него сверху вниз. – Но есть вещи, которые нам неподвластны, – Ли вскочил на ноги. Он был сейчас напуган и изумлен. В горле ком стоял, он переставал слышать окружающие звуки. Даже если вокруг была тишина, ее нарушал легкий шелест травы, но и его Феликс теперь не слышал. – Мне нужно идти, – тихо и с улыбкой заговорил тот. – Не моя это ноша быть с тобой в последние минуты. Не смогу я этот груз нести на плечах своих, – от этих слов Ли начал словно задыхаться. — Бросишь меня? В чистом поле, где никого нет бросишь? – его переполняли эмоции. Феликс хотел метаться, злиться. Он начал сильно трясти головой. – Нет. Нет и еще раз нет! Я вернусь с тобой обратно. Хочешь, запри меня в комнате, я не знаю, – его взгляд стал безумным. Глаза Ли метались по траве, он хмурился и начинал расхаживать из стороны в сторону. Парень не чувствовал усталости в ногах, что еще не успели отойти от долгой прогулки. — Ты можешь меня понять, – спокойно говорил Со. — Не могу! – Ли срывался на крик. – Не буду и не хочу! Я тут один не останусь! – его пробил озноб, и он обнял себя руками. — Не останешься, – все еще спокойно говорил Чанбин. Ли посмотрел на него с надеждой, Со подошел к нему и успокаивающим жестом крепко обнял. Это были очень крепкие объятия, но они не душили, а наоборот позволяли дышать свободнее. Так было спокойнее, так было легче на душе. Парень мягко поглаживал его по спине и что-то неразборчиво шептал. Это успокаивало, но тревогу не убирало. — Тогда не уходи, – тихо и жалобно заговорил Феликс. — Не могу. — Да я не понимаю тебя! – теперь Ли дал полную волю эмоциям. Он начал плакать тихо, но очень сильно. — Сейчас все поймешь. Давай постоим так еще пару минут, – Со посмотрел вдаль и, прикрыв глаза еще крепче обнял Феликса. Он шептал: – Еще немного постоим вот так, – Ли не мог остановить свои слезы. Он не хотел принимать происходящее. Рано, это слишком рано для прощания с этим миром. Парень еще не успел проститься со всеми, не успел отправить письмо. Со вдруг выдохнул и стал ослаблять хватку. – Пора, – Ли отстранился с красными глазами глядя на его лицо и тогда другие руки легли ему на плечи. Кто-то обнял его со спины холодными и нежными руками. Чья-то щека коснулась его щеки. — Что… – сердце Феликса заколотилось от неизвестности, страха и непонимания происходящего, но обернуться ему не давали. Лицо Чанбина озаряла улыбка, полная, одновременно горя и радости. — Обещай мне, что не будешь скучать. Ладно? – Ли вообще ничего не мог сказать. Слова не вылетали из его уст. Все, что он мог делать, это смотреть в спину уходящему Чанбину и вдыхать до боль знакомый аромат. Феликс стоял в оцепенении еще минут десять, пока Со не скрылся за очередным холмом. Он уже и забыл про руки, что обнимали его со спины, про щеку, что нежно касалась его щеки. Парень просто тяжело дышал и окончательно прощался со своим старым другом. Он не мог не ронять слезы. Резкий ком в горле с новой силой подступил и перед глазами пелена легла. Он всхлипывал, его губы дрожали, а перед глазами проносились как моменты из прошлого в реальности, так и события недавнего времени. Игра в снежки, разговоры по душам за выпивкой. Ему хотелось кричать, но он не мог. Боль в груди, нос мокрый, глаза полные влаги, что никак не может собраться в слезу и скатиться с щеки. Пыльная коробка с воспоминаниями о друге пополнилась новыми фрагментами, и теперь она не была такой древней. Ли не хотел, чтобы эта часть его жизни была забытой. Первое знакомство в классе, когда Чанбина только перевели к ним. Этот расхлябанный, еще худенький оболтус, что так глупо улыбался и почесывал затылок… Что делать со всеми этими воспоминаниями? Это не память, это его ноша и боль. Все те улыбки, что они дарили друг другу, тот безудержный смех до слез и радость, разрывающая изнутри… Неужели это конец? Перед глазами снова и снова проносились моменты их крепкой дружбы, что на тот период времени казалась нерушимой. Словно мозг показывал ему один большой видеоролик, где оба еще были счастливы, где у них на двоих были одни воспоминания. Мир средневековья заставил его все это пережить заново, чтобы окончательно и бесповоротно отпустить раз и навсегда. Это никогда не стало бы его решением. Получив второй шанс на дружбу, он не хотел, чтобы она заканчивалась, по крайней мере не так. Это жестоко. Это очень жестоко. Спустя столько лет встретить близкого человека, прожить с ним все те мгновения, что в реальной жизни он потерял из-за простого глупого признания. Это не должно было так закончиться. Феликс сломался. Вместе с Чанбином из его души уходило что-то светлое. То был всего-то кусочек, но этот кусочек был частью его души, был им самим. Больно было расставаться с тем, что, как пазл, сидело в тебе все это время. Да, у него были друзья в этом мире – Сынмин, Су… Но Со был другим. Со был в душе еще до средневековья, от того прощаться с ним было тяжелее всего. Пазл его души, кусочек, что вложил Чанбин еще с детства, когда Ли формировал свою личность. Ноги больше не могли держать Феликса со всем моральным грузом, что свалился на его плечи. Парень осел на одеяло, совершенно забыв про все, что было вокруг. Его не волновали ни звезды, ни человек, что до этого крепко прижимался к его спине. Все это было настолько неважно в тот момент. Он закрылся внутри самого себя, переосмысливая ценность того, что дал ему этот мир. Мужчина, что стоял рядом, дал Ли спокойно осесть на покрывало. Он смотрел на него с нежностью и бесконечной грустью. Сейчас он даже голоса не хотел подавать и лишь смотрел на то, как тот тихо ронял слезы, склоняя голову. Парень сглотнул и бесшумно присел рядом. Он положил небольшой букетик цветов прямо перед Ли и осторожно стал поглаживать его по спине. Боль от этого никуда не уходила, но вот осознание постепенно возвращалось к нему. Глаза Феликса невольно переместились с букета на дарителя, а после с новой силой хлынули слезы. Теперь парень натурально кричал от боли, от осознания того, кто возьмет на себя ношу его последних мгновений в этом мире. Он натурально задыхался, бил себя кулаком по груди и все никак не мог остановить поток слез. Его разрывало изнутри, сердце Ли горело жгучей болью, которую он никак не мог унять. Феликс мог только всхлипывать и кричать от беспомощности, глядя в любящие глаза напротив и в усталую, но искреннюю улыбку Хенджина. — Как… – только это слово сорвалось с его губ в промежутке между всхлипами. Хван ничего не ответил, лишь утянул к себе и мягко коснулся его губ своими. Сердце пропустило удар, но вместе с тем резко стало так спокойно и приятно. Этот поцелуй успокаивал и словно говорил: «Я рядом. Все будет хорошо». Ли прикрыл глаза и последняя слеза скатилась с его щеки. Наследник нежно стер ее большим пальцем, придерживая его лицо ладонями. Феликс успокаивался и все больше погружался в трепетность момента. Он крепко обнял того за шею и, прервав поцелуй, прижался к нему, всем телом наваливаясь на Хвана и роняя его на покрывало. Ли уткнулся носом в шею и совершенно не хотел отпускать. Хенджин тихо смеялся и ответно обнимал его за талию. Оба хотели, чтобы этот момент длился вечно. — Ликси, – тихо прошептал наследник и принялся нежно поглаживать того по голове. – Мой милый, глупый Ликси, – он оставил быстрый поцелуй на его щеке и снова крепко обнял. Феликс больше не хотел плакать и лишь держался за него. — Твой, – он говорил тихо и нежно. – Твой милый и глупый Ликси, – Хенджин редко засмеялся и отодвинул того от себя, чтобы посмотреть ему в глаза. Это были все те же черные бусинки, любимые, красивые и полные страха, сожаления и боли. Хван нежно проводил рукой по его волосам, играясь с отросшими белыми локонами. —Так изменился с нашей последней встречи, – он зацепил темную прядь и накрутил ее на палец. – Белокурый… тебе так идет, – Ли с грустной улыбкой активно закивал. — Знаю, – Хенджин усмехнулся и снова прижал его к своей груди, утыкаясь носом в макушку. Он мягко вдыхал аромат, исходящий от Феликса. То больше не был вкус свежих зеленых яблок, парень пропах запахами таверны, но даже они были для него приятны. Хван старался оставаться спокойным, но постепенно терял самообладание, борясь с желанием сломаться и разрыдаться хлеще, чем Ли минутами ранее. Потеряв отца, мать и родного брата, он думал, что больше никогда не испытает подобных чувств. Хенджин мечтал связать жизнь с этим человеком, пообещать ему быть в горе и в радости, в болезни и здравии, но понял, что этому не суждено случиться, как только прибыл в замок. И дня не прошло, как он смог разоблачить Енбока, что старательно улыбался и пытался вести себя, словно влюбленный человек. Но его выдала одна деталь, Енбок никогда не называл его так, как Феликс. Енбок никогда не использовал милое и полное нежности и любви «Джинни». Хвану не пришлось выпытывать правду, они просто поговорили по душам, и тот почти сразу же написал письмо в таверну. Наследник знал, что гонец прибудет несколько раньше его самого, поэтому заранее попросил подготовить почву для своего прибытия. Ен как на духу выдал страшный секрет Ли, который разделяли лишь несколько человек в дворцовых стенах. Советник нисколько не пытался утаить тайну происхождения Феликса, а так же прямо сказал, что тот исчезает из чуждого ему мира. На удивление Хвана Енбок очень помог с тем, что выдал настолько подробные детали, что оставалось только прибыть в нужное место и с мужеством принять реальность, а если быть точнее, с мужеством и бесконечной любовью проститься с близким человеком, что должен был стать его супругом и будущим королем. Сейчас же Хенджин вдыхал аромат тела любимого, вперемешку со свежестью вечернего поля и думал над тем, что не давало ему покоя всю поездку. Ен лишь коротко знал подробности жизни Ли, а Хван хотел знать все, хотя бы потому что так стало бы спокойнее. Так было бы проще, когда знаешь, куда отправляешь любимого, в какой мир. — Ликси… Сколько у нас есть времени? – тихо и без грусти постарался сказать наследник. Он понимал, что сейчас придется ценить каждую секунду. Нельзя прожигать впустую ни каплю времени. Ли лишь прижался ближе, не желая выдавать действительность. — Вечность. Я хочу, чтобы у нас была одна вечность на двоих, – Хван тихо усмехнулся и поцеловал того в макушку, пригладив волосы рукой. Феликс погодя ответил тише: – Около часа, – у Хенджина внутри все сжалось. Так мало… — Хорошо. Часа будет… достаточно, – он солгал, но так было лучше. Наследник прекрасно понимал, что, если они сейчас будут лить слезы все это время, то потратят его и будут жалеть. Приходилось с болью в сердце смотреть на мир через призму позитива, что вот-вот расколется на мелкие осколки. – Чем хочешь заняться? – Ли в очередной раз сдерживал ком в горле. — Ничем. Хочу вот так лежать и говорить, как сильно я люблю тебя и как сильно скучал… — Весь час? – Хван приподнял его за подбородок на себя, чтобы с улыбкой заглянуть в родные глаза. – Если есть что-то, что ты все это время хотел сделать, то лучше сделать это сейчас. Понимаешь? – Феликс тяжело вдохнул воздух. Хенджин был прав, но было так много того, что он хотел бы сделать вместе, что в один час не уложить. – Я выполню все, что ты захочешь. Только скажи, – Ли сглотнул, хмурясь, но эта хмурость была лишь от грусти. — Я хочу очень много чего. Моя жадность не даст мне выбрать что-то конкретное, – он приподнялся, чтобы внимательнее рассмотреть Хвана. – Хочу снова бегать с тобой во дворе, гулять по оранжерее, кататься на лошадях или смотреть на звезды… – проговорив последнюю фразу, он вмиг вспомнил слова Енбока о том, что Хенджин хотел с жизнью расстаться. Его глаза наполнились страхом. – Нет, – он мотнул головой. – Забудь про звезды. Не смотри на них, не нужно, – он даже попытался ему рукой глаза закрыть, ведь они были в таком месте, что куда не глянь – везде прекрасный небосвод. Хенджин усмехнулся. — И ты туда же, – он нежно убрал его руку и поцеловал ее, другой все еще придерживая за талию. Хван резко поменял их местами так, что он сам теперь нависал над Ли. Так он не видел бескрайние просторы небесного полотна, но зато мог смотреть на единственную звезду, вокруг которой последние несколько месяцев вращалась вся его жизнь. – Так лучше? – Феликс кивнул, не отнимая взгляда от наследника. На фоне бескрайнего космоса Хенджин выглядел еще более красивым. Под светом луны и звезд перед ним представал его любимый. Эти длинные светлые локоны, эта улыбка, родинка под одним из лисьих глазок. — Поверить не могу, – он провел рукой по его щеке, наощупь пытаясь осознать, что это не сон. Хван прикрыл глаза, и словно кот потерся о его руку с нежной улыбкой. – Такой красивый… — Знаю, – ответил наследник, как и Ли отвечал минутами ранее. Они пустили смешок и на время зависли, взглядами исследуя лица друг друга. Хенджин не мог перестать фотографировать глазами каждую деталь принца. Он печатал в подсознании то, что мог увидеть, вернись в замок. Енбок – почти такой же, но при этом совсем другой. – Хочу… – тихо сказал он. – Хочу запомнить каждую мельчайшую деталь твоего тела. Хочу помнить каждую веснушку, каждую родинку, – Ли смотрел на него с таким обожанием. — Я тоже, – Феликс дышал тяжело еще с тех пор, как начал плакать, но даже после истерики не мог унять дыхание. Он в очередной раз сглотнул и робко провел рукой по воротнику его рубашки, опуская ладонь ниже. В ушах бил стук сердца, когда Хенджин сам снял тонкую рубаху, оголяя подтянутый торс. Слова были излишни. Ли приподнялся и снял сначала кофту, а потом и оставшуюся верхнюю одежду. Они сидели друг напротив друга, глазами изучая тела. Хенджин цеплялся за веснушки на плечах, нежно проводя по ним пальцами, а Ли все никак не мог оторвать взгляд от небольших родинок, которыми было усыпано тело наследника. Феликс сейчас был жадным и даже скрывать этого не хотел, поэтому трогал их не аккуратно, сразу ладонями. Они оба изучали друг друга в последний раз. Хенджин провел пальцами по дорожке пятнышек, идущих от плеч через шею и уши до щек. Ему казалось невозможно удивительным то, что у Феликса были веснушки. Во всей своей жизни он встречал лишь троих людей с подобными отметинами, которыми их Бог одарил. Для него они были красотой, чем-то необычным и сказочным. Ли был для него целиком и полностью таким, принц был для него чудом. Хван осторожно провел большим пальцем по щеке и немного притянул его ближе. В темноте трудно было приметить каждую деталь, но для Ли это выглядело по другому, поэтому без слов он прильнул к его губам, оставив руки на груди наследника. В этот поцелуй он вложил все отчаяние и страсть, что скопились в нем за это время. Ли не был грубым или ненасытным, наоборот, он целовал с бесконечной нежностью, плавно и местами робко. Хенджин отвечал на его действия. Будущий король сам того хотел, сам мечтал о близости, какой бы они не была, еще с того момента, как они виделись в последний раз. Даже таким простым поцелуем, но Феликс разжигал внутри него огонь и бурю эмоций. Но теперь то не было животной страстью, это было своеобразным знакомством и одновременно прощанием. В потоке нежности, плавно исследуя губы, парни не заметили, да и не хотели подмечать тот момент, когда остались нагими. Теперь они предстали друг перед другом такими, какими хотели быть. Они запоминали руками каждый кусочек тела партнера. Ли исследовал торс наследника, не пропуская ни единой детали, в свое время Хван ладонями подмечал каждый изгиб Феликса, все чаще проходясь по бедрам и талии. Перед ними больше не было тех невидимых преград, что мысленно останавливали их в предыдущие попытки единения. Просто это была последняя. Это были последние минуты, которые они могли провести наедине. Их больше ничего не останавливало, все было таким незначительным и неважным на фоне горящих сердец. — Я так люблю тебя, Ликси, что мне очень страшно. Я боюсь навредить тебе, – между поцелуев тихо сказал наследник. Используя лишь природную смазку и слюну, он долго растягивал принца, тем самым подготавливая его. Хенджин нежно и медленно переходил на каждую ступень, боясь причинить любимому дискомфорт или неприятные ощущения. Наследник заботился не только о том, чтобы принести тому удовольствие, но и о том, чтобы ему было максимально комфортно. Просто он не хотел, чтобы их первый и последний раз запомнился ему хоть с одной ноткой боли. — Все хорошо, – Феликс приобнял того за шею, соприкасаясь с ним лбами. Он прикрыл глаза и тихо шептал. – Ты никогда не сделаешь мне больно, – Хван так же прикрыл глаза и нежно обхватил его нижнюю губу, вовлекая в новый тягучий поцелуй, все такой же нежный и до безумия приятный. Руки Хенджина тряслись от легкого ветерка, страха и нахлынувших эмоций, когда он мягко приподнимал Ли за бедра, чтобы перейти к самому трепетному моменту единения. Феликс сам подставил головку ко входу, помогая тем самым Хвану. Первые движения наследника были, словно как у неопытного мальчишки в его первый раз. Он сильно волновался, его потряхивало, но стоило принцу самостоятельно медленно опуститься до основания, как одни эмоции сменились другими. Он стал увереннее. Хенджин не торопил события, лишь ждал, когда Ли перестанет хмуриться от новых ощущений. Наследник покрывал его шею и грудь неторопливыми поцелуями, пытаясь тем самым отвлечь его. Хван так боялся, что это выражение лица – боль, которую Феликс испытывает данный момент, но тот мягко выпустил воздух из легких, словно от наслаждения. Следующие мгновения им хотелось запомнить как можно явственней, ярче, красочней. Хотелось отпечатать каждую волну наслаждения, вспыхивающую салютами перед глазами. Каждый толчок Хенджина Феликс ощущал, как нечто необыкновенное. Кажущийся неопытным или робким, в сексе он открывался совершенно с другой стороны. В эти моменты не было того Хвана, которого все видели. Наследник менялся в лице, он становился страстнее, сексуальнее и безудержнее. Хенджин часто облизывал губы и тяжело дышал. Так хорошо Ли во время секса еще не было никогда. Знал бы он, какой Хван в постели, давно бы уложил его в горизонтальное положение. Теперь же ему смеяться хотелось с того, что он не раз упускал подобную возможность, но вместо смеха с уст слетали стоны. Наследник уже с третьего толчка нашел слабое место принца и мягко, но целенаправленно насаживал его так, чтобы попадать только по комку нервов, тем самым заставляя его видеть звезды не только наяву. Вспышки перед глазами были настолько яркими, что Ли не мог молчать, да и не хотел. Он даже не пытался быть тише, наоборот, он дал волю чувствам и эмоциям, буквально разрываясь от удовольствия изнутри. Только редкие поцелуи, которые так старательно ловил Хенджин, заставляли того умолкать на мгновения. — Быстрее, Джинни. Прошу тебя, быстрее, – словно в бреду говорил Ли. Нерасторопность Хвана переставала ему нравиться. Каждый раз подступая к кульминации, тот словно специально сбавлял темп и раз от разу толкался головкой в простату. Это было невыносимо. Эта игра в дразнилки была одновременно приятной и одновременно не очень. Было бы стронно, исчезни Феликс прямо во время процесса. – Прошу, пожалуйста, Джинни, – Хван, державшийся до этого последними силами, сдался. Наследник уложил его на спину и сорвал все замки и запреты. Хенджин перестал сдерживаться и начал активно, но без грубости толкаться в Ли, наращивая темп. Он попадал точно в цель каждым своим движением. Хван больше не мучал Феликса, а наоборот, по ощущениям, возносил того на небеса. Ну по крайней мере так казалось принцу. Наследник не щадил его голосовые связки, позволяя кричать и стонать так, что не будь деревня в часе ходьбы, все бы услышали то, как ему хорошо. Ли уже даже не цеплялся за остатки разума, позволяя инстинктам брать свое. Он извивался, царапал короткими ноготками плечи Хвана, сам насаживался в темпе, пытаясь толкнуться еще глубже. Эти действия Феликса пробуждали в Хенджине ответные порывы. Перед глазами пелена была, когда он от нежных поцелуев перешел к мягким покусываниям плеч, шеи и груди принца. Его действия оставляли небольшие красноватые отметины, но Ли не было больно. Хван, словно кот, кусал, а потом зализывал места укусов. Пик удовольствия пришел внезапно и с яркой вспышкой. Феликс вскрикнул и ухватился за наследника сильнее, оставляя на его лопатках небольшие красные следы от ногтей. Холодок прошелся по всему телу, а волна наслаждения узлом завязалась в паху. Ли в тот же миг с содроганием начал изливаться, позволяя белой жидкости каплями стекать по его стволу. Ощущения были ярче от того, что Хенджин еще не подступил к этой грани и продолжал толкаться в уязвимое место Феликса. Хван вышел из него и, обхватив оба члена одной рукой, начал ритмичными движениями двигать по ним. Он слабо проходился у основания, но при том сжимал чуть сильнее ближе к головке. Только что испытавший оргазм Феликс ловил воздух открытым ртом. — Хватит, прошу. Я только что… – он не договорил фразу, как наслаждение второй волной прошлось по его телу и он излился одновременно с Хенджином. Это было невыносимо. Невыносимо приятно. Хван устало лег рядом с ним. Они оба тяжело дышали и все еще пытались прийти в себя. То, что только что произошло, казалось им обоим каким-то сном. Это было не реально, настолько хорошо, что тяжело верится, что это явь, а не сон. Наследник немного влажный от пота, с красными щеками, такими же алыми, как у принца, тихо, но властно прижал того к себе, обнимая крепко. — Я люблю тебя. Я так сильно люблю тебя, – говорил он обрывками, тяжело дыша. То было понятно и без слов, но он не переставал повторять. – Ликси, я люблю тебя. Слышишь? Люблю. Больше всех на свете люблю, – он не переставал цепляться за него, понимая, что таймер на исходе. — Я тоже. Я тоже люблю тебя, Джинни. Очень сильно люблю, – Ли утыкался ему носом в горячую грудь и растворялся в этом моменте. Он не мог и не хотел отпускать его. Эта чертова ситуация сводила его с ума. Желая вернуться обратно еще каких-то полгода назад, теперь он забирал все слова назад. Плевать на реальность, плевать на работу… Родители… только на них не плевать, все остальное он не хотел менять. Живя без телефона, интернета, без прелестей современности, он наслаждался каждым днем, когда Хенджин был рядом. Даже тогда, когда чувств не было, когда они просто болтали часами, когда обсуждали устройство мира, он наслаждался жизнью в средневековье. Он полюбил этот мир со всеми минусами, со всеми плюсами, со всеми людьми, которых он встретил на своем пути. Феликс многое переосмыслил, многое понял, принял и узнал, он наконец-то влюбился так сильно, что грудь щемило от осознания реальности. — Джинни, – он начал тихо, – можешь мне кое-что пообещать? – Ли сглотнул, проталкивая ком подступающих слез. Не хотелось больше плакать, сил на это не было. — Да. Что угодно, – Хван нежно поцеловал его в лоб и начал гладить по голове. — Обещай, что будешь жить, со мной или без меня, но будешь жить, – Феликс говорил спокойно, но в голосе чувствовались нотки тревоги, и они не были беспочвенными. – Обещай, что будешь улыбаться, что будешь смеяться и радоваться. Обещай мне. — Не могу, – со вздохом ответил ему тот. — Обещай, Джинни. Обещай! – Ли прикрыл глаза и хмурился. – Живи, слышишь? Без меня живи. — Я… – слова комом в горле застряли. – Я не могу такое обещать. Как я могу обещать жить, улыбаться и смеяться в мире, где потерял всех близких мне людей? Как? – Феликс чувствовал себя таким бестолковым психологом, раз даже слов подобрать не мог. Как он мог убеждать человека в том, что для себя не гарантировал. — Джинни, – он поднял на него глаза и нежно провел рукой по щеке, – ради меня. Живи ради меня. Ты же не можешь быть уверенным в том, что я исчезаю навсегда? Ты не можешь быть уверенным в том, что не влюбишься второй раз? — Так я больше никого и никогда не полюблю, – Хенджин прижал его ближе. – Но я пообещаю. Ради тебя я пообещаю улыбаться, смеяться и жить дальше. Пускай и в разных мирах, но мы будем жить дальше. Обещай мне, – принц активно закивал головой. — Обещаю. Я обещаю тебе… Я… – в ухе больно зазвенело, словно стрельнуло, но он лишь нахмурился и махнул головой, отгоняя неприятные ощущения. – Я обещаю, что буду жить в своем мире, любить и помнить тебя, Су, Сынмина, всех, кого я встретил тут. — Сынмина не вспоминай, – Ли поднял на него удивленный взгляд, но тот лишь увел глаза в сторону, тогда Феликс усмехнулся. – Он мне не нравится. — Ревнуешь и в такой-то ситуации, – Ли натурально засмеялся под легкое бурчание Хенджина. – Я тебе тут о любви распинался и распинаюсь, а ты все думаешь о своем садовнике? Глупышка, – Феликс повернул его голову на себя и снова мягко поцеловал. – Если бы не он, я бы не… – в ухе снова зазвенело, но в этот раз с большей силой. Принц аж приподнялся и схватился за него, словно это как-то бы помогло унять боль. Хенджин заметил перемены в его поведении, и внутри все похолодело. Он так же присел и взглядом прошелся по его волосам. От темной пряди почти не осталось и следа. В темноте было трудно различить, но голова Феликса казалась полноценно белокурой. Хван сглотнул и сжал кулаки, когда понял, что слезы подступать начинают. Наследник повернул его лицо на себя и попросил заглянуть ему в глаза. — Смотри на меня. Хорошо? Я рядом. Я здесь, рядом с тобой, Ликси, – он жадно стал снова цепляться за каждую деталь его лица, а у Феликса уже перед глазами плыло, мир становился светлее не смотря на то, что на улице ночь. Он понимал, что происходит, он чувствовал это. — Я люблю тебя. Бесконечно сильно люблю, – Ли с испугом посмотрел на Хвана, произнося эти слова, а дальше наступила боль, пронзающая все тело и свет, давящий со всех сторон. Прохлада. Легкий ветер ерошил траву, поднимая тихий шелест. И только пронзительный крик боли нарушил это спокойствие. Одинокий человек сидел в поле и ронял слезы на мягкое одеяло. Его душила боль, в глазах щипало. Он столько всего еще хотел сказать, столько всего еще нужно было сделать вместе… но этому было не суждено сбыться. Хенджин остался один в чистом поле, где над головой было такое красивое звездное небо, такое любимое и приятное. Россыпь белых крапинок на темном фоне вмиг стала ему отвратительна. Темное полотно больше не вызывало у него ни восторга, ни радости, буквально ничего. Он больше не хотел умереть, глядя на красивое небо. Хван просто больше не хотел умирать. Сидя в одиночестве, рядом с забытыми вещами Феликса, он только и мог, что сильно и по-детски громко плакать, держа в руке так и не подаренный букет, состоящий из пурпурных и белых гиацинтов.

***

Свет. Резкая вспышка, боль. Сердце колотилось, как бешенное, отражаясь стуком в барабанных перепонках. Феликс резко вдохнул и открыл глаза. Дорога. Он осмотрел обстановку, пытаясь понять, где он, что он делает, а главное, что только что произошло. Он помнил все до последней детали. Поле, ветерок, нежные касания Хенджина, а потом вспышка и вот Ли за рулем своей машины. Играет его любимая песня.

«Над землей я становлюсь другим.

Сила освободила меня

И проводила через галактику.

Я поднялся выше неба,

Я проснулся, я жив».

Последняя строка больше не заедала. Ему не пришлось бить по магнитоле, чтобы угомонить взбушевавшуюся технику. Сердце стало стучать сильнее. Он начинал понимать, что оказался в реальности, но более того за несколько минут до аварии. Теперь мыслительный процесс пошел быстрее. Теперь он поставил себя перед выбором. Все могло повториться, не так ли? Он мог бы повторить события прошлого, стоит только нажать на газ и… Нет. Случившееся могло и не случиться. Феликс начал снижать скорость и, как только заметил темноволосого юношу выходящего на дорогу, спокойно начал тормозить, поскольку ехал не быстро. Он сделал свой выбор. Как бы там ни было, но за какую-то минуту форы, что дала ему вселенная, он предотвратил то, что, как ему казалось, послужило отправной точкой в мир, что он будет вспоминать с улыбкой и со слезами на глазах. Сердце Ли все еще бешено колотилось и хотело выпрыгнуть из груди. Парень сидел в машине, крепко держась за руль и хмуро смотрел перед собой на юношу, что стоял, расправив руки. Он стоял неподвижно, словно надеялся, ждал и мечтал, что его собьет машина, только вот Ли не хотел в этом участвовать. Феликс какое-то время продолжал сидеть, тяжело дыша и переваривая случившееся, до тех пор, пока парень перед машиной не опустил руки и не упал коленями на землю, словно разочаровавшись в чем-то. Тогда Ли набрал больше воздуха, отстегнул ремень безопасности и грозно вышел из машины. Свет от фар ослеплял юношу и его лицо было почти неразличимо. — Умереть собрался? – он грозно хлопнул дверью и медленно начал идти к нему. – Вообще жизнь не ценишь свою, так еще и другому человеку испортить ее хочешь? Не думал, что того, кто собьет тебя в тюрьме потом будет сидеть? – Феликс медленно приближался к пареньку, что сидел с опущенной головой. – Чего молчишь? — Да что ты пристал?! – он вскрикнул и повернул на Ли голову. Глаза парня были полны слез, красные немного опухшие и такие… – Это мой выбор, так не лезь в него! Кто ты вообще такой, чтобы решать жить мне или умереть? – Феликс натурально обомлел. Перед глазами пронеслось все, что только могло пронестись. В памяти всплыл разговор, который по меркам реального времени происходил буквально несколько часов назад. Он вспомнил этот голос. Он вспомнил эти всхлипы и душераздирающую историю парня, что звонил в колл центр за помощью. Но больше подобного совпадения его удивило лицо… — Чего встал? Езжай своей дорогой, а я пойду своей, – Феликс нахмурился и остановился, как вкопанный. Вся злость на парнишку исчезла, осталась только боль в сердце, которая не уходила еще с того момента, как он оказался в машине. — Имя, – тихо заговорил он. – Назови мне свое имя, – парень стушевался, всхлипнул и вытер слезу. Кажется, от подобной неожиданности поток его рыдания прекратился. — Вам зачем это? — Ты так и не представился, когда звонил в колл центр. Вернусь сейчас на работу и запишу больше данных о бессовестном юноше, из-за которого меня могут уволить, – парень удивился и сглотнул. Он тоже начал хмуриться, постепенно восстанавливая в памяти голос сотрудника. — Вы? Но как вы… — Имя и фамилию, – резко ответил Феликс. — Хван… Хван Хенджин… – на этом моменте сам Ли упал на колени, не жалея ни штаны, ни кожу. На утро явно появятся синяки, но какое до них вообще дело? То не было ошибкой. Просто чертова тупая шутка вселенной. Лицо незнакомца, его лисьи глаза и родинка под одним из них. Феликс слишком хорошо запомнил каждую деталь любимого человека. Ну конечно! Конечно же у каждого человека в средневековье был свой прототип в реальности, но… — Боже, вам плохо? – Хван подскочил к Феликсу и, стерев остатки слез, начал обеспокоенно расспрашивать того о самочувствии. Средневековье… А был ли вообще этот мир? Не было ли это сном? Знаком? Предостережением или намеком? Ли понять не мог, но молча заглядывая в знакомые и родные глаза человека, что сейчас за голову хватался и легонько тряс его, не понимая, в каком тот состоянии, осознавал, что просто не может отпустить его. Феликс не переносил на него тот образ, сложившийся за полгода, проведенных в непонятном месте, но подсознательно понимал одно – просто так он его не отпустит. Он не даст умереть тому, кто был ему дорог… Их судьбы были переплетены, они были чем-то похожи. Потеряли отца и с тяжестью вины на плечах могли лишь только издалека наблюдать за матерью и братом. Да даже если и не издалека, было в них что-то общее. — Обещай, что не умрешь, – тихо заговорил Феликс, возвращаясь из раздумий. – Обещай, что будешь жить… – парень тяжело дышал на фоне натуральной паники и слабо понимал, что вообще происходит. — Обещаю… Но… — Без всяких но, – Ли прикрыл глаза и протянул ему в дружеском жесте руку. – Просто обещай, а я сделаю все, чтобы помочь тебе. Глядя с высоты семнадцатиэтажного здания, было тяжело различить их рукопожатие и последовавшие за тем крепкие объятия. Этим действием Феликс закрепил свое собственное обещание, а также нашел новый смысл жизни. Да, они скорее всего разные. Светловолосый король и короткостриженый бедняк с темной копной, то было не важно. Сердце Ли не могло просто так унять те чувства, которые он в нем хранил. Любовь просто так не выкинешь ни из груди, ни из головы. Наблюдая с высока, можно было увидеть, как два маленьких силуэта еще какое-то время разговаривали, сидя на безлюдной дороге, а после сели в машину и медленно поехали по прямой. — Выглядит, как хорошее начало. Ты так не думаешь? – мужчина, державший руки за спиной, проводил автомобиль взглядом, а после с широкой улыбкой обернулся на собеседника. Тот не был таким лучезарным, а его темные волосы добавляли мрачности образу. — По крайней мере это лучшее, что я смог сделать в подобной ситуации, – они оба отошли от края крыши, двинувшись вглубь. — Тебя не радует, что твой человек выжил? – мужчина шел вровень с ним и с интересом поглядывал за реакцией второго. — Радует, почему же? Но вы же не перестанете посылать его грешной душе трудности, я ведь прав? – Бог улыбнулся, но ничего не ответил. – Я не могу повлиять на то, кого он будет любить, это ваше право, ваш дар и ваше творение. — Не все мои творения идеальны, не все они следуют пути, который я для них избрал, – он мечтательно посмотрел вдаль, не отнимая улыбки от лица. — Но, если бы вы могли, работы у меня было бы меньше, и я бы лучше справился со своим основным заданием, – Бог усмехнулся и похлопал парня по плечу. — Сынмин, ты хороший ангел-хранитель, и я верю, что и с этими трудностями ты хорошо справишься. Верно? – Ким повернул на него усталый и несколько раздраженный взгляд. — Время покажет, – он всмотрелся в горизонт. – Вернуть падшее начало не просто назвать обычным словом «трудность»…

***

Жизнь – непредсказуемая штука. Ты не предугадаешь повороты, которые встретятся на этом пути, не поймешь, как правильно поступить, пока не совершишь ошибку. Ты движешься по этой тропе, словно вслепую, предсказывая лишь примерные события следующего дня. Ты не знаешь, что ждет тебя через месяц, через неделю или через два часа, только примерно понимаешь, что… — Я проспал! – Феликс разъяренно скинул одеяло в сторону и побежал в ванную комнату, попутно пальцами расчесывая отросшие за полгода, выкрашенные в белый цвет волосы. – Какого черта ты не разбудил меня? – выкрикнул он, залетая в уборную. Хван, что в это время мирно готовил блинчики на кухне, с интересом выглянул из проема. — Прости, я думал, что тебе сегодня к десяти, вот и не стал будить, – Ли кинул в него полотенцем, яростно чистя зубы. — А бубильники у мевя пвосто так штоят (а будильники у меня просто так стоят). Да? – он сплюнул пену и быстро прополоскал рот водой. Хенджин все еще стоял в дверях, но уже с аккуратно сложенным полотенцем. — Прости, просто ты сам сказал, чтобы я не заходил в твою комнату, – Ли с хмурым взглядом вышел из ванной, попутно забирая брошенную в Хвана вещь, чтобы вытереть лицо. — Ради такого разрешаю, – он посмотрел на часы. – Черт! – Феликс метнулся к шкафу, быстро натягивая на себя с полок, что первое попадало под руку. — Завтракать будешь? – Хван ходил за ним по пятам с ужасно виноватым видом. — Ты издеваешься? – Ли быстро вышел из комнаты, все еще пытаясь на ходу приводить себя в порядок. – Мне нах… кхм, – он сдержался и заговорил строго, но спокойно. – Мне некогда. Поем на ужин, – Хенджин расстроено опустил руки и вздохнул. Не так он представлял совместную жизнь со своим спасителем. Хван ожидал хотя бы чуть больше улыбок на лице того, кто пополам с ним оплачивает больничные счета и предоставляет кров. Хотя чего жаловаться? И на том спасибо. — Я сейчас быстро соберу контейнер еды. Возьмешь на работу, – темноволосый паренек в фартуке немного улыбнулся и метнулся на кухню, быстро доставая контейнер из знакомой полки. Он аккуратно сложил несколько панкейков в пластиковую коробочку и полил апельсиновым джемом. – Я могу добавить фруктовые дольки… – входная дверь хлопнула, – если хочешь… – Хенджин перестал улыбаться и устало вздохнул. Парень привык получать незаслуженный холод от Феликса. Тот сам предложил жить вместе, сам стал помогать и разруливать проблемы. Ли был лучезарным, веселым и сияющим изнутри. Они вместе радовались тому моменту, когда парень сменил работу в колл центре на практику психолога в частной клинике. Но со временем тот, словно потух. Раз от разу Ли терял улыбку на лице, начинал сильно хмуриться и вести себя с ним, словно с ребенком, не оправдывающим надежды. Он сам это начал, так почему все так изменилось? Хван припоминал для себя только один момент, который закончился для него очень плачевно. Феликс тогда вернулся после первого рабочего дня на новом месте. Он сиял, улыбался и нес небольшую коробочку пирожных. «Твои любимые», – сказал тогда он. Хван не знал, почему Ли так для себя решил, почему сказал, но с той же радостью открыл коробку и старался не опустить улыбку. Фисташка. Чертова фисташка. Два пирожных. Хенджин посмотрел на них и ничего не сказал. Обмолвился об аллергии только когда скорая приехала. Тогда то Феликс и стал раздражительным. Хван не знал, что было у него в голове, даже предсказать не мог, как у него в груди защемило. Любимая фисташка короля и аллергия на нее у Хвана. Ли просто в тот момент остро понял, насколько реальность отличалась от средневековья. Нет, он не счел это сном, а наоборот, замечая все больше знакомых лиц в реальной жизни, подмечая их сходство не только внешнее, но и внутреннее, все больше убеждался в трезвости своего ума. Только вот принять различия не мог, пускай временами они и были в лучшую сторону. — Хорошо, Суеиль. На сегодня мы закончим, – немного припозднившийся Феликс все же успешно провел сеанс для девочки подростка, что страдала избирательным мутизмом. Она боялась говорить и могла использовать только жестовую, письменную речь или же вести переписку по средству телефона. — Спасибо, господин Ли. Я приду на сеанс через неделю, – жестами показала Су. Феликс улыбнулся и кивнул. — Хорошо. Не забывай практиковаться, как мы с тобой и договаривались, – она кивнула и с улыбкой покинула кабинет, оставляя несколько уставшего парня наедине с кучей бумажной волокиты. Ли пока не мог принимать пациентов без надзора опытного специалиста. Су ему перешла так как он уверенно настоял на том, что сможет найти с ней общие темы и помочь. По этой причине больше клиентов у него не было, и в оставшееся время он лишь копался в бумажках или присутствовал на приемах у других психологов. По крайней мере так было до этого дня. — Да-да, войдите, – он перевел взгляд на дверь, где робко показалась каштановая макушка паренька с оленьими глазками. — Простите, можно? – Ли с интересом посмотрел на него. — Кажется, вы ошиблись дверью, – незнакомец посмотрел на табличку, а потом снова на Феликса. — Вроде бы нет. Я записан на прием к Ли Феликсу. Думаю, в одной клинике маловероятно найдется еще один человек со столь примечательным именем, – еще не опытный психолог с интересом и опаской посмотрел на парня, но все же неуверенно показал на стул. — Проходите, садитесь, – тот низко поклонился и робко присел в указанное место, внимательно рассматривая интерьер кабинета. Все вроде такое же, как и в коридоре: скучное, белое. Но в стеллажах и элементах декора была своя изюминка, привносившая уют. Феликс быстро распечатал бланк и, забрав его из принтера, сел в свое кресло. Странно, конечно, что пациент смог записаться на прием именно к нему, но подробности подобной ситуации он решил уточнить в регистратуре немного позже. — Что же, давайте знакомиться, – он улыбнулся, достал ручку из нагрудного кармана халата и занес ее над листком. – Как я могу к вам обращаться? – до этого мечтательно разглядывающий окружающую обстановку, парень вернул на того все тот же спокойный взгляд, сопровождающийся приподнятыми бровями. — Ли Минхо, – он заглянул в бланк, пытаясь для себя понять, что еще у него спросят. — Хорошо. Ли Мин-хо, – раздельно произнес Феликс, с улыбкой записывая сказанное. – На что жалуетесь? Головные боли или возможно панические атаки, фобии? – он спрашивал, параллельно вглядываясь в выражение лица пациента, но то оставалось неизменным. — Кажется у меня диссоциативное расстройство, – Ли приподнял брови и с удивлением посмотрел на Минхо. Его забавляли люди, которые, не разбираясь в специфике профессии, уже самостоятельно для себя находили диагнозы и слепо верили им. — Вот как? И в чем же оно по-вашему мнению проявляется? – Феликс занес ручку над бумагой, чтобы сделать для себя пару заметок, но остановился, услышав сказанное. — А вы меня не помните, случайно? – Ли с интересом посмотрел на пациента, подмечая все больше странностей в его поведении. — Нет. Мы где-то встречались раньше? – парень напротив немного улыбнулся и даже как-то… повеселел? — Я уверен, что мы встречались раньше, – он немного поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее. — И где же? – с прищуром спросил Ли. Да, его профессия предполагала под собой работу с людьми со странностями, но напрямую с таковыми тот еще не сталкивался. — Как раз в этом и проблема. Я прочел много статей в интернете и долго думал, что у меня диссоциативное расстройство, однако, как только я решил записаться в клинику, я увидел знакомое лицо, поэтому теперь не уверен ни в чем, – Феликс поджал губы и почесал щеку, отвлекаясь взглядом на небольшой маркер, висящий на мониторе. Он ничего не говорил и лишь ждал, когда пациент продолжит. – Я видел вас в средневековье. Вы сидели на лавочке у таверны, – Ли кивнул, вздохнул и хотел было написать в бланке что-то про несколько другую болезнь, но вовремя остановился, начиная анализировать сказанное. Феликс немного нахмурился и резко перевел на него взгляд. Оленьи глазки, потерянный вид и тот глупый вопрос, что задал незнакомец. Верно, было бы странно, если бы кто угодно, в каком угодно мире бродил по улице и спрашивал, какой сейчас год. Такое могло быть, если человеку крепко накрепко отшибало память, только вот с памятью у пациента проблем явно не было. Возможно, проблемы с рассудком, но тогда они у них с Феликсом одни на двоих. — Простите… я вас правильно услышал? – Ли не уточнил что именно подразумевал, но Минхо спокойно кивнул. — Да. Я время от времени оказываюсь в средневековье. Обстоятельства всегда разные, но суть одна, – Феликс кажется забыл как дышать, у него сердце быстро застучало по непонятным причинам. Так сильно по издевавшаяся над ним вселенная снова подкинула сюрприз в лице этого странного молодого человека. Жизнь – непредсказуемая штука. Ты не предугадаешь повороты, которые встретятся на этом пути, не поймешь, как правильно поступить, пока не совершишь ошибку. Ты движешься по этой тропе, словно вслепую, предсказывая лишь примерные события следующего дня. Ты не знаешь, что ждет тебя через месяц, через неделю или через два часа, только примерно понимаешь, что за одним поворотом обязательно найдется другой, превращающий жизнь в один огромный лабиринт полный тайн и загадок, которые тебе еще предстоит решить…