О взаимных букетах, июне и пионерии.

Ах, что ведь может быть лучше, чем те далёкие, но такие жаркие, и по-своему родные края? Там, где листва всегда зелёная, где вода всегда чистая, где фонари тускло светят в прохладные вечера, и где всегда есть скрипучие качели. Ацуши снова видит эти деревья, мелькающие за окном почти прозрачного автомобильного стекла. Поют птицы, зовут за собой, куда-то в лес, но парень ведь давно знает, что в лес ходить нельзя. Да и него есть дела намного важнее каких-то птиц.. И уж куда важнее, наверное, пропущеного по чистой случайности знака «кирпич». — не видел я этого знака. И вот, казалось, минуту назад он только ехал среди бескрайних полей подсолнуха под свои любимые песни, как - бац! - и уже в полицейском участке. Собственно, у него всегда время летело, как будто вчера ему было пять, а завтра тридцать. Так и вся жизнь пролетает ведь.. — а глазки тебе на что? Полянки разглядывать? Накаджиме перед лицом щелкнуло двумя пальцами, на что он рефлексивно заморгал и отодвинулся. Мало ли, в глаз свои пальцы засунут. А глаза ему дóроги, не будет он ими разбрасываться. — или, может, на белочек смотреть? Первый милиционер, что пониже второго на пару сантиметров, показательно сложил свои волосатые руки на груди. Рукава завёрнуты, жара ведь.. Казалось, что Ацуши под взглядами прямо сейчас расплавится быстрее, чем от солнца, что наверное, даже пыль, ветающую в воздухе сжигало. — не нужны мне ваши белочки. Раз так не нравится, то пилите деревья перед знаками. Второй, что повыше, тихо хохотнул. Мол, голосок него ещё не прорезался, а уже нотации читает. Хотя им, наверное, и не до голоса дело. Переглянулись эти двое, поморгали друг другу, кивнули, и повернулись обратно. Может придумали что-то? Отпустят может? Или будут дальше его допытывать? — хватит нам с твоих претензий. Самому не нравится, сам и пили. И шагал бы ты.. — пошагает после штрафа, - второй, что повыше, строго зыркнул на второго. Сверху вниз, так сказать. Но беловолосому не было так уж смешно, как им двоим. У него срочное дело, и нужно ехать, а они тут спорят, какой же штрафик ему выписать? С другой стороны, он не вымрет он температуры, ведь есть, хоть и дряхлый, вентилятор. Дует себе, крутится, иногда у него что-то стучит внутри, но Ацуши и этого хватает. — Ну-с, платить будем? К лицу поднесли какую-то бумажку. Хамы какие-то, ей богу! Хотя, Где-то в своих внутренностях и секретностях он будет думать, что всё-таки он виноват, что знак не заметил. Заплатив нужную сумму, тот наконец вышел из белого здания милиции, шлепая обувью по сухой земле и снова сгорая заживо. Всё сиденье машины уже было под тридцать градусов, хоть воду лей, хоть лед клади. Тут уж наверное лучше просто самому нырнуть в бочку со льдом, и валятся, как алкоголь. «достали эти милиционеры.. Не хватало опоздать!» - думалось парню, которому всё-таки пришлось сесть и ехать дальше, хоть и сквозь свои внутренние упрёки в сторону всего на свете. Хоть со временем та адская температура спала, и начал дуть немножко прохладный ветерок, Накаджиме лучше не становилось, и становится не хотелось. Ведь доехал он к лагерю только к вечеру. Линейка пропущена, да и вообще всё на свете... Только и извиняйся перед вожатым и моли о пощаде. Что он, собственно, и собирается сделать, пролезая чрез ворота своего родного лагерька. Яркая надпись гласила о приветствии. Пылала гордостью здания, и при свете заката становилась ещё более величевственной. Пройдя через неё, желтоглазый почти что полз по земле, как последняя голодающая змея, стараясь пробраться к охране, а потом и выйти к отряду. С охранником проблем не возникло, поругали немножко и отпустили, делов то. Но вот самое страшное было впереди - переодется и с камнями стыда на плечах плестись на ужин, а дальше и к вожатому, спать... Ох, как же это долго! Он и так уже устал, вся дорога как против него. — Дазай? Приношу огромное пионерское извинение! Я выехал ещё с утра, но меня задержали из-за знака, и.. — я уже понял. Вожатый повернулся лицом к парнишке, что и так сгорбился в три погибели, и потрепал его по волосам с легкой улыбкой. — из-за знака, говоришь, задержали? Не милиция, а проходной двор, ей богу. Тот улыбнулся, обидчиво отворачиваться то ли на разбитую тарелку пару минут назад, то ли и вправду на милицию. Кто же знает этого.. Парня что ли. Язык ни у кого не поворачивается его обозвать. — Из-за знака.. Лучше бы ветки срезали со знаков, чем штрафы требовали. Он поставил руки в боки, в то же время оглядывая родное с детства помещение столовой. Как будто одни и те же лица, вот только имён он никак назвать не мог... Только вожатых и запомнил. Где-то вдалеке ворчит Куникида, видимо, это кто-то из его отряда разбил ту тарелку с грохотом на всю округу. Иначе бы он так не злился. Он уже отвёл взгляд, как его глаза, хоть и уставшие, но с ярым интересом пригляделся на новую фигуру. Его он точно не видел.. Это был парень чуть старше его самого, с чёрными волосами, и чутка белыми на концах. Он смотрел куда-то в окно, и... — что, Ацуши, заглядываешься на новенького? Дазай с озорством улыбнулся. Видимо, тоже на него поглядывал. — это Рюноске Акутагава, и.. — ничего я не заглядываюсь, нужен мне он.. Кстати говоря, я могу уже идти к себе? — Иди, само собой. Трясущиеся ноги потянули тело, которое наверное, жило уже на том свете, к, как он её называет, комнате с кроватями. Легко и просто. Ах, а там ведь свежие матрасы, прохладный сквозняк из окна, немного пыльный пол... Накаджима аж заулыбался от воспоминаний. Все они были счастливые. Как будто неделю назад он кутался в три слоя в одеяло от того, что кто-то очень непугливый рассказывал страшилку. И уж точно не про гробик без тормозов и руля. В любом случае, размышлять у него не оставалось времени, и он сразу ввалился на прохладную простынь. Мелочь, а так приятно. Теперь осталось только дождаться до следующего дня.. Уж очень ему интересно, что случится в его первый день. А точнее как он успеет покалечится.