РД и крепкие объятия

You've been a part of my life

I'm digging through my scars

So tired, you know

But now I think it's enough

I've tried to be the best

But fell down depressed

I've gotta get up

This weight is breaking my back.

В объятиях тепло. Ты ощущаешь себя в безопасности и любви. Полноценно. Неуязвимо. Неуловимо и скрыто от глаз других людей. Окружающая среда является чем-то непостоянным и шатким. Голоса рядом укутывают в привычную атмосферу шумного города. С таким ощущением проснулся Паша посреди ночи в жарких объятиях Костенко, тихо сопевшего рядом и ни о чём не подозревавшего. Периферийным зрением замечает что-то в темноте. Едва заметное, но видное чуткому глазу. Наталкивает на панику, но и двигаться нельзя - Сергей ведь проснётся и переполох начнётся заново. Всматривается в тёмный угол комнаты и только слышит тихое, но вкрадчивое «ещё встретимся, Павел», из-за чего сердце бьётся в сумасшедшем ритме, уходя в пятки, а дыхание и вовсе напоминает разговор астматика без ингалятора. Этого не может быть. Это всё нереально. Этого не существует и вообще.. Так нельзя. На утро, конечно же, он ничего мужчине не сказал - не смог испортить желанное утро, наполненное душевностью, проявлением внимания и нежностью. Так даже лучше. Ещё раз проходить ночные кошмары никому из них не хочется. Конечно, ни один из них не мог предположить, что это время пройдёт для каждого по-своему. Сегодня Паша вновь посетил Алину и в этот раз на листе бумаги красуется букет счастливых влюблённых цветов - красная гвоздика (моё сердце стремится к тебе), красная хризантема (я люблю), маргаритка (верность и скромность), гортензия (искренность), цветок лотоса (чистота) и тёмно-розовая роза (благодарность). Женщина смотрит на рисунок и искренне удивляется, насколько же всё меняется за какие-то месяцы. – Полагаю, тебе становится лучше? – Думаю, да. Мне больше не хочется причинять себе вред. Больше нет мыслей о том, как бы выглядела моя смерть и мои похороны, - спокойно отвечает парень, только чуть бровью ведёт. Доктор привычным движением пододвигает к нему кружку с чаем, которую тут же принимают. – Расскажи мне про свою жизнь сейчас. Что изменилось в тебе и вокруг тебя? – Наверное, после того, как я получил поддержку от того, кто мне, как оказалось, нравился довольно давно, мир приобрёл новые яркие краски и оттенки эмоций, которые раньше не были для меня важными и доступными. – Любовь творит чудеса, правда? - Алина улыбается глазами и меняет положение ног. В блокнот добавляется новая запись : «анализирует новые чувства». – На самом деле, раньше это ощущение представлялось мне совершенно иначе. Казалось, что это адреналин и взрывы внутри, но никак не.. Спокойствие, умиротворение, безопасность и понимание. – Как ты понял, что ты начинаешь различать ощущения? В каких ситуациях это выделялось сильнее всего? – Каждый раз, как он обо мне заботился, - а по рукам вновь мурашки от воспоминаний о мягких и бережных прикосновениях. – Хочешь рассказать подробнее? - не заставляет, просто предлагает. – Наверное, это началось уже тогда, когда мы с ребятами вернулись из путешествия.. Я довольно плохо помню происходящее в первые полтора месяца моего пребывания здесь, в Москве. Но.. Пока друзья восстанавливались, он торчал со мной в больнице и старался как-то вернуть меня в своё сознание. Он переделал комнату в своей квартире под меня. Он умолял меня бороться, когда я хватался за лезвия и причинял себе боль, чтобы перестать чувствовать себя маленьким человеком в большом плане высших сил. Он находил способы заставить меня поесть. Находил время почитать мне книгу. Он.. Сотворил чудо, о котором я когда-то перестал мечтать, - хватает ртом воздух, понимая, что почти не дышал, пока выговаривал всё, что накопилось в голове. – Это действительно многого стоит. Искренние чувства захватывают в водоворот. Но это самое лучшее, что можно ощутить, на самом деле. – Я словно спал всю свою жизнь. Да, что-то где-то делал. Да, куда-то ездил и кому-то помогал. Но.. сейчас это словно прозрение. Будто все цели этого мира объединились в одном человеке. – Мне так нравится слушать о твоих успехах, Паш. Твои глаза сияют, да и сам ты улыбаешься. По сравнению с тем, каким ты ко мне пришёл - это два разных человека. Паша пожимает плечами. – Сам не ожидал, что могу чувствовать себя настолько хорошо. Алина кивает. – Какие планы на будущее? Есть какие-то наметки по возвращению в социум? – Ну.. я долго думал, на самом деле. Хотелось, чтобы профессия была и полезная, и.. нескучная. – И что же ты выбрал? Наверное, несколько вариантов? – Вроде того. Но основной вариант зависит от моего.. кхм, любимого человека. – Даже так? Всё настолько серьёзно? – На уровне академии ФСБ, - смущается Вершинин. – У кого-то любопытство заиграло новыми красками? Хочешь знать всё обо всём? Блондин смеётся : – Нет, просто хочу защищать людей от того, что случилось со мной. Чтобы меньше людей чувствовали себя несчастливыми и одинокими. Когда знаешь, что тебя защищает твоя страна - это восхищает и отрезвляет одновременно. – Довольно интересная позиция, - глубокомысленно изрекает женщина. Паша вновь смущается. – В общем, всё становится на свои места. А сам вспоминает происходящее по ночам и сомневается в своих же словах. Впервые он заметил это что-то ещё очень давно, во время своих худших дней депрессии, когда в комнате менялось только освещение. Вернее, его наличие. От дневного до ночных фонарей на улице. Тени зайчиками скользили по стенам от просвета к просвету и вновь по-новой. Это напрягало и одновременно на это было глубоко плевать - будь, что будет и ладно. Когда основная шаль апатии и сонливости спала, Паша стал замечать темноту в светлых уголках комнаты и днём. Но только наедине, когда Сергей отсутствовал дома. Как говорится «без лишних свидетелей», хах. Это как-то даже грубо. По крайней мере, со стороны этих странных сил, не желающих оставлять в покое. Лишь один раз Вершинин услышал то, что повергло его в шок. Это был солнечный осенний закат. Он лежал на жёсткой кровати в больнице и проживал свою жизнь в очередном бесполезном дне, то засыпая, то просыпаясь. Он слышал довольно шумное дыхание спящего на стуле Костенко. Слышал пение птиц за открытым окном. И даже детский смех. А потом всё прервалось. Остался лишь мерный писк кардиомонитора и звон в ушах, сквозь которые пробился родной голос, тихо что-то нашёптывающий, но что - неизвестно. – Паш, ты снова задумался? – Да, прости. Это я так, просто что-то своё вспомнил. Не забивай себе голову. – Точно всё в порядке? – Да, конечно. На улице его встречает полюбившаяся Шевроле Тахо в рестайлинге и куда же без её владельца в чёрном пальто, которое так здорово подчёркивает все прелести этого мускулистого тела. – Скучал по мне? - фырчит Сергей, ухмыляясь. Паша сначала пихает его в плечо, потом крепко обнимает. – Это глупый вопрос. Конечно, блин, соскучился! - бубнит парень в шею генералу, потом чувствует крепкие руки на своей талии, довольно хмыкает и жмурится аки лис. – Голоден? – Смотря в каком смысле. – В кулинарном. – Ты можешь стать моим первым и последним блюдом. Сергей только смеётся на такой флирт и прижимает пацана к себе. – Боюсь, меня одного будет недостаточно. – Проверим? – Обязательно, но чуть позже. Сначала ты поешь. – Бе-бе-бе, - показывает ему язык Паша, но смиренно садится в машину и отряхнув ботинки от снега, полностью усаживается внутрь, пристёгивается. Пока истинный джентельмен садится рядом и везёт его в явно не самый дешёвый ресторан в городе. В салоне играет приятная успокаивающая мелодия, который Сергей накачал специально для блондина, зная, как тому нужно спокойствие даже после нормальных сеансов у психиатра. А ещё он знает, как младший ценит его заботу. Паша прикрывает глаза на несколько минут, тихо задремав. Генерал смотрит на него и включает печку сильнее, пока вновь попадает в столичные пробки. Мальчик должен выспаться. А то в последнее время он такой напряжённый по утрам ходит. И смотрит вновь так боязливо, словно не понимает, где находится. А пока мальчик спит, тихий голос напевает ему «всё не наяву, я прошу - проснись!».. Паша открывает глаза среди блёклых и полуразрушенных многоэтажек уже знакомого города, который хотелось оставить в прошлом. Он вновь оказался в Припяти.

Я отправлюсь в дальний путь И забуду сигареты на балконе Я вернусь и посмотрю

в зеркало на пороге Чтобы демоны, демоны,

демоны меня не одолели Демоны, демоны,

демоны меня не одолели.