In These Silent Days | В тишине этих дней

      Утром в день свадьбы ее тошнит в ванной Поттеров. Пропуск завтрака превращает позывы ко рвоте в бесполезное, болезненное действие.       Она наклоняется над раковиной и брызгает на лицо холодной водой, ощущая, как Джинни гладит ее спину. — Раз уж ты не разрешаешь мне убить Малфоя, позволь хотя бы сделать тебе прическу и макияж.       Гермиона слегка кивает и позволяет за собой поухаживать. Джинни наносит на ее кожу легкий макияж, которого достаточно для того, чтобы скрыть бледность застывшего лица.       Пока Джинни бережно расчёсывает кудри и заплетает их в простую косу, Гермиона едва сдерживает слезы.       Подруга сжимает ее плечи. — Ты самый храбрый человек, которого я знаю, но ты не должна бороться с этим в одиночку. Ты вообще не должна проходить через это.       Гермиона качает головой и проглатывает комок в горле. — Нет. Я не позволю им победить. И вы с Гарри сделали достаточно. Просто… просто будь рядом со мной. Сегодня. Во время… Этого.       Она считает глубокие вдохи, переходя на годы. Всего лишь три. Это будет просто эпизод в ее истории. Три года, а затем свобода. Три года показательного подчинения, пока она готовится к борьбе с системой.       В дополнение к копии формы о расторжении брака Гермиона хранит список всех членов Визенгамота, проголосовавших за закон о браке, печатных изданий и журналистов, поддержавших его, и всей команды министра Лэнса.       Она надевает свои боевые доспехи: платье-футляр цвета слоновой кости с длинными рукавами. Маленький бунт, которым она упивается. Если ее заставляют выйти замуж за чистокровного отпрыска под угрозой лишения палочки, Гермиона сделает это по-маггловски. — Я знаю, ты просила не вмешиваться, но мы с Гарри, возможно, отправили Малфою письмо в резких выражениях, — признается Джинни, застегивая молнию на платье. — Я должна была догадаться. — Рон послал громовещатель. — Я не ожидала другого. — Луна отправила ему книгу о распространенных ядах и противоядиях к ним. На случай, если ты попытаешься стать вдовой раньше времени. — Забота о моем спасении от заключения достойна похвалы, но я не уверена, что отравление поможет.       Джинни понимает намек и прекращает попытки рассмешить ее.       Прогулка по коридорам Министерства проходит в торжественной обстановке. Луна и Джинни рядом и каждая держит Гермиону за руку. Гарри и Рон идут впереди, пытаясь заслонить ее от любопытных зрителей.       Все трое Малфоев ждут в зале для церемоний. Они не обмениваются приветствиями; друзья отводят ее в противоположный конец комнаты и садятся рядом. Гермионе приятно, что обстановка этого, по сути, конференц-зала совершенно не романтичная.       Никто не говорит ни слова. Гермиона смотрит на часы над дверью, мечтая пасть жертвой гнетущей тишины, что обволакивает и без того некомфортное помещение. Она незаметно бросает взгляды на Малфоев. Люциус одет как на похороны, но Нарцисса выглядит элегантно, как всегда, в одежде сиреневого цвета.       Драко в традиционной черной мантии для официальных приемов. На нем все свадебные регалии, включая накидку. Он выглядит настоящим женихом, и от этого зрелища у Гермионы потеют ладони и ноет живот.       Ее мысли занимает множество разнообразных вариантов побега. Она представляет, как выбегает из зала, крадет несколько портключей и скрывается в Австралии. Исчезает в мире магглов. Меняет черты лица и приобретает новую палочку, созданную за границей. В каждом сценарии она бросает проклятие Люциусу Малфою в лицо перед уходом.       Гермиона возвращается к настоящему, когда кто-то громко откашливается. Входит служитель с широкой улыбкой и явной неспособностью прочитать мрачное настроение присутствующих. — Если вы займете свои места, мы можем начинать.       Гермиона не хочет этого делать, но чувствует, что ее конечности двигаются сами по себе. Рука, которая может принадлежать Джинни или Гарри, сжимает ее ладонь в последний раз, и она идет, чтобы встать перед служителем.       Бесцветный, угодливый бюрократ, обрекающий на гибель Гермиону, имеет наглость хмыкать и ухмыляться при приближении Драко.       Они становятся бок о бок. Малфой достаточно близко, чтобы Гермиона могла слышать его ровное дыхание, чувствовать запах его одеколона. И хотя это приятный аромат, она все продолжает ощущать, как к горлу подступает желчь.       Регистратор несколько минут болтает о радостях брака и важности сегодняшней церемонии. Гермиона представляет, как проклинает кровь этого человека, чтобы она закипела в его венах, и заставляет его умирать медленной, мучительной смертью. Она бездействует только потому, что оставила свою палочку у Джинни. Обдумывание деталей нового закона, который она хочет разработать для несовершеннолетних оборотней, позволяет ей максимально дистанцироваться.       Она возвращается на землю, услышав нежелательное распоряжение. — Пожалуйста, повернитесь лицом друг к другу и возьмитесь за руки, — радостно объявляет мужчина, словно на правах гордого старшего родственника, возглавляющего счастливую церемонию.       Руки Драко слегка дрожат, и Гермиона ободряюще пожимает их. Она ненавидит порыв собственной доброты и компенсирует это, избегая зрительного контакта. — Мистер Малфой, пожалуйста, повторяйте за мной.       Голос заставляет ее поднять взгляд. Голос Драко. — Я призываю присутствующих здесь людей засвидетельствовать, что я, Драко, беру тебя, Гермиону, в законные жены. Клянусь быть любящим, верным и преданным тебе в нашей совместной супружеской жизни.       Такого тона она никогда от него раньше не слышала. Низкий и серьезный, уверенный голос ласкает ее слух. Он был мальчиком, который высмеивал ее зубы, ее волосы, ее кровь. Теперь Драко стоит перед ней, произнося искренние обещания. — Мисс Грейнджер, пожалуйста, повторяйте за мной.       Гермиона бормочет клятвы так быстро, как только может, вновь сосредоточив взгляд на груди Малфоя. Ложные клятвы слетают с ее губ. Она не имеет в виду эти слова и возмущается тем, что их вообще приходится произносить. — И… э-э… кольца? — спрашивает придурок, отвечающий за ее независимость. Этот идиот, кажется, уловил едва сдерживаемое презрение Гермионы. — Они у меня, — говорит Драко, доставая из внутреннего нагрудного кармана два золотых кольца.       Начинающий-Что-то-Подозревать-Придурок просит Драко произнести еще больше связующих слов.       Он держит кольцо на кончике ее пальца и декламирует тем же странным нежным тоном: — Я дарю тебе это кольцо как символ нашей любви. Я полностью твой. Всем, что у меня есть, я делюсь с тобой. Пусть это кольцо всегда напоминает тебе о словах, которые мы сказали сегодня.       Когда он проталкивает золотую полоску вдоль костяшки ее пальца, Гермиона бросает взгляд на украшение: простое кольцо с одним блестящим камнем — кажется, изумрудом приглушенного цвета — в центре. Легкое и сдержанное, полная противоположность всему, что она знает о семье Малфоев. — Мисс Грейнджер, теперь, пожалуйста, вы повторяйте за мной.       Гермиона дублирует действия Драко, но не его интонацию, не в силах скрыть горечь в своем голосе. Она замечает, что кольцо Драко выглядит идентичным по дизайну, но с синим камнем, который она очень хорошо знает. Сапфир.       Гермиона отпускает его руку в ту же секунду, когда кольцо оказывается достаточно глубоко, без риска падения. Служитель неловко откашливается и напоминает ей о последнем шаге. — Не могли бы вы… э-э… взяться за руки, пожалуйста? Пришло время скрепить узы.       Гермиона знает, что это символическое действие, но оно все равно обжигает, когда она снова берет руку Драко, и над ними мелькает палочка. — Властью, данной мне Министерством магии, я объявляю вас связанными на всю жизнь. Пусть волшебство скрепит ваш союз.       Гермиона немедленно отдергивает руку и разглаживает платье. Поцелуй не обязателен, это просто обычай, и она не будет следовать этой традиции сегодня. Драко тоже ничего не предпринимает, и чертов правительственный лакей продолжает свою миссию — окончательно испортить этот день. — Вас необходимо запечатлеть для архива.       Она сомневается в его словах. Колдография может оказаться или нет в каком-либо официальном файле, но Гермиона знает, что ее истинное предназначение — завтрашний выпуск «Ежедневного пророка». Она и Драко, вероятно, окажутся на первой странице.       Гермиона поворачивается к ожидающей камере и обнаруживает, что Драко мягким движением перекидывает ее руку через свой локоть. Вспышка гаснет, и Гермиона понятия не имеет, какое выражение принимает ее лицо. Она не исключает возможности, что движущаяся фотография будет читаться словно оскорбительный жест. — Поздравляю, мистер и миссис Малфой! — объявляет человек, чье имя Гермиона обязательно узнает, чтобы проклясть все его генеалогическое древо.       Он достает свидетельство о браке для подписи. Еще один камень на шею Гермионы, пока она ждет своей очереди вслед за Драко. У него аккуратный почерк и изящные буквы, несмотря на то, как торопливо он пишет свое имя.       Гермиона забыла, что сегодня ей предстоит сделать этот выбор. За бесконечно малый промежуток времени между тем, как она взяла перо и написала свое имя, Гермиона вспомнила все ехидные поздравления, которые она получила от враждебно настроенных коллег на этой неделе, и все прошлые комментарии главы ее отдела о том, что она не должна возражать против задержек на работе, поскольку не имеет мужа и детей, ожидающих ее дома.       Она вспоминает замечания Драко о ее застопорившейся карьере, о том, как она отказывается играть в эту игру, и это сдерживает ее. Подстроенную игру.       Она прибегает к полумерам и добавляет дефис после «Грейнджер». Дрожащие пальцы успешно выводят имя, которое ей никогда раньше не приходилось писать рядом со своим: «Малфой». Это выглядит неуместно, почти неряшливо, по сравнению с тем, как ее опытная рука ловко запечатлела собственную фамилию.       Гермиона Грейнджер-Малфой. Ее трехлетний срок в качестве этой личности начинается прямо сейчас.       Одиозный регистратор берет свиток, что-то бормоча себе под нос, когда прячет его в свою мантию. — Ну, что дальше для молодоженов? Будете ли вы?.. — Я полагаю, мы закончили, — перебивает Драко, и вся прежняя теплота в его голосе бесследно исчезает. — Конечно, конечно. Хорошего дня.       Мужчина спешит покинуть комнату, и двое людей быстро приближаются к ним, блокируя побег Гермионы. Люциус и Нарцисса Малфой теперь стоят всего в нескольких шагах. Гермиона видит, как ее друзья поднимаются, но держатся на почтительном расстоянии. Рон, вероятно, уже взялся за палочку.       В течение мучительного момента никто не произносит ни слова. Затем Люциус протягивает руку Драко. — Поздравляю, — выдавливает он. Не удостоив Гермиону даже взглядом, мистер Малфой разворачивается и стремительно выходит из комнаты.       Нарцисса стоит перед ними со скромной улыбкой на лице, как будто ее муж не вел себя только что как капризный ребенок.       Она подходит ближе, встает на цыпочки и целует своего сына в обе щеки. — Поздравляю, дорогой. — Спасибо, мама. — И тебя, Гермиона. — Ох. Спасибо, — прежде чем Гермиона успевает сказать что-либо еще, Нарцисса осыпает поцелуями ее лицо, не касаясь кожи губами. — Мы надеемся скоро принять вас в поместье, — говорит Нарцисса, с надеждой поднимая глаза на Драко. — Спасибо, мама, мы дадим тебе знать, — отвечает он. Нарцисса дарит им ещё одну улыбку, прежде чем устремиться вслед за мужем, продемонстрировавшим незрелое поведение.       Теперь к ним подходят друзья Гермионы, бросая взгляды на Драко и обнимая ее. Никто не произносит ни слова, даже Луна. Гермиона не позволяет объятиям затянуться; ее близкие сделали все, что могли, дальше она будет справляться сама. Как всегда. — Со мной все в порядке, все хорошо, — убеждает она их. — Спасибо вам всем, что пришли. — Гермиона… — Пожалуйста, не надо, Рон. Я сказала, что все в порядке.       Она справится с этим. Обязательно справится.       Джинни возвращает палочку и напоследок шепчет: — Наш камин всегда открыт.       Когда ее друзья уходят, хлопок двери конференц-зала, закрывшейся за ними, звучит как похоронный звон. В горле у Гермионы стоит комок, грудь сдавливает в тиски. До этого момента она не задумывалась, но теперь ей открывается ужасная правда.       Она проиграла.       Последнее, что сейчас нужно Гермионе, — это светская беседа, но он поворачивается к ней. Ее новоиспеченный муж. — Если ты голодна…       Она прерывает его, аппарируя прямо в гостиную. — …в квартире есть поздний завтрак, — заканчивает он, появляясь рядом с ней.       На обеденном столе ждет настоящий праздник. Корзины с выпечкой, фруктовые композиции — тарелки, миски и чаши, переполненные едой, которой им хватило бы на несколько недель. — Ты?.. — Нет, — говорит Драко. — Моя мать постаралась. Она хотела устроить настоящий прием в поместье, но я не думал, что ты придешь. — Как любезно со стороны эльфов вашей семьи предоставить нам плоды своего неоплачиваемого труда.       Когда он хмурится, она на мгновение чувствует, что одержала что-то вроде победы. Провоцирование малейшего недовольства с его стороны втайне радует Гермиону. Она несчастна, и он должен быть таким же.       Но теперь к ней возвращается паника: снова комок в горле и грудь в тисках. Страдание душит ее и туманит зрение. — Ванная, — бормочет она, поворачиваясь и почти бегом направляясь по коридору. Трясущиеся руки не позволяют ей захлопнуть дверь, но она закрывает ее и запирает. Отражение отталкивает ее: бледное лицо и белое платье. Она слабое, бессильное существо, превращенное Правительством в движимое имущество.       Гермиона прислоняется к столешнице, пытаясь найти якорь, отмечая обычные предметы, которые лежат на поверхности. Его зубная щетка, ее зубная щетка. Его расческа, ее расческа. Его бритва, ее лосьон.       Его вещи и ее вещи. Его и ее. Его и ее. Его и ее.       Она бросает заглушающее и кричит, пока не охрипнет. Освобождение, в котором она себе отказывала, не позволяла чувствовать, вырывается наружу ручьями слез и судорожными вздохами. У нее не было на это времени в течение нескольких недель до свадьбы. С тех пор, как приняли Закон, Гермиона двигалась только вперед с миссией, целью. Принимала участие в битве, которую проиграла. Напоминания о неудаче теперь разбросаны по этой красивой мраморной поверхности и отражаются в зеркале.       Опускаясь на пол, Гермиона судорожно глотает воздух и хватается за грудь. Когда она закрывает лицо руками, незнакомый кусочек золота привлекает ее внимание. Она срывает кольцо и разглядывает. Технически она не обязана его носить. Подписания документов и произнесения клятвы достаточно для соблюдения приличий. Но она знает, что пустой безымянный палец привлечет еще больше нежелательного внимания и назойливых вопросов. Гермиона не может позволить себе в данный момент игнорировать общество или допускать, чтобы пошли сплетни. Сейчас ей нужно сосредоточиться на более важных вещах, чем нежелательный брак.       Ты проиграла, двигайся дальше.       Кольцо на ладони невинно мерцает, и под электрическим светом цвет камня меняется. Гермиона осознает, что он ближе к красному.       Странный камень завладевает ее вниманием достаточно надолго, чтобы сердцебиение замедлилось, а дыхание выровнялось. Вернувшееся спокойствие позволяет Гермионе обрести немного надежды.       Во-первых, Драко не высказал никаких ожиданий и не выдвинул требований, которые не были бы включены в свидетельство о браке. Он любезно предложил ей свой дом. Вежливое поведение — это минимум, но все могло быть намного хуже.       Ополаскивая лицо холодной водой, Гермиона не заботится о том, страдает ли макияж или становятся слишком заметными ее покрасневшие глаза. Вместе с самообладанием внезапно возвращается и ее голод. Сегодня она примет участие в трапезе вместе с ним, но больше никаких эльфийских пиршеств в Малфой-мэноре.       Прежде чем вернуться, Гермиона останавливается у прикроватной тумбочки. Наколдовав ручку, она открывает ящик и достает бланк о расторжении брака. Она аккуратно выводит чернилами свое имя, кладет пергамент на место и закрывает ящик. Конечно, это не принесет никакой пользы в течение следующих трех лет, но знание, что ее спасение находится там, немного утешает.       Когда она наконец возвращается в столовую, то замечает, что тарелка Драко наполнена, но он ждёт ее. Гермиона игнорирует попытку соблюдения этикета. Если Малфой ожидает похвалы за глупое рыцарство, он никогда не услышит одобрения из ее уст. Он начинает есть только после того, как она накладывает еду себе. — Чувствуешь себя лучше? — спрашивает он. И хотя это сказано безэмоционально, вопрос повисает в воздухе; серые глаза скользят по ее тарелке. — Да.       Тишина становится мучительной и гнетущей. Гермиона уже кричала в ванной, обрекая себя на пожар в легких, но длительная тишина почти толкает ее к насилию ради громкого шума. Сложив руки на коленях, Гермиона вспоминает о новом украшении. — Кольцо, — говорит она, — прекрасно. Что за камень в центре? — Александрит. Это камень, соответствующий моему знаку. — А у тебя сапфир? — Да .       Это гораздо более романтичный жест, чем того требуют обстоятельства. Возможно, он просто поступает так же, как поступил бы с настоящей женой.       Отбросив гнев, Гермиона, вспоминает, что Малфой тоже не хотел подобной ситуации. Несмотря на заявление об обратном во время их встречи в кафе, он не мог представить себе настолько положительного исхода и, скорее всего, предпочел бы вместо нее какую-нибудь покорную чистокровную женщину. — Послушай, я просто хочу ещё раз сказать, что это не было личным, — говорит Гермиона в попытке установить мир. — Мои протесты направлены только против закона. — Я знаю. Я читал твои статьи.       Хотя его ответ удивляет ее, ещё она отмечает, что Драко не сказал, согласен ли он с ней. — Ты читал ответы на них? — Нет. Мое время ценно, и я не утруждаю себя чтением бреда, написанного полуграмотными идиотами, — с этими словами Драко начинает убирать пустую посуду. — Ты наелась?       Гермиона кивает, и он убирает ее тарелку, а затем остатки нетронутой еды. — Подожди, куда ты?.. — Эти блюда зачарованы в поместье и привязаны к кухне. Еда вернется к эльфам и не пропадет даром. На кухне есть ужин, если ты проголодаешься. Я буду в своем кабинете.       Он уходит, прежде чем она успевает задать вопрос о магической теории, стоящей за подобными чарами.

***

      Гермиона коротает день и вечер в своем кабинете. Разобрав все книги по алфавиту, она отправляет их по полкам и устраивается за новым столом. В течение часа она приводит в порядок письменные принадлежности и отчаянно нуждается в большем, чтобы занять свои мысли.       Взявшись за предложение по зелью из аконита, она слышит, как хлопает дверь второго кабинета, и слышит стук каблуков, когда Драко удаляется по коридору. Наступает тишина, которая говорит о том, что он, вероятно, отправился спать.       В спальню, где теперь хранится вся ее одежда и туалетные принадлежности.       Гермиона не читает в постели. Она внимательный читатель, а кровать предназначена для сна. Она откладывает бумаги и выбирает наугад книгу: биографию одного из первых теоретиков трансфигурации. Гермиона держится еще тридцать минут, прежде чем глаза начинают закрываться. Постель теперь становится необходимостью, хотя процесс отхода ко сну обещает стать унизительным испытанием.       Чувствуя, что больше не может откладывать, она входит в комнату и обнаруживает, что Драко уже лежит в постели, с закрытыми глазами и, по-видимому, спит. Так тихо, как только может, она роется в своем шкафу в поисках пижамы и спешит в ванную, чтобы переодеться.       Усталость овладевает ее телом, и Гермиона жаждет необходимого покоя, который могла бы подарить гигантская и мягкая кровать прямо перед ней. Загвоздка в том, что она занята спящим «почти незнакомцем».       Драко широко открывает глаза, застигая ее колеблющейся в дверях. — Спокойной ночи, — говорит он и снова закрывает глаза. Язык его тела говорит, что он согласен делиться. Малфой так далеко от центра, насколько это возможно в огромной кровати, и, кажется, — спасибо Мерлину — одет в пижаму с длинным рукавом.       Гермиона кивает в никуда и неловко забирается в постель. В ту же секунду, когда спина касается матраса, а голова — подушки, предательское тело Гермионы решительно побеждает ее разум.       Она засыпает через несколько минут.

***

      Гермиона резко просыпается. В памяти всплывают воспоминания о предыдущем дне и ночи, прежде чем она успевает запаниковать.       Она позволила роскоши убаюкать ее, прекрасно выспалась и отказывается тратить время на чувство вины за этот факт. Взглянув на своего соседа по постели, она видит его таким же, как прошлой ночью: лежащим на спине, с закрытыми глазами, грудная клетка ритмично поднимается и опускается.       Она осторожно встает с кровати и решает воспользоваться душем, прежде чем Драко проснется и попытается опередить ее. Гермиона с удовольствием проводит время под струями идеальной температуры, пытаясь смыть назойливые мысли о нынешних обстоятельствах.       Драко не спит, когда она возвращается в комнату, и отстраненно произносит: «Доброе утро», прежде чем пройти мимо нее в ванную.       Гермиона чувствует себя достаточно дружелюбной, чтобы поставить полный чайник, но заваривает напиток только для себя, поскольку понятия не имеет, как он предпочитает, и ей все равно.       Ее настроение опасно колеблется между апатией и горечью, и она слегка обеспокоена тем, на чем именно остановится.       Он неторопливо идет на кухню, как будто это место принадлежит ему. С очередным толчком она понимает, что так и есть. — Я могу заплатить, — заявляет она.       Драко застывает на мгновение и поворачивается, чтобы посмотреть на нее. — Извини? — За квартиру. Я могу заплатить часть ипотеки или аренды. — Зачем? — его замешательство выглядит искренним. — Это справедливо, ты так не считаешь? — Не нужно, — решительно говорит он и присоединяется к ней за кухонным островком. — Хорошо, тогда я могу внести другой вклад в… домашнее хозяйство?       Он вздыхает и делает большой глоток, прежде чем ответить. — Уборщица приходит каждый второй вторник, услуги прачечной — в среду, кладовая пополняется каждую пятницу. Если тебе понадобятся конкретные продукты, напиши список здесь, — он указывает на чистый пергамент на стене рядом с чайным шкафом. — И все это делается с помощью?.. — Оплаченного человеческого труда. — Должно быть, все это стоит ужасно дорого.       Драко закатывает глаза. — Мы справимся.       Ответ Гермионы заглушен совой, стучащей в окно. Она вскакивает, прежде чем Драко успевает пошевелиться, чтобы узнать новости.       Ее приветствует собственное лицо на первой странице «Пророка». Хоть это и было ожидаемо, но Гермионе все равно неприятно, что она оказалась права.       Ее взгляд скользит мимо фотографии к самой статье. Гнев затуманивает зрение после одного только заголовка: «Драко Малфой женится на Гермионе Грейнджер: взгляд на закрытую церемонию». Согласно этой статье, друзья Гермионы и семья Драко присутствовали в знак «горячей поддержки» пары.       На нее обрушиваются цитаты представителя Министерства Орсона Уиттлби о «нервной, но очарованной невесте» и «не менее влюбленном женихе».       Гермиона мысленно добавляет Уиттлби к перечню, который она называет «списком соучастников».       Решив, что остальное приведет к всплеску ее стихийной и, возможно, разрушительной магии, Гермиона изучает снимок. Это трогательная, волшебным способом проявленная фотография; ее лицо имеет нейтральное, спокойное выражение, в то время как Драко выглядит уверенным, но абсолютно статичным. — Они не применили заклинание в полной мере, — бормочет Гермиона. — Что, прости? — Для нашей фотографии. — Она протягивает Драко газету. — Видишь, какой короткий цикл? Насколько неестественны наши движения? Если бы все сделали правильно, мы бы свободно перемещались в кадре. — Я очень сомневаюсь, что редакторы хотели, чтобы фотография, на которой ты выцарапываешь мне глаза, попала в новости, — тянет он.       Гермиона вырывает газету у него из рук и листает последние страницы. Драко хранит молчание до конца утра.       Она обнаруживает, что ее муж холоден во всех смыслах этого слова. Когда он замечает, как Гермиона бродит по гостиной и осматривает окружающие стены, Драко равнодушно говорит: — Ты можешь украсить их, как пожелаешь.       Гермиона пожимает плечами. — Может быть, повешу несколько фотографий. Я тоже предпочитаю минималистичный стиль.       Он уходит, не сказав ни слова, а Гермиона приближается к камину. На полке стоят две колдографии в рамках: Драко с родителями, на вид ему пять или шесть лет, а вторая выглядит так, как будто он только что покинул Хогвартс. В первой версии ребенок взволнованно тянет за руки Люциуса и Нарциссу, и они снисходительно улыбаются маленькому сыну. На второй — родители стоят позади него, положив руки на его плечи, сын уже выше обоих. Этот Драко разглаживает мантию и рассеянно смотрит вдаль.       Гермиона возвращается с фотографией, на которой она, Гарри и Рон с малышом Джеймсом. Ей придется проходить здесь каждое утро, и она, по крайней мере, увидит улыбающегося крестника, который будет подбадривать ее, взамен сурового неодобрения Люциуса.       На следующее утро она идет на работу — после еще одной ночи в общей постели, но она гонит прочь мысли об этом, — и замечает, что там появилась еще одна рамка.       Драко поставил их снимок со дня свадьбы. Фотографию с качественно примененным заклинанием. Лицо Гермионы напряженное, она хмуро смотрит вниз, туда, где ее рука покоится на локте супруга. Но именно натянутая, нервная улыбка Драко, когда он смотрит на ее лицо, занимает ее мысли еще долгое время после того, как она отправляется на работу.