My flower love.

Они пришли домой довольно поздно. Даже слишком. Чарли уже давно мирно посапывала на руках Аластора, иногда елозя и мыча. У неё довольно крепкий сон, раз никакой, и довольно-таки громкий шум-звук не разбудил её. Даже когда Аластор и Люцифер начали спорить об испачканой одежде, прикрывая дверь за собой. Отнеся беловласую в ее комнату и уложив спать, Аластор довольно быстро вернулся в коридор. — Блять, ну так и знал! – рукава, спина, воротник – все травяного цвета. Люц недовольно хмурится и через зеркало смотрит на расстегивающего рубашку Аластора. — Я же сказал, что абсолютно все будет, мать твою, зеленое! — Ну Морни.. – этот хитрый змей пристраивается сзади, разглядывая свою немного обнаженную грудь. — Что я могу сделать для тебя? – его руки нежно обхватывают талию «ангелочка», в то время как губы касаются красного уха. — Может, подарить тебе орхидеи? – одна рука вскользь проходится по впалому животу, забираясь под брюки. — А может.. бордовые розы, или тюльпаны, м? У Люцифера замирает дыхание. Он втягивает воздух сквозь стиснутые губы, ощущает как по всему телу распространяется приятный жар. Конечно, если немного эрогированный член начнут напрямую мять и говорить всякий бред прямо на ухо, то волей-неволей все будет приятно зудеть и температура поднимается не на один градус. Аластор облизывает ушную раковину и в момент обхватывает член у основания. Самаэль взвыл, толкаясь в импровизированное кольцо из пальцев. Он весь извивается, дрожит, пытается улизнуть от прямого контакта языка с его чувствительным ухом. Но нет, так легко ему уйти никто не даст. Хватка на члене возрастает за мгновение, рука сухо поднимается к головке, медленно сжимая двумя пальцами. Белёсый прижимается спиной плотнее, потеет и сводит ноги вместе, руками хватаясь за мужские плечи, невольно их царапая. Он закусывает губу от предвкушения — как погладят уздечку и обведут пальцами. Но Аластор этого не делает. Он дразняще облизывает шею, вынуждая нижнего заскулить и заерзать бедрами. Видать, кое-кому не терпится, чтоб нуждающийся орган обласкали сполна. А ведущий лишь массирует головку, лишь немного опускаясь пониже, и совершенно не собираясь идти навстречу пошлым представлениям и желаниям Люцифера. Один хочет ласки, другой – раздразнить до невозможного. Поэтому его пальцы, имитирующие кольцо, только медленно надрачивают головку под оханье и скулеж. Морнингстар весь трясся и водил бедрами, пытаясь хоть как-то упереться головкой в ладонь. — Ну блять! Аластор приятно продрог. Большим пальцем он елозил по взмокшей от предэкулята уздечке, собирал вязкую жидкость фалангами пальцев, размазывая ее по красноватой коже. Магне от этих махинаций удовлетворенно стонет, но все равно продолжает ерзать бедрами. В какой-то момент радиоведущий понял причину такого поведения: Люци попросту терся ягодицами о скрытый за слоем одежды член. Это все безусловно поднимало настроение, и не только его. — Ох бля-ять.. – Самаэль продрог, выгнувшись в спине до хруста, приподняв правую ногу от удовольствия. — Делай уже что-нибудь, кроме.. этого. — Что-что? – Ал мурчит, резко начиная надрачивать ствол полностью, а не только головку. — Я немного не понимаю, о чем вы, господин. — Перестань издеваться! — А вы – мурзиться. Нижний фыркает, но от резкого прекращения ласк неудовлетворенно втягивает воздух ртом, так же недовольно бурча. Хочется просто по-человечески раствориться в ощущениях, заныть в подушку и получить довольный экстаз, утерянный за последние шесть лет. После еще пары ласкательных жестов Самаэля приводят в комнату, и в буквальном смысле подминают под себя, вдавливают в постель и фиксируют руками за молочные бедра. Он, в скулеже, не отказывает. Наоборот, ему попросту не терпится получить очередную дозу прикосновений и хорошего секса спустя долгие годы самообслуживания. Именно из-за таких скрытых желаний он весь ерзает, пыхтит и умудряется вилять бедрами, дабы притереться ягодицами к чужому стояку, скрытому за обтягивающими брюками. Аластор явно прибавил сантиметров так пять, ни меньше, ни больше, и не только в росте, но и в размере пениса. — Поторопись, а, я уже от одних прикосновений кон.. – тонкую талию чересчур сильно сжимают, вынуждая закатывать глаза и задыхаться в приятных судорогах. — чу.. Бывший Габриэль стягивает с себя низ, рыская в заднем кармане брюк, чтобы достать маленькую упаковку с презервативом. — Блядь. – выругался красноглазый, смотря на рефлекторно сжимающееся кольцо мышц и свой подрагивающий от напряжения орган. — Смазку забыл. — Забыл? То есть, ты так и так планировал со мной переспать? — А что-то не так? — Буквально все! – На лице беловласого было видно явное негодование, немного скрываемое лишь возникшем на щеках румянцем. Ладно, можно немного отбросить свое смущение и косо глянуть на тумбу, утыкаясь в подушку лицом. — Смазка в левой тумбе, – он цепляется за постель, опуская бедра пониже. — в нижней полке.. Аластор удовлетворенно мурлычет, тянется к тумбочке, открывая ее и доставая смазку, попутно всему обратно поднимая бедра взъерошенного наверх. От вида полуиспользованного флакона улыбка на лице становится настолько широкой, что аж больно становится. Неужто этот невинный «ангелок» удовлетворял себя так? Или, может.. кто-то его удовлетворял? Да нет, нет, он был один все это время, точно.. у него никого не было. ... Ведь так?.. Но что ж, отбросим все эти мысли на задний план. Чужой же «задний план» обдало сильным холодом, от неприятной склизкости кольцо мышц сильно сжалось. Белобрысый мыкнул, поерзав, чтобы встать немного удобнее и тем самым немного расслабиться. Расслабиться, прежде чем ощутить непривычно приятную полноту внутри. Краткий вздох и более крепкие объятия с подушкой прямо говорят — «Еще. Быстрее. Я жажду.» Красные глаза исследуют тело, зубы уже принялись покусывать лопатки, впиваясь клыками в нежную кожу, язык — облизывать холку; пальцы, занятые снизу, ускорились, пытаясь протолкнуться глубже. На шее, к слову, как и на всей спине, местами уже стали появляться багровые засосы. — Хватит уже растягивать, – немного сипло говорит Магне, пытаясь в данный момент вести ситуацию. — Я не хочу кончать от пальцев! — Что ж... Не могу вам отказать, господин. Ведущий повиновался. Вытащив пальцы, он распаковал презерватив, торопливо натянув его на свой, готовый взорваться от перевозбуждения, орган. Еще чуть-чуть, и они оба сами взорвутся от неудовлетворения. Поэтому один из них, а именно Люцифер, стал сильнее притираться к члену, издавая какой-то просящий звук. Пиздец. Аластору уже рвет крышу и он, явно не пытаясь как-то сдерживаться, толкается в податливое тело. Оба сливаются в гулком стоне. Они давно мечтали вновь ощутить себя самыми любимыми и нужными друг для друга. Они давно мечтали стать «одним целым», что и происходит сейчас. Ведущий медленно толкается во всю длину, скользнув головкой по напряженному комочку мышц, скрытому за мягкими стенками. Разнеженного флориста дернуло настолько, что он сам дополнительно насадился; давно дергающийся пенис эякулировал прямо на белые простыни, пачкая их в сперме хозяина. Колени предательски задрожали и так и наровят разъехаться по сторонам, но Аластор не позволяет – подтягивает податливое тело повыше, ближе к себе. — Морни, – в горле саднит от изнеможения, но сказать слова, таившиеся в сердце много лет, кажется самым необходимым именно сейчас. — Я люблю тебя. — Габри.. – тот еле говорит, горло безумно болело от собственных стонов и охов. — Я.. я.. тоже скучал за тобой, и.. нх-х.. – Магне голову поворачивает, пытаясь разглядеть в размытой фигуре любимого человека. — Я тебя тоже.. люблю. — Я не расслышал, – рука бьет по напряженным ягодицам, да настолько звонко, что в ушах послышался свист. — Повторите? — Пошел нахуй! — Как мило. Я вас тоже обожаю, моя муза.