Подожди, я зонт подержу!

      Приоткрыв дверь сёдза одним ранним, слегка туманным утром, я охнул от увиденного: вокруг была настолько цветущая благодать, что я твёрдо решил позвать Коюки прогуляться после утренней молитвы. Кейзо давно настаивал на том, чтобы мы чаще выбирались куда-либо, потому что свежий воздух никому ещё не навредил. Сладкой поступью закрадывался ранний месяц лета — июнь, а значит, скоро будет сезон дождей, что несомненно говорит о милости Будды перед нами. Вдохнув влажный воздух, я прикрыл глаза, представив, как мы гуляем с подругой, любуясь цветами. В этом году не успели погулять на Хана матсури из-за плохого самочувствия девушки, поэтому стоит исправить это небольшое недоразумение.       Утро прошло неспешно, но время для меня пролетело достаточно быстро, поэтому я уже с нетерпением стоял в саду и ждал, когда девушка выйдет из дома. Когда Коюки появилась на пороге, она смущённо улыбнулась мне, приветственно помахав ладошкой. Стоило только мне сделать ей шаг на встречу, как большие глаза, напоминавшие мне зрелую малину, округлились от удивления.       — Хакуджи-кун! — пискнула она, и я едва сдержался, чтобы не усмехнуться от того, насколько забавно сейчас девушка выглядела. — Я кое-что забыла.., — я, поймав её порозовевшее лицо, позволил себе чуть улыбнуться, а подруга, быстро развернувшись, снова забежала в дом, напоследок крикнув: — Подожди, пожалуйста!       «Как будто я куда-то без тебя собрался уходить, Коюки-чан», — мысленно ответил я, сложив руки на груди, покачав головой.       Я встал, в ожидании подруги, подозревая, что она могла забыть. Потупив взглядом землю, я рассматривал свои ступни, вспоминая недавнюю встречу с майко и её настоятельницей-гейшей. Обычно подобные люди стараются избегать каких-либо пересечений вне своей работы в домах, и обычно не они, а им всегда благодарны. Да и откуда та ученица узнала, что я искал именно тама-кандзаси? Неужто следила за мной? Быть может, она какое-то мелкое божество?       Хакуджи, кончай выдумками заниматься! Заняться нечем?       А ведь действительно.. В общем-то, чем больше я об этом всём думал, тем меньше что-либо понимал. Услышав приближающийся топот женских ног, я поднял голову и лучезарно улыбнулся бежавшей мне навстречу Коюки, которая немного запыхалась. Боковые пряди чёлки чуть взмокли, прилипнув к вискам, зато тама-кандзаси из трёх снежинок занимала своё почётное, видное место. В руках девушки был небольшого размера зонтик.       — А-ай, чуть не забыла зонтик, представляешь! — шумно выдохнула Коюки, виновато улыбаясь. — Надеюсь, Будда сегодня не захочет обильно полить землю своими слезами!       Я пожал плечами и деловито посмотрел на небо:       — Ну, дождь точно будет, но несильный. Пойдём!       Согласно кивнув, Коюки последовала за мной, идя чуть позади. Я уверенно шёл вперёд, периодически поглядывая назад, чтобы следить за девушкой. Заметив, что она не успевает за мной, я намеренно сбавил шаг, чтобы идти рядышком с ней. Какое-то время мы шли молча, будто боялись потревожить спокойствие друг друга. И лишь изредка поглядывали, чтобы убедиться для самих себя, что всё в порядке. Как-то невзначай, мы забрели в одну необычную цветочную аллею, смахивающую больше на лабиринт. Шарообразные, зонтичные и метелковые соцветия разных форм создавали буйство красок благодаря небольшим, но многочисленным голубым, розовым, и сиреневым лепестками.       — Смотри, Хакуджи-кун, это же адзисай!! — восторженно воскликнула Коюки, обогнув меня, и резко потянула за собой, в сторону цветочной стены.       Роскошные высокие кусты гортензии украшали любой сад, особенно декоративно растение выглядит во время своего цветения, когда куст почти сплошь покрыт огромными шаровидными шапками разнообразных цветов. Гортензия здесь сама по себе бесподобна, она – отрада для глаз и услада для души, украшение любого сада. Я не заметил, как залюбовался этим удивительным растением — настолько пленительна была его красота. Гортензия баловала в этом году своим обильным и пышным цветением, отчего я подумал, что когда-нибудь и нам нужно посадить её в своём саду.       — Цветок, похожий на маленькое фиолетовое солнышко, с очень поэтическим именем дали наши предки, в чьих императорских садах очень часто можно было встретить. Он означает "тоскующий по воде", это указывает на необходимость влажного содержания самих кустарников или небольших деревьев, — со всей серьёзностью и важностью в голосе рассказывала мне Коюки, подходя к каждой шапочке адзисая, бережно беря в свои ладошки и показывая мне каждый лепесток.       Я внимательно слушал и решил тоже вставить своё дополнение по поводу гортензии:       — А мне дедушка Санго рассказывал одну легенду перед сном, когда один старый монах попал под сильный дождь и никак не мог найти укрытие. Ему нужно было добраться до главного храма, но погода была настолько неблагоприятной для дальнего похода, что идти без зонта просто невозможно. Но он всё-таки решил продолжить свой нелёгкий путь к храму, чтобы помолиться, а в этот момент с неба посыпались лепестки гортензии, и дождь прекратился. Говорят, что именно в этот день родился Будда.       Бегло закрапал крупными каплями дождь. Лепестки адзисая словно потянулись вверх, навстречу к летящим каплям. Нежные водяные струи касались наших носов и щёк, мягко охлаждая. Сначала он яростно застучал, а затем начал литься, словно через ситечко. Коюки шустро открыла зонтик, а затем, шутливо ткнув меня пальцем в плечо, заливисто засмеялась:       — Три, четыре, пять – догоняй меня опять!       С этими словами, придерживая одной рукой подол своего розового кимоно (моего любимого кимоно), Коюки побежала в сторону сиреневых гортензий. Весело фыркнув, я решил побежать за девушкой следом, намеренно не догоняя и тем более не обгоняя её. Я любил ей иногда поддаваться, чтобы чаще наблюдать, с каким детским восторгом победителя она смотрит на меня, звонко заливаясь смехом.

Моим любимым, самым дорогим смехом в своей жизни..

      В голове пронеслась мысль, что я хочу подарить ей цветы, сделать что-то приятное. Кажется, букет из гортензий, преподнесённый в качестве подарка, является признанием в глубоких и настоящих чувствах.       — Хакуджи-кун, догоняй скорее, а то промокнешь! — всё озорничала моя подруга, а затем резко и заинтересованно затормозила возле очередного куста гортензии.       Быстрым шагом дойдя до девушки, я с притворной усталостью вздохнул:       — Коюки-чан, я не виноват, что ты научилась так быстро бегать! Признайся, бог Сусаноо научил?       Девушка демонстративно фыркнула, и я взглядом проследил куда смотрела Коюки, и чуть наклонившись, спрятался под зонтик. Я хотел было что-то спросить у неё, но в моменте забылся, когда она ахнув, заприметила небольшую улитку:       — Хакуджи-кун, улиточка!       Умилённая моллюском, девушка, дёрнув зонтиком, завороженно наблюдала за тем, как он плавно ползет по листве, не обращая внимания на дождь.       — Это, кажется, к удаче!, — задумчиво протянул я, чуть взъерошив волосы на голове. — Хороший знак.       Одобрительно угукнув, Коюки заприметила, что возле моих ног ползут несколько улиточек с разными раковинами: у кого-то меньше, у кого-то более пёстрая, а у некоторых она и вовсе массивная, чуть ли не больше самого моллюска. Заулыбавшись, словно увидев под ногами сокровищницу императорской семьи, Коюки радостно на меня посмотрела:       — Хакуд..       — Подожди, я зонт подержу! — опередил я, без особого труда догадавшись, что она хочет сейчас сделать. — Не переживай, Коюки-чан, не наступлю на них.       Коюки радостно вручила мне в руки зонт, а я бережно перехватил из её рук, стараясь держать так, чтобы ни одна капля не коснулась девушки. Бабочкой вспорхнула она вниз, придерживая подол кимоно, и мне едва показалось, что тут же растворится на месте. Но тень улыбки отпечаталась перед глазами, как солнечный блик засветившись, меня самого заставила облегчённо улыбнуться в ответ.       «Я всегда буду рядом, даже если внезапно умру. Стану духом и буду оберегать. Всегда..», — я не удержался, пока девушка сидела внизу, собирая улиток в ладошку, чтобы перенести их с дороги, и звонко поцеловал её в макушку.       — Хакуджи-кун, дождь закончился! — смущённая, но очень красивая Коюки посмотрела на меня, выпрямившись и взяв из моих рук свой зонтик. Она сделала вид, будто ничего не заметила, а я, смутившись, странно улыбнулся, ничего не ответив.       Однако по её взгляду было всё и так ясно. После дождя светлое чувство зародилось не только в воздухе, отбрасываясь к мокрой земле и листве адзисая, но и в моём сердце. Тёплый воздух стал пустым и лёгким, мягко обнимая меня и Коюки своей влагой.