Art is either revolution or plagiarism

      Будильник прозвенел, но Хенджин уже давно не спал. Он сидел на узком подоконнике, смотря на дождливую ноябрьскую улицу и наблюдал за проходящими мимо людьми, идущими на работу.       Хенджина иногда называли «безработным» в пренебрежительном ключе, потому что, пока остальные люди работают на нормальных профессиях, он просто черкается кисточкой на холсте и продает это. Хенджин не обижался, но в такие моменты, как этот, он все же ненадолго убеждался в том, что он выбрал правильный путь.       Он снова отпил кофе из кружки с хорьком и поднял глаза на небо. Серое и хмурое, но по-своему красивое. Мало кто может рассматривать закрытое серыми тучами небо и искренне наслаждаться его красотой, а ведь оно такое уверенное, серьезное, внушающее уважение… а когда в щель между тучами проскальзывает белый луч солнца, это просто невероятно.       Серое небо казалось Хенджину суровой и строгой мантией, которые носят короли, чтоб произвести правильное впечатление на подданных.       Он посмотрел на экран телефона. Семь часов утра. Он бодрствовал с пяти. К сожалению, эти издевательские сны очень мешали ему нормально спать, он постоянно просыпался посреди ночи и лежал, глядя в потолок и думая, а стоит ли ему засыпать снова.       Хенджин допил кофе и поставил голые ступни на пол, спускаясь с подоконника и неспешно направляясь на кухню. До прихода Феликса оставалось шесть часов, так что торопиться ему было некуда.       На холодильнике все еще висел календарик с зачеркнутыми днями. Хенджин взял маркер и зачеркнул те пару недель, которые уже прошли, но он это не отметил. Одиннадцатое ноября… уже так много времени прошло.       Казалось, только вчера Хенджин познакомился с солнечным юношей, а вот это уже было больше полутора месяцев назад, и уже почти полторы недели его будят сны, где Феликс совершенно случайно существует рядом с ним и делает вид, что так и надо.       ─ Издевательство, ─ проворчал Хенджин себе под нос, после чего затянул волосы в высокий хвостик и закатал рукава пижамы, закрепив их на локтях, ─ хоть снотворными уже закидывайся, чтоб этих снов не видеть.       Нужно отвлечься, подумал он, оглядев комнату. Книги, рисунки, кисти, палитра, мольберт, этюдник, одежда, наваленная на диване… ваза.       Хенджин слегка улыбнулся, посмотрев на эту вазу. Голубая, стеклянная, нежная, как цветок… он весь город тогда оббегал в поисках той последней оставшейся вазы.       Он поднял ее и поставил на стол, после чего как-то стихийно взял новый холст и поставил его на мольберт. Пришло время немного размять руки.       Хенджин достал палитру и несколько кистей, замешивая несколько оттенков серого, серо-голубого и сиреневого. Хенджину было глубоко все равно, как рисовать «правильно», поэтому он сразу нарисовал светло-серым контур вазы, начиная акцентировать теневые участки оттенками темнее. Некоторые мазки шли зеркально основным, чтоб показать прозрачность вазы и ее объем. С рисунком орнамента на вазе проблем тоже не возникло.       Ваза получилась немного кривоватой, потому что она и в жизни не была идеальной, но Хенджину это даже нравилось. Как будто она стала более настоящей с этой несовершенностью… в конце концов, все чересчур совершенное оказывается ложью.       Хотя и о недостатках тяжело говорить. Даже такая красивая вещь, как веснушки, считается дефектом кожи. Как можно назвать дефектом что-то настолько красивое? Россыпь маленьких звездочек на коже, такие милые и уникальные, собираются вместе в те созвездия, что на небе никогда не разглядишь, ибо нет во всей Вселенной ничего такого же, как эта прелесть… и это считается недостатком.       Или вот, скол на краешке вазы. Это легче принять за недостаток, потому что это буквально последствие того, что ваза упала… но это же придает уникальности и индивидуальности! Теперь Хенджин может найти свою вазу в комнате, полной таких же ваз.       Да, так определенно лучше. Недостатки ─ это особенности, когда дело касается внешности. В чем угодно можно найти свою милую особенность. Вот во внутренней красоте действительно может появиться гниль, разрушающая прекрасную картину… но для понимания чего-то такого сложного Хенджину понадобится психологическое образование, коего у него нет.       Ваза казалась почти законченной, но Хенджину казалось, что чего-то не хватает…       …однако, его работа оказалась прерванной звонком на телефон. Он поднял трубку, и услышал голос Феликса:       ─ Привет, Хенджин, можешь открыть дверь?       Хенджин посмотрел на часы. О боже, уже без пяти час!       ─ Ох, да, конечно! ─ заторопился он, открывая дверь и ожидая, пока Феликс поднимется по лестнице.       Тот пришел в плаще и с красным зонтиком, слегка смущенно усмехнувшись:       ─ Извини, можно повесить у тебя сушиться зонтик? Он насквозь мокрый.       ─ Да, да, секунду… ─ Хенджин собрал в маленькой прихожей покрытые грунтовкой холсты, которые давным-давно высохли, и отнес их поглубже в квартиру, ─ оставь тут.       Феликс снял плащ и повесил его на крючок, а зонтик раскрыл и поставил на пол сушиться.       ─ Погода, конечно, вообще ни капли не солнечная, ─ вздохнул он, посмотрев за окно.       ─ Действительно, ливень… а я и не заметил, как он начался, ─ пробормотал Хенджин, посмотрев туда же, ─ не замерз?       ─ Немного, ─ признался Феликс, переведя взгляд на Хенджина и слегка приподняв брови, улыбнувшись, ─ ты уже с утра в работе?       Хенджин ненадолго завис, после чего рассмеялся немного неловко и посмотрел на себя в зеркало: руки в краске, сам в пижаме, волосы в пучке.       ─ Ох, извини, извини. Я как-то решил порисовать и потерял счет времени, ─ оправдался он.       ─ О нет, нет, ─ помахал руками Феликс, ─ ты вполне прилично выглядишь. Как настоящий художник.       ─ Это комплимент? ─ уточнил Хенджин, поправляя хвостик на голове, ─ берета не хватает.       ─ Разумеется, это комплимент, ─ кивнул Феликс, распуская бледные волосы, чтоб они высохли, ─ художники, по большей части, довольно красивые.       ─ Да? ─ теперь Хенджин чувствовал себя, как дурак, постоянно переспрашивая.       ─ Ну, есть некая красота в том, что человек находится в своей стихии и действует так, как считает нужным. Довольно гармонично.       Хенджин слегка улыбнулся смущенно, отведя взгляд и польщенно усмехнувшись. Он подошел к мольберту и снял оттуда картину с вазой.       ─ Ой, да, кстати! ─ добавил Феликс, достав из сумки сверток с чем-то и очень бережно передавая его Хенджину, ─ надеюсь, с ними все в порядке…       Хенджин принял сверток удивленно, кладя его на стол и разворачивая. Нежные, белые цветы с темно-зелеными листьями, похожие на розы, но, конечно, не настолько банально…       ─ Гардении? ─ улыбнулся он тронуто, слегка порозовев, ─ …какая прелесть.       Феликс внезапно засмущался и быстро добавил:       ─ Я… просто у Оливии осталась парочка цветов, и я подумал, что тебе они могут показаться интересными…       Хенджин осторожно вытащил цветы из свертка и поставил их в вазу, которую до этого рисовал. Он думал, что от цветов его уже тошнит, но, почему-то, когда их подарил именно Феликс, они казались… такими, что должны стоять в его квартире как можно дольше.       ─ Они очень красивые. Я их потом нарисую… специально для тебя и Оливии, ─ дополнил он, наливая в вазу воду.       Феликс выдохнул, после чего его голос стал куда спокойнее:       ─ Ох, я рад, что тебе понравилось, ─ кивнул он, ─ я подумал, что эти цветы чем-то похожи на тебя. Или… на Луну, ─ опять добавил он.       Хенджин, уйдя на кухню, закрыл краснеющее лицо рукой и выдохнул, шепча себе под нос:       ─ Это сон, это сон, это сон… или… я же позиционирую себя, как художник, рисующий цветы… он решил, что это будет моей моделью… это для моих картин… или это сон…       ─ Что? ─ спросил Феликс, заглянув на кухню.       Хенджин посмотрел на него, наклонив голову вбок, после чего осторожно протянул руку и убрав крошечную прядку бледных волос за ухо Феликса.       ─ Мне показалось, что у тебя что-то застряло в волосах, ─ сказал он, но на самом деле он лишь хотел убедиться, что Феликс настоящий и это не сон.       Настоящий. Самый настоящий… и цветы настоящие. Хенджин улыбнулся неловко.       ─ Погода, конечно, не для солнечного мальчика, ─ Феликс усмехнулся, так же неловко, как и Хенджин, снова посмотрев в окно.       ─ Я б не отказался просто увидеть тебя. Даже без рисования, ─ пробормотал он, отведя взгляд, ─ но если серьезно, то… давай сегодня придумаем, как тебе нарисовать низ. Потому что с верхом все в порядке.       ─ Рад слышать, ─ ответил Феликс, посмотрев на картину, где карандашный эскиз был уже похож на него самого, лежащего среди ирисов, ─ …все-таки у тебя талант, Хенджин…       Тот снова вздохнул, не зная, как на это отвечать. Ему нравилась эта картина, но… он еще не знал, что получится в конечном итоге.       ─ Спасибо, ─ пробормотал он вежливо.       ─ Ты так не думаешь? ─ спросил Феликс удивленно, повернувшись к нему, ─ почему?       Хенджин неопределенно пожал плечами, подходя к Феликсу сзади.       ─ Ну… а вдруг что-то подобное было сделано ранее? ─ спросил он скорее риторически, ─ вдруг это не будет что-то революционное?       Феликс обернулся к нему и прищурился:       ─ Хм, но… ты же не знаешь, что это уже было раньше? ─ пробормотал он смущенно, ─ можно ли считать это плагиатом, если ты никого конкретного не копировал?       ─ Понимаешь, ─ вздохнул Хенджин, поправив выпавшую прядку волос, ─ один художественный критик, Поль Гоген, заявил: «Любое искусство является либо плагиатом, либо революцией». Следовательно, если я созидаю что-то, не являющееся революционным, то это автоматически плагиат.       ─ А почему именно это заявление истинно? ─ возразил Феликс, наклонив голову, ─ есть еще много высказываний об искусстве, почему же именно Поль Гоген является правым?       Хенджин задумался ненадолго, прищурившись и посмотрев на картину.       ─ Не знаю. Об этом высказывании мне рассказал Бомгю. А я считаю его человеком, который все же что-то понимает в искусстве. Он привел меня в арт-сообщество, многому научил…       ─ То есть, он тебе кто-то вроде наставника? ─ спросил Феликс.       ─ Не совсем. Скорее… чуть более опытный товарищ, ─ покачал головой Хенджин, ─ и для меня это высказывание слишком дорого. Чисто морально.       Феликс задумался, отведя взгляд.       ─ Я понимаю, о чем ты говоришь, ─ кивнул он, ─ но все же… плагиат является чем-то более поверхностным, чем искусство. По-моему, нет чего-то такого, на что не влияет совсем ничего. Ты не можешь создать что-то, исходя только из своего мозга. На тебя многое влияет, и это все синтезируется в твоем сознании, создавая твое личное мировоззрение.       ─ Ты прав, ─ ответил Хенджин нехотя, ─ и все же, если хочешь попасть в историю искусства, нужно, чтоб твое творение было чем-то революционным. Иначе ты просто пропадешь среди многих таких же «не плагиаторов».       Феликс вздохнул, дотронувшись кончиками пальцев до руки Хенджина.       ─ Если тебя это подбодрит, то я уверен, что плагиат ─ это не совсем то, что ты сейчас имеешь в виду. И многие со мной согласятся. Например, Чан со мной точно согласится.       ─ Да, Чан точно так думает, ─ кивнул Хенджин, ─ мы когда-то говорили на эту тему, и он высказал недовольство моей идеей нарисовать нечто революционное до двадцатипятилетия.       ─ Прямо недовольство? ─ усмехнулся Феликс, ─ типа «нет, Хван Хенджин, ты не будешь заниматься такой ерундой!»?       ─ Почти, ─ хмыкнул Хенджин, посмотрев на носки своих босых ног, ─ смысл был именно такой.       ─ А сейчас он как к этому относится?       ─ Вроде смирился, ─ пожал плечами он, ─ но ему все еще не нравится.       Он посмотрел на незаконченную картину, прищурившись:       ─ А если я нарисую тебя, как Аполлона? ─ предложил он, ─ типа, в чем-то древнегреческого характера?       ─ В тоге? ─ уточнил Феликс, улыбнувшись.       ─ Ммм, почти, ─ кивнул он, ─ только… более открыто, потому что тога довольно громоздкая.       ─ Интересно, ─ согласился Феликс, ─ можно попробовать.       Хенджин достал скетчбук, и, открыв пустую страницу, начал рисовать нижнюю часть тела схематично. Он невольно отвел блокнот от Феликса, как будто стеснялся, хотя он и не собирался рисовать ничего интимного… во всяком случае, пока что.       ─ Вот так, ─ пробормотал он, показав, как бы лежала эта белая ткань на бедрах, вроде даже не Феликса, а просто каких-то абстрактных.       ─ Красиво, ─ прошептал Феликс, проведя пальцем по странице, ─ как думаешь, мне пойдет?       Он поднял глаза на Хенджина. Тот перевел взгляд на Феликса и завис ненадолго.       ─ Тебе? ─ переспросил он, все еще чувствуя себя дураком за все эти глупые вопросы, ─ ой… да тебе все пойдет, Ликс.       ─ Нет, а конкретно это? ─ спросил Феликс чуть настойчивее, ─ ты художник, тебе это рисовать, так что это я не напрашиваюсь на комплименты, это просто вопрос.       ─ Да, тебе очень пойдет, ─ ответил Хенджин быстрее, чем успел подумать, ─ у тебя красивые ноги, так что…       Нет, нет, Хенджин, заткнись, оборвал он сам себя.       ─ Хорошо, тогда я попробую найти что-то похожее, ─ кивнул Феликс, ─ …по итогу, я сегодня так и не позировал, ─ усмехнулся он.       ─ Да, но… ты мне все равно немного помог, ─ признался Хенджин, ─ мне стало немного легче.       Он немного помолчал, после чего сказал:       ─ Слушай, давай лучше кофе попьем. Сделаем вид, что мы встретились просто поговорить и приятно провести время.       ─ А давай, ─ согласился Феликс, улыбнувшись.       Хенджин направился на кухню. Это был не сон… Феликс подарил ему три гардении, немного поговорил с ним, они почти подержались за руки, а сейчас они будут пить кофе вдвоем на кухне и, возможно, поговорят о чем-нибудь еще.       А вечером или ночью он снова увидит Феликса, но уже во сне.       Но… теперь это уже не кажется ему таким уж страшным. Грустным, но не страшным. Нужно учиться получать удовольствие даже от таких сомнительных ситуаций.       Хенджин научится. Попытается.       У него есть гораздо больше, чем полгода или типа того... у него впереди много времени.