Восьмое марта

      Восьмое марта. День, когда улицы Канелии обычно утопали в цветах, а воздух наполнялся ароматом роз, тюльпанов и других цветов. День, который теперь был всего лишь пустым напоминанием о том, что было когда-то.       В доме Рейха, где кареглазая девушка провела последние три года, было холодно и безжизненно. Окна были затемнены тяжёлыми шторами, словно пытаясь спрятать от мира ту боль, что скрипела в её сердце. Был вечер, когда канелийка сидела у камина, закутанная в тёплый плед, и смотрела на пламя, что танцевало в его недрах.       Ей не принесли цветов, не пожелали доброго утра за завтраком. Глядя на огонь, она вспоминала. Цветы. Яркие, насыщенные, радующие глаз и душу. Красные розы, символизирующие любовь, которые Канада дарил ей каждую весну, и тюльпаны, говорящие о радости и счастье, которые они делили вместе. И всё это ушло. Вместе с её свободой, с её мечтами, с её будущим.       Внезапно дверь в комнату распахнулась, и в проёме показался Рейх. В его руках был букет цветов. Необычный для него жест. Он был простой, но элегантный — белая лилия, окружённая нежными голубыми незабудками. Фюрер молча вошёл и остановился у камина. Его голубые глаза, обычно холодные и властные, в этот раз казались чуть мягче. Он не сказал ни слова, не улыбнулся, просто поставил букет на стол рядом с девушкой и так же молча, как и зашёл, покинул комнату.       Канелия, смотря мужчине вслед, слегка улыбнулась. Белая лилия говорила о чистоте и невинности. А голубые незабудки — о верности, ностальгии. Он хотел что-то сказать ей этими цветами? Или это просто жест протокола, чтобы не выглядеть полностью жестоким? В глубине души кареглазая хотела верить, что в сердце этого, казалось бы, безжалостного тирана ещё есть место для чувств, хотя бы к ней.       Но её мысли были перебиты нежным ароматом лилии и незабудок, который заполнил комнату. Девушка тихо вздохнула, глядя на красивый букет. Кто знает, что на уме у этого человека.