Сердце фейри

Следующая неделя не отличалась чем-то особенным. Нил постепенно знакомился с Кевином, тот с научным интересом подошёл к поиску их общей проблемы, успевая так же заниматься и другими дарами. Нил даже физически ощущал, что магия Кевина становилась сильнее, хотя прошло не так уж много времени. Но если смотреть по-другому, у них осталось всего три недели, и вот тут можно было бы и занервничать.  Первым делом Кевин с лёгкостью собрал всю магию из вещей, даже из некоторых магических животных, но Нил не особо интересовался этим. Как и тем, спал ли принц со своими фейскими дарами или нет.  Их встречи были длиннее, чем первая, и Эндрю перестал сторожить двери, занимаясь своими делами, которые явно включали в себя собирание слухов о Тэцуджи и попытками выработать план избавления от него. Нил же играл роль ничего не знающего напарника, потому что всё, что он слышал ненароком сам, доносил Эндрю. Невольно он даже задумывался, что было бы, если бы Эндрю вырос вместе с ним в Гильдии. Его наблюдательность, ум, ловкость, осторожность и память были заметны тому, кто учился всем этим навыкам с детства. Для хорошего наёмника важно быть умным, хотя некоторые пренебрегли развитием этого качества, считая, что мышцами и объёмами вывезут всё. Нил же был с детства мельче остальных и, вероятно, пошёл этим в мать, потому что отец его был довольно крупным мужчиной. Не самым высоким и сильным в Гильдии, но достаточно кровожадным, чтобы её возглавлять. Нетрудно догадаться, почему Нил стал его разочарованием.  Впрочем всё это были лишние мысли. Просто нахождение рядом с Эндрю почему-то легко помогало подмечать и принимать к сведению всё, что он делает, и всё, что олицетворяет. Словно Нил методично собирал разбросанные по полу листы бумаги на непонятном языке, ещё не зная его слов, но легко находя нужные фрагменты по подходящим чертам на страницах. Сегодня они с Эндрю завтракали на отдалённой поляне, вокруг которой росли кусты голубых гортензий — единственных знакомых цветов из обилия местной флоры, которая лишь отдалённо могла напоминать Нилу растения из его мира, но на самом деле они таковыми не являлись. Он иногда спрашивал у Эндрю, как назывались те или иные растения или животные, которые Нил здесь видел, и хоть тот казался немного раздражённым такими глупыми вопросами и не всегда знал ответы, Эндрю не уходил от них.  — Может, ты бы просто достал мне книгу растений из библиотеки, чтобы я тебя не мучил, — усмехнулся Нил, когда Эндрю пялился на маленький цветок на поляне, не зная, как он назывался.  — Наши книги не пишутся на общем языке. Уж точно не такие. Только фейский. — Так вот что это за бурду вы постоянно говорите, — Нил стянул со шпажки, коими была наполнена его мини-корзинка, смесь непонятного мяса и сыров. Главное, что всё без золота в отличие от Эндрю, чья еда переливалась этим оттенком. За чуть больше двух недель пребывания в мире фейри, он повидал столько золота, сколько за всю свою девятнадцатилетнюю жизнь не видел. — А ваши люди тоже могут на нём говорить?  — Не совсем. У кого-то хорошее восприятие на слух, они улавливают и запоминают самые простые слова, но специально никого не учат. Именно из-за наших людей мы и используем общий язык. Хотя похоже на то, что Тэцуджи собирается избавляться от него.  Нил заметил, что при дворе довольно часто слышался именно фейский язык. Но он не доминировал. Пока.  — Что у Тэцуджи за проблема с людьми? — спросил Нил, болтая ногами, пока рассматривал цветы, лёжа на животе.  — Доказательств у меня нет, — начал Эндрю, — но когда меня изгнали из дворца за «неприемлемую» связь с человеком, первым делом я вернулся домой. Нил повернул голову в его сторону, замечая, что Эндрю смотрел отстранённо вдаль.  — Родители были в ярости, что Тэцуджи вынес вердикт сам, хотя сами тоже не одабривали мой побег. Но они посчитали неуместным, что он даже не дождался моего Преображения.  — Стоп. То есть ты был ребёнком?  — Двадцать пять — не ребёнок, — напомнил Эндрю.  — У вас всё равно есть какие-то законы, запрещающие делать некоторые вещи до Преображения, — не понимал Нил. — Какую связь? Эндрю вздохнул, видимо, смирившись с этим мнением, не собираясь спорить больше.  — Родители хотели найти управу на Тэцуджи, нашли косвенные доказательства его причастности в том нападении дракона, который был совершён на семью Кевина. И вместе с этим они додумали мотив — Тэцуджи хотел стать королём подле Кейли, матери Кевина, долгие годы назад, но когда пришло время выбирать Mer Kharen, это… «моё сердце», так называют любимых, но для королевской семьи это — нечто особенное. Они не могут сами выбрать своего спутника. Обычно спутник выбирается в саму ночь Коронации, ночь Аанъя, но у Кевина скорее всего это будет только следующий год, ибо в этот он занят другими делами. Ему надо восстановить силу, а не думать над браком.  — Тогда как выбирается этот спутник? Как это вообще возможно? — Нил вовсе запутался в этих всех традициях фейри, которые постоянно противоречили друг другу. — Просто магия решает, какой спутник будет более достойным для королевства, принесёт больше стабильности, наверное? Не знаю. Важно то, что даже несмотря на то, что выбрать нельзя, можно повлиять на образование связи. Не всегда помогает, но в большей части случаев. Тэцуджи очень старался заполучить внимание Кейли, но когда наступила её ночь Аанъя, луна указала на сына одной из служанок, с которым Кейли любила проводить время на свежем воздухе, ибо он был из тех фейри, что занимался фруктовым садом. Скандальнее оказалось то, что он появился из-за одного человека…  Нил замер, понимая, что Эндрю скажет дальше.  — Как у фейри, так и у людей есть свои мерзкие представители. И ту служанку изнасиловал человек. Она родила Ваймака, потому что забеременеть для фейри всё же тяжело. Он был получеловеком. Тэцуджи не мог смириться с тем, что какой-то слуга и получеловек обошёл его. Грозился, что Ваймак сделает с Кейли то же самое, что и его отец, потому что у него нет таких ценностей, как у нас. Но выбрать нового Mer Kharen было невозможно. Даже смерть супруга переживается очень долго, и Кейли бы потратила слишком много лет на то, чтобы вновь быть готовой к женитьбе. Но произошло то, чего Тэцуджи не ожидал, — всё королевство приняло Ваймака как супруга Верховной Королевы. Родился Кевин, её наследник, и у Тэцуджи окончательно исчезла возможность стать королём.  — Если уж у этой вашей луны реально есть чуйка на гнилых фейри, она правильно не сделала его мужем Кейли.  Эндрю кивнул.  — Родители рассказывали, что раньше к людям было больше уважения, но после того случая с изнасилованием фейской служанки, стали осуждаться любые связи с людьми. Ибо это «низко» и «грязно» возлежать с теми, кто не имеет концепцию согласия и уважения.  Если эту хуйню в головы фейри засадил Тэцуджи, ему следовало бы начать с себя. Уёбок.  — Кое-кто из источников моих родителей сдал их расследование Тэцуджи, но, — Эндрю вздохнул, — в один день нас объявили предателями и обвинили в том, что именно моя семья была ответственна за убийство родителей Кевина. Мол то был наш дракон, потому что он был из зимних с голубой чешуёй. Их казнили. Моему кузену пришлось уводить меня и Аарона, пока его родители пытались удержать дом. Сначала нас оставил Ники, кузен, когда решил, что мы сможем убежать сами, но Аарон в один момент тоже решил не оставаться в стороне. Он захотел поиграть в героя, думая, что спасёт меня, бросив в катакомбах, когда вырубил, но нет. Замок Зимы был отдан в другие руки.  И последнее было сказано с ещё большей злостью. Нил вспомнил причину, по которой Эндрю лишили магии, соединяя теперь эти точки.  — И ты попытался убить новых хозяев. Эндрю кивнул, и Нил сел, сложив ноги друг на друга, ощущая немыслимую печаль и скорбь за Эндрю, за один день лишившегося всей своей семьи.  — Их сын меня поймал, и я понял, что это и были они — кто сдал нас Тэцуджи. У меня нет доказательств, я просто это знаю.  Нил не сомневался в том, что это и было правдой. Эндрю был слишком умён, чтобы не сложить всё. Проблема была в доказательствах. Их отсутствии. — Из-за него тебя лишили магии.  — Из-за Кевина не казнили следом.  Нил кивнул, понимая. Теперь понятно, что маленький Кевин всё же пытался сделать всё возможное, чтобы Эндрю остался в живых. Нил протянул ладонь вперёд, касаясь кончиков пальцев сложенных на пледе ладоней. Не встретив сопротивления, Нил осторожно двинул своими, обхватывая ладони Эндрю.  — Теперь прошло больше времени. Кевин вырос и может сам принимать решения. Он не даст в обиду твоего брата, а ты позаботишься о безопасности их обоих, — слегка сжал он ладони Эндрю, о котором нужно было позаботиться в первую очередь.  Чужие пальцы дрогнули в этих объятиях ладоней, и Эндрю опустил взгляд, смотря на их руки какое-то время, а затем осторожно вытаскивая свои.  — Именно так. Я позабочусь об их безопасности. И о твоей. Нил не мог не улыбнуться. Скорее печально, нежели как-то ещё. Взгляд снова зацепился за голубые гортензии, рядом с которыми они находились. Он протянул руку, отрывая часть соцветия. Такой завораживающий оттенок голубого, Нил редко думал о голубом как о чём-то красивом. Там, где он жил большую часть жизни, не было времени любоваться цветами или небом. Но к отцу в кабинет как-то попала одна книга по цветам, точнее по языку цветов. Нейтана никогда не волновало, о чём были книги — главное, чтобы выглядели дорого. Но Нил читал эту книгу с упоением несколько раз. Зацепился за голубые гортензии, впервые задумавшись о том, что цвет его глаз может быть не таким плохим, раз уж подобные чудеса природы имели такой же оттенок.  — В нашем мире голубые гортензии означают просьбу вспомнить, — не зная зачем, произнёс он вслух. — Иногда их подносят в качестве извинения. Точнее… это просто в книжках. Возможно, в таких семьях, откуда был Абрам, нечем заняться и они придумывают какие-то значения цветам, — как можно беспечнее пожал плечами Нил, не желая делиться своей слезливой историей, потому что она не была важна. — У вас… есть что-то похожее?  Когда Эндрю не отвечал, Нил всё же смог собраться с эмоциями, посмотрев на него. Но Эндрю смотрел на цветок в его пальцах.  — У нас такое же значение, — последовал тихий ответ. — Попросить вспомнить. Извиниться. Его пальцы потянулись к цветку и Нил легко отдал, не ожидая, что Эндрю нагнётся чуть ближе. Даже не сразу дошло, что он делал, потому что всё, что волновало Нила — собственное участившееся дыхание и неожиданно потеплевшее лицо, пока тот прикасался к нему осторожно через одежду.  Только когда Эндрю отстранился, Нил понял, что тот зацепил крошечный стебелёк между одной из цепочек, что свисала прямо между ключиц.  — Ты закончил? — спросил Эндрю, пока у Нила всё ещё не мог наладиться пульс.  — А?  — Завтрак, — указал взглядом на почти пустую корзинку Нила.  — А. Да. Да, — Нил быстро стянул с оставшихся шпажек кусочки еды, глотая их, почти не жуя, не понимая, какого хрена сейчас произошло. Не стоило думать об этом. Ни к чему хорошему это не приведёт.