Fucking Dream factory

2 ноября 2021 года

Нью-Йорк, США

      — Стоп, снято!       Это был очередной, ничем не примечательный перерыв между сценами — традиционное время, чтобы перекурить и сунуть нос в телефон. Себастиан сделал пару затяжек, разблокировал мобильник и почувствовал, как внутри разливается липкая тревога: 6 пропущенных от Анастасии Суаре, легендарной создательницы бренда Anastasia Beverlyhills, а еще — его крестной матери. Иногда они созванивались, но Анастасия никогда не стала бы звонить несколько раз, увидев, что Себ не берет трубку. Значит, что-то случилось…       Несколько секунд, которые отсчитывали равнодушные телефонные гудки, показались Стэну бесконечностью.       — Себби, папа умер, — выдохнула женщина, едва взяв трубку, и разрыдалась.       — Господи, — хрипло прошептал Себастиан.       — Ты же приедешь проститься с Тино, правда? Сынок, прости его, ты же знаешь, как он тебя любил.       — Конечно, приеду, — пробормотал Стэн, рассеянно слушая, как плачущая крестная сбивчиво пересказывает обстоятельства случившегося. Конечно, он приедет. Всего десять лет назад он, наверное, не сделал бы этого, но не теперь, когда жизнь постепенно свела и помирила его с собственным отцом.       Наскоро попрощавшись с Анастасией и пообещав ей прилететь первым же рейсом, на который он успеет, Себ позвонил маме.       — Я уже знаю, сынок. Анастасия мне позвонила.       — Ты поедешь со мной, мама? — спросил мужчина, в глубине души уже зная, каким будет ответ. Джорджета так и не простила первого мужа, отца своего единственного ребенка. Да сам Себ, кажется, не смог простить его до конца.       Константин Стэн, отец Себастиана, подарил сыну жизнь, свою фамилию и роскошную копну густых кудрей, но обделил не то что любовью — вообще присутствием в жизни отпрыска. Себ был желанным ребенком, но Тино понял, что не готов к отцовству слишком поздно — когда сын уже родился. Жизнь в Румынии в середине 80х годов прошлого века была непростой, но ведь маме тоже было тяжело! А Тино… Он просто собрал вещи и в один из вечеров перебрался обратно к родителям, даже не задумываясь о том, как будут жить его жена с полуторагодовалым сыном.       Все, что было потом, происходило у растущего Себастиана на глазах — то, как его мама, талантливая пианистка, хваталась практически за любую работу, чтобы они могли выжить. Как она была вынуждена уехать за границу по контракту и оставить пятилетнего Себа на попечение старенькой бабушки. Что чувствовала тогда Джорджета, эмпатичному Себастиану было страшно представить, зато он хорошо помнил, как плакал он сам каждый раз, когда маме нужно было уезжать.       Потом им очень повезло. Психологи не любят говорить о везении, предпочитая нейтральное «обстоятельства сложились удачно», но эмоциональная натура Стэна требовала звать это никак иначе как грандиозным везением, счастливым билетом, который достался им в суровой лотерее жизни. Мама встретила хорошего человека, который не только стал ей мужем, но и заменил Себастиану отца. Заменил в полной мере — Энтони воспитывал Себа как родного сына даже несмотря на существенную разницу в возрасте: он был старше его матери почти на 25 лет. Но какая разница, если маленький Себастиан наконец-то получил возможность жить с мамой и ей больше не приходилось работать как проклятой!       Потом именно Энтони, которого Себ сам, без просьб матери или самого отчима, звал папой, перевез семью в США — ему предложили там место директора школы. И этот переезд стал для Себастиана еще одним крупным выигрышем, определившим всю его дальнейшую жизнь. Именно в Америке перед ним открылись возможности, которые были немыслимы в Европе, именно там Себ стал актером и добился того, чего никогда не достиг бы в Румынии.       Тино появился в жизни сына гораздо позже, когда Стэн уже стал известен во всем мире. Помогла этому крестная Анастасия — лучшая подруга Константина с их юности. Суаре не раз пыталась восстановить отношения крестника с биологическим отцом. Но пока Энтони был жив, а Себ — молод и вспыльчив, он и слышать не хотел о своем незадачливом папаше. Отчима не стало несколько лет назад и Себастиан долго и тяжело переживал эту потерю. Но одновременно с тем он постепенно смягчился, пересмотрел свои отношения с близкими людьми, да и годы работы с психологами не прошли даром — те на своих сессиях неизменно твердили, что Стэну необходимо перестать нести в себе груз обид на человека, давшего ему жизнь, что он не предаст этим свою маму, что жизнь не только белая и черная, что у отца были свои трудности и страхи и то, что он оказался слабее их и своей бывшей жены, не делает его однозначным негодяем.       Так Себ со временем просто смирился с тем, что отец то и дело мелькает в его жизни — чаще всего это случалось в гостях у крестной. Они так и не сблизились по-настоящему: больше 30 лет, прожитых отдельно, сделали их чужими друг другу. Тино понятия не имел, чем живет и дышит сын, да и не слишком-то стремился узнать. Себастиан тоже спрашивал у отца «как дела?» при встрече скорее из вежливости, неизменно получая в ответ рассказы о трудностях жизни родителя со второй женой и проблемах со здоровьем у их ребенка, которые Себ слушал в пол уха, стараясь не вникать. У отца не клеилось, он звал себя неудачником и периодически жаловался на жизнь, хотя стараниями Анастасии у него была хорошая работа. С годами Себастиан понял, что наверное это характер у папы такой — он всегда считал себя жертвой обстоятельств и менять это не собирался. Как же ему все-таки повезло даже в том, что воспитывали его сильная волевая мама и такой же отчим, но не слабый отец! Впрочем, отца больше не было в живых и обиды, которые не смогли стереть до конца даже годы терапии, теперь постепенно блекли. Нужно было лететь в Лос-Анджелес, чтобы попрощаться.

3 ноября 2021 года

Нью-Йорк, США

      Утро Алехандры началось, как обычно, поздно: потянувшись за телефоном, испанка с удовлетворением отметила, что проспала до полудня. После этого она, по своему обыкновению решила посетить инстаграм — посмотреть, какое впечатление на фанаток Себастиана произвели ее вчерашние сторис. В них не было ничего особенного — Ониэва просто таскалась весь вечер по Нью-Йорку, изображая «свидание» с Себастианом Стэном. Самое обидное, что гулять ей пришлось одной — Мерседес, сопровождавшая ее в этой поездке, как назло была занята своим очередным астрологическим эфиром. Зато Але надела на прогулку кожанку — кажется, у Себа была такая же — в надежде, что глупенькие фанатки решат, что это он ей ее дал. Ну надо же как-то изображать отношения, пока этот довернутый на работе румынский индюк снимается вечерами!       Но то, что Алехандра увидела в инстаграме… Нет, сначала все было хорошо, часть дурочек действительно поверила в «свидание» и даже рыдала над кожанкой. Но среди постов, которые согревали сердечко испанки, нашелся тот, который ее смутил — в нем были соболезнования Себастиану.       — Это что такое? –буркнула Ониэва, садясь в кровати. Судя по записи какой-то девицы, у Стэна умер отец. Какой еще отец? Себ никогда не говорил ей, что у него есть отец, только отчима как-то упоминал, и этот отчим умер несколько лет назад.       Але набрала номер Себастиана — телефон мужчины оказался отключен.       — Черт, — выругалась девица, лихорадочно пытаясь сообразить, как бы ей выяснить, что происходит у ее «парня». После минутного размышления Алехандру осенило: Итан должен все знать.       С Итаном Ониэва напрямую не общалась — «прислуга» (а кто он еще такой? Персональный ассистент, мальчик на посылках–это и есть прислуга) Себастиана Стэна не была достойна ее общества. Но с женой Итана, Миной, Але вела себя мило, все-таки Мина — модель в Америке, не в последнем агентстве, а это уже какой-никакой, а нетворкинг. А еще Мина самоотверженно пыталась ее развлекать, возила по Лос-Анджелесу и Нью-Йорку и знакомила с подругами. Она, конечно, тоже все знает — решила Ониэва, набирая номер миссис Рассел.       — Привет, Але, — отозвалась трубка запыхавшимся голосом.       — Мина, радость моя, привеееет! — Алехандра изо всех сил попыталась говорить беззаботно. — А что ты сейчас делаешь?       — Занята немного, — уклончиво ответила Рассел, явно продолжая куда-то быстро шагать.       — Мне скууучно, давай куда-то сходим! — капризно протянула Але, чувствуя, что на собеседницу надо немного надавить, пока она не положила трубку.       — Ой, я и не знаю. Мне сейчас надо в квартиру Себа зайти за вещами, потом встретиться с Итаном отдать их, он в аэропорт скоро поедет… Я только к вечеру освобожусь.       — А давай я тебе помогу, — вкрадчиво предложила Алехандра, в голове которой моментально созрел план. — Я ведь рядом на Манхеттене, и могу сейчас подойти. Мне правда ужасно скучно и если я тебя сейчас не увижу, то умру от тоски.       — Ну… ладно, — растерянно пробормотала Мина. — Подходи к дому Себастиана, я там буду через двадцать минут.       — Заметано! — радостно воскликнула Але, сбрасывая вызов и выпрыгивая из кровати. Какая удача! Она попадет к Себастиану домой! В святая святых, можно сказать, туда, куда он никогда, ни при каких обстоятельствах ее не пускал, даже на пару минут, даже на порог! Она снимет сторис в его квартире и наконец-то утрет носы его конченым фанючкам! Уж этого они точно не перенесут!!!       А уж кто там у Себастиана умер и насколько вообще уместно идти в этот день в его квартиру, Алехандре было кристально наплевать.       Мина выглядела запыхавшейся и растрепанной, так что Але в который раз подумала, что жизнь ужасно несправедлива: как, ну вот как эта серая югославская мышь с тощими как спички ногами, полным отсутствием груди и совершенно невыразительным лицом стала востребованной моделью в США? Героиновый шик и Кейт Мосс давно уже вышли из моды! Почему ее саму, такую яркую, с прекрасной фигурой не заваливают предложениями о съемках, а единственную стоящую коллаборацию — с DKNY — ей купила мать? Ужасно несправедливо!       — Пошли, — вздохнула Мина, окинув Але усталым взглядом. Испанка постаралась принарядиться: кашемировая кофточка, шелковый платок, кокетливо завязанный на шее, яркая помада — пусть эти интернетные сучки, которые столько гнобили ее, полопаются от зависти! Алехандра глотнула кофе из стаканчика, который прихватила в кофейне по дороге и шагнула за Миной в подъезд.       Квартира Себастиана оказалась светлой, просторной и достаточно аккуратной как для холостяцкой берлоги. Да, в раковине стояла чашка из-под кофе, а на диване валялась домашняя футболка, явно брошенная хозяином второпях утром, во время сборов на съемки, но бардака не было. Алехандра бросила быстрый взгляд вверх — там, на втором уровне квартиры с высокими потолками была спальня с широкой кроватью. Но подниматься туда повода не было, да и Мина то и дело бросала на спутницу недовольные взгляды, пока открывала шкафы и, периодически поглядывая в список, доставала из них рубашки, белье и что-то еще, что могло понадобиться Стэну.       Себ уехал вчера в Лос-Анджелес прямо со съемочной площадки. Конечно, его отпустили, да еще и на целую неделю, хоть мужчина и просил всего три дня: режиссер буквально настоял на том, чтобы Себастиан спокойно съездил попрощаться с отцом, побыл с близкими и хоть немного отдохнул и пережил свою утрату. Ничего не случится, они перестроят расписание и пока что отснимут сцены без него. Стэн уехал, уверенный, что едет всего на пару дней, и лишь в Лос-Анджелесе узнал, что последней волей отца было, чтобы его похоронили на родине, в Констанце. Отпуск длиной в неделю оказался как нельзя кстати: сегодня Итан должен был вылететь в Калифорнию, чтобы отвезти Себастиану вещи, которые могут ему понадобиться, а уже завтра Себ, Анастасия и другие родственники и близкие улетят в Румынию, хоронить Тино.       Пока Мина собирала вещи, Але судорожно размышляла, как бы отвлечь ее и отснять хоть что-то для инстаграм. В голову ничего не шло и девица, чтобы хоть как-то разбавить обстановку, предложила помочь со сборами, но Рассел лишь отмахнулась:       — Спасибо, но я боюсь что-то забыть, — с этими словами Мина направилась в ванную и стала там хлопать дверцами шкафчиков, собирая гигиенические принадлежности. А Але, наконец-то оставшись без присмотра, с облегчением вздохнула, почти бегом метнулась к окну и, сев на широкий подоконник, записала короткое видео. Всего несколько секунд, но зато на нем отлично видно, где именно оно записано.       Стоило лишь Але отключить телефон, как из ванной вынырнула Рассел с дорожной косметичкой в руках, положила ее в чемодан, потом, снова сверившись со списком, подошла к столу и взяла оттуда толстую тетрадь, ручку и пару маркеров. Сложив все в чемодан и застегнув его, Мина повернулась к испанке:       — Ну что, поехали теперь, отвезем вещи Итану? Извини, что я не особо общительная сегодня, видишь, некогда. Но мы сейчас поболтаем в такси.       — Ой, ты знаешь, мне тут Мерседес написала, она раньше освободилась и пойдет со мной погулять. А то я и правда сегодня тебя только отвлекаю.       — А, ну ладно, — выдохнула Рассел с заметным облегчением. — Передавай Мерседес привет!       — Спасибо, — широко улыбнулась Алехандра.       Попрощавшись с Миной, Ониэва вышла на улицу и пошла к отелю. Мерседес, на самом деле, не была занята утром — она, скорее всего, вообще спала до сих пор после своего ночного эфира, испанка упомянула ее лишь для чего, чтобы поскорее отделаться от Рассел, которая ей больше не была нужна. Алехандра наконец-то побывала в доме своего румынского индюка и уже сегодня она устроит фанаточкам такое шоу, которое они вряд ли быстро забудут.       Эвелин Караманос обычно просматривала соцсети вечером, перед сном. Но на инстаграме Алехандры Ониэвы у нее стояло оповещение — слишком уж непредсказуемой оказалась взбалмошная девица, которую САА навязали в «подруги» Себастиану. Поэтому идиотскую сторис из квартиры Стэна, на которой Але задорно скалилась, что-то говорила и размахивала рукой, Караманос увидела одной из первых.       — Блять, — выругалась публицист, лихорадочно соображая, что ей сейчас ответить Себу, который уж точно это уже увидел или вот-вот увидит и в который раз начнет выносить ей мозги, требуя избавить его от этой идиотки. Эвелин и сама уже успела триста раз пожалеть, что позволила агентству устроить этот цирк. Может, отказаться от него и нельзя было, но стоило хотя бы условия пожестче выкатить. А то какая-то свиристелка вертит серьезными людьми как хочет, и никто не может ее приструнить!       Телефон в руке женщины завибрировал и Караманос выругалась еще раз: звонил Себастиан.       — Себ, привет, не волнуйся, я все сейчас решу с этой придурочной.       — Что? — переспросил Стэн, искренне не понимая, о чем говорит его публицист. Последние два дня были тяжелыми, мужчина почти не спал, сейчас у него раскалывалась голова и то, что ему говорили, он слышал словно через толстый слой ваты. — Эвелин, я вообще-то звоню чтобы предупредить тебя, что на несколько дней улечу из страны, и может быть, не буду отвечать на звонки. Ну так, на всякий случай, вдруг искать меня будут. У меня папа умер.       — О, господи, — выдохнула Караманос, — прими мои соболезнования, Себ.        Да, спасибо. А о чем ты вначале мне говорила? Прости, у меня голова болит и я, наверное, прослушал…       — Это неважно, Себ. Мы поговорим потом, когда вернешься. Сейчас правда, это неважно.       — Хорошо. Пока, Эвелин.       Стэн сбросил вызов и на несколько секунд завис, глядя на уведомления на экране: пропущенные вызовы, чьи-то СМС, оповещения в инстаграм… «Але Ониэва опубликовала новые сторис»       Себастиан знал, что ничего приятного там он не увидит, но любопытство пересилило и мужчина открыл приложение, откуда на него взглянула широко улыбающаяся испанка, по-хозяйски восседавшая на его собственном подоконнике. В другой день Себ, наверное, пришел бы в ярость, но не сегодня, сегодня у него вообще не было сил ни на что, даже на то, чтобы понять, что именно об этом ему говорила Эвелин, когда он позвонил. Мужчина отключил телефон и сжал пальцами гудящие виски. Обо всем этом он подумает потом.