Конец

Конец.

Жизнь иль главы?

Начало новое или пустота?

Никто же не предупредит:

С чем связан будет и когда.

Но что такое жизнь?

Стремленье к идеалу.

Но каждая прочтённая глава

Нас приближает лишь к мемориалу.

А что есть смерть?

Страшное слово за которым пустота.

О смерти люди могут лишь предполагать,

Но вот конец!

Конец придёт всегда.

      Очередное бездушное, праздничное, светское мероприятие.       Спина беспощадно болела.       Копаться в байке несколько часов, во всевозможных, далеко не удобных, скрюченных позах было плохой идеей уже вчера. Сегодня каблуки и идеальная осанка вынесли смертный приговор позвоночнику.       В автомобиле удалось немного придти в себя, даже задремать.       Явное напряжение Лу Иво заметил к середине вечера. Именно в тот момент спина начала окончательно сдавать позиции и дискомфорт перерос в явную боль.       Предложение покинуть вечер раньше она героически отвергла, бесподобно сохраняя лицо.       Чтобы добраться до Инквизиции снова пришлось надеть, скинутое в машине, оружие пыток.       Как бы её не привлекало предложение Мартена преодолеть путь иначе, к подобным сценам она ещё не была готова.       Их отношения оглашены, так же как и серьёзный статус. И как бы Лу не плевала на мнение окружающих, находиться у Иво на руках: на улице и в присутствии коллег, при этом всё ещё имея статус его телохранителя, казалось непозволительным.       К отказу он отнёсся с пониманием, не давил. Упомянул лишь о надобности в машине, более комфортной обуви для неё.       Апартаменты встретили привычным, родным полумраком.       Мужчина аккуратно забрал из её руки туфли, снятые ещё на этаже, помог высвободиться из плаща.       Вместе с верхней одеждой с плеч спала выправка, собранность. Она запустила пальцы в волосы, нарушая и растрёпывая залаченный объём у корней.       «Крэп, ну и тусовка» — Сегодня фальшивые улыбки и нескончаемые блуждания по залу воспринялись особенно тяжело. Тому виной могло было быть длительное пребывание на мероприятии или же, подходящая к концу, насыщенная рабочая неделя. — Сделаю ванну?       На голос Мартена девушка не отреагировала, погрузившись в минутное наслаждение наступившим спокойствием.       Приор мягко, еле касаясь провёл кончиками пальцев по её плечу, вниз, по оголённой коже спины. Это заставило отмереть, откликнуться на ласку. Лу повернулась к нему в пол оборота, приблизилась.        — Повтори пожалуйста. — Слова прозвучали лениво. Она опустила голову на его плечо, обвила руками торс. — Сделать ванну?       Девушка медленно вдохнула и выдохнула, кивнула, сильнее прижимаясь к нему.       Усталость окончательно разморила, начало клонить в сон.       Иво мягко отстранился, одной рукой приобнял за талию, склонился, подхватывая ноги Лу.       Он перенёс её на диван, помог уложить ноги на журнальный столик, что уже стало её привычной позой.       Млея от заботы и отношения, псионичка ещё больше расслабилась, наблюдая за действиями мужчины с лёгкой улыбкой.       Приор провёл пальцами по её щеке, слегка приподнял подбородок, касаясь губ лёгким поцелуем. — Ты же тоже устал, а я тут... — Она устремила на него обеспокоенный взгляд, мысленно отчитывая себя за эгоизм.       Мужчина выпрямился, улыбнулся. — Не беспокойся. Усталость относительная и у меня не болит спина. — Спасибо. — Лучшего ответа Лу не нашла.       Иво кивнул и удалился в сторону ванной.       Псионичка запрокинула голову на спинку дивана.       Всё было слишком хорошо, даже идеально.       Ещё болевшая спина уже перестала так сильно волновать, да и воспоминания о отвратно долгом вечере в компании сноб стали не такими яркими.       «Приторно хорошо» — И она не была против.       Его забота, принятие, спокойствие...       Это казалось сном в котором хотелось быть максимально долго. Ну или вообще не просыпаться, если будет такая возможность.       «В здоровых отношениях скучно...» — Где-то услышанная фраза всплыла в сознании, на что девушка лишь саркастично ухмыльнулась.       Такое не наскучит. Он не наскучит.       «Долбаёбы»       Даже усталость с ним будет другой, перерастёт в изнеможение.       После ванной и пары оргазмов, которые инициировала Лу, ночь продолжилась в спальне.       Сладостное ощущения покоя и удовлетворения перебивала подкатывающая привычка.       «Крэп» — Взгляд скользнул к двери балкона.       Нарушать удобную позу было критично лень, так же как и выходить из тёплой кровати в холодную ночь.       И отвлечься было не на что, Мартен остался убирать последствия страстного окончания дня.       «Твою мать»       Она не выдержала, из последних сил поднялась с кровати, достала из тумбочки пачку сигарет и зажигалку. Учитывая погодные изменения на балконе, у них был слишком большой шанс отсыреть.       Девушка скользнула взглядом по обстановке в поисках чего-то более тёплого.              «Ну не в рубашке же переться. Крэп, одеяло провоняет»       Не долго думая Лу вытащила из шкафа плед, которым они практически не пользовались.       «Там оставлю, выветрится»       Посильнее укутавшись девушка скользнула за дверь балкона.       Ночной Нью-Пари был как всегда бесподобен: лощёный Центр; вечно гудящий, опасный Термитник.       Кончик сигареты лизнул яркий огонёк. Делая первую тягу она улыбнулась, медленно выдохнула дым.       Холодный ветер коснулся влажных волос, заставил тело покрыться мурашками, вздрогнуть.       Облокотившись о перила Лу лениво изучала пейзаж, как и всякий раз, когда выходила курить.       Мир менялся. Медленно, постепенно. Сейчас этого нельзя было заметить в архитектуре или убранстве города, но можно узнать даже из простой сводки новостей.       Беспорядков в Термитнике стало в разы меньше.       Церковь и Совет начинали работать сообща, ради улучшения качества жизни псиоников.       Политики стало намного меньше в жизни обывателей. Даже жёлтая пресса перестала так сильно пестрить скандальными заголовками.       Делёжка власти закончилась. Все кто хотел грызться, перегрызлись.       Спокойствие — то, чего Лу хотела больше всего с начала более серьёзной работы на Приора.       И день, в который что-то пойдёт не так будет награждён самыми крепкими ругательствами, проклятиями, если к тому моменту она поверит в такую чушь.       И этот день... пусть он никогда не наступает.       Дышать стало легче, свободнее. Прошли все заботы и жизнь стала чуть ли не рутинной. Год назад она сказала бы, что такая жизнь ужасна. Сейчас, поучаствовав в государственном перевороте, сохранив при этом жизнь и... обретя любовь. Она поверит в Единого, если докажут, что он создал рутину.       Докуривая, Лу услышала звук открывающейся двери за спиной. — Не замёрзла?       Иво остановился в дверном проёме. В домашней одежде, со слегка мокрыми, распущенными волосами, в воду она его всё таки затащила.       Такой родной...       Девушка не смогла сдержать улыбки, залюбовавшись его видом. В груди разлилось тёплое, щемящее чувство, нежность. И это чувство хотелось выразить.       Она отрицательно покачала головой. — Нет. Но ты можешь.       Псионичка огляделась в поисках пепельницы, потушила ещё не докуренную сигарету.       Приор улыбнулся, принимая её в свои объятия. — Большие жертвы. — Я люблю тебя. — Девушка сильнее прижалась к нему, кутаясь в прикосновениях, запахе. — Я тоже люблю тебя. — Мартен погладил её по голове, спине. Склонился, оставляя поцелуй на макушке.       Она слегка отпрянула, скользнула рукой по его скуле, взглянула в полные нежности глаза.       Лу обвила руками его шею, плед не удержался на плечах. Поцеловала, раскованно, грязно, позволяя ему почувствовать горьковатый привкус сигарет.       Голова закружилось, сознание снова проваливалось в омут страсти.       Его губы, руки, запах... Они не позволяли сделать вдох.       Глубокий поцелуй сменился более поверхностным, мягким.       Иво медленно отстранился, заправил рыжую прядь за ухо. — Ты устала. — Он констатировал факт, помнил её изнеможение после секса.       Девушка хмыкнула, улыбнулась. Провела рукой от плеча к шее, дразнила. — Я же не умерла.       Новая неделя должна была быть обычной, совершенно предсказуемой и понятной.       С самого утра захлестнула работа. Наступивший «мир» не был концом, а лишь очередным началом новой борьбы.              Теперь, по закону, все люди в обществе стали равны, но этого мало.       Сейчас стоял вопрос о увеличении прав псиоников, ограничении на сверхурочное использование пси и защите в лице государства, в случаях потребительского отношения.       С этими нововведениями Приор бился последние пару месяцев. Один из законопроектов обсуждался снова и снова, дискуссии Совета и Церкви не прекращались.       То, что Мартен был прекрасным политиком уже давно стало неопровержимым фактом, он лишь его подтверждал, умело парируя доводы и всё больше склоняя светскую власть к подписанию.       Очередное изнурительное заседание увенчалось успехом. Закон о компенсации в случаях «надрывов» на рабочем месте, официальное название которого даже выговорить было сложно, был подписан.       В Инквизицию они вернулись уже ближе к вечеру. Оглашение закона назначено на завтра.       Всё ещё не верилось... ликование приходилось скрывать за маской невозмутимости.       На её глазах строился новый мир. Если в борьбе против Викария всё было слишком призрачно и непредсказуемо, то сейчас этот призрак надежды стал более чем реален.       Когда у них с Кеем выдалась свободная секунда они даже обменялись улыбками, взглядами, наполненными воодушевлением, радостью, уважением.       В приёмной Иво уже обыденно поблагодарил их за службу и отпустил. В связи с принятием законопроекта образовалась новая, неотложная, бумажная волокита. Запланированные встречи и выезды пришлось отменить.       Лу не стала его отвлекать, прекрасно понимая, что благодаря этому мужчина сможет распрощаться со сном.       «На этом не остановится. Будет дальше херачить, пока всё запланированное не сделает ну или хотя бы не попытается»       Она видела как он устаёт, с каким трудом ему даются многочасовые обсуждения. Преданность клятве, за это она его уважала и злилась, когда он работал во вред себе.       «Трудоголик крэп»       Снимая пиджак девушка по доброму усмехнулась. Всё же больше уважала.       «Без тебя мир был бы хуже. В разы хуже»       Псионичка не успела переодеться, как послышался тихий сигнал датчика потайной двери.       «Решил здесь поработать?»       Она направилась в сторону звука, параллельно продолжая расстёгивать пуговицы светлой блузки.       Они столкнулись в коридоре. Мартен коснулся её предплечья, поймал взгляд. — Лу. — Уставший, почти замученный, но собранный, как и всегда. Тонкие намёки в изменении его состояния можно было заметить лишь достаточно хорошо его зная, ну или будучи эмпатиком.       Девушка улыбнулась, провела рукой по его скуле. Иво перехватил её пальцы, остановил, оставляя короткий поцелуй. — Подожди.       Лу поджала губы, слегка прищурилась, пытаясь понять по его лицу происходящее. — Что-то случилось? — Ответ на вопрос она уловила сразу же: — Рассказывай.       Внутри всё всколыхнулось, вытянулось, ожидая худшего.       Приор не стал мучить её ожиданием или перемещением. Он лишь оставил сплетёнными их пальцы, смягчился, стараясь звучать... не как Приор: — Несколько часов назад была констатирована смерть Тайлера. — Иво сделал небольшую паузу, пытаясь проанализировать её реакцию, понять, что лучше сейчас говорить: — Твоей маме не сообщили, ждали моего ответа. Не смотря на развод вы имеете право забрать прах, как ближайшие родственники.       Всё замерло. Лу отвела взгляд бездумно таращась в одну точку.       Сказать, что она не представляла этот момент — сорвать. Только тогда, будучи обиженным и израненным подростком она была бы рада такой новости...       Потому что тогда кончина отчима не только принесла бы ей отмщение, но и освободила маму.       А сейчас... сейчас она пыталась найти ответ. Понять, что именно чувствует, когда этот ублюдок просто своим поступлением в морг вскрыл казалось зажившую рану.       И ответ был: отвращение, злость. Только всё наладилось, начало вставать на места а тут... он. Опять он, и лучше бы она прибила его той тумбой.       «Допился, утырок» — У Тайлера был цирроз печени, запущенный. Это выяснилось после его обращения ко врачу колонии, когда алкоголь ушёл из его жизни и боль перестала скрываться за опьянением и похмельем.       А ещё... ещё был страх, потому что именно она сообщит Энн о смерти своего неудавшегося насильника. И реакции она боялась, боялась услышать обвинения в свой адрес; боялась, что подонок может загубить нормализовавшиеся отношения с мамой, своей чёртовой смертью.       Реакцию Энн Лу даже не могла предположить.       «Крэп» — Она чувствовала себя загнанным в угол зверем.       «Я приближенная Приора. Информация о моём отчиме конфиденциальна» — Псионичка злостно ухмыльнулась, пыталась протащить хоть толику логики сквозь поток ругательств.       «Дура. Лучше самой маме сообщить» — На секунду показалось, что было бы лучше, если бы Энн узнала всё не от неё.       Девушка качнула головой. Сейчас перед ней стоял Иво и ей стоило хоть что-то сказать. — Я... — Голос предательски дрогнул сигнализируя о собравшихся в клубок нервах.       «Крэп, нашла о чём переживать. Тайлер сука»       Мартен сильнее сжал её пальцы, аккуратно приблизился, словно спрашивал разрешение, боялся спугнуть. Он заключил её в объятия, провёл рукой по волосам. Комментарии были лишними, слова: «Я соболезную», здесь явно не к месту.       И она не отступила, молча уткнулась в его грудь принимая... поддержку? Опору? Время, которое он давал ей на структурирование в миг появившегося в голове хаоса?       Они простояли так минуту или две, в тяжёлой и липкой тишине, пока Лу не подала голос:        — Я поеду к маме. Рассажу, если ей ещё не сообщили. — Она медленно отпрянула, посерьёзнела, ощетинилась.       Иво кивнул, поймал её слегка потерянный взгляд. — Хорошо. Пока я не давал никаких распоряжений на этот счёт. Решение о похоронах за вами. — Он звучал так же спокойно, перенимая её тон, её настрой.       «Осквернить прах можно?»       Проносящаяся в голове ирония не оставила никакого следа на лице. — Если мама не захочет забирать прах, где он будет развеян? Или что в таких случаях делают? — За территорией колонии, зачастую поблизости. Если понадобится — я уточню место.       «Всё, соберись» — Нужно было действовать.       А она была готова начать крушить всё вокруг, от несправедливости и напоминании о чудовищном человеке. После выкурить пол пачки сигарет, чтобы успокоить нервы и лечь спать, забыв об этом разговоре и новости как о страшном сне.       Но от неё требовалось другое и она собралась, наступив на горло собственной неприязни.       Лу выдохнула, принялась застёгивать пуговицы на блузке. Голос похолодел, во взгляде появилась уверенность и даже жёсткость. — Спасибо, я поняла. Позвоню.       Прощание вышло смятым, она быстро собралась и выскочила на улицу. Иво не наседал, не смотря на явное беспокойство воздержался от вопросов и комментариев.       Девушка спустилась на парковку, к байку. Неосознанно она начала придумывать всевозможные причины, лишь бы отложить не лёгкий разговор с мамой.       «Не будет же она меня обвинять»       Фыркнув в ответ на собственное замешательство Лу всё-таки сдвинулась с места.       Замелькали огни города. Суета только начинала нарастать.       Пускай былые традиции давно отошли на второй план и праздник не требовал никакой особой атрибутики, он ощущался даже так.       Во время восстановления человечества после шторма все праздники забылись, было попросту не до них. Исходя из современной истории: страх и отчаяние люди скрашивали единственным, что тогда оставалось — молитвы. Из-за этого общество и поставило в свою главу Церковь.       Многие традиции и «обряды» доштормовых времён были утеряны и восстановлены лишь спустя годы, во многом благодаря старой литературе и фильмам.       В новом мире многое не прижились, став пережитком прошлого.       «Новый год» исключением не стал.       Праздник сохранился, но в нём уже не было той торжественности, о которой свидетельствовала доштормовая история. Не было ощущения сказки, как минимум из-за погодных условий, благодаря которым снег Лу видела исключительно на голограммах.       Люди чествовали прожитые года иначе. Устоявшимися Церковными праздникам, днём Обретения. Или же днём рождения, что приходился по душе даже атеистам.       В Нью-Пари «Новый год» стал неким символом памяти. Праздником, что отмечался в дань уважения погибшему человечеству. Власти старались привить людям былые традиции, возродить почивший день «нового начала», но общество приняло далеко не всё.       Праздник всё ещё был радостным и светлым. Его всё ещё было принято отмечать в кругу самых близких, семьи или друзей.       Но уже никто не слушал бой механических часов. Искусственная ель — слишком дорогая атрибутика, и в этой забаве никто не видел смысла.       Не было массовых парадов, гуляний. Методом проб и ошибок, ещё при шестом Викарии эти давние традиции были отменены.       Да и застолий на всех родственников и друзей тоже не было.       Теперь к Новому году относились на много спокойнее, даже трепетнее. Возможно, из-за этого праздник стал таким родным и безумно душевным. На нём никогда не было лишних.       «Крэп и в этом всём ты умудрился сдохнуть!»       Мысли о надвигающемся празднике вывели на эмоции и стали прекрасной отговоркой для того, чтобы оттянуть разговор.       Она затормозила в нескольких улицах от дома мамы.       «Как с папой праздновали»       В памяти вспыхнуло уже блёклое, потёртое годами, воспоминание:       Счастливое лицо Альфреда, мимические морщинки в уголках глаз от улыбки.       Мамин смех от того, что они с папой чуть не перевернули стол в процессе игры в погоню.       В носу предательски защипало.       «Крэп, этого не хватало»       Шмыгнув, псионичка протёрла рукой лицо, плотнее запахнула плащ, прячась от промозглого ветра.       Она закурила, заглушая дымом подкатившую грусть.       «Сырость ещё разводить. Нахер надо»       Тонкую, белую струйку подхватил ветер, не оставляя от неё и следа.       «Просто пойти и сказать»       Звучало просто, но всё естество упиралось из последних сил, лишь бы этого не делать.       Постояв пару минут, куря в тишине от собственных мыслей, она выкинула окурок в ближайшую урну.       «Надо же было тебе именно сейчас сдохнуть!»       Со второго раза она доехала до нужного дома.       «Крэп» — Но Энн о своём визите не предупредила.       Энн Рид перебралась в Нью-Пари, в один из спальных районов, граничащих с Термитником.       Маленький бутик приносил всё больше прибыли, в ближайших перспективах уже было даже расширение.       У женщины начала образовываться своя, крепкая «команда». Управленческие обязанности Энн постепенно делегировала на специально нанятого для этого сотрудника, а сама занималась любимым делом и всё больше погружалась в сферу современного дизайна.       У них с Лу даже заходил диалог о получении профессии, к чему мама пока относилась с энтузиазмом, интересом, но при этом с не малым скептицизмом.       Женщина встретила дочь удивлением и лёгкой улыбкой.        — Привет детка. Ты бы предупредила. Проходи. — Поправляя голубой домашний халат Энн шире открыла входную дверь, пропуская псионичку внутрь.       Девушка стянула с себя плащ, повесила на стоящую у входа вешалку. — Привет ма. Я тут... — Она не смогла подобрать нужных слов, замолкла. Воздух в миг сгустился, сковал движения.       «Крэп, хотела же спокойно. Надо было сразу»       Девушка тяжело выдохнула, пока в голове прокручивались более удачные варианты происходящего вперемешку с ругательствами.       Мама напряглась, нахмурилась, скрывая за этим проступившее волнение. — Что случилось?       Лу постаралась взять себя в руки, стараясь не терять серьёзности и более менее спокойного выражения лица: — Поговорить надо.       «Блять, зачем тяну?»       Энн немного заторможено кивнула, было видно как она старается не придумывать лишнего, не накручивать себя слишком сильно. — Пойдём. — Голос звучал более менее ровно, но на лице, в глазах, бушевала нешуточная тревога.       Женщина проводила дочь на кухню, постаралась немного оживиться, сбросить тяжесть, что притащила за собой псионичка.       Энн начала суетиться у кухонного блока.        — Сейчас чай сделаю, всё расскажешь, поговорим. Всё хорошо будет, детка, я уверена. — Она выдавила из себя улыбку, когда обернулась на дочь.       Лу остановилась в дверном проёме, не дойдя пару шагов до стола.       «Крэп... и как я тебе скажу?» — Видя метания матери и какую панику она на неё нагнала, хотелось её успокоить, отложить диалог, или вообще ничего не говорить и пусть прах этого чёртового Тайлера развеят, неизвестно где и неизвестно кто.       «Твою мать. Нельзя так! Конечно, ничего не сказать и всё хорошо. Дура, крэп»       Подстегнув себя, девушка выдохнула, шагнула к кухонному блоку, что находилась по другую сторону от стола. Хотела коснуться, обнять, но не решилась, не хватило духа, просто застыла в пол шаге от мамы. — Мам, Тайлер умер. — Ровный тон, несмотря на внутреннее волнение.       «Всё. Будь что будет» — Она безрезультатно пыталась считать реакцию с блондинистого затылка. Тёмной заколки, которой были собраны волосы. Со спины, халата. С чего угодно, лишь бы не встречаться с мамой взглядом... лишь бы не слышать что она сейчас скажет.       А Энн...       Она просто стояла на месте, медленно опустила руки на столешницу, выдохнула.       «Крэп, хуй с ним, скажи что ненавидишь меня! Что-нибудь скажи... пожалуйста!»       Секунды превратились в минуты, минуты — в часы. Казалось это молчание стало вечным, и оно станет её постоянным кошмаром.       Воздух в лёгких закончился. Только сейчас Лу поняла, что задержала дыхание. Она шумно хватанула воздух ртом, преодолела эту невидимую границу между ними. Аккуратно, словно боялась сломать опустила руки на предплечья. — Я соболезную. — Это получилось сказать искренне, с сочувствием, но не к самому Тайлеру, а к эмоциям и переживаниям мамы. Фраза прозвучала с надрывом, голос сорвался в последний момент, сделав окончание безмолвным вдохом.              Энн отмерла, обернулась, тут же заключая дочь в объятия.              Внутри всё сжалось, она не смогла разобрать её лица, но была уверена, что мама плакала.              Женщина погладила Лу по голове, словно успокаивая и её и себя, шептала, хрипло, на ухо:        — Нет... Лу, не надо... он... гад... так всё должно было быть... Нет... Он умер и... пусть. —Почти на физическом уровне ощущалось как ей было сложно говорить, вообще хоть что-то выдавить из себя, из того куска прошлого который хотелось забыть навсегда.              «Мама»       И стала чувствоваться её боль. Боль женщины, которая была невозможно виновата перед своим ребёнком.       В носу защипало, глаза заслезились, по щекам совершенно неосознанно, неконтролируемо потекли слёзы.       Сначала девушка хотела отпрянуть, успокоить, объяснить всё, но потом... потом стало плевать. Потому что ей нужно было это?       Но что? Смерть человека? Понимание, что он больше никогда и не при каких обстоятельствах её не тронет?       Нет. Ей нужно было, чтобы мама сделала выбор.       Выбрала её.       И это было нужно не Лу, а той маленькой девочке, которая ничего не рассказала, которая боялась, что мама выберет мужа, что мама не поверит.       Когда она избила Тайлера, а Энн чудом не кинулась на него со спицей, нужного эффекта это не произвело. Тогда адреналин бушевал в крови, а из чувств была только злость и жажда мести.       А сейчас... сейчас всё будто закончилось, и вся обида и боль и весь этот путь, ровно так же как и жизнь отчима. — Ма... — Лу всё-таки отпрянула, параллельно вытирая пару прокатившихся слёз со своего лица.       Энн смазано улыбнулась, стирая и со своих щёк коварные, черноватые от туши ручейки. — Детка, плевать на него. — Её голос дрожал, но при этом звучал твёрдо. — Он никто для меня... для нас. И никогда никем не был. Просто... — Мама запнулась, её глаза снова заволокла пелена слёз. — Я не злюсь на тебя. — Девушка снова обняла Энн, крепче, надёжнее, словно пыталась спрятать и никому не хотела отдавать.       «Не злюсь, мам» — Слова не имели звука, лишь шевеление губ.       Сделав пару глубоких вдохов Лу отпустила маму. Та нехотя выбралась из объятий дочери. Девушка провела рукой по лицу, поджала губы: — Мы имеем право забрать его прах и организовать похороны или прощание.       Женщина замотала головой, приобняла себя руками. Пробиваясь через вибрацию, от эмоций, голос прозвучал немного сдавленно: — А можно этого не делать? — А... да. Тогда похороны будут за счёт...       Но мама перебила, снова мотнула головой: — Пожалуйста, детка, не надо. Я не хочу ничего о нём знать... — Энн опустила взгляд в пол, собралась с мыслями: — Хочу чтобы всё просто закончилось. Мне не важно где его похоронят.       Псионичка кивнула, немного помедлила, пытаясь осознать реакцию женщины. — Хорошо.       «А я сука уже была готова ехать в Ле Лож чтобы хоронить этого утырка»       Как же глупо было: бояться, представлять другую реакцию; думать, что мама её возненавидит; предполагать, что она ещё что-то чувствует или привязана к Тайлеру.       Молчание распространилось, оставив мать и дочь в омуте собственных чувств и мыслей.       Выдавив улыбку женщина встретилась взглядом с Лу: — Голодная? Или может чай сделать? — Не голодная, давай чай.       Они сели за стол, друг на против друга. Разговор не шёл, слишком много было мыслей.       «Всё. Всё закончилось, мама права» — Хотелось выдохнуть, но не получилось.       Всё ещё было тяжело, накопленные эмоции и переживания от диалога словно смок зависли в воздухе. — Лу... — Энн размешала сахар в чашке, случайно стукнула ложкой о бортики. — Давай... никогда о нём не вспоминать.       Псионичка подняла на неё взгляд, поджала губы. — Давай. Он не заслуживает этого. — Прозвучало слишком грубо, практически злостно, но мама была с ней согласна.       Женщина провела рукой по волосам, приглаживая растрепавшиеся пряди. — Я должна была заметить, Лу. И я... всю жизнь буду перед тобой виновата. — Мам... — Лу спохватилась, хотела подняться, но Энн неожиданно прервала её, отрицательно качая головой. — Это так детка, я рада что ты не злишься, но я это понимаю и простить себя не смогу. — Эти слова прозвучали неожиданно твёрдо, решительно, совершенно не в характере женщины.       «Ты мать и... это правильно. Какая мать бы простила себя?»       Девушка тяжело выдохнула, кивнула, не став возражать: — Теперь давай закроем эту тему.       Энн улыбнулась, кивнула, поднимая тёплый взгляд на дочь.       Дальше разговор не продвинулся. Посидев какое-то время в тишине Лу решила не мешать. Почему-то появилось чёткое ощущение, что маме сейчас лучше побыть одной.       Стало спокойнее, даже легко. Худшего не произошло, но этот сценарий остался в голове и наверняка будет посещать её в кошмарах следующие пару ночей.              «Всё. Всё прошло. Пошёл бы этот Тайлер» — На улице стало ещё легче.       Лу закурила. В тихом, безветренном углу домов дым поднимался тонкой и ровной струйкой вверх.              «Сдох… он сдох»       Тут же почувствовался укол совести, возвращая её на место.              «Крэп, я радуюсь смерти человека»       Теперь уже противно стало от себя. Слишком двояко. И гадко и легко…       От этих мыслей захотелось убежать. Убежать от себя и этого отвращения.       «Он сдох» — Она злостно усмехнулась.       Так долго его боялась. Так долго ненавидела. А сейчас… всё закончилось.       «Всё должно закончиться»       Лу сделала глубокую тягу, позволяя отравляющему дыму заполнить лёгкие, выдохнула.       Появилось чувство незавершённости, назойливая мысль забарабанила в голове насмешкой.              «Всё должно нормально закончиться»       Скривившись от этого внезапного рвения к «правильному», девушка достала телефон, набрала номер Иво.       Гудки били по слуху. Каждый из них словно отговаривал, заставлял повернуть назад, но их было не достаточно. Мартен ответил быстрее, чем бездушный звук успел её переубедить. — Лу? — Мягкий, при этом обыденно спокойный голос в ту же секунду заставил успокоиться.       Но псионичка осталась непоколебима. — Иво, я хочу забрать прах Тайлера. — Хорошо. Я свяжусь с дознавателем, который вёл дело. Он передаст вам прах в ближайшем здании Корпуса.       Она выдохнула, выкинула тлеющую сигарету. — Я смогу забрать прах сама?       В его голосе прозвучало беспокойство: — Ангел мой...       Показалось, что вот-вот и он начнёт её отговаривать. Лу его перебила, чётко и твёрдо выражая своё желание: — Нет, Иво, я всё решила. Я хочу довести дело до конца. — Как пожелаешь. Когда ты хотела подъехать?       Девушка усмехнулась: — Чем раньше, тем лучше. Мне завтра утром на работу тащиться, не хочу чтобы мой ненаглядный отчим запорол важный день. — На оглашении будет достаточное количество охраны. Я полагал, ты не откажешься от выходного. — И оставить вас с Кеем одних на съедении?       Иво подхватил иронию, понимая её желание отвлечься: — Я ошибся? — Увы, месье Мартен.       В его тоне почувствовалась улыбка: — Что же, в таких случаях я даже рад ошибиться. Благодарю за прекрасное напоминание о слаженном коллективе, мадмуазель Рид.       Дознаватель согласился встретиться в этот же вечер, точнее уже ночь. Наверняка это было не из лучших побуждений, а лишь исходя из инстинкта самосохранения. Кто захочет долгое время оставаться в «должниках» у Приора?       Адрес ближайшего к колонии здания Корпуса Содействия девушка получила в сообщении.       Впереди была дорога. Сердце ускоряло темп, а мозг филигранно игнорировал просьбу Иво не гонять.       Скорость размывала окружающие её пейзажи. Ветер пробирался под каждый слой малочисленной одежды, покрывая кожу мурашками.       «Сука, ну куда я сунулась? Зачем? Сидела бы сейчас дома спокойно»       Здание КС находилось в ближайшей к колонии, более менее крупной деревеньке.       Витиеватая дорога вела всё дальше и дальше от города. Тёмное небо сжирало все сохранившиеся красоты искусственной природы.       И на каждом повороте рука сама собой давала импульс повернуть назад.       Очередное разветвление дороги. Руку ведёт, руль уходит в сторону, Лу практически теряет управление.       Стоявшая перед глазами, не меняющаяся, картинка плывёт. Практически закручивается и мешается чуть ли не в единый тёмно серый цвет, с проблесками синего и зелёного.       В голове пронеслась добрая половина жизни.       Дух захватило, а тело оцепенело, превратившись в неподвижную массу. Маневрирующее движение получилось само собой, инстинктивно.       «Крэп!»       Она тяжело выдохнула, сползая с байка, начала брюзжать себе под нос: — В кювет улететь не хватало. — Справа действительно был кювет. От дороги земля уходила вниз, достаточно резким наклоном. — Пиздец.       Всё ещё тяжело дыша псионичка прикрыла глаза, пытаясь нормализовать дыхание. — И разбилась бы нахер. — Один короткий взгляд вниз, стал подтверждением её высказывания.       Конечно от такой аварии травмы были бы не смертельными, но приятного в них явно было бы мало.       «В пизду. Пусть сам прах этот чёртов развеет, а я домой»              Девушка сняла шлем, облокотилась на байк и достала телефон.       Палец замер у сообщения с номером телефона дознавателя. Лёгкая дрожь от холода, экран чуть ли не среагировать на неё.       Лу выключила устройство, убрала в карман.       «Понесло. Закончить надо, взялась уже»       Развернувшись, она оглядела небо.       Тёмное, практически чёрное полотно с едва заметными проблесками звёзд. Кроны деревьев, никак не вписывающиеся в небесные просторы.       Очередной поток ветра заставил оторваться от поиска смысла в безмолвной ночи, девушка поёжилась, кутаясь в плаще.       «Погодка наихеровейшая. Для тебя самое то»       Пропустив саркастичный смешок Лу надела шлем, села на байк. Аргумент был вполне убедительным.       На этот раз поворот поддался её вождению. Дорога снова слилась в единую тёмную массу.       «И где я прах развеивать буду? В Ле Ложь?» — Об этом она не подумала.       Мысль беспощадно царапнула что-то внутри, вызвав отвращение.       «Точно нет»       Там было её детство. Была её мать, отец, был когда-то и Тайлер. Но своё последнее пристанище, этот человек найдёт точно не там.       Мысли о месте помогли отвлечься от двояких чувств и эмоций, заняли разум, сделав движения механическими.       В голову лезли самые ужасные места, где ей только удалось побывать.       Худшие из переулков Термитника. Склады. Полу разваленные поселения, которые она видела катаясь туда-сюда вдоль Периметра.       «Похер. Потом решу»       Нужных мыслей так и не возникло. Да и они стали утомлять, напрягать и в общем злить, когда она задумывалась о том, кого именно собралась хоронить.       До точки назначения она добралась без происшествий.       Совершив короткий звонок по высланному номеру, она ограничилась представлением и фразой «я на месте». Дознаватель так же оказался не многословен, поприветствовал и попросил ждать у входа.       Здесь сыграла роль конфиденциальность. О деле Тайлера знали не многие, как сказал Иво: «Кроме меня, дознаватель и задействованный эмпатик, обязанные сохранить тайну. И узнает судья...»              Наверняка исходя из этого Мартен принял решение не «святить девушку» в колонии и прах забрал дознаватель. Благодаря тому же, в здание КС даже не пришлось заходить.       Через пару минут у входа появился мужчина. Слегка полный, среднего роста, седой. — Месье Де Коло? — Девушка кивнула в знак приветствия, как только мужчина оказался достаточно близко.       В его руках была компактная светлая урна, то ли из какого-то металла, то ли из пластика. — Мадмуазель Рид? — Низкий, хриплый голос звучал достаточно сурово, и никак не подходил на вид добродушному мужчине. — Всё верно месье. — Предоставьте документы подтверждающие вашу личность.       «В базе у тебя моё лицо не высветилось, конечно»       Не став ёрничать или задерживать далеко не приятную встречу, девушка шагнула к байку достав из багажного отсека карту удостоверения личности.       Коротко взглянув на имя мужчина кивнул, протянув ей уже замеченную урну. — Соболезную, мадмуазель Рид. До свидания. — До свидания.       Слегка подрагивающие от холода руки легли на жестяную, шестиугольную «банку». Лу не стала прижимать её к себе, коротко осмотрела предмет.       Взгляд зацепился за «наклейку» на крышке.       «Тайлер...» — Стало легче. Лишь одно прочтение его имени на урне заставило выдохнуть. Это подарило полное осознание того, что всё действительно закончилось.       Она снова вернулась к байку, поставила на сиденье «банку». Её хотелось держать максимально далеко от себя, даже касания вызывали отвращение, брезгливость.       Решение о месте, где именно будет развеян прах пришло само собой.       Подёргав и повертев крышку она не поддалась — прошла проверку на прочность. Девушка забрала из багажного отсека байка свою сумку, надела на себя и кое-как поместила внутрь урну.              «Чем дальше, тем лучше»       Сейчас невидимый груз спал с плеч. Непонятный комок, что оставался в горле с самого разговора с Энн, ушёл.       Осталось только желание как можно быстрее распрощаться с отчимом.       Дорога петляла, вела всё ближе и ближе к Периметру. Скромные, маленькие домики деревни перестали мелькать перед глазами.       Скрываясь за очередным поворотом, Лу уже не могла разобрать где именно находится. Даже в ходе двухнедельных блужданий, она не забиралась в такую глушь.       «И дорогу нахер забыть» — И она действительно не запоминала, надеялась лишь на то, что навигатор выведет её обратно по кротчайшему маршруту.       Ехала она так минут 20. Если бы была в доштормовом фильме, на каждой развилке кидала бы монетку, куда именно ей поехать.       Подходящее место нашлось. Пустырь.       Здесь не было никаких признаков прибывания людей. Казалось, их здесь никогда не было и не будет. Об этом свидетельствовали и автомобили, чем ближе она была к этому месту, тем меньше встречала машин.       Заросшая увядшей травой «полянка», была окружена немногочисленными деревьями. Практически у дороги.              Стоило сойти с забетонированного участка, как среди лысоватой растительности появлялась пустота.       Встав примерно посередине найденного участка, тут же стало неуютно. Она была на открытой местности, из-за каждого дерева может появиться какая-то тварь или, что ещё хуже, человек с явно не лучшими намерениями.       Пустота. Тоскующая, тянущаяся. Так можно было охарактеризовать это место.       Опустив руки в карманы плаща Лу ещё раз огляделась.       «Дыра. Самое то»       Псионичка лениво поплелась к байку, внимательно вглядываясь в то, что под ногами. Внутри всё сжималось от каждого нового шага. Казалось, что даже физически становилось всё хуже и хуже.       «Нихерово кроет»       Психосаматика у девушки работала прекрасно. Да и место действительно было жутковатым.       Достав урну, она прихватила и пачку сигарет. Вновь скрывшись с пустынной дороги, Лу пролезла по тем же кустам к выбранному месту.       Девушка поставила урну на землю. Вдохнула, выдохнула.       Осознание, что она впервые кого-то «хоронит» пришло только сейчас. И она понятия не имеет что делать дальше, но это не волновало.              Псионичка хмыкнула, устремив взгляд на одинокую урну в желтоватой траве. — Добрых слов я бы не сказала.       Заканчивать было... страшно. Она боялась, что не станет легче, что груз боли и обиды притаившихся где-то внутри не уйдёт.       Заглушая подкатившие терзания, Лу закурила. Первая тяга подарила спокойствие, приструнила нервы. — Всё правильно делаю. — Она пробормотала себе под нос, зажала сигарету в зубах и вернулась к урне.       Крышка поддалась не с первого раза. Дно оказалось двойным, перед ней оказалась маленькая карточка с чипом, которая не вызвала вопросов.       «Свидетельство о смерти» — Она видела свидетельство отца, но не думала что они передаются именно так.       Она убрала его в карман, вопрос хранения решаться будет явно не сейчас.       Лу сняла вторую крышку.       После короткого щелчка прах поднялся вверх, создав пыль.       Брезгливо отвернувшись девушка помахала свободной рукой перед лицом, чуть ли не задев сигарету.       «Крэп, докурить надо было»       Сделав тягу она выплюнула окурок и потушила ногой.       Взгляд устремился внутрь.       Девушка предполагала, что что-то почувствует... боль? Злость? Но ничего не произошло. Ощущалась лишь лёгкая тяжесть от места, и просто не верилось, что она наконец может всё отпустить.       «Слава Единому» — Слава Единому, что больше она ничего не чувствует, что больше её не терзает ненависть.       «И чё? Просто высыпать?» — Псионичка огляделась, прищурилась, вглядываясь в дорогу.       «Значит просто высыплю. Руками я туда не полезу»       Отодвинув от себя урну Лу постаралась более менее равномерно рассыпать прах, чтобы не создавать горок или неровностей.       Ветер начал лениво подхватывать лёгкие частички, создавая пыльное облако.       Земля равнодушно приняла свою участь. На желтоватой, склонившейся от ветров, мороза и дождей, траве появилась сероватая субстанция.       Отшатнувшись от поднявшейся пыли, девушка закрыла лицо рукой, лишь бы не вдохнуть.       Как только всё успокоилось, взгляд устремился вниз.       «Ну и всё» — И снова ничего. Ни терзаний, ни боли... спокойствие.       Достав из кармана пачку сигарет, Лу безмолвно закурила, вглядываясь в пустоту рядом стоящих деревьев.       Никотин распространился по телу, дым подхватывал ветер.       Она усмехнулась, оставив последний взгляд на прахе отчима:        — Да и иди ты нахер.       Не задерживаясь больше ни секунды, псионичка покинула последнее пристанище Тайлера, забывая туда дорогу.