Цветы

Бабушка кажется слишком счастливой, когда оба парня выходят из деревянного дома, и улыбается широко, переглядываясь с невысоким пожилым мужчиной. В один момент что-то рушится внутри, загорается красная лампочка в укромном уголке под названием «подсознание». Кажется, Хосок что-то делает не так, но не может понять что же именно. Юнги, идущий позади, замедляет шаг, и Чон оборачивается, хочет остаться с ним или же неподалеку, но Мин замечает его нервозность и подбадривающе улыбается, делая заметный только Хосоку жест рукой. Юнги всегда с ним, даже в такие моменты, как этот, когда Хосок не знает, как реагировать. — Мальчики, вы уже проснулись? — женщина всплескивает руками и мягко касается рукой плеча внука, когда тот настороженно подходит ближе. Юнги останавливается чуть поодаль, под тенью раскинувшегося облепихового дерева, к началу августа обещающего дать яркие оранжевые ягоды, и закусывает губу, оглядываясь вокруг. Хосок улыбается, чувствуя, как ему становится спокойнее, пока Юнги рядом, пока они видят друг друга и понимают, что все хорошо. Чон выдыхает и все же решает взглянуть на дедушку, вздрагивает, ловля себя на мысли о том, что почему-то дедушка вдруг кажется до безумия знакомым. Дежавю скручивает живот, и Чон щурит глаза, оглядывая мужчину: морщинки на щеках и у самых глаз, седая короткая прическа, на вид выглядевшая колючей, и яркая черная родинка или же родимое пятно на шее, выглядывающее из-под ворота светло-голубой клетчатой рубашки, измазаной в земле. Хосок не может вспомнить, почему же чужие глаза, уставшие и маленькие, но с особенной смешинкой на дне зрачков напоминают о детстве, о ком-то, кого он знал, но так предательски забыл. — О, так вот, что ты имела под сюрпризом, — хохочет дедушка, и глаза его становятся еще меньше из-за улыбки. — Хосок, мальчик мой, ты правда здесь! Вот это да, сюрприз так сюрприз. Сколько лет прошло? Пять? Хосок решает улыбнуться для уважения, совсем не понимая, откуда этот мужчина его знает и реагирует так, словно они знакомы сто лет. — Три, Донхен, не путай числа, — бабушка смеется негромко, смотря на мужчину. — Я так рада, что ты помнишь его с твоей-то памятью! Дедушка дует губы и упирает руки в боки, выглядя оскорбленным. Хосок приподнимает один уголок губ, ловит взглядом Юнги, не поворачивая головы, и прикрывает ладонью губы, чувствуя себя таким счастливым. Сердце в груди танцует, поет песни и трепещет, пока снаружи Хосок пытается сделать хоть что-то, чтобы не пялиться. Почему Юнги? Почему именно этот мальчишка, его лучший друг, практически его брат? Почему именно он, этот парень, который сейчас на корточках вглядывается в траву, стараясь что-то увидеть? И почему Хосок так счастлив, наблюдая за тем, как Юнги охотится на каких-то там кузнечиков?.. Мина совсем не интересует то, смотрит на него кто-либо или нет: он полностью погружен в свой собственный мир, вытянув руки к траве и затаившись, как кот перед прыжком. — Ну что ты тут говоришь? Джиен, я в самом рассвете сил, а ты говоришь про память, — мужчина качает головой и смотрит на Хосока. — Я безумно рад тебе, Хосок. Знаешь, а ведь Минджи тоже приехала вчера. Вы случайно не на одном автобусе приехали? Юнги резко соединяет ладони вместе и будто светится, широко улыбаясь. Он выглядит таким радостным, поймав кого-то, и Чон тоже улыбается, не сразу реагируя на вопрос дедушки. — Что? — Хосок с усилием переводит взгляд, пытаясь сконцентрироваться на разговоре, и неловко улыбается. — Минджи, Минджи, — повторяет мужчина, и глаза его загораются. — Ан Минджи, моя внучка. Ты разве не помнишь ее? Чужое имя врезается в память моментально. «Ан Минджи?» — Хосок даже в этот момент оглядывается на Мина, но тот даже не смотрит в его сторону, заинтересованный насекомым в своих руках. В голове словно паника начинается, Хосок повторяет про себя одно и то же имя, пытаясь вспомнить. — Э-эх, — вздыхает дедушка, качая головой, — А она спрашивала про тебя столько раз, приехал ли ты и как ты поживаешь… Что ж, придется сказать, что Чон Хосок совсем позабыл ее… — Донхен, дурак ты старый, не дави на него, — мужчина ойкает от удара полотенцем, которое бабушка достала из фартука, и смеется, поднимая руки. Чон молчит. — Я же шучу! Хосок, ты же не воспринял мои слова всерьез? — дедушка ждет ответа, а когда Хосок мотает головой и делает шаг в сторону Юнги, улыбается. — А все же знаешь что? Приходите к нам в гости сегодня вечером. Хосок молча останавливается. Бабушка тянет к нему свои мягкие руки, почему-то выглядя так, будто хочет утешить, а дедушка следит за его взглядом, тоже натыкаясь на Юнги. — Ох, это твой друг? — мужчина широко улыбается, и его глаза пропадают окончательно. Он быстрым шагов направляется к Мину, и Хосок дергается за ним, но бабушка останавливает его, мягко поглаживая его предплечья. — Прости старого дурака. Он просто хочет побольше знать о тебе и твоей нынешней жизни. Вы ведь так долго не общались, да и его внучка… — голос бабушки срывается, и она склоняет голову к плечу, поджимая губы. — Кажется, ты ее совсем не помнишь. Скажу откровенно, я даже рада этому. — Почему же?.. — Чон вскидывает брови, но женщина качает головой и виновато улыбается. — На встрече ты все поймешь. Все же, их семья — друзья нашей семьи: стоит хоть ради какого-то уважения собраться вместе… — бабушка задумчиво моргает, опуская Хосока. В этот момент дедушка настиг Юнги, пугая его, заставляя чуть ли не сесть на траву от неожиданности и выпустить белую маленькую бабочку, тут же выпорхнувшую из раскрывшейся клетки, и тянет к нему свои огрубевшие руки. Мин недоверчиво оглядывает мужчину, выпрямляется и неловко улыбается, что-то отвечая на чужие слова. — Кажется, Юнги некомфортно, — нежно смеется бабушка и хлопает внука по спине, стоя рядом. — Может, опять сыграешь рыцаря? Опять? Чон смотрит вопросительно на бабушку, но та лишь кивает в сторону Мина, и разворачивается, направляется к кустам сирени. Хосоку остается только гадать, что же бабушка имела в виду под «сыграешь рыцаря» и «опять», но он тут же отметает эти мысли, решая, что это сейчас не так важно. Намного важнее на данный момент освободить Мина от этого дедушки. — Приходи на ужин тоже! — слышит Чон, подходя ближе к восторженному мужчине и настороженному Юнги, который, заметив это, указывает на Хосока рукой и сильно удивляется, когда Хосок берет ее в свою, становится впритык, почти что загораживая собой Мина, скрывая их руки, соединенные вместе. — На ужин? Вы приглашаете Юнги на ужин? — Чон смотрит на дедушку, усмехающегося ему. — Да, но он отказывается от любого моего предложения. Он хочет получить предложение именно от тебя, ну надо же. Вы точно друзья? Хосок вспыхивает как факел моментально. Чужая рука тут же высвобождается из его пальцев, но Чон не решается взглянуть на Мина. Наверное, он оскорблен сейчас, обижен, что это произнесено настолько двусмысленно. — Я говорил не так, не придумывайте. Хосок был прав. Чужой голос холоден и резок настолько, что Чон вздрагивает. Он хочет просто исчезнуть отсюда, потому что голос Мина замораживает, не дает пошевелиться. — Извини, сынок, я пошутил, — неловко мнется на месте дедушка. Он выглядит виноватым, поглядывает на Хосока, который опускает голову на грудь и смотрит себе под ноги о че-то думая. — Не думал, что тебе будет обидно… — Мне не обидно, — голос Юнги смягчается. — Просто вы говорите так, словно нас с Хосоком связывают не только дружба. На самом деле, это звучит так будто я влюблен в него. Между нами нет ничего, кроме дружбы, и быть не может. Дедушка много извиняется, чуть ли не кланяется, а Юнги смеется, сжимая холодные руки мужчины, пока Хосок не может двинуться с места. — Хосок? — Мин взволнованно заглядывает ему в лицо. Чон понимает, что мужчина умчался в сторону бабушки, и они с Мином остались наедине. Юнги, словно извиняясь, аккуратно цепляет пальцами ладонь Чона, но касание чужих пальцев только обжигает Хосока. Он не дает Юнги взять себя за руку и смотрит на него, улыбаясь вымученно. — Что-то не так, Хосок? — Нет, все в полном порядке, — Чон показывает два больших пальца вверх и, видя, что дедушка направляется к калитке, а бабушка остается одна, замечает, что самое время пойти спросить про врача. Юнги кивает, хоть и смотрит подозрительно, принимает ответ Хосока, не зная, что внутри у Чона пустота и ничего более. Что-то разбилось вдребезги при том разговоре и не оставило ничего, кроме острых осколков.