Fallin' Flower

      — Минги, ты когда-нибудь хотел быть настолько важным человеком, что тебя бы боялись потерять?       Это оказалось первое, что спросил Ëсан после долгого молчания. Парень уже несколько дней лежал в кровати, изредка выпивая воду с лекарствами и перекусывая чем-то. У него нет температуры, зато есть больная, разбитая душа и голова, наполненная негативными мыслями. Всё это время, что Минги ухаживал за своим лучшим другом, он успел научиться угадывать его потребности лишь по одному взгляду: в глазах появлялся хоть какой-то блеск — ему нужно поесть, а если он смотрит долго и не моргал — ему хотелось тишины и простого присутствия Сона.       Младший не знал, что случилось с ним и какая цепочка событий привела к такому состоянию, ведь хëн не любил рассказывать о своих проблемах и переживаниях. Тем не менее, сейчас у него банально нет сил на то, чтобы сопротивляться заботе Минги. В ином случае ему бы стало только хуже, намного хуже.       — Да не знаю… Никогда не задумывался об этом.       Минги долгое время молчал. Неловкая пауза, что повисла между ними после этого краткого диалога. Ëсан со вздохом перевернулся на другой бок, спиной к своему другу, и закрыл глаза в надежде расслабиться, но услышал чужой голос:       — Что бы мы не делали, мы останемся значимыми для определённых людей, так как мы все связаны, позитивно или негативно. Мир — комок всякого барахла, а мы — маленькие частички, что тянутся друг к другу.       Кан ничего не сказал ему в ответ. Промолчал, смотря куда-то впереди себя, в сторону окна, закрытого зелёными шторами, на которых распустились белые цветы. Солнечный свет едва ли просачивался в комнату, всё освещение исходило из ночника на прикроватной тумбе в виде цветка. Ëсан очень любил цветы.       — Если человек тебе важен, так или иначе ты боишься его потерять, так ли? Юнхо, например, очень важен мне, и я боюсь потерять такого друга, как он, а сейчас и в течение всей этой недели я ухаживаю за тобой. Знаешь почему? Именно по той же причине, — голос Минги звучал уверенно, но немного смущённо, а Ëсан всё это слышал, понимал. — Хëн, ты… Пожалуйста, будь в порядке. Вспомни, как я помогал тебе в твоём саду. Я тогда упал в кучу земли для растений. Нам так весело было. Разве жизнь не прекрасна?       Кан нахмурился, зажмурил глаза, не давая слезам вылезти наружу, но Сон всё продолжал разговаривать:       — Я и за цветами твоими ухаживал всё это время, поливал, отгонял птиц и насекомых, хоть я их и боюсь. Они совсем скоро распустятся. Ты не хочешь посмотреть на это?       «Минги, пожалуйста, помолчи…»       — Знаешь, ты и сам, как цветок: я всё поливаю и удобряю тебя, но ты ещё не расцвёл. Это… Так грустно, но я подожду ещё.       И он правда ждал.       На следующий день Ëсан явился в школу. Все одноклассники думали, что он болел, ведь именно так им всё объяснил Минги. В принципе, не соврал.       Репутация Кан Ëсана, не смотря на отсутствие друзей, весьма положительна, но по большей части это лишь восхищение его внешней красотой. Можно сказать, поклонники или около того.

Ëсан одинок.

      Его единственным близким человеком являлся Минги, но в этой близости он убедился лишь после всей этой неожиданной заботы. По большей части, Кан лишь со стороны наблюдал и любовался высоким, неловким Сон Минги, который изо всех сил пытался казаться крутым в чужих глазах.       Младший же в глазах Ëсана был… Всем.       — Тебе уже лучше, хëн?       Они пересеклись в коридоре школы. Учились в разных классах, но друг другу были одногодками.       — Да, благодаря тебе, Минги. Спасибо за помощь, — Ëсан чувствовал себя на удивление спокойно, находясь рядом с ним. Это так приятно, что даже трудно поверить. — Слушай, я хотел сказать…       — Ги-я, пошли скорее в класс! — раздался знакомый, бодрящий голос. Чон Юнхо, лучший друг младшего.       — Попозже поговорим, хорошо, хëн?       Так обычно и происходило.       Ëсан не винил в этом ни Минги, ни Юнхо. Всё же, они друзья детства, очень близкие и незаменимые друг для друга. Более того, он считал, что даже не имел права на такие мысли. Ëсан всего лишь одноклассник, так, с кем можно скоротать время или попросить помощи с домашним заданием. И хоть его мысли не имели ничего общего с реальностью и очень, очень преувеличены — они пожирали юношу, заставляли усомниться в своей нужности.       И ради чего тогда это всё? Поддержка, забота? Минги навещал его каждый день на протяжении всей недели после уроков и дополнительных занятий, когда у среднестатистического ученика уже не осталось сил на лишние телодвижения и хотелось только спокойствия, горячей еды и мгновения отдыха. Но нет, приходил сюда, подавал воду, готовую еду, даже поливал его цветы на заднем дворе дома, в котором Ëсан жил со своей мамой. Она и сама пыталась вразумить сына, но у неё слезы наворачивались лишь от одного обессиленного его вида и радовалась, стоило только услышать тихие шаги посреди ночи. Именно она открывала дверь для Минги и обходилась с ним, словно с родным сыном или почётным гостем, чтобы тот чувствовал себя, как дома.       Но дом семьи Кан был куда уютнее собственного. Именно поэтому Сон часто задерживался допоздна, как мог, и получал за это по шее.       Время обеда. Ëсан сидел за столом один, лениво перебирая палочками кимчи и остывший рис с кусочками курицы. Вообще-то, можно было подогреть, но вставать не хотелось: сил не было. А чтобы они появились — нужно поесть. Холодную еду есть не хотелось. Замкнутый круг.       Краем глаза он заметил, как Минги и Юнхо стояли вместе в очереди за едой. Вместе с чувством вины за свои чувства, его также тревожила грусть. Ранила без ножа, оставляя на сердце глубокие шрамы, что вот-вот только успели затянуться. Ëсан перевёл взгляд в сторону Сонхва, его приятеля и старшеклассника. Он уже был занят кем-то, сидя с ним за одним столом. Чонхо уехал на спортивное соревнование. Больше из знакомых у него никого не было.       За такими размышлениями он и не заметил, как к нему подошёл Минги с подносом в руках. Красивый, подтянутый, у него отличные руки, как и мышцы в целом, прекрасная фигура и пронзительный взгляд, в котором мелькали проблески добродушия, желания помочь и какой-то наивности, полагая, что ему удасться «спасти» старшего. Ëсан и сам занимался в зале, до тех пор, пока его чуть не свела в могилу депрессия, если это вообще была она.       — Мы присоединимся к тебе?       — Мы? Кто мы?       В это же мгновение пришел Юнхо: такой же высокий, с солнечной улыбкой. Он создавал впечатление человека, на которого можно было довериться в трудную минуту… Если бы Кан хоть что-то знал о нём, помимо той болтовни Сона, наполненной дружеской любви к Чону.       — Я и Минги. Буду рад познакомиться с тобой, он очень многое про тебя рассказывал.       «Со мной? Почему?»       Ëсан не понимал какое им вообще до него дело, у уже устоявшейся пары друзей, счастливой и крепкой. Да, возможно были какие-то ссоры, недопонимания, но они есть в любых отношениях. И Кану постоянно казалось, что между ними уже что-то было или есть сейчас.       Глупые предположения, наверное, но откуда ему знать, что такое искренняя, чистая дружба? Как она выглядит, проявляется? Как вообще правильно дружить? Что говорить, что нет, как себя вести? Находясь в компании Чонхо или Сонхва, он постоянно контролирует свои слова, действия, эмоции. Всё должно быть идеально. Ничего не должно спровоцировать конфликт.       — Я не хочу, чтобы ты думал, что знакомлюсь с тобой из вежливости или жалости, — вдруг продолжил Юнхо. — Ты правда интересный человек, по словам Минги. Он сказал, что ты увлекаешься садоводством. У тебя есть фотографии твоих растений?       — Они ещё не расцвели. Не знаю, когда это произойдёт. По моим наблюдениям, понадобится ещё пару дней.       — Ну почему? Один уже расцвёл, — голос Минги, глубокий и низкий, звучал по-особенному ласково, пока он смотрел в сторону Ëсана, сидя рядом с ним за столом. Кан лишь похлопал глазами.       — Не понимаю, о чем ты. Бутоны ещё не раскрылись.       — Я вовсе не о твоих цветах, хëн.       Он заметил, как Юнхо и Минги переглянулись, а на лице первого появилась весёлая улыбка. И что всё это должно было значить?       — Значит, когда они распустятся, я смогу на них посмотреть? — Чон осторожно сел к Ëсану с другой стороны.       Что ж, он оказался в окружении двух привлекательных, высоких парней.       — Да… Конечно! Я буду очень рад показать их вам!       Ëсан почувствовал на себе застывший взгляд Минги. Даже когда они стали смотреть друг другу в глаза, он не отвернулся, не отвёл своего взора.       А Ëсан улыбался. Его глаза искрились от приятного диалога об его увлечении. Он выглядел таким… Живым?       Наверное, именно это заставило Сона замереть, словно статуя. И молча восхититься его улыбкой, которую он увидел впервые за столько времени.       Кан быстро повернул голову, чувствуя себя некомфортно от долгого зрительного контакта, а также внезапной, бурной эмоциональной реакции со своей стороны. Стыд окружил его, он погряз в этом с головой вновь, не умея плавать.       И вдруг чувствуя, как чужая рука коснулась его плеча, немного двигая ближе к груди Минги, он впервые не ощутил жгучего желания убежать, отстраниться, спрятаться. Прикосновения не приносили ему боль. Это так хорошо, что непривычно.       После уроков они втроём провели немного времени вместе. К своему же удивлению, Ëсан сильно разговорился в компании Юнхо и Минги. Как оказалось, Чон любил рисовать, чисто для себя, хоть и выходило у него плохо, а ещё играть в компьютерные игры. В этом они схожи, даже некоторые вкусы в играх. Чон пообещал научить его играть в один командный шутер, даже не зная, что Кан — тот ещё стрелок. В хорошем смысле.       — Хëн, давай встретимся у твоего дома минут через пятнадцать? — сказал Минги перед тем, как пойти следом за Юнхо в другую сторону.       Ëсан одобрительно кивнул. В этот же момент его голову посетила мысль.       Он и сам не понял, как его ноги понесли к цветочному магазину недалеко от дома. Там же он и покупал семена и саженцы для своего маленького сада. Здесь работала очень приятная тётушка, что очень по-доброму относилась к Ëсану и его матери.       — Здравствуй, Ëсан. Очень рада тебя видеть. Ты после школы? Прости, но луковиц тюльпанов ещё не привезли…       — Я… Я не за ними, тётушка. Точнее, за тюльпанами, но не луковицами. Мне нужен букет жёлтых тюльпанов.       — Неужто юноша Кан собирается на свидание? И кто же эта счастливица?       — Это… Это не она, — Ëсан отвёл взгляд, чувствуя нарастающую неловкость. Однако, женщина не отреагировала плохо, лишь удивилась.       — Вот как. Уверена, этот парень очень хороший человек, раз ты его выбрал.       «Если б он только выбрал меня тоже.» — сомнения прокрадывались в его сердце, но он сопротивлялся. Нельзя так думать! Он должен доверять и ему, и своим чувствам. Минги делал его счастливым, особенным, живым. Минги для него больше, чем всё. Больше, чем просто красивая внешность и грубый голос.       Минги — это бескорыстная забота, чай в три часа ночи, холодные руки, которые помогали согреться. Это и глупые шутки, над коими хотелось смеяться, и показная уверенность, а за ней скрывался такой же ранимый юноша. И Ëсан хотел, хочет ему помочь тоже. Обрести настоящую уверенность. Раскрыться ему, как бутон цветка, и укутать любовью, на какую он только способен и какую уже невозможно прятать в себе.       «Так вот, что он имел в виду тогда…»       И он будет жить. Не существовать. Жить.       И подружиться с Юнхо, с другими классными людьми. Они создадут столько счастливых воспоминаний, что они не уместятся в альбом. И он обязательно победит Чона в их любимой игре, а если нет — возьмёт реванш. И Ëсан обязательно посмотрит то аниме, о котором Сон без умолку болтает у себя в личном блоге. И постарается для того, чтобы сохранить эти связи, отношения, чувства. Ему больше не придётся их стыдиться, бояться, испытывать от них боль.       Ему хочется верить, что всё так и будет.       Ëсан смотрел вдаль улицы, слыша шаги за спиной. Прошло немного больше, чем пятнадцать минут. Кан бы разозлился… Но не в этом случае.       — Похоже, нас посетила одна и та же мысль.       — Гардении… Очень красивые цветы. Особенно белые. Интересный выбор.       Они обменялись букетами. У Ëсана была мысль посадить такие цветы у себя, но пока что будет любоваться ими в букете от Минги. А его жёлтые тюльпаны безумно подходили к цвету волос Сона. И правда — словно солнце.       — Честно, я не разбираюсь в этом… Но добрая женщина сказала, что эти подойдут больше всего.       — Честно? У тебя не получается врать, Минги. Совсем нисколько, — Ëсан улыбнулся, по-доброму. Он видел волнение в его глазах, его не уверенную речь.       Он определённо заранее всё обдумал.       Старший повернул голову в сторону своего сада. Под вечерними лучами некоторые маленькие бутоны начали медленно распускаться. Их время пришло.       Ровно как и время Ëсана распустить полностью.       Минги подошёл ближе и приобнял парня одной рукой, прижимая к себе и держа букет в другой руке. Он словно пытался спрятать хëна от посторонних глаз, прежде чем наклониться и оставить поцелуй на щеке.       Тогда-то он наконец почувствовал спокойствие. Освободился от тревожных мыслей, как от оков.       Жизнь обрела совершенно другие краски.