Слизеринские заговорщики (18+)

      До начала второго этапа Фестиваля было шесть недель. Первый день его был назначен на пятое марта, первую субботу месяца.       Но сейчас, только распрощавшись с первым этапом, участникам следовало думать о том, как выполнить заданное им. А ближайшим мероприятием был не второй этап, а назначенная ровно через неделю творческая встреча, где должны будут собраться исключительно участники Фестиваля.       Это межэтапное мероприятие преследовало несколько целей. Во-первых, на творческой встрече участники из разных стран могли бы обсудить свою деятельность, обменяться опытом, наладить контакты. Во-вторых, это была возможность ближе узнать сильные и слабые стороны своих союзников и соперников, что, как загадочно намекали организаторы Фестиваля, должно сильно пригодиться участникам особенно во время третьего этапа.       Всего в феврале ожидалось две подобных встречи, а уже после второго этапа планировались провести еще две – в апреле.       Гарри, Аврора, Теодор и Блэйз шли к помещению, где было организовано мероприятие. Это был не Большой зал. Помещение было меньше, но все равно могло без проблем вместить несколько десятков человек: это была комната без названия, которую называли просто «комната за Большим залом».       Поттер то и дело оглядывался на Мелиссу, идущую рядом с Полумной со стороны Рэвейнкло. Розье чувствовала себя не в своей тарелке, несмотря на то, что ее лично пригласили на это мероприятие организаторы.       Это произошло на следующий день после конца первого этапа. Все участники пришли получить информацию о следующем этапе. Мелиссу также позвали, она пришла вместе с профессором Флитвиком.       Тогда и объяснили, в чем будет заключаться подготовка к предстоящему этапу.       Перед парой из писателя и художника ставилась задача написать картину по сюжету уже существующего литературного произведения за авторством данного писателя. Художник сам должен будет работать над этой картиной, но он может советоваться с автором произведения, чтобы глубже понять задумку.       Пара писателя и музыканта должна представить песню, которую исполнит музыкант. Мелодия может быть из уже созданных лично участником, либо из народных, передающих колорит страны студента. А вот писателю нужно будет потрудиться, чтобы написать достойный текст к существующей музыке. Текст не обязательно должен быть в стихотворной форме, но важно, чтоб он подходил мелодии. Что касалось инструменталистов, которые не были сильны в пении, так и для них были придуманы свои условия: Поэт должен был придумать текст, который бы передавал настроение мелодии и продекламировать самостоятельно в сопровождении аккомпанемента от музыканта. Здесь важно было передать своим чтением правильный настрой, создать задуманную атмосферу.       Для пары музыканта и художника задача стояла подобного же толка: музыканту требовалось сочинить и исполнить музыкальное произведение, подходящее уже созданной картине художника. Если музыкант являлся лишь исполнителем, а не творцом своей музыки, то от него требовалось подобрать нечто подходящее, но все еще не противоречащее уже установленному правилу – музыка должна нести в себе колорит родины участника.       Услышав все эти условия и требования, участники и в прямом смысле, и мысленно похватались за головы. Кто-то был в ужасе, не представляя, как справится с предстоящей задачей. Кто-то уже прикидывал, как можно использовать работу своего партнера по этапу, каким образом ее переложить в «другой формат».       Колин и Парвати, у которых в списке рядом с их именами стояли знаки вопроса, естественно, не могли не спросить об этом.       — Конечно же, все вы заметили некоторую странность на свитке. Напротив имен мистера Криви и мисс Патил не было второго имени. Этому есть объяснение. На самом деле, все мы рассчитываем на выздоровление мисс Розье, которая изначально собиралась участвовать в Фестивале как певица, но не смогла из-за пропажи голоса. Мадам Помфри делает оптимистичные прогнозы, и в нас, ваших преподавателях, живет надежда, что мисс Розье примет участие во втором этапе. Если же этого не произойдет, хор лягушек великодушно согласился выступить в паре с мистером Криви и мисс Патил.       После этого пояснения, не теряя времени, преподаватели объявили о предстоящий межэтапных встречах, кратко пояснив что это и для чего. И тогда же профессор Флитвик подошел к Мелиссе, сказав ей прийти на них.       Парвати и Колин напряженно посматривали в ее сторону. Ситуация для них складывалась волнительная. Криви нервничал, суетясь и пытаясь понять, что ему делать. Патил бессильно злилась из-за того, что попала в такие нестабильные условия, виня в первую очередь организаторов, а потом и всех остальных. С кем, спрашивается, теперь работать? И как это делать? Не понятно.       Мелисса чувствовала вину, смотря на них в ответ. Из-за нее эти двое были на нервах. Как же вернуть голос, чтобы принять участие в следующем этапе? Как выздороветь так, чтобы успеть подготовиться?

***

      В комнате было много сидений – это первое, что бросилось в глаза. Разнообразные диваны, кресла, подушки, ковры, стулья со столиками – все это распределялось по всей площади помещения, не оставляя места для активных телодвижений. Среди этого хаоса стояла до неприличия радостная Маринэлла Марино, поджидая студентов.       — Доброго вечера, дорогие участники Фестиваля Изящных Искусств! — поприветствовала всех профессор. — Проходите скорее, занимайте приглянувшиеся вам места. Сегодня вас ждет совместное чаепитие, за которым вы сможете узнать друг друга получше. Как видите, все сиденья в комнате расставлены таким образом, чтобы организовать несколько обособленных групп. Вы можете сесть так, чтобы оказаться в компании людей со своего направления. Например, художники могут сесть здесь, — она указала на группу кресел, — писатели и поэты вот там, — вновь указала она, в этот раз нацелившись на диваны у дальней стены, — а музыканты здесь, — еще раз указала она на предлагаемое место, — Конечно же, в течение вечера вы можете свободно передвигаться, меняя собеседников. Помимо прочего, вы вольны использовать заклинания, чтобы определять уровень приватности ваших разговоров исходя из затрагиваемых тем и уровня производимого вами шума. Вы вольны сами решать, нужно ли это вам. Все, что вам нужно сегодня, мы попросили вас принести с собой. Да-да, я имею в виду ваши музыкальные инструменты, писчие принадлежности и разнообразные материалы для изобразительного искусства. Есть одно правило, за нарушение которого вы будете удалены с мероприятия в сопровождении профессоров: вы не должны ссориться. Под этим подразумевается, что вы не должны атаковать друг друга магией, словами или кулаками: то есть, делать что угодно с целью нанести вред оппоненту. Однако это правило не запрещает вести дискуссии, обсуждать что-то и высказывать несогласие с чужой точкой зрения. В споре рождается истина, а в ссоре – лишь душевные раны. Что ж, на этом все! Лишь замечу, что чай вам подадут домовые эльфы Хогвартса, когда вы определитесь с рассадкой. Все закуски к чаю, как вы могли заметить, стоят на столе в центре зала. Есть и сладкие, и несладкие закуски, и даже свежие фрукты. Вы можете попросить эльфа принести вам что-то оттуда или сходить за чем-либо самостоятельно. Хорошего вам вечера! Если что-то будет нужно от меня или других профессоров, зовите – мы недалеко, в Большом зале!       На этом Маринэлла закончила свою речь и вышла из комнаты. Ребята разбрелись по местам. Кто-то без энтузиазма брел на выглядящий самым комфортным для сна диван, кого-то нестерпимо потянуло как можно ближе к закускам, на которые так и косил глаз, кто-то вполне бодро осматривал своих соседей, примериваясь, к кому прицепиться с разговором.       — То-то же сказали сегодня одеться «максимально комфортно», — хмыкнула Аврора. — В бальных платьях тут не расслабишься.       — О, тут есть камин! — воскликнул кто-то у дальней стены. Кажется, это был Ярослав.       — Ты решил подсесть к писателям? — ворчливо протянул Константин.       — Пока нет, но тут камин! Люблю камины, — с восторженной улыбкой в голосе продолжал гнуть свое Ветров.       — Успеешь еще полюбоваться, иди сюда, пока места еще не заняли. А то будешь сидеть на полу.       — На полу тоже неплохо, ведь лежит ковер. Но я тронут твоей заботой!       В ответ Данковский-Рахманинов тихо прошипел что-то невнятное, на что раздался лишь смех его друга.       — Ну что ж, мальчики, — вздохнула Блэк, оборачиваясь к Поттеру, Забини и Нотту. — Я пойду любоваться камином. Позже встретимся.       — Я тогда пойду занимать место на диване. На полу пока сидеть не хочется, — следом отрапортовал Теодор.       — Ну а мы с Гарри пойдем к той шумной компании, — продолжил Блэйз, указывая на рассаживающихся музыкантов. — О, Мерлин, кто притащил саксофон?..       — Сейчас и узнаем, — пробормотал Гарри. Он нашел взглядом Мелиссу и, переглянувшись с ней, отправился вслед за Забини. Розье шла за ним.

***

      — Здравствуй, Теодор, — своим обычным мечтательным тоном произнесла Полумна, когда слизеринец подошел, чтобы сесть рядом с ней.       — Здравствуй, — ответил Нотт. — Замечательные сережки, — заметил он, обратив внимание на новое украшение в виде рождественских тросточек-леденцов.       — О, спасибо, — расплылась в мечтательной улыбке девочка. — Я так продлеваю праздник на всю зиму. С наступлением весны верну прежние.       Прежними, конечно, являлись серьги-редиски. Теодор успел рассмотреть их вблизи, пока занимался в художественном кружке вместе с Лавгуд.       — Доброго вечера, — поздоровался с ним Константин.       — Доброго, — кивнул Нотт, наблюдая как очень активный Ярослав за спиной своего товарища действительно с интересом поглядывает на разбросанные по ковру подушки.       — О, бери красную, она самая удобная, — таинственно заметила Полумна, тоже наблюдавшая за муками выбора Ветрова.       — Откуда знаешь? — с весельем спросил Ярослав.       — Просто знаю, — безмятежно улыбнулась рэвейнкловка, умудряясь при этом звучать авторитетно. Парень пожал плечами и схватил красную подушку, пристраиваясь на ней около дивана так, чтобы облокачиваться на него спиной рядом с Данковским-Рахманиновым.       — Ты собака что ли? — вздохнул Константин, мысленно обращаясь к себе же: «Будто в первый раз он похож на собаку, к чему этот вопрос?»       — Гав, — воскликнул Ярослав и рассмеялся.       — Всем привет, — прощебетали Парвати и Лаванда. Остальные поздоровались в ответ. Всего в «кругу художников» сидело двенадцать человек. Помимо Константина и Ярослава от Колдовстворца здесь были Саша Воронов и Оксана Орлова. Оба не выглядели слишком увлеченными, скорее, флегматично-меланхоличными.       От Ильверморни пришли Дэвид Дэниэлс, Хьюберт Хилл, Кейт Колл и Дюк Фишер, которого старались не замечать все остальные, так что он был своеобразным слоном в комнате. Дэвид, конечно, не замечать его в прямом смысле этого слова не мог. Он следил за ним как старший, готовясь в любой момент дать оплеуху, если младшего понесет. Хьюберт, высоченный парень с холодным непреклонным лицом, тоже поглядывал на Фишера, отчего последний действительно ощущал наибольшую угрозу. Кейт же, светясь энтузиазмом, хотела познакомиться с остальными художниками, потому как до этого в принципе с ними не разговаривала.       — Давайте знакомиться? — предложила она, улыбаясь с открытым лицом, когда домовые подали чай.

***

      Писатели, сидящие на креслах с несколькими приставными столиками рядом, переглядывались меж собой, прижимая к себе свои записные книжки и свитки.       — Доброго вам вечера! — нарушила их тихое уединение Аврора, прицельно пробираясь к последнему свободному месту рядом со знакомой ей девчушкой из Ильверморни. — У вас здесь удивительно тихо.       — Ну так и в писатели не из-за развитых ораторских навыков идут, — хмыкнул высокий парень из Колдовстворца, забравший длинные светлые волосы в гульку на затылке, закрепленную карандашом.       — Весьма красноречивый ответ, — усмехнулась Блэк.       — О, нет-нет, красноречие – это не мое, — отмахнулся юноша, всеми возможными жестами пытаясь убедить в своей правоте на этот счет.       — Не знаю, как вы, а я раньше не разговаривала ни с кем из вас, кроме Авроры, — несмело вклинилась в разговор Шарлотта Фриман, взглядом обводя ребят из Хогвартса и Колдовстворца.       — Действительно, — поддержала ее Аврора. — Давайте представимся друг другу! Могу начать! Я Аврора Блэк, учусь на третьем курсе в Хогвартсе, мой факультет – Гриффиндор, мне тринадцать! Пишу прозу, — закончила представляться Блэк и посмотрела на Шарлотту, сигнализируя ей подхватить.       — Я Шарлотта Фриман. Мне тоже тринадцать. Учусь на факультете Рогатый змей в Ильверморни. Люблю писать стихи и короткие рассказы.       Закончив говорить, девочка повернулась к своей соседке с другой от Авроры стороны, передавая ей слово.       — Я Джун Долсон! — с энтузиазмом отозвалась девушка. — Мне семнадцать. Я тоже принадлежу к факультету Рогатый змей в Ильверморни, как и Шарлотта! Люблю писать стихи, из жанров предпочитаю комедию! — с улыбкой рассказала она, передав слово следующему.       — Меня зовут Лайонел Лонг, мне семнадцать. Учусь на факультете Пакваджи в Ильверморни. Люблю писать длинные истории и короткие стихи, — с мягким выражением лица сказал он и перевел взгляд на свою соседку, за которой внимательно следил еще до начала вечера.       — Я Лейла Льюис, — вздохнула та, мрачно глянув на старшекурсника в ответ. — Мне четырнадцать. Не знаю зачем вся эта информация, но я с Рогатого змея, Ильверморни. Люблю писать лирику к песням, стихи... Проза не интересует.       — Кхм, — неловко попытавшись сгладить воцарившуюся после слов Лейлы тишину, кашлянул следующий участник. Им оказался тот говорливый парень из Колдовстворца. — Зовут меня Кирилл, фамилия моя Гайдаш. Зовите просто по имени. Учусь в Колдовстворце на факультете Сова. Несколько месяцев назад стукнуло семнадцать.       Далее представилась Вероника Кошкина, четырнадцатилетняя студентка Колдовстворца:       — Писать люблю прозу! Мне нравится драма, романтика и детективы. А еще, как это называют не маги, «фэнтези». Хотя, на деле, просто магические реалии!       — Однако в фэнтези есть много неточностей и вещей, никак не связанных с действительной магической реальностью, — отметил Кирилл, что показало, какой это на деле дотошный тип.       — Да, это так, — не смутилась Вероника, поддержав завязывающееся обсуждение. — Но это все равно интересный жанр, насколько б далеко от реалий магического мира он иногда ни был. На самом деле, думаю, некоторые выдумки из фэнтези могли бы пойти нам, волшебникам, на пользу. Там порой используют магию, которой у нас нет. Почему бы кому-нибудь из мастеров заклинаний не подать идею для нового проекта?       — Это, конечно, интересно будет обсудить, но мы еще не закончили знакомиться! — вклинилась в дискуссию Аврора, неловко смеясь.       — Ой, точно, — моргнула Кошкина. — Тогда позже поговорим, — кивнула она Гайдашу и посмотрела на своего соседа, готовясь его слушать.       — Я Никодим Белан, — не шибко энергично ответил тот. Никодим вздохнул и в этом вдохе можно было услышать обвинение: «Спасибо, что все же вспомнили обо мне». Потом вдохнул поглубже, отчего можно было бы представить продолжение его невербального монолога: «А могли бы и не вспоминать, я рад был бы помолчать. Без вас вокруг». — Что ж, эм… Мне шестнадцать, учусь в Колдовстворце на факультете Барс. Пишу прозу. Довольно мрачную, если судить по отзывам читающих.       — Мрачно, зато сюжеты небанальные и довольно закрученные, — отметила его соседка. — Всем еще раз здравствуйте, — продолжила она, окинув взглядом остальных участников. — Меня зовут Нина Зверева, мне тринадцать. Учусь на факультете Сова в Колдовстворце. Люблю поэзию, мои стихи часто тоже получаются довольно темными по смыслам или атмосфере. Думаю, вы можете понять, как так получается, если пишешь в порыве эмоций не в самые лучшие для себя времена, — она растянула губы в маленькой деликатной улыбке. У Нины была довольно элегантная аура, выдающая благородное происхождение, но очень замученное лицо. Даже улыбка на ее лице смотрелась так, будто ее кто-то насильно прилепил, ведь уставшие глаза, несмотря на заинтересованный живой блеск в них, выглядели болезненно: не похоже, что такие могли принадлежать человеку, который способен улыбаться. Она посмотрела на свою соседку. — Передаю слово.       — Я Падма Патил, учусь на Рэвейнкло в Хогвартсе. Мне тринадцать. У меня есть сестра-близнец Парвати, она участвует в Фестивале как художник. Люблю индийскую поэзию, однако стихи англоязычных поэтов мне также нравятся. Пишу я чаще стихи, но могу и короткую прозу.       — Я Седрик Диггори с Хаффлпаффа, — представился следом ее сосед, улыбаясь красивой обаятельной, но чуть нервной улыбкой. — Учусь в Хогвартсе уже пятый год, являюсь капитаном в нашей команде по квиддичу. Люблю писать о природе, — закончив говорить, он снова улыбнулся указал ладонью в сторону следующего.       — А я! Колин Криви! — встревоженно и восторженно представился последний участник их маленького писательского сектора. — Я учусь в Хогвартсе на Гриффиндоре! Мне двенадцать. Я, на самом деле, очень люблю фотографировать! И… и писать статьи и рассказы! Хочу стать журналистом!       — У тебя похвальное рвение, Колин, — благожелательно заметила Аврора. — Но если ты будешь чуть меньше следить за Гарри, у тебя будет больше времени на осуществление мечты, — хихикнула она.       — Но!.. Мне нравится Гарри! Он же такой!.. — воодушевленно воскликнул мальчик, тут же осекаясь с ойканьем и закрывая рот ладонью. Он оглянулся по сторонам, не очень искренне покашлял в попытке стереть всем воспоминания о своей вспышке фанбойства, и заговорил вновь. — Аврора, тебе ли не знать, какой Гарри. И, самом деле, держась рядом с Гарри, я наоборот действую в согласии со своей мечтой! Журналисты ведь должны быть рядом с тем, что в центре событий, чтобы первыми доносить до людей новости? Так ведь Гарри Поттер – это герой, который не может не быть в центре внимания мира волшебников!       — Не хочется признавать, что ты прав, — досадливо надулась Блэк. — Не то, чтобы Гарри сам этого желал, но так случается постоянно. Он независимо от своих намерений все равно становится главной новостью года, о которой шепчется весь Хогвартс. Ты ведь не прикладывал руку к тем глупостям, что шепчут у него за спиной с прошлого года, мм?       — Конечно, нет! Я бы никогда не стал поддерживать такие слухи!       — А что за слухи? — поинтересовался Кирилл, наклоняясь вперед.       — Ничего особенного, — фыркнула Аврора. — Я их, конечно, тщательно собрала и записала, будто бы отчет о небылицах веду. Однако! Они ни разу не правдивы, говорю как близкая подруга Гарри! Все ужасы про прошлый год, связанные с Гарри, которые вы услышите от студентов Хогвартса, это бред!       — Но ведь это факт, что он может говорить со змеями, — заметила Падма. — Это видели все, кто был в Дуэльном клубе. Нельзя утверждать, что абсолютно все слухи – вранье.       — Падма, неужели ты поддерживаешь все эти страшилки про то, что он творит темные дела и пугает-калечит студентов с помощью змей? — вздохнула Аврора расстроенно.       — Вовсе нет, — покачала головой та. — Мои корни в Индии. У нас владение парселтангом – это известный и почитаемый дар. Считается, богиня Лакшми и сама Магия улыбаются тем волшебникам, у кого в семье рождается ребенок с этим даром. Нас с Парвати давно удивляют суеверия магов в магической Великобритании.       Британские и даже американские маги с удивлением восприняли эту информацию, в то время как ребята из магического СССР даже ухом не повели.       — У нас вообще такого не существует, — моргнул Никодим, выглядя не впечатленным услышанным. — Разговаривающих со змеями, имею в виду. У нас есть маги, которые вообще с любыми лесными тварями общаться могут.       — О, да. Это настолько нашумевшая тема, что ее с давних пор даже в сказках не магов поднимают, — поддержал Кирилл. — Как не возьмешь народную сказку, так обязательно увидишь главного героя, беседующего с волком, медведем, зайцем, рыбой – вообще с кем угодно. Что уж там какие-то змеи. Так ведь не с потолка такое взяли. Действительно волшебники есть, со зверьем умеющие общаться. Они у нас часто или рядом с лесом да в нем самом живут как лесники, или в ветеринары идут, питомцев волшебников и заплутавших диких зверей лечат. Еще в Министерстве нашем в своем отделе сидят. Как он там называется?       — Отдел по защите прав животных, — подсказала Вероника. — Там занимаются делами, связанными и с «обычными» животными, и с волшебными, которых в мире не магов не встретишь. Насколько знаю, он возник, когда стали заметны случаи издевательств над животными и экспериментов с магией и зельями над ними.       — Как жутко, — повела плечами Джун.       — Результаты экспериментов еще жутче, — скривился Гайдаш. — Моего кота как-то похитил такой гений-экспериментатор. Едва успели найти до того, как он свои опыты на нем провел. Только вот начать он успел, какое-то зелье дал, отчего мы кота называем исключительно Лютокот. Хуже сторожевой собаки стал, характер сильно испортился.       — А разве таких животных, ну, «искаженных» магией, не забирают в Министерство? — осторожно поинтересовалась Вероника. — Я просто читала про это. У меня самой кошка есть. И собака.       — Если докажешь, что можешь управлять таким питомцем и вреда окружающим он не нанесет, то получишь соответствующую бумажку и сможешь оставить любимца у себя, — пояснил Кирилл.       — Все русские такие кошатники, — задумчиво протянула Аврора, следя за их диалогом. Гайдаш и Кошкина посмотрела на нее, синхронно моргнув. В их глазах читалось: «А что не так?» — Ну, знаете, вы сейчас столько раз упомянули котов. И у моего дяди есть кот…       — Твой дядя русский? — удивленно подняла брови Нина.       — Ох, вы не знаете, да? — неловко рассмеялась она, потирая серьгу. — дядюшка Александр у вас в Колдовстворце литературу преподает.       Все писатели без исключения уставились на нее, выпучив глаза.       — Даже мы не знали! — словно взрыв после молчаливой паузы раздался голос Колина.       — Упс, — пикнула Блэк и искренне засмеялась. — Аха-ха! Вы бы видели сейчас ваши лица! Ой, не могу, — она смахнула слезы с глаз. — Понимаю, сейчас я нанесла вам сильную травму этим признанием, не каждый день можно узнать, что у моего чудного дяди есть в родственниках обычные адекватные волшебники.       — Но у вас же разные фамилии! — несколько раз моргнул Криви. — Я же слышал, что его зовут Александр Черный!       — «Черный» в русском имеет то же значение, что и «Блэк» в английском, — хохотнул Кирилл. — В этом загвоздка, да? Он сменил фамилию, но оставил суть, я правильно понял?       — Да, так и было. Только сделал это его отец, — подтвердила Аврора.       Раздалось сдавленное хихиканье, переходящее в задушенное хрюканье со стороны Вероники.       — Что такое? — спросил Лайонел. Девочка убрала руки от лица и невнятные звуки стали громче. Кое-как отсмеявшись, она ответила:       — Я только сейчас поняла, почему у него такое странное отчество.       — Черт, действительно, — усмехнулся Белан, — у нас никогда не дали бы никому имя «Ахернар», чтобы вышло такое. Если его отец иностранец – это все объясняет.       А следом Аврора ответила на вопросы о том, что это за имя такое, «Ахернар». И почему в ее семье оно было более, чем нормально, и хорошо смотрелось среди кучи Орионов, Сириусов, Поллуксов, Сигнусов и прочих «звездных» мальчиков и девочек рода Блэк.

***

      Где-то в соседнем зале преподаватели с подозрением косились на Александра Ахернаровича, что чихнул уже десятый раз подряд.

***

      У музыкантов царила напряженная атмосфера. Все молча переглядывались между собой, разными способами – в зависимости от габаритов – щупая свои музыкальные инструменты. Их было много.       Ансамбли и хоры состояли больше, чем из одного человека, и это логично. Однако сейчас, когда все они сидели в одном кругу, они представляли собой скорее толпу у лавки в Косом переулке, чем маленький условный кружок по интересам. Кто-то шептался со своими друзьями и знакомыми, остальные молча переглядывались, не стремясь первыми начать диалог. Среди студентов Ильверморни и вовсе была зона отчуждения – многие с неодобрением – выраженным или скрытым – косились на Дарена Фэлла. И только ему известно, насколько все равно или некомфортно ему от этого было.       — Ам-м, — протянула девушка с огненно-рыжими волосами. — Мелисса, верно?       Розье рассеянно обернулась к соседке и кивнула.       — Слышала от Найры, что вы подружились еще в день нашего приезда. Будем знакомы? Я Скарлет Стоун.       — «Мелисса Розье», — вывела она палочкой, оставляя в воздухе магические след.       — У тебя сейчас какая-то травма горла, так?       — «Не совсем. Это душевная травма. Горло в порядке».       — Оу, ну, думаю, ты быстро идешь на поправку? Учитывая тот свиток Второго этапа.       — «Думаю, да. Надеюсь на это».       — Сколько тебе лет?       — «16».       — Мне тоже! Шестой курс?       — «Пятый. День рождения в январе».       — О, значит я на год старше. Ты учишься на Рэвейнкло, верно? Я на Вампусе. Не знаю, можно ли сравнить его с вашим Гриффиндором? Вряд ли они прям одинаковы. В Вампус попадают те, у кого есть качества воина.       — «На Рэвейнкло попадают те, у кого есть тяга к знаниям. Здесь много творческих людей и тех, кто любит обсуждать разные теории о науках и прочих вещах. Куда бы я попала при распределении в Ильверморни?»       — Хм-м, думаю, на факультет Рогатый змей. Он олицетворяет ум, оттуда выпускаются ученые. Или, может, Птица-гром? Это о душе. Там те еще авантюристы сидят. Может, слишком творческие и слишком шумные именно туда бы и попали. Кстати, вот на что похож ваш Гриффиндор, точно! Я сейчас осознала, что люди на этих факультетах ведут себя похожим образом. Обладатели горячей крови, что ищут приключения себе на…!       — Скарлет, — мягко оборвала ее Найра, не давая завершить эту возмутительную фразу. Сбоку от Мелиссы раздался тихий смех, неудачно замаскированный под кашель.       — Простите, — хохотнул Гарри. — Я просто учусь на Гриффиндоре. Очень точное описание.       — Вот! — торжествующе растянула губы в улыбке Стоун, смотря на Фолсом. — Приятно познакомиться, я Скарлет Стоун, — вернула она внимание к юноше.       — Я Гарри. Гарри Поттер. Мне тоже приятно. Я на третьем курсе, мне тринадцать.       — Какой ты милый. Не ищешь девушку? — игриво приподняв пару раз брови, спросила Скарлет, и в голове у юного Поттера случилось короткое замыкание. В первый раз в его непродолжительной жизни с ним флиртовала красотка постарше. Не то, чтоб он мог даже задуматься всерьез над ее предложением, но сам факт поразил.       — А, эм, у меня есть пара, — неловко ответил он. И это тоже был первый раз! Впервые он отшивал кого-то и использовал при этом статус Драко!       — Ах, как жаль!       — Что ты говоришь, бесстыдница, — пожурила Найра подругу, легко шлепая ее по плечу.       — Ну чего ты, Найра. Гарри такой милашка, как я могла не спросить, — надула губы Стоун, не чувствуя ни вины, ни стыда за свой явный интерес к молоденьким милым мальчикам. — Ладно, пойду пройдусь, поищу интересных молчунов. Не скучайте! — она помахала всем троим рукой и, смахнув с плеча огненно-рыжий завитой локон, ушла к кучке музыкантов из Колдовстворца.       — Ты в порядке? — спросила Фолсом у Поттера.       — Я в шоке. Но все хорошо, — кивнул Гарри.       — Я Найра Фолсом, мне четырнадцать, четверокурсница с Пакваджи. Мне понравилось твое выступление на Первом этапе. Если бы мы тоже могли голосовать, скорее всего я отдала бы голос тебе.       — Ох, спасибо. Это было мое первое выступление… как певца.       — Ты отлично справился, — мягко улыбнулась Найра.       — И ты тоже, — не остался в долгу Гарри. — Мне тоже понравилось твое выступление. Оно было такое… этническое. Никогда не слышал чего-либо подобного раньше. У тебя завораживающий голос.       — Спасибо. Я не так часто бываю солисткой. Обычно я выступаю как скрипачка – это мое основное направление в музыке, — она указала на чехол со скрипкой, который держала на коленях.       — Ого. У тебя столько талантов. Надеюсь, услышу, как ты играешь на следующих этапах.       — Конечно. Я могла бы сыграть что-нибудь и сейчас, но не уверена, насколько это уместно…       Они беседовали еще некоторое время, пока Найра не заметила, как Скарлет, находясь на противоположной стороне их музыкального «круга», кружит вокруг очередного милого мальчика.       — Ох, обычно она такая авторитетная, строгая и чопорная, но как только приходит в игривое настроение, начинается это!.. Простите, поспешу к ней, пока чего-нибудь не произошло.       — Удачи, — пробормотал Гарри, переглянувшись с Мелиссой. — Кстати, а где Блэйз?       Забини отделился от них практически сразу, затерявшись где-то в толпе. Приглядевшись, Поттер обнаружил его в окружении кучи ребят из Колдовстворца. Его зажали в круг парень с балалайкой и парень с аккордеоном из ансамбля. Так же рядом сидела девочка с деревянными ложками и девушка солистка оттуда же.       С расстояния Гарри так и не понял, выглядел ли Блэйз напуганным или возбужденным, однако, пока он тщательно вглядывался в эту дивную картину перед собой, не заметил, как кто-то подкрался сзади.       — От тебя исходит такой интересный запах. Вдыхаю его и чувствую себя как дома, — раздался голос из-за спины, отчего Поттер подпрыгнул на месте, резко оборачиваясь. Не в обиду будет сказано всем его подругам, но голоса девушек после этого вечера, возможно, станут вызывать у Гарри приступы паники.       Сзади стояла бледная девчушка, словно вылезшая из какого-то ужастика, который он видел у Дадли. Светлые голубо-зеленые глаза, на которые спадало несколько прямых прядей черных волос, производили впечатление примораживающего к месту леса, пронизанного плотным предрассветным туманом.       — Эт-то хорошо? — не зная, как ответить на такую специфичную фразу, пискнул Поттер.       — Наверное. Приятное чувство. Но вместе с тем и тревожное. Нужно что-то поистине уникальное, чтобы пахнуть для меня «как дома».       Гарри нервно сглотнул, смотря на девочку с замешательством.       — Я Милена Могила. И мой отец некромант. Думаю, нам надо будет поболтать об этом наедине. Мне любопытно, что в тебе скрывается. Но вряд ли ты захочешь говорить о чем-то таком в людном месте, — на грани с шепотом протянула Милена. Гарри остолбенел от дерзкой уверенности на грани с эгоистичной наглостью, с которыми она это произнесла: как факт, неизбежное и не нуждающееся в согласовании с его стороны, а не вопрос и предложение.       — В-возможно, как-нибудь позже, — пробормотал Поттер, не спеша вспыльчиво отвергнуть ее «приглашение на разговор». В голове сразу всплыли воспоминания, показанные дементором. Его папа, стоящий среди дементоров, принимающих его клятву о становлении их хозяином и благодетелем, отдающих ему взамен свою службу и благодарность всему роду своего господина. Роду Певереллов.       На самом деле, у Гарри было много времени для раздумий об этом. Одно становилось ясно – его род как-то связан со Смертью. Его наследие, доставшееся от Поттеров, тоже связано с ней. Он уже много раз слышал о Певереллах. А ребята в день его рождения и вовсе рассказали, что братья из сказки о дарах Смерти – и есть братья Певереллы, потомком которых он сам является!       А дементоры вряд ли стали бы клясться в верности заурядному человеку. Вивиэнус Певерелл? Наверняка он, как сын Игнотуса и первый хозяин дементоров, обладал чем-то особенным. Был кем-то особенным. Почему бы ему не быть некромантом?       В любом случае, чтобы узнать об этом что-то еще, он мог бы поболтать с этой странной пугающей русской девочкой.       — Ты же Гарри Поттер, да? — спросила она. Гарри кивнул. — Я слышала, как о тебе здесь болтали. Ты ведь на Гриффиндоре учишься? Тогда я найду тебя через пару дней. До встречи, — она отсалютовала ему и растворилась среди людей, будто ее и не было.       Гарри обернулся к Мелиссе. «Что это было?» — было написано на ее лице. Ответа на это у лжегриффиндорца не было.

***

      Мелисса вроде бы и смогла расслабиться, слушая гул толпы вокруг, но при этом периодически ловила себя на мысли, что сидит, будто на иголках. Ей мерещилось чье-то осуждение, направленное на нее. Казалось, еще чуть-чуть подождать, и кто-нибудь не выдержит того, что она, не участвовавшая, по сути, в первом этапе, сидит с ними здесь как полноправный участник. Немая, беспомощная.       Напряжение от этих мыслей сковывало ее, удерживало железной рукой за плечи, сводя их вместе.       В течение вечера к ней подходили разные участницы и даже некоторые участники Фестиваля, знакомились и отходили с улыбками на лицах, не давая Розье сорваться в панику от ощущения, что ей на деле нельзя здесь находиться.       Гарри в какой-то момент отошел. Видимо, спасать Блэйза от диких русских, которые могли задавить его народными инструментами. Не со зла, но в порыве энтузиазма, которым фонило от них за милю.       Спустя еще какое-то время зал пришел в движение. Художники, музыканты и писатели ходили друг к другу, знакомясь как со своими партнерами по второму этапу, так и с остальными понравившимися им ребятами.       К самой Мелиссе подходила Аврора, интересовалась, как идут дела. В какой-то момент у нее под боком очутился Саша, прячущий подбородок за кружкой с чаем. Смотрел он куда-то в пустоту, абстрагируясь от окружающего шума. На предложение поставить заглушающие чары он, однако, отвечал отрицательно, так как не хотел терять контроль над происходящим вокруг.       — Вот смотри. Поставлю я чары. Звуков не будет. И вдруг какой-нибудь криворукий валенок возьмет, да кинет сюда чашку. Я не услышу, и он попадет мне по темечку. Оно мне надо?       Мелисса согласилась, что довод был разумный, пускай и параноидальный.       Через несколько минут к ней вернулся Гарри, предварительно сдав Блэйза в руки Теодору, который также покинул литературный уголок, чтобы пробраться к музыкантам. На русских из ансамбля Забини поглядывал через плечо напуганным и заинтригованно-любопытным взглядом одновременно. Ребята из ансамбля несколько раз подмигнули ему, а после стали активно шушукаться друг с другом.       Тихо подкравшись к шумным музыкантам и наблюдая за всем со стороны, Кирилл пробормотал:

И вот на мистера Забини Братья Ряхины забили.

      — Ты знаком с Блэйзом? — спросил также тихо подошедший Константин.       — О, нет. Еще не посчастливилось. Ребятки из Хогвартса просвятили.       — Кирилл, — Аврора, примостившаяся рядом на подлокотнике кресла Мелиссы, подергала Гайдаша за край свитера.       — М? — отозвался тот.       — А что за братья Ряхины? Я с ними не знакомилась.       — Да вон те, что вашего Блэйза сейчас в заложниках держали на пару с Риммой и Рогнедой. Первый Радибор, тот что с балалайкой, а второй – Траян. Двоюродные братья Ряхины. У них очень большая семья, и у каждого странное имя.       — Странное? — не поняла Аврора.       — Ах, снова эта разница в языках. Это древнерусские имена, сейчас обычные люди, будь то маги или нет, так детей не называют. Но есть исключения. Вот у них тот случай. Как их назвать? Маги-староверы? Это не очень корректно, все же речь не совсем про христианство… Ах, просто считай, что они сильно цепляются за старые-старые традиции магов наших земель и при этом дают детям имена, из-за которых потом с них несколько лет смеются однокурсники.       — Оу. Не повезло, — озадаченно почесала щеку Блэк.       — Наши преподаватели обречены озвучивать эти имена десятилетиями, — флегматично дополнил Константин.       — Потому что у Радибора есть старший брат и трое младших. И две младших сестры, если правильно помню, — в тон ему дополнил Кирилл.       — Прям наши Уизли, — со смешком заметила, моргнув, Аврора. — Их тоже семеро. Профессора не верят, что Уизли когда-нибудь закончатся.       — Возможно, мы этого не знаем, но в каждой школе есть такая семидетная семья, существование которой стало проклятьем преподавателей, — протянул Гайдаш.       — Звучит как начало для страшной сказки, — хмыкнул Данковский-Рахманинов. — Напишешь?       — Возможно. Однажды, — уклончиво отозвался Кирилл. — Нет у меня к такому таланта, что поделать.       — Я знаю тебя один вечер и уже разучилась тебе верить, Кирилл, — подняла бровь Блэк.       — Поддерживаю. Киру нельзя верить, когда он начинает оценивать свои способности, — кивнул Константин.       — Вы сговорились, — надулся Гайдаш. — Это предательство! Раните меня в самое сердце!       — Это здравый взгляд со стороны, — опроверг обвинения Данковский-Рахманинов. — Ты хорошо пишешь. И жанр ужасов тебе не преграда.       — Льстец какой, — хохотнул Кирилл. Художник в ответ хмыкнул примерно с той же долей лукавства и веселья в глазах, что и у него.       Со стороны, где расположились американские музыканты, раздались возгласы, привлекшие к себе внимание окружающих.       — Здесь многие умеют петь! И вообще, как мы можем просидеть так весь вечер все вместе, но не спеть вместе?! — возмущенно восклицал голос, принадлежащий, кажется, разбушевавшейся Скарлет.       — Поддерживаю! — прокричала девчушка помладше. Как помнил Гарри, ее звали Селин Сонг. Ее темные волосы блестнули рыжиной в свете ламп, когда она пробралась ближе к центру, вокруг которого были рассосредоточены сиденья для музыкантов. — Ребята! Давайте споем все вместе!       — Но вряд ли есть песня, которую знают все, кто здесь есть! — заметила Римма Стрига. — Так как же петь?       — Тогда давайте по очереди! Выберем широкоизвестные народные! Все из Ильверморни будут петь одну, все из Колдовстворца другую, из Хогвартса – третью! — предложила Скарлет.       — Почему народные то? — возразил Дарел.       — Потому что не каждый слушает одно и то же современное. А народное с детства откуда только не слышно!       — Ага, не представляю, чтобы все поголовно в Хогвартсе знали хиты Селестины Уорлок, — усмехнулся Блэйз. — Хотя она на сцене не первое десятилетие.       — Согласен, — кивнул Гарри. — Вообще ни одной ее песни не знаю.       Ребята разделились на группки по школам и стали шептаться, выбирая песню. Волна разгульного безумия незаметно подхватила их, не дав опомниться, отчего все загорелись идеей спеть. Участники, сжимающие в руках инструменты, хотели подыграть. Даже писатели и художники оживились, подтягиваясь к воодушевленным музыкантам, чтобы принять участие во всеобщем хаосе.       Три Проклятья Ильверморни незаметно отделились от них, усевшись ближе к стене.       — Не собираюсь я петь народное, что они выберут, — проворчал Фелл, сползая по сидушке кресла.       — Я вообще в такой ерунде участия принимать не собираюсь, — фыркнула, поморщившись, Лейла, отвернувшись к камину.       — Мне не улыбается голосить что-то с этими цветными, — скривился Дюк, развалившись поперек дивана с руками за головой. — Лучше посплю.

***

      — Давайте балладу о Барбаре Аллен? — предложила Скарлет.       — Но там все умерли, — возразила Найра.       — Думаешь, лучше «На вершине старых Смоки»? Там никто не умер. Но говорят, что умереть придется потом. Чем лучше?       — Еще предложите «На берегах Огайо»! — всплеснула руками Селин.       — Еще хуже, чем о Барбаре Аллен, — удрученно вздохнула Фолсом.       — Так что, Барбара Аллен? — невинно уточнила Стоун.       — Ладно, убедила, — согласилась Найра.       — Ребята! Хэй, вы, из хужожественного и литературного сектора! Будем петь «Балладу о Барбаре Аллен»! Те, кто из Хогвартса, вы можете ее знать, у нее шотландские корни! Подпевайте, не стесняйтесь!       Студенты, что во время выступления Найры на первом этапе подыгрывали ей на инструментах, стали наигрывать мелодию. Полилась песня:

То было в весёлом месяце мае, Когда все зеленые бутоны набухали Милый Уильям на смертном одре лежал Из любви к Барбаре Аллен…

      Некоторые участники от Хогвартса подхватили мелодию, узнав балладу. Мелисса тоже знала эту песню. Наслаждаясь звучанием чужих голосов и инструментов, молчаливо она стала складывать губы в слова, словно могла петь сама.       Чем дальше лилась песня, тем больше казалось, что все они здесь погрузились в общую эйфорию. Улыбка сама просилась на лицо, и на душе становилось так светло и легко, несмотря на грустный сюжет баллады.

О, мама, мама, застели мне постель - Сделай ее длинной и узкой, Милый Уильям умер за меня сегодня, Я умру за него завтра.

      Она сама не заметила, как пропела эти строки, как голос вырвался наружу, не сдерживаемый ничем изнутри. Словно комок, в который спутались ее связки, заставляя молчать и сипеть, сам собой расплелся.       Она ахнула, осознав произошедшее. Из блестящих от радостного неверия глаз потекли дорожки слез, но она продолжила петь дальше, улыбаясь шире, чем прежде.       Гарри, заметив что-то, обернулся к ней и услышал знакомый голос среди остальных. Его лицо просветлело от счастья. И когда Розье обернулась к нему, он не мог удержаться от того, чтоб заключить ее в объятья.