Слизеринские заговорщики (18+)

      Оставив Драко у Петунии, Северус вернулся обратно на поляну, чтобы обнаружить ползающего под столом Люциуса. Снейп озадаченно понаблюдал за другом, перед тем как подойти ближе. Из-под скатерти выглядывала только виляющая, облаченная в белый фрак, задница Его Сиятельства. Виляла она очень вдумчиво и старательно.       — Люциус?..       — Ммм? Кто там?.. — раздалось из-под стола. Полы фрака начали колыхаться более тревожно.       — Твоя радужная фея, дракклова пьянь, — мрачно отозвался Снейп, невольно дернув бровью от наблюдения за странно шевелящейся частью тела аристократа.       — Фея? А! Фея! Сев, ты, да? — с крайним удивлением отгадал Малфой, произнеся догадку заплетающимся языком. — Я это колфодо… колдофоот… кодлотоф… хм… — речь экс-блондина прервалась значительным молчанием, во время которого его опьяненный огневиски мозг пытался вспомнить известные ему синонимы,— штуку эту в рамку засуну и на тумбочку у кровати поставлю. Во.       — Тебя бы хоть в какую рамку кто поставил… А то распустился донельзя. Аристократ в дцатом поколении! Сам Малфой! Нажрался, как последний пьянчуга из Лютного, и протирает белоснежным фраком лесную полянку. Это слишком черный юмор! И какого драккла ты делаешь, Люциус? Что ты под столом забыл?       — Под столом? Хмммм… Интересный вопрос. О, точно! — задница восторженно замерла. — Сев, а Сев, давай, иди сюда!       — Что, прости? — раздраженно почти прорычал зельевар ледяным тоном.       — Да брось, иди, иди, падай сюда, я жду, — Люциус даже подвинулся для приличия, при этом чуть не завалившись на бок.       «Спорить — себе дороже», — обреченно подумал Снейп и, закатив глаза, плюхнулся на колени рядом с экс-блондином, приподнимая руками скатерть и заглядывая под стол.       — Ну и что ты тут делаешь, гений? — спросил Северус, не видя абсолютно ничего интересного. Травка, камешки, землица. Полянка. Лесок.       — Да я тут это… шипение слышал. Может, Нагайна? Вот, ищу.       — Умгххх, — сдавленно простонал Мастер Зелий. — Точно гений. Как ты мог Нагайну слышать, если я ее с Гарри домой трансгрессировал? Все, пора тебе домой, к Нарциссе.       — Не хочу домой. Се-е-ев, она на меня кричать будет. Она, оказывается, знала, что я не к Тому ходил. Я труп. Се-ев, забери меня к себе. Я, честно, много места не займу, — заплетающимся языком понес ахинею Люциус. — О, хочешь мою почку на опыты? Отдам без вопросов! Только попроси! — поделился гениальным предложением Малфой, пырясь на Снейпа подозрительно блестящими глазами.       — Всенепременно, Люциус. Попрошу. Как только, так сразу. Ты ее до этого только своими попойками окончательно не загуби, также как и печень с мозгом.       — Печень с мозгом?.. Не-е, моя печень без мозгов, иначе бы не давала мне пить! Безмозглая у меня печень! Ну, Се-е-ев, ну пусти к себе. Хочешь… Ну, давай… давай я тебе минет сделаю? — состроив жалостливую моську, пробормотал экс-блондин, сдувая с носа упавшую на лицо закрученную в спиральку темную прядь.       Северус поперхнулся и стукнулся затылком о стол.       — Нужен мне сейчас твой пропитый насквозь рот, Люци. Протрезвей сначала до того, чтобы от тебя за милю огневиски не несло.

***

      С криками и спорами через какой-то битый час Снейп таки затащил блудного Малфоя в его родной мэнор и передал мужа Нарциссе, занеся того в спальню на руках, ведь Люциус на манер обезьянки вцепился в его шею, не желая оставаться наедине со злой — предположительно — женой.       В итоге Малфой так и не отцепился от зельевара, желание пульнуть в экс-блондина Непростительным которого возрастало с каждой секундой. Нарси проводила Северуса в спальню мужа, где и оставила их до утра. Снейп, трагически вздохнув, проклял свою добродетель, заставившую вернуться на ту злополучную поляну за потомственным аристократом, и уронил Люциуса на постель, плюхнувшись на нее следом, ведь отпускать его никто не собирался.

***

      Утро Люциуса Малфоя началось с раскалывающейся головы, в которой малейший звук отдавался эхом, и такого неповторимого ощущения, словно ему в горло засыпали песка, куда успели нагадить книззлы. Правда, это не полный список. Это утро началось еще и с осознания, что он прижимается к чему-то, подозрительно похожему на человеческое тело. Словно услышав его мысли, тело подтвердило, что оно «тело», попытавшись шевельнуть рукой. Малфой поднял голову, кое-как разлепив глаза, которые тут же расширились от изумления.       — Северус? — удивленно прохрипел он.       — Фея-крестная. Чтоб тебя в китайскую вазу засунули, Люциус, — выплюнул Снейп.       — Что? — с полнейшим непониманием на лице спросил экс-блондин.       — Ты не удосужился отпустить меня еще ночью, не реагируя на мои просьбы. Представить себе не можешь, сколько раз я хотел оторвать тебе руки каким-нибудь пыточным заклятьем. Все кости затекли, пьянь ты одичавшая, — сквозь зубы процедил Мастер Зелий, наконец разминая затекшее тело. — С твоего позволения, Люциус, я в душ.       Северус встал с постели, потягиваясь. Что-то звонко хрустнуло.       — Тц, позвоночник, — цыкнул Снейп, поправляя свой помятый радужный наряд. — И, в качестве извинения за принесенный моей костной системе ущерб, я требую расколдовать мою одежду, — зельевар вполоборота вперился черными глазами в Малфоя, напоминающего взъерошенного, только что родившегося цыпленка. Немного промедлив, блондин безмолвно нашел палочку, что было настоящим подвигом, и, потратив несколько секунд на вспоминание, какими чарами превратил Северуса Снейпа в придурошный рождественский леденец, сделал ей несколько пассов, произнося контрзаклинание.       Сухо кивнув, Мастер Зелий пошел в ванную комнату. Теперь ему не придется, содрогаясь, натягивать на себя тот цветастый ужас.

***

      Через час оба мужчины сидели в столовой Малфоев. Нарцисса пришла раньше них, и теперь она, с укором в периодически скользящем по мужу взгляде, пила чай. Кассиопея уже выходила к завтраку, а потом убежала — то есть достойно ушла с гордо выпрямленной спиной, высоко держа голову, как подобает юной леди из семьи Малфой — играть с куклами в свою комнату.       — Нарси… — хотел было что-то сказать отпоенный антипохмельным лорд Малфой, как жена прервала его одним только выражением лица, насквозь фонящим арктическим холодом. Малфой задохнулся собственным языком, в момент закрывая рот.       — Да, милый? — процедила она так, что не оставалось сомнений в том, насколько она рассержена. — Неужели Вы, лорд Малфой, решили снизойти до своей супруги и объяснить причины своего вранья?       Люциус побледнел. Казалось, его не расколдованные до сих пор кудри вполовину раскрутились и потеряли объем.       — Дорогая, все не так, как ты думаешь…       — Лорд Малфой, что же, с Вашего сиятельного позволения, я должна думать? — язвительно прошипела леди Малфой, отставляя чашку. — Я могу принять все, что бы Вы ни натворили, мой дражайший супруг, но лжи я не терплю.       — Нарси, прекрати, — взмолился Люциус, умоляюще смотря на жену. Такой официальный тон означал лишь то, что Нарцисса Блэк готова выпотрошить своего обидчика, проявив во всей красе бешеный темперамент своей семьи. Какой такой мужчина — глава семьи? Ха! Может, при появлении в высшем обществе Нарцисса и вела себя, как кроткая и тихая женщина, подчиняющаяся мужу, но как бы не так обстояли дела в кругу семьи. Лорд Малфой временами откровенно побаивался жену, предпочитая не выводить ту из себя. Он ее безмерно уважал и ценил ее личное пространство, а потому старался как можно реже попадаться той на глаза, но при этом ни в коем случае не игнорировал. Люциус был умным мальчиком и с первого раза запомнил, что игнорирование равняется сну на коврике в малой гостиной в компании Добби, так как все двери в спальни будут заблокированы, а трансфигурация… Любимая жена всегда могла пройти мимо, нечаянно махнув на трансфигурированное ложе палочкой. Это умный мальчик тоже усвоил с первого раза, залечивая синяки на плече и бедре от удара о пол.       Северус молча наблюдал за разворачивающейся ссорой, стараясь не смотреть Нарциссе в глаза. Вдруг она про него забудет и не одарит своим великодушным вниманием? Снейп помнил, во что вылилось недовольство леди Малфой в прошлый, тринадцатилетней давности, раз, и повторения он ой как не хотел. А учитывая, что затаила злобу Нарцисса не вчера, а тринадцать лет назад, зельевар не мог рассчитывать, что в этот раз все не будет серьезней, чем тогда. Тогда, когда леди Малфой узнала, что Люциус и Северус — любовники. И опять, в итоге, выяснилось, что в ярость Нарцисса впала из-за того, что они сами не признались ей в этом. Вообще, отношения между этими четырьмя — Люциусом, Нарциссой, Северусом и Лили — было сложно описать. Они были странными, но в то же время устраивали их. Никто из этого квартета не смог бы точно объяснить, в чем заключается их связь.       — Я прекращу, лорд Малфой. Но прежде объяснитесь, — твердо настаивала на своем бывшая Блэк.       — Ох…

***

      Впоследствии Люциус под недоверчивым и полным скептицизма взглядом жены, запинаясь, объяснил, что тогда связался с черным рынком, у него были проблемы, по мере их решения количество нервных клеток активно уменьшалось, и в итоге Малфой решил пасть жертвой Бахуса. Правда, с вина он быстро перешел на огневиски и, кхм, нажирался до состояния плавающей в формальдегиде мантикоры. Другими словами, он был мертв, — о, нет, не телом, но душой (и явно мозгом, в чем признаваться упорно отказывался) — его шатало и он вечно падал на тащащего его тушу Северуса, придавливая своим весом. Как известно, удар жала мантикоры приносит мгновенную смерть, а у Люциуса Малфоя была небезызвестная тросточка с металлическим набалдашником, попав под резкий тычок которой, Снейп однозначно отправился бы на тот свет. Смерть не единожды была близка, но зельевар, к счастью, уклонялся.

***

      — Все с тобой ясно, алкоголик с темным прошлым, — сложив руки на груди, протянула Нарцисса. — А с волосами твоими что стало? Это, конечно, до жути забавно, но хотелось бы разъяснений, почему ты еще не развеял заклятье. Зная твою любовь к своим блондинистым патлам, ты бы сразу же вернул им прежний вид.       — Я пытался, честно. Пытался раз двадцать, ничего не вышло. Наверное, эти чары или необратимые, или внутрисемейные, их однозначно может снять или тот, кто наложил, или кто-то, близкий ему по крови. Эту гадость сотворил твой кузен, — мрачно изрек Малфой, покручивая в пальцах один из вьющихся локонов.       — Кузен? — недоуменно уставилась на мужа женщина, чувствуя вновь закипающую в недрах души злость. Этот! Этот сероглазый тип снова что-то скрыл! — Какой кузен? Сириус в Азкабане, это точно, объявлений о его побеге не было в утренней газете. А Регулус мертв.       — Он не мертв. Он жив. Живее всех нас вместе взятых. У Ремуса околачивается, — сказал блондин и отвел глаза, понимая, что вскоре его побьют. Без палочки, без магии, просто руками. Женскими, маленькими, но сильными кулаками. Как же много он начал врать…