Too Much Love Will Kill You

Фредди Меркьюри 1975

Ситуация была такая, что либо пан, либо пропал. В группе всё больше происходили конфликты, денег совсем не было, несмотря на успех моего сингла и гастролей в Японии. Но этого было слишком мало. Можно было пойти иным путём, как те же Black Sabbath или Led Zeppelin, и не выпускать синглы, но тогда нужно было написать хитовый альбом, который растащили бы на песни. Мы решили напроситься к Джону Ридду, и благодаря Дикки всё получилось. Конечно, было понятно, что просто так от «Trindent» нам не избавиться и придётся идти на уступки, но зато в то лето руки у нас оказались развязаны. Мы могли делать всё, что хотели. Но до этого мы отправились к Питеру Гранту. Это случилось после майских концертов Led Zeppelin, когда Бетти девять дней блистала на сцене. Я помню, как заметил у неё новые туфли, а потом до мне дошли слухи, будто они с Плантом сняли номер в «Блейксе» и провели там ночь, отмечая её день рождения. Но я всё равно решил попытать судьбу у Питера Гранта. Он отказал нам. Теперь я понимаю, что из-за Бетти. Легендарный Джи боялся, что мы с Плантом начнём выяснять отношения. Джи знал, что у нас с Бетти роман, и ему было проще послать нас куда подальше. Но его можно было понять. С Бетти мы тогда редко виделись. Поскольку мы часто меняли студии, никогда не собирались вместе, записываясь парами. Брайан позже сказал, что ему совсем не нравилось, как мы работали над одним из своих известнейших альбомов. Но тогда нас это нисколько не волновало: процесс затянул с головой. Я был поглощён не только музыкой, но ещё и своими чувствами и переменами в себе. То, что творилось между мной и Бетти, нельзя было назвать просто дружбой. Скорее всего, это напоминало обычную интрижку. У меня была девушка, а у Бетти был любовник, который всегда старался напомнить ей об этом. Мы тогда просто трахались и сами именно так и думали обо всём. Но ещё у меня начался роман с Миннсом. Я не думал, что всё это будет всерьёз, но меня затянуло с головой. Я боялся остаться без Бетти, потому что опасался перестать быть нормальным, пусть это и звучит странно. — Ты всё равно уйдёшь к ней, — каждый раз говорила Бетти, стряхивая с сигареты пепел. После секса она всегда любила курить, причём помногу и взатяг. — Кто она для тебя? — Моя муза, — честно сознавался я, целуя обнажённое плечо Бетти. — А кто я? — без тени обиды интересовалась Бетти. — А кем ты сама хочешь быть? — спрашивал я. — Твоей любовницей. Мне большего в жизни и не надо, — спокойно отвечала Бетти. — Ну, может быть, однажды ты захочешь стать женой и матерью, — пытался подловить её я. — Я? Никогда не выйду замуж, — она отводила взгляд. — Зачем мне это? Я мечтаю сбежать от Криса, а тут муж… И детей я больше не хочу. — Даже от меня? — удивился я. — Ну, может быть, когда ты бросишь Мэри, но тогда мне придётся стать твоей женой, — она смеялась. — Нет, не сейчас. Я хочу танцевать и блистать. Тогда мы не строили планов относительно друг друга. Бетти не хотела заглядывать так далеко, а я просто жил одним днём. Приду к ней — прекрасно, не приду — не буду переживать по этому поводу. Хорошо, что Мэри ничего не подозревала, хоть ей и казалось порой, что между нами начала расти пропасть. Я уверял её, что всё совершенно не так и у нас всё будет хорошо, когда я выпущу новый альбом и он окажется на верхних строчках чартов. Я не знал, что Роберт обещал Бетти брак и выводок детей; я не знал тогда, насколько их связь сильна. Не знал до того момента, пока Плант не попал в аварию. Бетти тогда рыдала, а я дико её ревновал. Но больше всего я бесился оттого, что она уехала к нему на остров Джерси, где он коротал время, скрываясь от налогов. Одному Богу известно, что они там делали. Однако всё было не так радужно, иначе бы я не таскался при каждом удобном случае к Бетти, а она под любым предлогом не приезжала бы в студию, чтобы увидеться со мной. Между нами снова кипела настоящая страсть. При первой же возможности я затаскивал её в туалет или ещё какую-нибудь каморку, где разворачивал спиной к себе и имел как самую дешёвую и паршивую шлюху, на которую и смотреть-то противно. Однако мы вошли во вкус такого быстрого грязного секса и меня перестала донимать мысль, что она спит ещё с одним мужчиной. Я помню, как однажды пришел к ней домой. Эбони неохотно пустила меня в квартиру, сказав, что мне несказанно повезло: Крис уехал полчаса назад. Она была очень недовольна тем, что творилось между нами, но ничего не могла с этим поделать. — Ты загубишь Бетти, — сказала Эбони, проходя на маленькую кухню. — Если Эмберг всё узнает, то… — Он сотрёт её в порошок. Но это выше меня — отказаться от неё, — ответил я, не скрывая своих намерений. — Кажется, у тебя есть невеста, — напомнила Эбони. — Мэри, как мне доложили некоторые знакомые, вообще-то ощущает, что между вами не всё ладно. Я понимаю, что вы с Бетти встречались когда-то, но это было так давно. — О, Фредди пришёл, — Бетти вышла из спальни. У неё был весьма потрёпанный вид: тёмные волосы спутаны, помада на губах смазана, под глазами потёки туши. Она явно не думала, что сегодня я загляну к ней домой. Мне хотелось дать ей послушать пару записанных песен и узнать её мнение, ведь только сейчас я понял, что у неё настоящий нюх на хиты. Бетти скинула с себя халат и небрежно бросила его на диван. Эбони закатила глаза: оргии Бетти явно ей не нравились. Но она ничего не сказала, просто ушла в другую комнату, где спала Мэгги. Бетти улыбнулась мне. — Я сейчас в душ, а после поговорим, — сказала она. Я проводил её взглядом до дверей. Потом, стянув с себя куртку и рубашку, джинсы и обувь, направился к ней в ванну. Бетти уже стояла под горячими струями воды. Она тщательно мылилась, желая смыть с себя запах Криса. Я открыл дверь душевой и прошёл к Бетти. Мои руки обвили её талию — она сразу же прижалась ко мне, наслаждаясь тем, как я целую её влажную шею. Бетти повернулась ко мне, затем опустилась передо мной на колени. Какой она стала… От прежней девушки мало что осталось. Бетти теперь нагло пользовалась тем, чем наградила её природа. Она знала, как владеть своим гибким телом, как довести любого мужчину до такого взрыва, что он уйдёт от неё абсолютно счастливым. Я никогда не узнаю, сколько на самом деле было в её жизни мужчин. Может быть, ровно столько, сколько она сама говорила, а может быть, все эти музыканты и актёры, делающие громкие признания, что спали с ней, были на самом деле. За столько лет я привык не принимать всё за чистую монету и самое главное, относиться к подобному намного проще. Я прижал её к стене, впервые поймав себя на мысли: неужели мне не всё равно, что совсем недавно Бетти спала с другим, словно была самой обычной проституткой. Но эти мысли быстро испарились, стоило лишь только услышать её недовольный вздох, который мне всегда казался одной из самых лучших мелодий. — Неужели тебя это не заботит? — спросила она, когда я вытирал её махровым полотенцем. — Что не заботит? — я сделал вид, что ничего не понимаю. — Ещё полчаса назад меня имел другой мужчина, — настаивала она. — Бетс… — я вздохнул. — Я принёс тебе пару записей. — Вот с этого и надо было начинать, — мы дружно рассмеялись. Я поставил пластинку. Поскольку Мэгги спала, нам пришлось запереться в другой комнате и тихо включить проигрыватель. Бетти была очарована. Она слушала очень внимательно, хотя позже я понял, что означает это сосредоточенное выражение лица: в голове она прокручивала движения, представляя, как будет танцевать. Бетти обернулась ко мне, и я уже собрался спросить её мнение, но она приложила палец к губам и включила проигрыватель ещё раз. Это была «Bohemian Rhapsody» и ещё пара намёток будущих песен. Меня распирало, я хотел знать, что она думает по поводу всего этого, но стоило мне увидеть, как она закрывает глаза и улыбается, я понял: ей всё нравится. — Никто не верит, что эта песня может стать синглом. Она пока не завершена, есть ещё пара моментов, которые надо будет доработать, — я потянулся к пачке сигарет, лежащих на тумбочки у кровати Бетти. — Подожди… — она замерла, словно выхватила нужную мысль и тут же её потеряла. — Это ведь та самая мелодия, которую ты сочинил ещё тогда, когда мы с тобой вернулись после пьянки на дне рождения Роджера? — Я не думал, что ты её запомнишь, — усмехнулся я. — Меня тогда вдохновила ты. — О, я польщена, — выдохнула она. — Меркьюри, её не надо доводить до ума. Песня уже прекрасна. Я станцую под неё. Я тогда не воспринял её слова всерьёз. Подумал: ведь у Бетти есть уже отработанная программа, с которой она ещё выступала. У неё никогда, по сути, не было гастролей, как у рок-звёзд. Бесконечная погоня за зрителями, вечные перелёты, новые места, новые люди. У Бетти всё было иначе. Она могла позволить себе слетать на концерт и вернуться в Лондон или ещё куда-нибудь. Стадионы не были созданы для неё. Только театры самого разного значения. Поэтому в то лето она часто уезжала, чтобы где-нибудь показать своё шоу. В остальное время Бетти была занята новой постановкой, с которой она собиралась пройтись по миру летом следующего года. — Мы разорвали договор со студией, — начал я спустя какое-то время. — Правда, не всё идеально. С шести альбомов придётся отдавать по одному проценту с каждой продажи. — Зато теперь вы свободны от обязательств и самое главное, можете уже начать зарабатывать, — ответила Бетти. — Мы ещё довольно легко отделались. Спасибо за всё Майами, — я провёл пальцем по ладони Бетти. — Майами? — удивилась она. — Ах, да, я совсем и забыла про ваши дурацкие прозвища и женские имена. — Вот ты вроде так мало жила в Штатах, а уже не понимаешь, как американцы, — напомнил я. — Мужчины такие идиоты на самом деле, — нашлась Бетти, и мы снова рассмеялись. Наверное, тогда и вправду всё сложилось удачно. Джим Бич смог разобраться со всеми делами без долгих судебных тяжб. Джон Ридд предоставил нам все условия для записи, сказав, что деньги не имеют особого значения. Наши девушки и жена Джона готовы были терпеть всё, лишь бы нам удалось записать альбом, позволяющий избавиться от нищеты. Тогда у нас были все условия, и всё же я ощущал, что мне чего-то не хватает. Может быть, обычной семьи, но мы с Мэри ещё не собирались жениться: я считал, что пока у нас нет денег для свадьбы и настоящего брака. — Что такие кислые? — Бетти вошла в студию. Впервые за несколько недель мы были все вместе и обсуждали, какие именно песни станут синглом. Никто не ожидал, что Бетти приедет к нам в студию. Конечно, ей хотелось увидеть меня, а может быть, она просто желала услышать, что мы записываем. Рой Томас Бейкер улыбнулся, увидев её. Когда Бетти впервые появилась в студии, Рой не понял этого, но стоило ей сделать пару предложений по записи, как он сказал: «Вот, сразу видно: человек понимает, что говорит. А то приходят ваши девушки и жёны, и всякие мадемуазели, и просто восхищаются всем подряд». Мы с Брайаном посмеялись над Роем: он, видно, не знал, кто перед ним. — Не можем решить, что выпустить, — ответил Джон. — «Bohemian Rhapsody», — предложили мы вдвоём. — Она длинная, — отрезал Роджер. — Все радиостанции пошлют нас к чёрту. — Ну, знаете, в феврале Led Zeppelin попали на радио со своим «Kashmir», — напомнила нам Бетти. — Так что всё ещё впереди. — Все знают, что Бетти крутит роман с Джимми Пейджем и Робертом Плантом одновременно. Ты уже согласовала расписание, по каким дням вы встречаетесь? — вставил Брайан, явно намекая на недавний заголовок одной жёлтой газеты, где был запечатлён на чёрно-белом фото ужин Бетти с музыкантами. — Выкуси, Брайан, я просто с ними дружу, — холодно ответила она. — Тем более они сейчас в Америке. Я не совсем понимал, почему Брайан и Роджер каждый раз пытались подколоть Бетти. Они постоянно напоминали ей о том, что писали о ней в прессе, будто каждое утро она не брала в руки жёлтых газет. Как-то я пытался завести разговор на эту тему, но мне дали понять, что это всего лишь шутки. Наверное, парни верили в то, что говорили о Бетти, а может быть, просто ревновали. Однако это недолго меня беспокоило. Бетти уехала в Лос-Анджелес, где проводила много времени с Робертом. Именно там она нашла песню для открытия будущего шоу. Она стала отдаляться от меня, у неё появились свои тайны и секреты. Но ещё больше её душа и разум стремились к Роберту. Я только догадывался, что между ними на самом деле происходит, какая именно страсть между ними плещется. Я боялся этого. Боялся, что Роберт украдет её. Учитывая его репутацию, это были не пустые страхи. В итоге глава EMI Рой Фитэрстоун не захотел выпускать «Bohemian Rhapsody» синглом. Впрочем, этого стоило ожидать. Тогда я отдал песню Кенни, сказав, чтобы он ни в коем случае не ставил её в эфир: Бетти мне шепнула, что магия сработает и он не удержится. Так и оказалось. За выходные песня прозвучала четырнадцать раз, а потом во вторник Бетти давала концерт в «Rainbow», где всех ждал сюрприз. Они с Хорхе Алластре устроили настоящее представление, где так страстно станцевали под нашу песню! Крис Эмберг закатил настоящую сцену ревности, свидетелями которой мы с Брайаном стали, когда решили зайти к Бетти в гримёрную. Я хотел туда вломиться, но Брайан меня остановил. Крис не бил Бетти, считая, что товар портить нельзя, ведь в то время она приносила ему немалый доход. Она начала зарабатывать, тратить деньги на себя и Мэгги, хоть у неё и не было своего жилья. Теперь Бетти ощущала себя более свободной и пыталась, используя свою некоторую власть, капризничать. У неё неплохо это получалось. — Ты слишком с ней носишься, — часто говорила Мэри. — Я понимаю, что это неправильно — продавать себя за карьеру, но прежде всего это её выбор. — Мэри, Бетти сделала нам рекламу. Понимаешь, после того, как она станцевала под мою песню, многое изменилось. А ещё она укрепила меня в одной мысли: мы должны снять клип, но не такой, как снимают многие другие. Мэри, хотя бы за это надо сказать Бетти спасибо. — Фредди, я понимаю, что для тебя она необычная, но… — тогда она так и не сказала, что её беспокоит. Мэри не нравилось то, сколько я времени провожу с Бетти. — Ладно, это не имеет никакого значения. Я тут подумала и решила сходить к врачу. — Ты заболела, любовь моя? — спросил я. — О нет, просто мы уже много времени вместе, а у нас так и нет ребёнка. Я хочу, чтобы он связал нас ещё крепче, — спокойно начала она. — Фредди, я очень хочу сделать тебя счастливым. Но как мне сказали, это придется делать вдвоём. — О, дорогая моя, — прошептал я, совсем не понимая, во что всё это может для нас вылиться. Я и правда прошёл обследование вместе с Мэри. Мы действительно загорелись этой идеей и считали, что ребёнок пойдет нам на пользу. Как думаешь, Райан, я перестал встречаться с Бетти? Нет, я всё так же приходил к ней (или она ко мне), ища в её объятьях дикую страсть. Она была кошкой, в то время как Мэри — милой мышкой. Я уехал на гастроли, уже оставив мысль о том, что мне нужен ребёнок. Встреча с публикой была куда интересней, чем обсуждение имени для ребёнка или что-то ещё в этом роде. Мэри не показала, как она расстроена, а я просто не заметил перемены в её настроении. Бетти я тоже ничего не сказал об этом. Наверное, она была крайне недовольна этим фактом, по крайней мере, мне хотелось думать, что она меня ревнует. Новость о том, что «Рапсодия» заняла верхнюю строчку чарта, застала нас в туре. Роджер взял газету, которая лежала на стойке регистрации гостиницы, и только в лифте мы смогли прочитать статью о песне. Мы были так рады, что прыгали в лифте, отчего он остановился на некоторое время. Ворвавшись в номер, я сразу же набрал телефон Мэри и рассказал ей обо всём, заодно поговорил с котами. Мне хотелось и с Бетти поделиться этой новостью. Я позвонил ей, она устало сняла трубку. Конечно, она знала об этом и пошутила, что тоже хочет авторских отчислений за рекламу. Джон бросил на меня странный взгляд. Он улыбнулся, когда я положил трубку. — Ну и что это значит, чёрт возьми? — спросил я. — Это значит, что я знаю, что на самом деле творится между вами. Ну, я видел, как вы укрываетесь в туалете, и слышал, как она стонет. Но я не осуждаю тебя, сам знаешь, как я женился. По залёту, — Джон открыл бутылку тёмного пива. — Неужели Бетти так хороша? — В постели? — уточнил я. — Ну, и там тоже, — тихо сказал Джон. — Ну, там она огонь. Я даже не знаю, с чем это сравнить, — я стал искать сигареты. — Лучше, чем доступные фанатки? — пошутил Джон. — Тем просто нужен секс, а Бетти — нечто большее, — отметил я. — Впрочем, чем дальше, тем больше я понимаю, насколько запутался. — Да, выбор сложный, — усмехнулся Джон. — Хотя, как по мне, он очевиден. Я не знаю, стоит ли тебе говорить, но Мэри часто видели с каким-то парнем… — Не думаю, что она способна изменять. Мэри святая, это я настоящая сволочь: спутался с женщиной, которая способна утащить меня на дно, — горько сказал я. — Не кори себя за это, Фред. Бетти не тащит тебя на дно. И никогда не утащит, — сделал вывод Джон, отпивая пиво. — Она не такая. Если надо, то она любому за тебя горло перегрызёт. Я и сам не знал, что творится со мной на самом деле. Мне казалось, что неверно врать Мэри, но стоило увидеть Бетти, как я переставал так думать. Я не мог заполучить её целиком. Не мог назвать своей. Не хотел, как все эти остальные рокеры, что совершали признания каждый день, говорить, будто спал с ней. Мне это всё было не нужно. На Рождество мы вернулись домой, дав большой бесплатный концерт в «Одеоне», в благодарность фанатам за поддержку. Тот самый, где публика не хотела нас отпускать и организаторам пришлось включить свет, чтобы все разошлись по домам. После у нас снова были гастроли по Америке, и там я знал точно, что пересекусь, и не раз, с Бетти. Эмберг устроил ей последние концерты с «Чёрной Богиней» перед тем, как она поставит новое шоу. Мы с Мэри решили с шиком отметить Рождество, пусть она и была совсем грустной. Она явно что-то знала, но совсем не собиралась делиться этим со мной. Я решил заговорить первым, не желая видеть её такой растерянной. — Что происходит, любовь моя? — на минуту мне показалось, будто она всё знает про нас с Бетти. Но с другой стороны, кто ей мог об этом рассказать? Если только Эбони, но она всегда была предана Бетти как собака и никогда бы не совершила подобного. — Мне пришли твои результаты. Наверное, твоя мама должна была раньше всё сказать, но она решила, что всему своё время, — начала Мэри, нежно взяв меня за руки. — Фредди, в детстве ты болел свинкой, а это означает, что у нас никогда не может быть своего ребёнка. Мне трудно сказать, что я испытал тогда. Сомнения? Расстройство? Разочарование? Или всё и сразу? Я был в ступоре, и Мэри пыталась найти нужные слова для меня, чтобы вся эта ситуация не казалась такой ужасной. В моей религии мужчина без детей — большой грех, словно это наказание за его деяния. Конечно, можно усыновить ребёнка, дать достойную жизнь какой-нибудь сироте. А ещё у меня была Мэгги, которая постоянно называла меня отцом. Я мог бы… Но всё казалось таким неверным. Возможно, это и стало причиной нашего разлада с Мэри. И дело было вовсе не в Бетти. Не она разрушила нашу с Мэри семью. Наверное, появись у нас свой ребёнок, я бы просто бросил Бетти, перестал трахаться с ней по углам, найдя своё счастье с Мэри. Однако этого не случилось, и чем больше я отдалялся от Мэри, тем всё больше сближался с Бетти. Хотя если бы честным, то дело было в моих пристрастиях. Я столько лет ничего не говорил, что на досуге развалекаюсь с парнями, но сейчас думаю, что скрываться не стоит. Я обнял Мэри, испытывая нежность. Мне хотелось сказать, что всё это не имеет никакого значения и мы всегда будем вместе. Но это было совсем не так. — Мы что-нибудь решим, — прошептала Мэри, стирая слёзы. — Мир не стоит на месте, Фредди. — Да, — согласился я с ней, ощущая беспокойство. Странно, в то Рождество я нисколько не думал о Бетти. Но уже утром отправился к ней домой. Я застал её и Мэгги за открыванием подарков. Они смеялись и что-то обсуждали. Эбони улыбнулась мне, вручив небольшую коробку. Глядя на Бетти с дочерью, я понял, что этого у меня никогда не будет, и мне захотелось уйти. Но Мэгги увидела меня. — Папа пришёл! — радостно сказала она, бросаясь ко мне. — Я уже видела твой подарок. — Как тебе большой медведь? — спросил я, подхватывая её на руки. — Думаю, что он будет сидеть у кровати, — она поцеловала меня в щёку. Бетти продолжала сидеть на полу, шурша подарочной бумагой. На миг я представил, что это мой дом, моя семья, моя женщина. Но всё это было всего лишь иллюзией. На самом деле Мэгги не моя дочь, Бетти — чужая подстилка, а эта квартира на Теккерей-стрит всего лишь съёмное жильё. — Что с тобой? — спросила меня Бетти, когда мы закончили разбирать подарки. — Ничего, всё хорошо, дорогуша, — она приблизилась ко мне, легко целуя в губы. — Ты можешь рассказать мне обо всём, — выдохнула она. — Как раньше, помнишь? Я так и не сказал Бетти ничего в тот день, решив, что она ничего не должна знать. Наверное, мы сделали большую ошибку, Райан, когда прятались ото всех. Посмотри, к чему это привело нас сейчас. Я умираю, а Бетти выбрала Роберта. Он дал ей то, чего я не мог ей дать никогда. Я не хотел жениться на самом деле, и детей я тоже не хотел. Я боялся ответственности как чёрт ладана. Но с другой стороны, мы смогли сохранить наш хрупкий мир, не позволив шоу-бизнесу разрушить его. Но я терял Бетти. Терял её месяц за месяцем.