Цветочная лавка

Фиалка - символ смерти и печали у Греков. Фиалка считалась у греков цветком печали и смерти, которым украшали как смертное ложе, так и могилы молодых, безвременно погибших девушек. О случившемся Макс думала довольно долго, переваривая слова посетителя. Раньше ей много раз предлагали познакомиться или даже пойти на свидание.. Макс пару раз соглашалась, но заканчивалось это всё плачевно, от того она и не желает более ни с кем знакомиться. Правда, есть два исключения под названием братья Вольт и Бит, с которыми Макс каждые выходные ходит в кафе и гуляет. Они хорошие друзья, и даже когда они узнали страшный секрет садовницы, то они не испугались, а наоборот проявили огромный интерес к ней (не в романтическом плане). Макс словно растеклась на кресле-мешке и устало выдохнула. Почему же Беа показалась ей интересной? Было в ней что-то особенное, что смогла бы почувствовать только Макс.. а также то, что та не испугалась слухов, которые пораспускали сначала конкуренты давным-давно, а затем это подхватили и фанатики церкви. К слову, церковь она не переносила, как и чеснок – аллергия. На самом деле она просто не хотела к себе никого подпускать, чтобы не привязаться. Её жизнь, по сравнению с крошечными днями маленького человека, что слон рядом с муравьем. Был страх того, что смерть любимого человека наступит очень скоро и потом останется лишь ужасная горечь от утраты. Так когда-то и произошло, но не с человеком. Макс как-то шла по дождливой улице и, проходя возле тёмного, как цвет ночи, леса, наткнулась на маленькую худую кошку. — Как ты здесь оказался, маленький? — она опустилась на колени, подзывая к себе зверька. — Ну же, иди сюда, кис-кис. Кошка почти никак не реагировала на просьбы девушки, поэтому, Макс пришлось забрать это чудо к себе. Летели дни, кошка полнела. Макс сильно полюбила её и они проводили много времени вместе. Но всему приходит конец, как садовница убедилась не раз. Кошка заболела и через несколько дней убежала, более не возвратившись. После этого Макс стала отстраненной, ведь она поняла, что никто не станет спутником до конца жизни её жизни. Она переживёт кого-либо и что-либо. Выйдя из раздумий, она зевнула и пошла закрывать магазин, после чего присела обратно на мешок. Так и задремала, пока утром в окно её комнатки не постучали. Услышала она этот стук сквозь окно и долго пыталась проснуться, борясь за свою бодрость с таинственным богом снов. В конце концов, открыв глаза, в них ударил прямой луч света, ослепляя её, и Макс скрыла свои глаза, накрыв их предплечьем. Спустя некоторое время, слегка приоткрывая их, она заметила, что на подоконнике снаружи оказалась маленькая птичка. Она стучала в окно, игриво прыгая с места на место. Макс наблюдала за ней из-под предплечья, прикрывающего глаза, после чего улыбнулась. Миленькая канарейка. Встав, Макс подняла руки вверх, одну запустив за спину, и с выдохом, похожим больше на стон, потянулась. На часах было полшестого. Самое время делать новые букеты и композиции, поливать растения... На последней мысли Макс вспомнила о ночной прихожанке. Честно? Она сначала подумала, что это гангстер или байкер, но оказалось, что это просто маленький, уставший от жизни человек. И вправду «интересная особа». В раздумьях с делами утро и прошло. Цветы политы, растенья тоже; новые букеты составлены, а помещение убрано. Вроде бы всё. Макс, потягивая из пакета с трубочкой, смотрела в никуда. Ей стало нежданно интересно, что стало с этой рыжулей. И вот взгляд перемещается к стеклянному входу. Макс поднимает брови, замечая знакомое лицо, и закрывает пакет, с интересом наблюдая за происходящим: возле входа стоит плохо одетый мужчина, местный бомж, он судорожно вздыхает и смотрит на букеты цветов. Макс видела его каждый день и поэтому не очень была удивлена его появлению. Что действительно было удивительно, так это то, что он никогда не заходил и даже не прикасался к букетам на улице, не пытался их украсть, как это делает малолетняя шпана. Он каждый день на протяжение примерно двух месяцев по утрам приходил к магазину и смотрел на букеты, видимо, наблюдая за тем, чтобы нужный ему не убрали. Но в этот раз он зашёл. Макс ещё больше подняла брови.

Интересно.

Мужчина подошёл к витрине с букетами и стал с грустью рассматривать один. Макс заметила, как он полез в карман старого армяка, видно, пробыл этот армяк у него долго. На плечах и карманах видны заплатки, где-то подшито, где-то разорвано, а выглядел он так жалко, что аж тошно становится. Бедняк полез в карманы своего армяка и выудил оттуда горстку монет, начав считать их. Зрачки Макс, наблюдая за этим, расширились, нет, они словно расплылись в омуте алых глаз. Она нахмурила брови. Стало тошно и горестно. Другие попрошайки ей просто плешь проели со своими «подайте на хлеб», а сами первым делом бегут покупать дешёвую выпивку, дабы похмелиться. Но этот был другим. — Сколько стоит этот букетик? — вежливо спросил мужчина, но прозвучало это настолько жалобно, как будто он случайно попал на низший слой этого бренного мира, являясь лучиком света. Макс стало его очень жаль, ведь он не просил ни милостыни, ни еды... он хотел купить букет. Макс поняла, почему он каждое утро смотрел на витрины. Кажется, копил денег на букет. Но для кого? Для жены, для дочери? Это было ей неизвестно. Макс подняла глаза на тот красивый букет, на который он показывал своим морщинистым пальцем и достала цветы. — Вам хватит, — стараясь сказать это без эмоций, молвила Макс и подала букет мужчине. — Вам по скидке этот букет бесплатный, потому что вы наш первый посетитель за день, — попытка сделать улыбку увенчалась успехом. Глаза мужчины сделались стеклянными. — Как такая красота может быть бесплатной, девушка? — Вот так. Берите. Он со слезами на глазах дрожащими руками взял букет и, тысячу раз попросив прощения и поблагодарив садовницу, ушёл. Макс только сейчас заметила, что он хромал на одну ногу и от этого ей стало ещё грустнее. Может быть, она отдала букет мошеннику, который тотчас убежит с этими несчастными цветочками, но это уже неважно. Главное, что она избавилась от этого мерзкого чувства и может присесть, обдумать то, насколько всё же сложны люди и их чувства.

***

Беа получала по лицу смуглыми руками Эль Примо. Ударив в последний раз, он стал бить по животу, но не так сильно, как бы пытаясь утомить противницу, но та не сдавалась. Начав блокировать удары, Беа дождалась момента, когда он немного отойдёт, и с криком врезала ему по челюсти снизу, прописав приём к травматологу. Эль Примо упал, поднимая пыль возле себя и более не шелохнулся. Отключился, но по дыханию было понятно, что он остался жив. Беа подняла руки вверх под крики и возгласы публики. Она не заметила, как после боя её за руку взяла смуглая девушка с каштановыми волосами, ниже её. Для Беа все было как в пелене. Всё размыто. И ужасно болели кости. — Почему ты дала ему бить себя по лицу?! Ты видела, что эта блядина с тобой сделала?! Да у тебя нос сломан! — кричала на подругу Нита, приклеивая на обработанную перекисью водорода кожу очередной пластырь, но уже на виновника возгласов. На самом деле нос был не столько сломан, насколько там появилась горбинка, которой не было. Но если присмотреться, то Беа горбинка безумно шла, как и чёрные рубашки. — Ну всё. Тихо-тихо. Давай лучше выпьем? — Беа взяла со стола бокал и притянула Ните, но та схватила его и со всей силы швырнула о стену. Попытка перевести тему провалилась. — Беа! Почему ты, блять, меня не слушаешь?! Беа лишь промолчала и, резко встав, тем самым напугав Ниту, обняла её. На самом деле Беа испытывала огромное чувство вины перед Нитой, потому что она обещала ей завязать с но так и не завязала с боями. Она не может. Это очень сложно. Словно невозможно. И Нита это понимала. Нита через несколько мгновений уткнулась ей в плечо, схватившись за плечи Беа, и последняя почувствовала, как её верхняя одежда в области ключицы начала мокреть. На душе будто кошки скреблись.

Так неприятно. Ужасное чувство.

Беа даже на мгновение стало противно от себя из-за того, что она дала Ните обещание, потому что бои до хорошего не доведут, но она не послушала её вновь. — Прости. Итак понятно, что это сухое «прости» не изменит ситуацию, но она хотя бы попыталась. Они дружили с самого детства, поэтому, Беа думала, что всё пройдёт. — Я тебя ненавижу, — на эти слова была Беа замерла. — Что? — Я тебя ненавижу, Беатрис Харрис.

Ненавижу.

Нита оттолкнула от себя Беа и в следующую минуту последняя услышала все прелести и чудеса словаря матов английского языка. Через несколько часов Беа ввалилась в свою маленькую квартирку и, сбросив кожанку и обувь, пошла в душ.

Ненавижу.

Голоса в голове не давали покоя, повторяя все слова, которые ранили её.

И вдруг, приятная вода потекла по её спине, Беа на мгновение стало так хорошо, как не было в последние несколько дней. Восхитительное чувство. Было это настолько удовлетворительно, что она почувствовала себя в Раю, куда её дорога точно не светит, и никогда светить не будет. Будто облака поглаживали её спину, стараясь залетить множество ран на её теле, но безуспешно.

Она тебя ненавидит.

Вернувшись на землю, Беа прижалась, нет, влетела лбом в кафель, наблюдая за тем, как с её рыжих волос текла вода. Умиротворённость сменилась неприязнью. Ей вновь стало противно от себя и своего существования. Было и так понятно, что у неё проблемы с самооценкой и проблемы с психикой. Огромные проблемы. Голоса в голове мучали её каждый день, вечер и ночь. Но есть ещё кое-что похуже. Она тоже себя ненавидит.

Ненавижу.

После душа Беа упала на свою койку, или что-то похожее на неё, и, уткнувшись в подушку, заорала. Жила она в квартире, которую снимала у старого знакомого мёртвого отца. Тот сдавал ей маленькую квартирку по дешёвке и обоих всё устраивало. В целом, она и не должна стоить больше, потому что состояние оставляло желать лучшего, но никто не жаловался. Беа приподняла голову и взглянула на довольный с виду лимон. Он слегка подрос. Это вроде как должно радовать, но на самом деле этот кактус ей нахер не сдался! Если бы она его не купила, может быть эти два доллара пошли бы в полезное русло! Хотя с другой стороны, где-то глубоко внутри, ей хотелось вырастить это зеленое чудо. Хозяйка магазина сказала, что он вырастет маленьким деревцем, но при этом будет давать сладкие плоды. — «Странно», — подумала Беа, глядя на этого уродца. Затем взгляд переместился на балкон, за которым было видно, как солнце заходит за горизонт.

Хозяйка..

И тут Беа вспомнила хозяйку магазина. В воспоминаниях летали её красивые черты, фартук, облегающий талию и взгляд красных глаз. Такой пугающий, но и манящий одновременно. Но она никогда не получит любовь такой восхитительной женщины. Беа уже поняла, что хозяйка ей понравилась и уже ничего не смогла с этим сделать. После этой мысли ей стало невыносимо тошно. С самого рождения у неё не складывалась жизнь и даже сейчас ничего не может поменяться лучшую сторону. — Ну почему?! — заорала Беа в подушку, затем, начав бить её. Подушка оказалась слишком мягкой, поэтому она перешла на стену. Ударившись лбом о стенку, Беа начала лупить её кулаками, да так крича, что казалось, что весь город её слышал, но было уже плевать. Хуже уже некуда. Костяшки истекали кровью, а Беа просто тупила взглядом в пол, лбом опираясь о стену. — «Хуже некуда…» — повторила Беа и, не вытирая крови, надела кожанку. Вышла из квартиры, не закрывая её и пошла прочь из дома, спрятав руки в карманы. Дело близилось к вечеру, когда купив банку дешёвого пива, она шла по улице, не ведая куда. Дойдя до той самой цветочной лавки, Беа потупила взглядом на свои костяшки и пошла дальше, до моста. Ей не хотелось вспоминать позавчерашний провал, поэтому было огромное желание провалиться сквозь землю или утопиться.

Утопиться…

Вдруг Беа поняла, почему она так хотела прийти к мосту, но отдёргивать себя от этого не стала.

Утопись

Хуже уже некуда...

Вот уже и мост, идущий далеко в море, до соседнего полуострова. К тому времени, как Беа пришла к мосту, солнце уже село, на улице стемнело. Фонари освещали путь к другому городу, вдаль, будто в бесконечность. И Беа тут совершенно не к месту. Банка пива была выпита и брошена рядом с колонной огромной стальной арки. Она стала такой же одинокой, как и бывшая хозяйка этой несчастной банки. Приближаясь к парапету, Беа, тяжело дыша, вспоминала всё из своей никчемной жизни.

Хуже некуда…

И вот, она прыгает через парапет, держась за него руками с разбитыми костяшками. Кровь на них уже запеклась, но неприятного «железного» запаха это не исключало.

Хуже некуда…

Беа смотрит вниз, на вьющиеся волны. Ветер слегка взъерошивал её волосы, будто бы отговаривая. Но Беа не слышала уже никого. Осталось только отпустить и податься вперед.. Тогда все проблемы уйдут. Все заботы уйдут. И тогда всё уйдет....

Хуже некуда…

Глубокий вздох и…