
Пэйринг и персонажи
Метки
AU
Hurt/Comfort
Ангст
Счастливый финал
Язык цветов
Кровь / Травмы
Развитие отношений
Рейтинг за секс
Серая мораль
Отношения втайне
Курение
Упоминания наркотиков
Насилие
Упоминания алкоголя
Временная смерть персонажа
Чувственная близость
Магический реализм
Упоминания изнасилования
Упоминания смертей
Серая реальность
Темное прошлое
Запретные отношения
Ангелы
Грязный реализм
Жертвы обстоятельств
Упоминания телесных наказаний
Загробный мир
Неизлечимые заболевания
Описание
Два месяца — слишком маленький срок для того, кто только мечтал начать жизнь с чистого листа. Джисон привык, что судьба распоряжается по-своему, не считаясь с его желаниями, но какие ещё сюрпризы его ждут впереди?
Примечания
Здравствуй, дорогой читатель! Рада видеть тебя здесь🤍
Хочу предупредить о тяжелых моментах в работе, которые могут так или иначе упоминаться вскользь, однако подробные описания травмирующих моментов я осознанно опускаю, чтобы чтение все же оставалось приятным. Смотрите внимательно метки и читайте с осторожностью! Надеюсь, что вам понравится и вы найдете то, что обязательно откликнется в душе!
🤍Работа несет в себе развлекательный характер. Не воспринимайте ее за основу эталона межличностных отношений, потому что это фанфик, придуманный рассказ и т.д. и т.п. Спасибо!
🤍Просьба гомофобно настроенных людей пройти мимо и не портить настроение ни себе, ни мне, ни другим читателям.
🤍тгк: адская мастерская улы.
🤍За обложку огромное спасибо lelinks! Больше ее работ можете найти по ссылке: https://t.me/jooneesng
Ch.10. Closer
24 мая 2024, 01:13
Ch.10. Closer
«Он так пылко лез ей в душу, что, ища для себя выгоду, нашел любовь, так старался овладеть ее сердцем, что полюбил сам»
Габриэль Гарсия Маркес «Сто лет одиночества»
Когда Хан просыпается, Ли лежит рядом, мирно посапывая и, по-видимому, наблюдая лучшие сны. Сложенные ладони спокойно лежат под его виском, что кажется парню достаточно милым. Джисон неосознанно отражает его позу, вглядываясь в лицо и подмечая про себя отсутствие синяков, оно и к лучшему. Хотя все еще безумно стыдно, но он совершенно не помнит, чем все закончилось. Он уснул? Скорее всего, потерял сознание, и мужчина вновь донес его до дома… Как мерзко от самого себя, но он все же надеется, что смог его оттолкнуть от себя, как бы в глубине души ни хотел обратного. Продолжает разглядывать его, останавливаясь на часах, на которые раньше совсем не обращал внимания. На них нет времени, либо оно какое-то странное. Число 35 странно бросается в глаза, заставляя парня размышлять по этому поводу. Почему чужие часы так выглядят и где привычный взгляду циферблат? Заметив, как начинают подрагивать чужие ресницы при пробуждении, Хан испуганно закрывает свои глаза, делая вид, что все еще спит. Говорить о вчерашнем неловко и так бессмысленно. У него нет нужных слов для оправдания, да и что вообще может оправдать насилие? Он вновь вспоминает мерзкий хруст черепа после удара, все же открывая глаза, желая почувствовать реальность. Минхо живой, и с ним все в порядке, и именно он сейчас смотрит прямо в упор на него. Зрачки буквально касаются друг друга, а веки не в силах даже моргнуть. Джисон пытается понять чужое настроение: лицо, казалось бы, абсолютно спокойное, но чуть дернувшиеся брови выдают Ли с потрохами. Парень на свой страх и риск тянется к мужчине, чтобы тактильно убедиться, что все происходящее сейчас — не сон, а Минхо, как бы не хотел, даже остановить его не в силах, ведь прежде чем лечь спать, снял перчатки. — Твоя голова, — Ли старается увернуться, но некуда, и Хан осторожно дотрагивается, ощупывая затылок. — Ты… Прости меня, — извиняется неосознанно, ведь вроде хотел испортить с ним отношения, но что-то изнутри отчаянно этому сопротивляется. — Сколько еще мне нужно вытерпеть, прежде чем ты поймешь, что лучше использовать слова? — давит Ли, чувствуя как отвращение, так и необъяснимую жалость к парню. Джисон молчит, не зная, что на это ответить. — Что вчера на тебя нашло? — Минхо и так понимает, что сковырнул еще свежую рану, а потому желает узнать, что именно она в себе скрывает. — Просто… Мы можем это не обсуждать? — сглатывает Хан, уводя пристыженно глаза в сторону — Ли нравится эта его чувствительная сторона, что обнажает его сердце самым правильным образом. — Я говорил, что хочу узнать тебя, — напоминает мужчина. — Ждешь, что я что-то скажу про себя? Идет. Спросишь меня о чем-то или мне следует снова самому придумать историю? — голова Джисона столь опустошенная, что мыслей практически ноль, а сейчас такой шанс узнать что-то новое о том, кто так необходимо заботится в последнее время. — Эта женщина… — он кивает на закрытую дверь. — Твоя мать? — заходит издалека, удивляя Минхо таким простым и даже слегка глупым вопросом. — Нет. Я же все время зову ее тетушкой, — усмехается Ли, усаживаясь на месте, устав чувствовать теплое дыхание обоих прямо у лица. — Ну, мало ли… Ты странный, я не знаю, чего ожидать от тебя или твоей семьи, — зрачки так или иначе начинают дрожать, выдавая с потрохами его неумелую уловку. — Ах, вот оно что… Это и был твой вопрос? Моя семья? — Минхо переводит взгляд на окно, замечая, какая солнечная погода сегодня. — У меня никого нет и не было никогда, — как на духу выбрасывает мужчина. — Оу, — жмется Джисон, кусая губы и осознавая, что вопросы, которыми они обычно перебрасываются, слишком личные, чтобы обсуждать их с незнакомцами. Ловит себя на мысли, что мог задеть его чувства, однако, вспоминает, сколько раз тот сам совершенно не держал субординацию. — Так ты детдомовский? Я тоже там был какое-то время… пока не сбежал, — Ли усмехается, чем невольно пугает и без того удивленного парня. — Что? — Мне интересно узнать, как ты жил до сих пор, — честно выдает мужчина с долей необъяснимой грусти. Сколько всего пришлось пройти Хану за столь короткий отрезок времени? — Хочешь сказать, до смерти матери у тебя было все хорошо? — Джисон смотрит на него, пытаясь понять, как же ему хватает наглости так открыто спрашивать о подобных вещах. — Д-да, — он слегка резко вылезает из спальника и садится, упираясь лопатками о шкаф. Вновь неосознанно копирует позу Ли, незаметно поглядывая в его сторону. Почему с ним всегда так странно? Дело в разнице в возрасте, внутренних комплексах, связанных и со внешностью и с недостатком умственных способностей, или же здесь все-таки что-то другое? — Она сама умерла или… — прерывает его размышления Ли новым неприятным вопросом. — Сама, — все еще больно говорить об этом, потому Джисон резко отвечает на неприятные вопросы, чувствуя себя должным за вчерашнее, а Минхо же ощущает это и умело использует в собственных целях. — И что ты делал потом? Как жил дальше? — он открыто истязает его, заставляя возвращаться в те дни. Ему интересен Хан, любопытны его реакции, привычки и эмоции, какими бы они ни были. — Это твой вопрос? Давай конкретнее. Ты мне один рассказ, и я тебе один рассказ — не больше, не меньше, — Ли открыто улыбается, явно довольный ответом. — Я так понимаю, что после смерти матери тебя определили в детский дом до достижения совершеннолетия, ведь ближайшие родственники отказались брать за тебя ответственность. Ты из него сбежал и, по-видимому, искал пристанище, потому что квартира на это время принадлежала государству, так? — Джисон уже даже не удивляется такой проницательности, а Минхо опускает, казалось бы, не совсем нужную информацию. — Ну. — Что было дальше? — спрашивает Минхо. — Конкретнее. Много всего было, о чем именно ты хочешь узнать? — дышит загнанно, желая выйти подышать. Резко просыпается и биологическая нужда, заставляя его подорваться с места и встрепенуть спокойно сидящего Ли. Почки продолжают мучать и без того покалеченный организм, однако уже не так болят, как раньше. Словно бы Джисон выздоравливал, но он понимает, что это не так. Стоя рядом с унитазом, замечает новые пятна на бедрах, удивленный, что те совершенно не чешутся, мелкие кровоподтеки разбросаны по всей коже и с каждым днем их становится лишь больше. Смотря на себя в зеркало, его буквально начинает тошнить. От того, кем он стал, от того, до чего он сам себя довел. Ненавидит свое отражение, однако ничего с этим поделать больше не может. Он умывается, смотря, как серая кожа хоть немного оживает под теплой водой. Проводя пальцами по волосам, собирая клоки выпавших волос, и вдруг чувствует страх. Смерть в действительности не шутка, она стоит прямо за его спиной, заставляя, кажется, впервые осознать реальность. Совсем скоро его не станет, а что вообще его ждет потом? Паника остервенело сдавливает его горло так, что в глазах взрываются светлые мушки. Он упирается ладонями в бедра, поддаваясь этому чувству совершенно без сопротивления. — Ты в порядке? — раздается за дверью и Джисона уже порядком начинает раздражать такая опека, однако именно это помогло ему сейчас выйти из мыслей и прийти в себя. — Да, выхожу, — еще раз ополаскивает лицо свежей водой и, вытирая руки полотенцем, выходит, смиряя мужчину недовольным взглядом. — Что я опять успел натворить? — закатывает глаза Ли. — Чего прицепился ко мне? Я уже в туалет не могу сам сходить? — Упадешь опять, не хотел тетушку волновать, — Минхо пожимает плечами и плетется на кухню, чтобы перекусить. Джисон усаживается напротив, попивая йогурт и надеясь, что мужчина уже забыл про разговор, но не тут-то было. — Как ты влез в долги? — вопрос, предполагающий долгий рассказ, но Джисон его блестяще разочаровывает, заставляя улыбнуться своему проигрышу. — Наркотики. — Ну, я это понял, а подробнее? — усмехается, замечая коварную ухмылку на чужом лице. — Хен, нужно правильно формулировать свои вопросы. Ты потратил эту попытку, — довольно кусает свою губу, бесстыдно разглядывая утреннего Ли. Тот выглядит вновь бесподобно, ни изъяна на его чистой светлой коже, что заставляет парня отвести взгляд, вновь ощущая свою непривлекательность. — Хорошо. С тебя новый вопрос, — принимает игру Минхо, все больше испытывая любопытство по отношению к Джисону. Он невероятно его увлекает, заставляя все сильнее интересоваться его внутренним миром. Он словно на охоте за самой ценной добычей, но убивать ее нет никакого желания — лишь завоевать. — Боже… и зачем тебе это все? — он устало выдыхает, начиная думать в нужном ему направлении. Хочется задать неправильный вопрос, смутить Ли и заставить его, наконец, заткнуться. Ворошить прошлое неприятно, однако поговорить все же необходимо. — Ох, я о тебе ни черта не знаю. Даже не понимаю в каком направлении думать. Тебе хотя бы есть за что зацепиться. — Отталкивайся от того, что никто не идеален, — Минхо словно читает его мысли, подкидывая новую пищу для размышлений. — Ты ведь думал об этом, да? Что я весь такой хорошенький и никого пальцем не трону… Но задумывался ли ты, как я к этому пришел? — дьявольская, ничего хорошего не сулящая ухмылка заставляет Джисона сжаться изнутри. Он в действительности не знает этого мужчину и так беспечно начал ему доверять, а с чего? Как вообще так получилось, что он уехал черт знает куда с человеком, которого знает всего несколько недель? Хан как-то резко встает со своего места и, накидывая на себя куртку, возвращается на кухню. — Пойдем. Прогуляемся… — страшно, однако почему-то внутри необъяснимо плещется чувство безопасности. Они уже минут двадцать гуляют по лесной тропинке, рассматривая опавшие деревья. Джисон думает над вопросом, который пришел в голову практически сразу, но задать его не хватает смелости. Услышать положительный ответ еще более пугающе. Лучше жить в неизвестности сегодняшним днем? Парень не знает. Хотя он точно уверен, что вряд ли там что-то настолько ужасное, что вынести это будет невозможно, но маска, которую он самостоятельно придумал мужчине, безоговорочно снимется. Хан жмется, останавливаясь на месте, и ломает сухие ветви под ногами, прислушиваясь к медленному хрусту, и все же поднимает взгляд на обернувшегося в его сторону Ли, готового выложить всю свою подноготную одному единственному человеку. — Ты убил кого-то? — и Минхо расплывается в улыбке, желая буквально похлопать парню за столь невероятную дедукцию. — Не видел у тебя детективов, думал, ты только романы читаешь, — это был ответ? Ладони и так холодные, кажется, опустили в ведро со льдом. Губы невольно задрожали, теперь глядя на мужчину совершенно иным взглядом. — Боишься? — былой радости не осталось и следа. Ли осторожно отодвигается от него, чтобы не напугать сильнее, и как-то расстроенно выдыхает, усаживаясь к подножью дерева, и достает сигареты. Как он теперь все исправит? — Нет… нет, не боюсь. У меня тоже за спиной есть пара грешков, — нервно усмехается, приходя к мысли, которая способна немного успокоить его разум. Ли всегда вел с ним себя обходительно, так с чего бы ему бояться? Пара грешков? Неужели и он убивал? Минхо в действительности пугают эти мысли, ведь если все подтвердится, то это может закончиться для Джисона адом и ужаснейшими пытками, что тот предлагает. Потому он решает уйти подальше от этой темы, чтобы не узнавать о худшем раньше времени. Парень в действительности ему импонирует, так что плохой судьбы он уж точно ему не желает. Хан, пересилив себя, садится рядом и прикуривает свою сигарету. Ждет, когда Ли вновь нарушит их тишину и продолжит разговор. Он готов ему довериться, конечно, не полностью, но что-то поверхностное рассказать не повредит. — Что я тебе говорил? — Джисон удивленно поворачивается в его сторону. — Не сиди на холодном. — Где я тебе должен здесь найти подушку? И ты вообще-то тоже сидишь, — Минхо вздыхает и снимает с себя куртку, оставаясь в легком фиолетовом свитшоте. Подкладывает ее под мужчину, чьи глаза, кажется, сейчас можно увидеть из космоса. — Ты дурак? — Я старше тебя, имей уважение, — наигранно упрекает его Ли. — Ты ведь заболеешь, а мне нечем тебя лечить, — хочет вытащить из-под себя одежду, но Минхо перехватывает его кисти, тепло улыбаясь и останавливая от глупостей. Обнаженная кожа всего в паре сантиметров друг от друга, и мужчина, кажется, фантомно может ощутить весь вулканический жар. — У тетушки есть аптечка, — какой скромный флирт, однако столь осознанный, что Ли ловит себя на мысли, что ему это даже нравится. Джисон смотрит то на руки, то в глаза мужчине, неловко моргая и не в силах что-либо ответить. Он действительно теряется в его присутствии, хоть и чувствует себя комфортно вблизи. Совершает фатальную ошибку, взглянув на чужие губы и задержавшись в этом моменте чуть дольше положенного. Минхо все видит, замечает, улавливает еле заметный румянец на его щеках, трактуя для себя единственным возможным объяснением. — Погода сегодня хорошая, — отворачивается первым, делая вид, что совершенно не замечает происходящего между ними. Все это огромная проблема, которая может вылиться в еще более ужасные последствия. — Садись рядом, — все же соображает Хан, понимая, что размеров куртки хватит на двоих. Двигается чуть в сторону, освобождая место для Ли. Тот не противится, садится, несмотря на то, что они теперь еще ближе, чем ранее. — Я сбежал из детского дома не один… — начинает он, а Минхо чувствует, как загорается изнутри, забирая обещанную награду. — Барам, — знакомое имя. —… предложила уйти оттуда, зная «хорошее» местечко, где мы смогли бы быть свободными. Из нашей компании она была старшей. И, как оказалось, на тот момент встречалась с шестеркой Му Така, и именно к нему привела нас. — Вас? — Ли не слышит третьего человека, имени которого Джисон намеренно не произносит. — Да… Была еще одна девочка, — Минхо замечает, как машинально сжимаются чужие кулаки, и понимает, что лучше не давить. — Они общались с Барам, а я познакомился с ней лишь в день побега. Такая глупышка, прибежала ночью к забору и, напугав нас до чертиков, поставила перед фактом, что пойдет с нами, — парень так тепло усмехнулся, что Ли отчего-то стало грустно. — Когда мы познакомились с Му Таком, он предоставил нам подвал, где мы могли ночевать. За это, конечно, нужно было платить, — настроение вновь сменяется, и Джисон достает косяк, чтобы чуть расслабиться и не поддаваться вновь эмоциям. — Слушай, мы можем не говорить об этом, — осторожно предлагает ему Минхо. — Как благородно… Не ты ли настаивал на том, чтобы я тебе рассказал? Хочешь ведь узнать меня, — ухмыляется Хан, не понимая, что за лицемерие исходит со стороны Ли. — Хочу. — Тогда не перебивай, — первая затяжка так остро ощущается, чувствуя, как слабый наркотик моментально отдает в голову, и он откидывает ее на шероховатую кору, уже блаженно улыбаясь. — Сначала нас подсаживали на траву, — он крутит меж пальцев демонстративно косяк. — Потом на таблетки, а дальше хуже. Чем сильнее наркотик, тем сильнее зависимость и дороже расплата. Долги росли в геометрической прогрессии, а я постепенно терял память. Просыпался не пойми где и в каком состоянии и всегда возвращался обратно за очередной дозой. Но однажды меня испортили, — Ли сразу вспоминает про спину. — Нас должны были продать японской мафии. Боже, как же бредово это звучит, — он открыто смеется, не обращая внимания на застывшего Минхо. — Меня пометили, и тем же вечером должны были перевезти в Хирадо, тогда-то я и растоптал окончательно свою гордость… Обещал Му Таку, что сделаю для него всё, он и сжалился надо мной, как глупо бы это ни звучало. Сказал, что я сдох, они и уехали ни с чем, — Джисон хоть и был откровенен, намеренно умалчивал многие детали, что не скрылось от слуха Ли. — А девушки? — Барам постоянно сбегала, и перед этим случаем я видел ее в последний раз. — Что со второй? — Хан кусает губы, смотря, как солнце все выше поднимается над ними. Глаза начинает щипать, и он как-то резко встает с места, лишь на мгновение оборачиваясь к мужчине. — С тебя хватит, — идет в сторону дома, оставляя Минхо позади. Тот сидит, не решаясь сдвинуться с места, размышляя о словах, сказанных Джисоном ранее. Самое странное — это видеть, как парень крепко держится, невзирая на свое прошлое, которое, казалось бы, должно было разбить его вдребезги. Он пытается вспомнить, где еще видел подобные отметины, и в голову приходят множество жертв «Якудза», среди которых были и дети. Решает, что наведет некоторые справки «наверху», не желая больше беспокоить Хана по этому поводу. Поднимая с земли куртку, отряхивает ее от веток и сухой грязи, накидывает на себя и идет следом за парнем, осознавая, что проваливается все глубже в чувствах к нему. Одного сочувствия уже недостаточно, шепчет ему его непорочное сердце, обрекая на новые испытания бесконечной судьбы.