Цветочные лепестки

Наступила осень, наполненная зябкими утренними туманами, запахом горячего чая с лимонным соком, который Анабель часто пила по утрам вместо кофе, и пожелтевшими листьями. Полтора месяца знакомства пролетели быстро, как стая птиц. Брук незаметно стала частью жизни Анабель — кем-то, кто мог в любой момент войти в дверь и сказать что-нибудь неожиданное, кем-то, кого она ждала и по кому скучала, даже если не хотела в этом признаваться. Чашечка горячего кофе в обеденный перерыв, обмен книгами и фильмами, которые порой оказывались весьма своеобразными, прогулки в парке. Иногда они держались за руки — обычно это получалось само-собой, чья-то рука находила ладонь другого, а второй — им почти всегда была Анабель — не отдергивал пальцы, позволяя им переплестись. Она просто делала вид, что не замечает того, что проскальзывает между ними, чему она позволяла проскальзывать — будь то лишнее прикосновение, поцелуй в краешек губ или слишком долгие объятия на прощание. Это казалось чем-то лишним — акцентировать на таких вещах свое и ее внимание. Ведь можно было просто согласиться с ними, принять, как должное, и мучительно стараться не вспоминать Брук каждый раз, как становится грустно или одиноко. Впрочем, одиноко Анабель не было.

_________

Брук постукивала кончиком ложечки о край чашки, от которой поднимался изящный завиток пара. Она всегда делала так, когда о чем-то задумывалась. Анабель заметила это еще в их третий вечер, хотя никогда не могла похвастаться особой наблюдательностью. — О чем ты думаешь? Брук подняла голову и посмотрела на свою спутницу, тут же меняя выражение лица с задумчивого на широкую улыбку. Тряхнув волосами, она отложила ложку и сделала большой глоток кофе, прежде чем ответить. — Да так, ни о чем таком. Анабель чуть наклонилась вперед, опираясь о край стола и улыбаясь в ответ. — Ну же. Что ты скрываешь? Это прозвучало настолько по-детски, что Брук рассмеялась. На мгновение Анабель замешкалась, снова вспомнив свои размышления об Алисе в начале их знакомства, затем посмотрела на свой чай и тряхнула головой. — Ну ладно, — сделав еще глоток кофе, Брук водрузила локти на стол и положила подбородок на скрещенные пальцы. — У меня сегодня день рождения. Глаза Анабель расширились от изумления и охватившей ее неловкости — ей не приходило в голову спросить об этом раньше. — О, я... почему ты мне не сказала? Я ведь... то есть... я... — Успокойся, — Брук усмехнулась, и лукавая улыбка вновь зазмеилась у нее на губах. — Я знаю, что ты не знала. Не так это и важно. Мы проводим прекрасный вечер вместе. Разве не здорово? Последний кусочек сладкого десерта скрылся у нее во рту, сопровождаемый взглядом Анабель, которой все еще сложно было не смотреть на то, как Брук облизывает ложку. Немного покраснев, она сделала несколько глотков чая, и на пару минут за столиком воцарилась тишина. — Я бы купила тебе подарок, — тихо сказала она, когда ее чашка почти опустела. — Не стоит, — улыбнулась Брук, допивая кофе. — Мой подарок сидит напротив. Анабель смутилась. Неловкость, охватившая ее с новой силой, заставила девушку сначала плотно сжать, а затем облизнуть губы, даже не заметив этого. Однако, внимательные глаза ее спутницы не пропустили ни детали столь мимолетного движения, так как были прикованы к ее лицу. — Не люблю шумные праздники. Толпы родственников и друзей, бессмысленные разговоры ни о чем, поздравления, — Брук дернула плечом, как бы показывая, как ей все это неприятно. — Так что лучший подарок на день рождения для меня — вечер с тобой. Последние слова она произнесла, пристально глядя в глаза Анабель, после чего приоткрыла рот, словно сомневаясь, добавлять к этому что-то еще или нет. Затем, словно решившись, она продолжила. — Могу я... пригласить тебя к себе? Кажется, в холодильнике было что-то съедобное и бутылочка вина. Можно сделать глинтвейн и посмотреть что-нибудь. По тому, как Брук сжала в ладонях пустую чашку, можно было понять, что ее размеренный голос и спокойный взгляд не более, чем фасад, призванный не выдать ничем внезапную нервозность. Впрочем, Анабель было не под силу заметить столь мелкие детали — она была слишком смущена и польщена одновременно. — Я... — Плохая идея? Ну да ладно, в другой раз, это не... — Хорошо. Моргнув, Брук приподняла одну бровь, словно была не уверена, что правильно услышала. — То есть, ты... Анабель смущенно улыбнулась. — У тебя же сегодня день рождения.

_________

Как только дверь в квартиру закрылась, Брук прижала Анабель к ее внутренней стороне и накрыла губы девушки поцелуем. Он был напористым, страстным, практически безапелляционным. Как начало военных действий без объявления войны. Как импровизация в порыве вдохновения. Ее ладони нашли пальцы Анабель, сплетаясь с ними, прежде чем снова подняться наверх и зарыться в светлые волосы, приятно пахнущие цветами. Наконец, разорвав поцелуй, Брук расстегнула и стянула с Анабель куртку. Ее губы спустились вдоль скул к шее, пока пальцы справлялись с застежками на собственной одежде. Это было похоже на марш-бросок, который должен был решить исход битвы, если не войны. — Ах, — это все, на что хватило Анабель. Ее руки, словно живя своей собственной жизнью, немного поднялись и повисли в воздухе в растерянности, что делать дальше. Увлекая девушку за собой, Брук постепенно стаскивала одежду и обувь с них обоих. Туфельки Анабель легко скользнули на пол, оставшись валяться в беспорядке, тогда как со своими ботинками ей пришлось немного повозиться. Словно во сне, Анабель не знала, правильно ли поступает, не могла решить, что она может, а что не должна — она просто не хотела думать и потому позволила Брук думать за нее. Упав на кровать, Анабель почувствовала прохладу простыней спиной и только тогда в полной мере осознала, что лежит полностью обнаженной. Мягкие, сильные пальцы нежно поглаживали, мяли, исследовали каждый дюйм ее тела, пока губы Брук спустились с ключиц к затвердевшим то ли от холода, то ли от возбуждения соскам. Горячий язык провел влажную дорожку вокруг каждого из них, вызвав у Анабель судорожный вздох. Это было как в первый раз. Словно не было никогда и никого. Только сейчас. Только она. Нежные прикосновения ровно там, где нужно — как если бы Брук знала все ноты в партитуре ее тела, — горячее дыхание, заставляющее кожу покрываться мурашками и дрожать, особенно когда язык снова и снова поднимался от плеч за ухо, заставляя глаза Анабель закатываться от захлестывающих ее ощущений. Пальцы же, размяв каждую напряженную мышцу, погладив каждое чувствительное место, приласкав нежно-розовые вершины грудей, неспешными движениями спускались все ниже и ниже, пока не скользнули вдоль бедра, вызывая новый вздох и легкую дрожь. — Я буду нежной, — выдохнула Брук, вновь приблизив лицо к уху Анабель, которая кусала губы и сжимала простыни, сомневаясь во всем и ни в чем одновременно. — Тебе понравится. Раскрыв пальцами нежные лепестки, она едва уловимо коснулась клитора подушечкой среднего пальца, заставив Анабель издать еще один судорожный полустон-полувздох и выгнуться под ее руками. Снова впившись в нежную кожу шеи страстным поцелуем, Брук не стала больше ждать, погрузив в любовницу сначала один, а потом и два пальца и начав неторопливые движения, больше дразнящие, чем приближающие к разрядке. Анабель стонала и выгибалась. Ее руки, перестав сминать простыни, переместились на спину Брук, лишь добавляя остроты обоюдному возбуждению. Пальцы внутри нее неустанно меняли амплитуду и скорость движения, заставляя электрические импульсы расходиться по телу подобно прибою. — Брук... — шептала она. — Брук... Увлекая Анабель в еще один глубокий и чувственный поцелуй, ее любовница на мгновение замерла, практически перестав двигаться, снова доводя Анабель до исступления. А затем, безо всякого предупреждения, нырнула вниз, коснувшись одновременно языком и пальцами средоточия возбуждения и разливающейся по телу девушки неги одновременно. Она ахнула, снова вцепившись в простыни, пока пальцы внутри нее ускоряли свой ход, а умелый язык аккомпанировал им подобно симфоническому оркестру, сопровождающему главного солиста. Наконец, выгнувшись дугой, Анабель протяжно застонала и, обессиленная, рухнула вниз, подрагивая от накатывающего оргазма. Брук поднялась и легла рядом с ней, поглаживая ставшую еще более нежной и мягкой кожу плеч. Она улыбалась и неспешно облизывала губы, раз за разом пронзая любовницу взглядом так же, как только что делала это пальцами. Наконец, когда Анабель окончательно расслабилась, а ее дыхание замедлилось, она повернула свое лицо и посмотрела на Брук. — Тебе понравилось? Покраснев, она ответила вопросом на вопрос. — А как же... ты? Улыбнувшись, Брук нежно провела носом вдоль кромки ее волос, вдыхая цветочный аромат. — Знаешь, на самом деле, я никогда сильно не любила цветы. Только один цветок. У него голубые глаза и светлые волосы, — она посмотрела Анабель в глаза и на ее губах вновь появилась лукавая усмешка. — И, я надеюсь, у нас с ним впереди еще много времени.