Драконий цветок

      Барри не помнил, как добрался до замка. Помнил, что завалился в постель и проспал до утра понедельника, опоздав на ЗоТИ, за что схлопотал отработку.              Вся неделя прошла для него как в тумане. Он боролся с воспоминаниями и болью, которая пронизывала его тело при каждом резком движении. После неудавшегося слияния у него на спине и копчике появились красные пятна в тех местах, где прорезались крылья и хвост.              В понедельник они начали жечь и чесаться. Ощущения были сравнимы с теми, что он испытал, впервые коснувшись Флэша. Только та боль длилась не больше минуты, а эта растянулась на несколько суток.              Барри не мог спать на спине, а каждый раз, когда кто-то хлопал его по плечу, перед глазами появлялись звёзды. Таскать рюкзак на спине было невозможно, и Аллену приходилось носить его в руках. Да и само прикосновение ткани заставляло его стиснуть зубы от неприятных ощущений.              В среду вечером они болели и чесались так, что парень был готов отправиться в медпункт, забив на скрытность, и на коленях умолять мадам Помфри сделать хоть что-нибудь.              «Барри, потерпи немного», — подбадривал его Флэш. — «Сейчас у тебя проступают специальные следы. Принцы Луарийские назвали их печатями Всадника. Они являлись чем-то вроде знака отличия. Процесс довольно неприятный, но если их не будет, то каждый раз, когда мы будем сливаться, крылья и хвост будут вспарывать твоё тело».              И Барри терпел. Днём ходил, натянув улыбку, а по ночам тихо выл в подушку, сцепив зубы так сильно, что, казалось, он слышал, как они скрипят.              В субботу утром он проснулся поздно. Встал с кровати и собрался пойти в ванную, как вдруг понял, что ничего не чувствует. Не было ни жжения, ни боли. Ничего. Он чувствовал себя хорошо.              Барри рванул к зеркалу, на ходу стягивая с себя пижаму. Он споткнулся о метлу и громко чертыхнулся, разбудив этим Флэша. Дракончик лениво зевнул, обнажив ряд острых зубов, и приподнял голову.              «По какому поводу переполох?» — поинтересовался он.               — Оно закончилось, — ответил парень, добравшись до зеркала. Аллен повернулся спиной и начал вертеть головой, пытаясь разглядеть. — Печати проступили.              Он поймал нужный ракурс и, наконец, увидел их. Что-то внутри сжалось. Флэш соскочил с кровати и, громко стуча когтями по полу, подошел ближе. Дракончик посмотрел на него, но Барри не мог отвести взгляд от «печатей».              Вытянутые овальные пятна прямо за лопатками. Длиной они были примерно десять сантиметров, а в ширину меньше пяти. Странные, ни на что не похожие. Кожа покрылась сеточкой рубцов. Барри осторожно согнул руку, пытаясь коснуться их…              Стоило пальцам дотронуться до рубцов, как по телу побежала волна мурашек. Они были мягкие и гладкие на ощупь.              На копчике было такое же пятно размером с пятак. Рубцы там были меньше и располагались словно лабиринт. Барри одёрнул руку.              Взгляд его упал на скомканную футболку и джинсы, валяющиеся под столом. Одежда была порвана, Аллен точно это знал. Он нахмурился, а в голове невольно возник вопрос:              «Неужели так будет каждый раз во время превращений? Сколько же одежды придётся перевести…»              «Может быть, у принцев был специальный костюм для слияний?» — предположил дракончик. — «Потому что иначе действительно много одежды уходит».              Аллен задумался. Идея с костюмом была разумной. Братья должны были придумать что-то, чтобы не переводить множество дорогой одежды. Но вот как узнать об этом наверняка?              Ответ пришел сам собой.               — Гидеон! — воскликнул Барри. Эльф-домовик точно должна была знать об этом.              Раздался громкий хлопок.               — Хозяин Барти звал Гидеон? — писклявым голосом спросила эльф. Барри улыбнулся ей.               — Привет, Гидеон. Я нашел кристалл и…               — Гидеон так рада! — запищала эльф, захлопав в ладоши. — Она так гордится хозяином Барти! Он молодец!               — Да, спасибо, Гидеон. И теперь я пытаюсь сливаться с Флэшем, и у меня есть один вопрос. Были ли у братьев Луарийских какие-то специальные костюмы для слияния? Или они делали это в обычной одежде?               — О, у мальчиков были проблемы с этим, — звонко рассмеялась Гидеон. — Они перевели так много одежды, что и представить нельзя! И, тем более, одежда не защищала их от стрел и мечей. Хозяин Ханти настаивал на броне, да и хозяин Эо с хозяином Барти признавали, что лишняя защита не помешает.              «И они сделали её?» — спросил Флэш. Гидеон кивнула.               — Сделали. А потом улучшали. Каждый хозяин Барти вносил в броню что-то своё, сделав её совершенной.               — Я надеюсь, это были не рыцарские доспехи? — спросил гриффиндорец. Эльф покачала головой.               — Что вы, хозяин Барти, конечно нет! Хотя немного от рыцарских доспехов там было, но в целом они были сделаны из драконьей кожи, — Флэш громко зашипел, а Барри покачал головой.               — Всадники на драконе в костюме из драконьей кожи? Это как-то… неэтично.               — Так мальчики хотели связать себя с драконами, — пожала худыми плечиками Гидеон. — Хотя да, это было не очень хорошо. Но зато броня справлялась со своими обязанностями.               — А она сохранилась? — спросил Барри.               — Да, конечно.               — И ты знаешь, где она?               — Нет, хозяин Барти, Гидеон не знает. Но Гидеон может поискать.               — Сделай это. Как найдёшь — принеси мне. Хорошо?               — Всё что угодно, хозяин Барти!              С громким хлопком она исчезла. Барри вздохнул с облегчением. Проблема с костюмом почти решена.              «Драконья кожа!» — негодовал Флэш. — «Это ж ещё додуматься надо!»               — Ну, она является самым прочным материалом… — начал было Барри, но дракончик грозно взглянул на него. Парень поднял руки вверх. — Ладно-ладно, я понял. Закрыли тему.              «Ты бы поторопился» — голос Флеша был холоден. — «На завтрак ты уже опоздал, но к Мэтту ещё успеешь. Или ты забыл, что занятие сегодня в двенадцать?»              Барри чертыхнулся. Конечно, он забыл. Да ещё и завтрак пропустил. И обед он тоже пропустит, скорее всего.              «Но, к счастью для тебя», — продолжил дракончик, чуть смягчившись. — «Ты дружишь с Циско Рамоном и Лизой Снарт».              Барри нахмурился, не понимая, о чём говорит дракон. Флэш кивнул в сторону стола. Аллен осторожно обернулся, и на губах его расплылась улыбка.              На столе, завёрнутые в салфетку, его ждали четыре круассана и термос. Подойдя ближе, Барри увидел записку.              «Сладкий, ты выглядел таким вымученным на этой неделе, что мы не стали тебя будить. Мы (а под «мы» я подразумеваю себя и моего горячего латиноса, милашку Кейтлин с Ронни и Лену с твоей сестрицей) в Хогсмиде. Надеемся, ты присоединишься к нам. Но, если нет, тоже не расстроимся. Поспи побольше, ты какой-то совсем бледный. Лиза и Циско».              Барри мысленно обнял Лизу, благодаря за заботу. Он взял один круассан и отправился в душ.              Когда он покончил со всеми водными процедурами, на часах было без двадцати одиннадцать. Барри переоделся в чистые джинсы и футболку, натянув сверху свитер. Вместо привычной мантии он надел осеннюю маггловскую куртку красного цвета. Ноябрь выдался дождливый, и уже сейчас небо было затянуто серыми тучами.              Парень доел круассаны, запив их кофе из термоса. Затем он вытряхнул из школьного рюкзака учебники, и, взмахнув палочкой, наложил на него водоотталкивающие чары.               — Мы же не хотим, чтобы ты промок, верно? — усмехнулся он дракончику. — Полезай давай.              «Я очень ценю, что ты заботишься о моём здоровье», — проворчал Флэш. — «Но замёрзнуть я тоже не хочу».              Барри закатил глаза. Он взял с кровати плед, засунул его в рюкзак, соорудив что-то вроде гнёздышка, и махнул рукой. Дракончик, довольно мурлыча, забрался внутрь. Гриффиндорец усмехнулся и почесал его за ушком, за что получил ещё одну порцию мурчания.              Убедившись, что Флэш улёгся, Барри застегнул молнию и выпрямился, закинув рюкзак на плечо.              «Полегче, ковбой!» — воскликнул дракончик. — «Не так резко!»              Аллен взял палочку. На секунду задумавшись, он достал из коробочки кристалл и надел его на шею, спрятав под свитер. Затем застегнул куртку и вышел из комнаты.              Гостиная была практически пустой. Лишь младшекурсники, собравшись кучкой у камина, делали домашние задания. Барри выскользнул за портрет Полной Дамы и направился к выходу из школы.              Он молил всех богов, чтобы не встретить друзей. Объяснять, куда это он направляется в маггловской одежде с рюкзаком за плечами, не хотелось.              «Как ты думаешь, где они?» — поинтересовался он у Флэша. Дракончик хмыкнул.              «Где может прохлаждаться кучка шестикурсников в такой мрачный ноябрьский день в субботу? Там, где тепло и вкусная еда».              «Значит в «Трёх мётлах».              «В корень зришь, сладкий».              Аллен вздохнул. Это было совсем им не на руку, ведь, чтобы добраться до пещеры, нужно было пройти через весь Хогсмид, а «Три метлы» как раз было на главной улице.              «Да ладно, не дрейф. Прорвёмся».              «Я не склонен разделять твой оптимизм по поводу этой ситуации», — проворчал Барри.              Чем ближе становился Хогсмид, тем сильнее билось сердце гриффиндорца. До занятия оставалось меньше десяти минут, он и так опаздывал, а если сейчас встретит друзей, то вообще не факт, что придёт на встречу. Зная Кару и Лизу, они точно затащат его в кафе и откормят всем, чем только можно. А всё потому что: «Барри, ты такой худой, кушай побольше!». У него никогда не было бабушки, но почему-то ему казалось, что они занимаются тем же самым.              «Расслабься, детка», — вдруг сказал Флэш. — «Я в каком-то смысле «просканировал» Хогсмид и его окрестности. Твои друзья неподалёку от Визжащей хижины. Циско рассказывает что-то про оборотней. Потом они пойдут сюда. У тебя есть минут семь».              «Ты умеешь сканировать окрестности?» — удивился Барри.              «Драконы — умнейшие из всех существ. А я ещё и разумный дракон. Так что да, я умею «сканировать» окрестности».              «А сколько самодовольства-то!»              «Ой, молчи уж».              Барри усмехнулся. Он быстро шел по главной улице Хогсмида, неловко кивая встречным знакомым. Проходя мимо «Трёх мётел», он не удержался и заглянул внутрь. За одним из столиков Аллен заметил Хагрида, о чём-то беседовавшего с профессором Флитвиком и Минервой МакГонагалл. Пэтти Спивот сидела у дальней стены вместе со своими подругами.              Справа от входа за общим столом расположились Легенды в полном составе. Даже профессор Рори был здесь. Он медленно попивал своё пиво, слушая рассказ профессора Палмера, который бурно жестикулировал, будучи явно заинтересованным темой разговора. Штайн обсуждал что-то вместе с Хантером.              Снарта Барри нашел не сразу. Он сидел в углу в отдалении от всех. Сегодня он тоже был одет немного по-маггловски — чёрный свитер с высоким горлом и брюки. Выглядел он, впрочем, как всегда великолепно. Снарт медленно пил своё сливочное пиво, заинтересованно смотря… на Сару Лэнс, которая практически лежала на нём, напоминая при этом ленивого кота.              Внутренности Барри скрутило. Её блондинистая голова покоилась на плече мужчины, и он, кажется, совсем не возражал, хотя Лиза говорила о брате, как о человеке, закрытом от привязанностей. Эти двое смотрелись вместе настолько гармонично и настолько… правильно, что хотелось выть. Вот Сара сказала что-то смешное, и Леонард не усмехнулся в своей привычной манере, нет. Он улыбнулся — не широко, но очень нежно, и в уголках глаз от этой улыбки появились маленькие морщинки.              Аллен чувствовал себя так, словно на него кувалду уронили, а потом подняли и хорошенько прошлись ещё раз. И теперь он лежал на мостовой расплющенным пятном, и по нему, негромко шаркая, проходились люди, пробегали собаки и прокатывался валяющийся мусор.              Снарт повернул голову влево и посмотрел прямо на него. Барри потупил взгляд и быстро пошел вперёд, чувствуя щиплющие в уголках глаз слёзы.               — Не смей реветь, — зашипел он. Слеза, не слушая его, скатилась по щеке вниз, оставляя за собой солёную дорожку. За ней отправилась другая, а затем третья. Стал накрапывать дождь. Он вышел из Хогсмида и направился в сторону холма.               — Ну, а что ты думал? — продолжал корить себя Барри. — Что ты нравишься ему? Ты?! Тощий ботаник-шестикурсник? Ему?! Ходячей модели с глянцевой обложки журнала? Ты думал, что он предпочтёт тебя Саре Лэнс — невероятно красивой и талантливой волшебнице, которая, по слухам, имеет восемь кубиков?! Какой же ты идиот, а! Глупый, жалкий, наивный идиот!              «Барри, ты не идиот», — успокаивающе сказал Флэш. Аллен покачал головой.               — Ещё какой идиот! На что я только надеялся?! Предназначение, «мой человек»… Какая чушь! А я поверил в это. Совсем свихнулся на романтике. Книжек читать меньше надо, глядишь, в людях разбираться начну! Господи, какой я придурок! Надеюсь, я помру раньше, чем у них родятся дети. Буду лежать растерзанный где-нибудь в поле в окружении одних лишь цветов. Совсем один. Такой наивный идиот как я этого заслуживает.              Вдалеке пророкотал гром, и Барри остановился. Грудь словно сдавливали корсетом, и он задыхался, судорожно хватая ртом воздух. По щекам текли слёзы, смешиваясь с каплями дождя. Вокруг него прорастала красная гвоздика.*              До Мэтта он добрался с опозданием в десять минут. Глаза немного опухли и покраснели. Барри был разбит и чувствовал себя так, будто вся боль этого мира упала на его хрупкие плечи. И, кажется, учитель это заметил.               — Что случилось? — спросил он. — Ты выглядишь довольно паршиво.               — Ничего, — покачал головой Аллен. — Всё в порядке. Я просто устал.               — Трудная неделя?               — Трудная жизнь, — усмехнулся парень, расстёгивая рюкзак. Дракончик вылез оттуда и подобрался поближе к огню, бросая на Барри обеспокоенные взгляды. Он ни слова не сказал по поводу его слёз. Видимо, не знал, как утешить. Мэтт лишь покачал головой и ничего не сказал.               — Что мы будем сегодня делать? — спросил Барри — Снова попробуем слиться?               — Зависит от того, оправился ли ты после прошлого слияния. Раздевайся, — приказал он. — Мне надо посмотреть твою спину.              Аллен кивнул. Он расстегнул куртку и разом стянул с себя свитер с футболкой. Кристалл продолжал болтаться на его шее.              Он подошел поближе к огню, чтобы учителю было лучше видно. Мэтт встал за его спиной так близко, что Барри мог слышать, как он дышит. Это навеяло воспоминания о вечере тридцать первого октября. Внутренности гриффиндорца скрутило.               — Расслабься, — попросил Мэтт. Его ладонь — грубая и шершавая — коснулась его спины, и по телу побежала волна мурашек. К печатям прикасаться он не стал. — Давно они проступили?               — Сегодня утром, — ответил парень. Учитель цокнул.               — Нет, сегодня сливаться вы не будете. Одевайся.               — Почему?! — негодующе воскликнул Барри, на ходу натягивая на себя футболку и свитер. Мэтт отпил из фляжки и оглянул пещеру, глазами пытаясь что-то найти.               — Потому что «печати» ещё недостаточно окрепли. Твоему телу нужно время, чтобы принять их, как часть себя. Если мы прервём этот процесс, то адская боль каждое слияние тебе гарантирована.               — Но что же мы тогда будем делать?               — То, что делают обычные Всадники. Летать верхом на драконе.              От неожиданности у Барри перехватило дыхание. Он замер посреди комнаты, с расширенными от волнения глазами глядя на учителя.               — Верхом?! — переспросил он севшим от волнения голосом. Мэтт кивнул. — Но там же дождь. И меня могут увидеть.               — Ну будем надеется, что в Норвегии дождя нет, — усмехнулся мужчина. Он, наконец, нашел то, что искал: тёмно-зелёную куртку на размера два больше. Мэтт надел её и взглянул на Барри, который выглядел ошарашенным.               — Мы… мы отправимся в Чёрный Замок?               — Да. Там лучшие виды для первого полёта. Готов? — учитель протянул ему руку.              Аллен и Флэш переглянулись. Ни слова не говоря, дракон поднялся со своего места и забрался в рюкзак. Барри застегнул молнию. Одной рукой он прижал сумку к себе, а второй взял Мэтта за локоть.              Они трансгрессировали. Живот свело, а голова пошла кругом. Барри был уверен, что его вырвет. Но тут лёгкие наполнились воздухом с запахом хвои, и Аллен обнаружил себя, стоящим во дворике замка неподалёку от разрушенной беседки.              Дождя в Норвегии действительно не было, лишь дымчато-голубое небо с серыми облаками. Но, стоило признать, здесь было холоднее, чем в Англии. Барри поёжился, пожалев, что не взял шапку.               — Отличная погода для полётов, — бодро сказал Мэтт. — Немного прохладно, но пойдёт.               — А что будете делать вы? — спросил Аллен. — Пока я буду летать?               — Я подожду тебя в Замке, — ответил учитель. — Мы с Флэшем будем поддерживать связь. Если что-то случится, он даст мне знать. Давай, выпускай его.              Барри послушно поставил рюкзак на землю и расстегнул молнию. Флэш вылез оттуда, немного пошатываясь.              «Терпеть не могу, когда мы трансгрессируем», — буркнул он. Барри ласково погладил дракончика по голове.               — Флэш, будь добр, увеличься до положенного тебе размера.               — Положенного ему размера? — переспросил Барри.               — А ты думаешь, он должен быть размером с собаку? — хмыкнул Мэтт. — Спидстеры могут менять размер, но всё же нормы у них есть.              «Вам придётся отойти», — сказал дракон. Барри и Мэтт послушно сделали несколько шагов назад, оказавшись у самой беседки. Флэш кивнул, а затем стало происходить что-то странное.              Тело дракончика охватили молнии. Ярко-красные они трещали и сверкали так, что Барри пришлось зажмуриться, чтобы не ослепнуть. Воздух наполнился запахом озона.              Когда треск молний стих, Барри медленно открыл глаза… и ахнул. Он никогда не видел Флэша таким.              Он больше не был дракончиком, нет. Это был огромный дракон в первозданном виде. По сути это был тот же Флэш, но больше. Намного больше. И мужественней. Теперь рога на голове было не два, а четыре. Они стояли друг за другом: одна пара поменьше была прямой, а другая — закруглялась вверх.              Ряд шипов, тянущийся от макушки вдоль шеи и походящий до самого кончика хвоста, остался неизменным. Мощные лапы с острыми когтями пугали Барри до чёртиков.              Но больше всего восторг вызывали крылья. Они были просто огромные! Ярко-красные, перепончатые, с когтем на сгибе сустава — их размах был не меньше десяти метров.              «Ну и как я тебе?» — подал голос дракон, и Барри не сразу узнал его. Он стал ниже и грубее. Сглотнув, парень сделал несколько осторожных шагов вперёд, вытягивая руку. Он чувствовал себя героем мультика, название которого Аллен никак не мог вспомнить.              Он вытянул руку вперёд. Дракон опустил голову, и их взгляды встретились. Барри поддался вперёд и коснулся ладонью его носа. Чешуя была тёплой, как ни странно.               — Я поражён, почему братья решили сливаться, — наконец, вымолвил он. — Ты же просто невероятный! У меня дух захватывает.              Дракон довольно замурлыкал. Барри расслабился и провёл ладонью дальше, с нежностью гладя Флеша. На ласку тот отвечал лёгкими вибрациями.              Это одновременно был и его Флэш, и не он. Барри не знал, как это описать, но теперь дракон не казался ему одиннадцатилетним мальчишкой. Он был мужчиной. Взрослым сильным воином.              В голову закралась безумная мысль. Барри воззвал к молнии. Мир стремительно начал замедляться, а Флэш…              Он, как и предполагал Барри, больше не был одиннадцатилетним мальчишкой. Теперь он был парнем — высоким красивым парнем с накаченным торсом в свободных льняных бриджах. Волосы его теперь не были перьями — это были обычные человеческие волосы тёмно-красного цвета. Они подчёркивали скулы парня и ярко-желтые глаза, в которых Барри отчётливо видел озорство.              Перьев не было вообще — вместо них на плечах и шее парня были маленькие шипы. Руки его покрывала чешуя, а ногти на руках были заточены словно когти.              Флэш улыбнулся ему.              «Правда, я красавчик?»               — Это… Когда ты уменьшаешься, ты входишь в фазу ребёнка, я прав? — спросил Барри. Парень кивнул. — А когда увеличиваешься…              «Я не могу стать больше, чем сейчас. Возраст — единственное ограничение для превращений. Я не могу стать старше, чем я есть».              Барри кивнул.               — А когда ты в фазе ребёнка… Ты становишься ребёнком?              «Моё сознание не меняется, если ты об этом. Только внешний вид».               — Понятно.              «Тогда начнём?»              Барри кивнул. Он вышел из состояния молнии, и всё вернулось в привычный вид. Мэтт покачал головой.               — Я уж думал, вы никогда болтать не закончите. Ну что, начали? — Аллен кивнул, немного смутившись.               — Да. Что надо делать?               — Видишь там за шеей место без шипов? — Барри кивнул. — Тебе надо сесть туда.               — Прямо туда?! А я ему шею не сломаю?!               — Конечно нет, он же грёбанный дракон.              Барри с опаской посмотрел на Флэша. Тот покачал головой.              «Всё будет нормально, Барри. Ты мне не навредишь».               — Окей, и как туда забраться?              Флэш наклонился, опустив шею к самой земле. Барри сглотнул и осторожно перекинул ногу через шею дракона, а затем медленно опустился. Было жестковато, но не так ужасно, как он думал. Он взглянул на Мэтта.               — Молодцом, парень, — похвалил его учитель. — Теперь тебе остаётся только одно — держаться. Флэш, вверх!              Дракон стал медленно подниматься, но этого оказалось достаточно, чтобы Барри едва не слетел вниз. Он судорожно вцепился в рога так, что костяшки пальцев побелели. Земля отдалялась.              Когда Флэш выпрямился окончательно, до земли было не меньше десяти метров. Сердце Барри бешено стучало.              «Готов, Бар?» — спросил его дракон. Аллен кивнул, но, осознав, что Флэш его не видит, произнёс:               — Готов.              «В полёте лучше говори мысленно. Лететь мы будем не очень быстро, но всё же слышно мне тебя будет плохо. Ну что, вперёд!»               — Не улетайте далеко! — прокричал им Мэтт откуда-то снизу.               — Хорошо! — крикнул в ответ Барри.              Флэш расправил крылья. Барри набрал в грудь побольше воздуха, и дракон взмыл вверх.              Он взлетал медленно, но у гриффиндорца душа ушла в пятки. Земля отдалялась, Мэтт превращался в крошечную точку где-то внизу, а замок уменьшался до размеров сарая.              «Давай не очень высоко», — попросил Барри. — «И не очень быстро. В следующий раз нужно будет взять очки для квиддича, иначе мне глаза высушит ветер».              «Прекрати ворчать и просто наслаждайся полётом!»              Барри шумно вздохнул и огляделся.              Мэтт оказался прав. Виды на Тролльей горе открывались превосходные. И, несмотря на ноябрь, леса, состоявшие преимущественно из хвойных деревьев, были зелёными. Верхушку Тролльей горы покрывал снег, а река бежала так быстро, что Барри даже с такой высоты слышал, как она бурлит.              С другой стороны горы деревьев не росло. Была лишь высокая сухая трава и белеющие дорожки внизу. Но всё же Барри заметил яркие пятнышки цветов. Сердце наполнила грусть.              «Когда-то мы жили здесь. У меня была крепкая семья, огромный замок… Я был принцем».              «А когда-то ты был бедным моряком, которого продержали в рабстве больше четырёх лет. Жизнь меняется, Барри».              Парень вздохнул. Они вновь летели над лесом, тысячи сосен развернули своё зелёное полотно под ними… Тут гриффиндорец заметил одну сосну, что выделялась своей высотой. Сердце забилось сильнее.              «Снижаемся», — приказал он.              «Что, почему?!»              «Давай же! Это важно, Флэш!»              Дракон резко пошел вниз, ныряя в небольшое пространство между кронами деревьев. У Барри скрутило живот, а дракон под ним уменьшался на ходу. Когда они наконец сели — Флэш тормозил всеми четырьмя лапами, вспахивая землю — размером он был с тяжеловозную лошадь. Стоило им остановиться, как Барри соскочил, вертя головой во все стороны. Место казалось ему чертовски знакомым и важным. Он был уверен, что в прошлом бывал здесь.              «Барри, какого чёрта происходит?»               — Я… я знаю это место. Оно… очень важное. Здесь должно быть что-то вроде здания… Я не знаю.              «Барри, какое здание? Мы в чаще леса! Даже если предположить, что у здешнего лесничего была сторожка, то чёрт возьми! Шестьсот лет, Барри! Шестьсот!»               — Заткнись! — воскликнул Аллен. — Закрой, чёрт возьми, пасть!              Дракончик от такой реакции опешил, но Барри было не до этого. Его сердце билось так сильно, что казалось вот-вот выпрыгнет из груди. Он одновременно чувствовал жуткий страх и возбуждение.              Аллен побежал вперёд, ведомый одним лишь чувством важности происходящего. Ощущение, будто он умрёт, если не найдёт это, было настолько реальным, что становилось страшно.              Впереди что-то блеснуло, и Барри прибавил скорость. Он ненавидел бегать, но сейчас это было необходимо.              Перед ним раскинулось озеро. Большое озеро, с одной стороны окруженное лесом, а с другой — скалами. У берега лежали огромные валуны, а вода в озере была настолько чистой, что Барри с берега мог видеть дно и плавающих в ней рыбок.               — Должно быть что-то ещё… — дрожащим от волнения голосом произнёс парень. Он прищурился, всматриваясь в рельеф скал. Взгляд его зацепился за странное скопление камней.              «Там будто произошел обвал», — подумал гриффиндорец. Он рванул туда, огибая озеро. Галька шуршала под его ногами.              Добравшись до обвала, он почувствовал, что задыхается. Лёгкие горели, а по лицу струйками тёк пот. Барри опёрся об валуны и попытался отдышаться.              К нему подошел дракон.              «Барри?» — осторожно позвал его Флэш. — «Я даже не обижаюсь за то, что ты сказал мне заткнуться… Просто скажи: что происходит?»               — Прости, что накричал, — извинился Аллен. — Я не знаю. Я просто чувствую, что это место… оно значило огромную кучу всего для меня. Я бывал здесь. И тут должно быть что-то важное и… у меня такое чувство, что я умру, если не узнаю.              Флэш охнул. Барри, собрав все свои силы, оторвался от стены и взглянул на завал.               — Должно быть что-то ещё, — повторил он.              Барри воззвал к молнии. Воздух наполнился запахом озона, и камни перед ним перестали существовать. За ними оказалась небольшая пещерка с низким потолком.               — Там пещера, — сказал он, выпадая в реальность. — Нужно расчистить проход.              Он достал из кармана палочку, но тут Флэш зарычал.              «Прибереги её для более важного случая, приятель. Отойди-ка».              Барри послушно сделал шаг в сторону, повернувшись к дракончику лицом. Тот, испуская молнии, увеличился до размеров здоровенной такой коровы. Он поднялся на задние лапы, передними оперевшись на камни, а затем навалился на них.              Камни заскрипели и с грохотом рассыпались, освобождая проход. Барри взвизгнул, мысленно послав всю свою любовь дракончику. Он пригнулся и залез внутрь.              В пещере было так душно, что Аллен закашлялся. Воздух наполняли пыль и какой-то гнилой запах. Света было маловато, и Барри прищурился.              На полу пещеры лежали шкуры зверей и какие-то ковры. Барри присел и, вытянув руку, коснулся шкуры ладонью. Та начала расползаться, и Аллен вздохнул. У самой стены он заметил какое-то красное пятно. Подойдя поближе, он взял ткань за край и осторожно поднял. Ткань развернулась, и парень ахнул.              Это был плащ. Красная накидка с капюшоном, сделанная из драконьей кожи. Чуть ниже капюшона, наподобие лого Супермена, был изображен цветок. Тот же, что красовался на чёрной коробке его деда и на арке в замке. Флэш зарычал.              «Чёрт возьми, неужели это действительно…»               — Я думаю это его плащ, — сказал Барри. — Бартоломью Луарийского.              «Как эта хрень сохранилась?! Шестьсот грёбанных лет…»               — А я говорил, что драконья кожа — самый прочный материал, — парень поднёс плащ к носу. Он пах так же, как и всё в пещере — сыростью и пылью. Аллен чихнул.              «Ну хоть запахи он не хранит! Постой, ты же не собираешься взять его с собой?»               — Ты что, шутишь?! Конечно, собираюсь!              «Барри…» — простонал Флэш. — «Ну зачем тебе эта рухлядь? У тебя же есть такой красивый я!»               — Это даже не обсуждается, Флэш, — отрезал Барри. — Он же бесценен! И только попробуй сделать с ним что-нибудь.              Дракон захныкал, но Аллен, не обращая на это внимания, осторожно свернул плащ и убрал его в рюкзак.              «Как он вообще оказался здесь, так далеко от замка?» — спросил дракон, поняв, что его нытьё не работает. Барри пожал плечами.               — Я же говорил, что я бывал здесь.              «Я думаю, ты не просто бывал здесь. Ты посещал это место регулярно, причём не один, судя по шкурам и надписи».              Гриффиндорец нахмурился.               — Какой надписи?              «Той, что на стене рядом со входом».              Барри резко обернулся и подошел ближе. Свет проникал плохо, но всё же ему удалось различить очертания букв. Он прищурился. Надпись была словно выцарапана на стене чем-то белым. Несколько слов на непонятном для Барри языке. Он нахмурился, а Флэш вздохнул.              «Это древне-норвежский. Здесь написано что-то вроде клятвы. «Я твой, а ты мой. С этого дня и до конца моей жизни. Я люблю тебя, лучник». А ниже уже другое. «Это должен был быть я. Вернись ко мне, Scarlet. Пожалуйста. Я не могу без тебя. Я люблю тебя». Ох, это так грустно».               Сердце Барри болезненно сжалось в груди, а на глазах выступили слёзы.       

***

             Барри не помнил, как они вернулись в замок и добрались до Хогвартса. Он делал всё на автомате, мысленно повторяя фразы из пещеры.              «Что произошло?» — этим вопросом Барри не уставал задаваться.              Его теория подтвердилась, у принца Луарийского действительно был возлюбленный, которого он звал «лучником». Это стало понятно по прозвищу, которым наградил его этот самый «лучник».              Scarlet.              «Очевидно, всё дело в плаще», — мысленно ухмылялся Аллен. — «Я был грёбанной Красной Шапочкой!»              За этими усмешками скрывалась боль. Он любил этого лучника. И лучник любил его. И он погиб, а лучник остался один. И он молил его вернуться.              «Что произошло?» — повторял про себя он.              К вечеру Барри понял, что ещё чуть-чуть и он совсем с катушек слетит. Ему необходимо было чем-то отвлечься.              «Начни учить сценарий», — предложил Флэш. — «Совмести необходимое с полезным».              Гриффиндорец стукнул себя по лбу. Ну конечно! Как он мог забыть про сценарий?              Барри достал пакет из стола и пулей выскочил из комнаты. Ему нужна была Кара.              Он направился в Большой зал. Хоть ужин давно прошел, друзья нередко тусили там.              Он заметил Циско и Лизу, сидевших вместе с Кейтлин за когтевранским столом. Заметив его, они замахали руками. Барри направился к ним.               — Привет, солнце, — ласково улыбнулась Лиза, но тут же нахмурилась. — Всё в порядке? На тебе лица нет.               — Да нет, всё хорошо, — улыбнулся ей Аллен. — Как ваша прогулка в Хогсмид? Что делали?               — О, мы были рядом с Визжащей хижиной, — с энтузиазмом ответил Рамон. — Ты в курсе, что на самом деле в хижине выли не призраки, а оборотень? Он учился в Хогвартсе в семидесятых, и на время полнолуний его отправляли туда.               — Да. Меня вообще всегда поражало, что волшебники побаивались эту хижину, типа потому что там обитают призраки. Эм, ну как бы, — он указал на выходящего из стены Почти Безголового Ника. Друзья рассмеялись. — Вы знаете, где Кара? Нам пора начинать учить сценарий.               — О, у них с Леной свидание, — ответила Кейтлин. — Так что ты можешь поучить сценарий с нами, — Барри покачал головой.               — Не могу. Я ничегошеньки не запоминаю, если не проговариваю вслух, а Джей меня побьёт, если вы узнаете сценарий. Так что я пошел.               — Ох, не пропадай надолго, — попросила Лиза. — Мы — твои друзья и беспокоимся за тебя.               — Я в порядке, правда, — ответил гриффиндорец, нежно улыбнувшись девушке. — Буду, если Джей меня не убьёт.               — Мы предоставим тебе убежище, — заговорщицким голосом произнёс Циско. Барри рассмеялся.              Выйдя из Зала, он остановился. Возвращаться в комнату — в место, где был плащ, перстень, кристалл и записка дедушки — не хотелось. После всего, что произошло с ним сегодня, он хотел ненадолго отдалиться от всей этой мути со Всадниками. Хотелось хоть немного почувствовать себя простым школьником.              Так что, немного подумав, Барри отправился на верхние этажи. Они всегда были пустынными, что идеально подходило для его импровизированных репетиций.              Поднявшись на шестой этаж, где были лишь классы, Аллен забрался на подоконник и скрестил ноги, подобрав их под себя.              Он достал сценарий из обёртки.               — Ну что ж, посмотрим, что ты напридумывал в этот раз, господин Гаррик, — ухмыльнулся Барри.              Прошлая постановка называлась «Ледяное сердце». В неё он играл принца, который никого не любил, и за это его прозвали Ледяным Принцем. Роль Барри нравилась, да и зрители от неё были в восторге. Но он играл её на протяжении нескольких лет, и хоть зрителям продолжало нравиться, амплуа бессердечного мальчика начало ему надоедать. Аллену хотелось разнообразия.              Теперь Джей собрался ставить что-то с названием «Песнь Льда и Пламени».              «Неужели мюзикл?» — удивился Барри.              Он взглянул на актёрский состав. Эдди и Кара играли возлюбленных. Их персонажей звали Огненная Принцесса и Огненный Принц. Барри усмехнулся, глазами ища свою роль.               — Да ты шутишь! — воскликнул он. — Нет, серьёзно, Джей?              Его персонажа — вы не поверите! — звали Ледяной Принц. Аллен чертыхнулся. Он начал читать сценарий, который растянулся аж на сто страниц.              История, как и предсказывал Эдди, была трагичной. Ледяной принц и Огненная принцесса влюбились друг в друга, но даже не могли коснуться друг друга из-за принадлежности к разным народам с противоположными способностями. Каждое прикосновение их вызывало адскую боль. Но они безумно любили друг друга. «Ты мой, а я твоя навеки», — говорила персонаж Кары.              Началась война, и королевства объединились. В одной из битв персонаж Барри заслонил собой персонажа Эдди. Ледяной принц умер, а последними словами его стали: «Позаботься о ней. Лишь с тобой она будет счастлива».              Принцесса, узнав о смерти Ледяного принца, рыдала. Она сбежала с собственной свадьбы и отправилась в его гробницу, где было чертовски холодно. Она разбила гроб и поцеловала принца, превратившись в статую.              «Трагично», — прокомментировал это Флэш. — «Прямо Ромео и Джульетта современности».              Барри усмехнулся. Это даже не было мюзиклом — музыкальный номер здесь был всего один и исполняли его, хвала Мерлину, они с Карой. Песня «Rewrite the Stars» не была новой — они исполняли её в той самой первой постановке с Ледяным принцем. И стоило признать, Барри любил эту песню.               — Как мы можем переписать судьбу? — пропел он. — Скажи, что ты создана быть моей.               — А это не «Rewrite the Stars» случайно? — раздался до боли знакомый голос. Барри поднял голову и увидел приближающегося к нему Леонарда Снарта. Парень улыбнулся.               — Она самая.               — О, это было шикарное выступление. Возможно, лучшее в репертуаре твоего дяди. Именно после этой песни Лиза стала фанатеть по Ледяному принцу. Вы, кстати, довольно похоже звучите.        — Неудивительно, учитывая, что я и есть Ледяной принц, — усмехнулся Барри. Глаза преподавателя удивлённо расширились.               — Ты шутишь.               — И, может быть, сердце моё изо льда, — произнёс Аллен нараспев, — но при виде неё оно тает.              Он знал, что звучит, как свой персонаж. Он играл его несколько лет, так что Ледяной принц стал его частью. И за эти несколько лет он успел свыкнуться со своей популярностью и фанатами, но лицо Снарта, который смотрел на него с полными удивления глазами, заставило его покраснеть. Он всё ещё не знал, что чувствует, потому что сегодня Снарт вроде как разбил ему сердце… Но Барри продолжал сохнуть по нему, что было очевидно.               — Лизу ждёт жесткое разочарование, — буркнул он, отводя взгляд.               — Ты шутишь? — воскликнул Снарт. — Да она счастлива будет! Поверить не могу. Мальчик, которого я привёл в «Театр Теней», играет главную его звезду. С ума сойти можно.               — Не стоит ей об этом говорить, — сказал Барри, глядя в окно. — По крайней мере, до Рождества. Я обещал ей встречу с ним.               — О, она будет счастлива.               — Да, наверное, — вздохнул Барри. Леонард нахмурился.               — Что случилось? Ты всю неделю сам не свой.               — Я просто устал, — ответил гриффиндорец. — А тут ещё и сценарий пришел. Я надеялся, что Джей откажется от Ледяного Принца.               — Почему? Ты прекрасно справляешься с ролью.               — Да дело не во мне, — махнул рукой Барри. — Дело в фанатах. Сначала это было весело, и многие из них действительно милые, но… В прошлом году один парень, здоровенный такой амбал, влюбился в него. То есть в меня. Хотя это больше напоминало манию. Он ездил с нами по всем городам, был на каждом выступлении. Сначала присылал цветы, потом подарки. Потом он начал писать письма и в каждом молил меня о встрече. А когда я раз за разом отказывал, он присылал конфеты с амортенцией. В конце концов, ему удалось пробраться в мой трейлер. Начал лезть… Я заорал, меня спасли. Отойти ещё неделю не мог. На одном из выступлений я сорвался с трапеции и сломал ногу. У меня случился нервный срыв. После этого я чуть ли не умолял Джея выключить Принца из постановок, но, видимо, он слишком прибыльный персонаж, чтобы от него отказываться.              Барри замолчал. Вспоминать об этом было противно и страшно. Сознание сразу подкладывало ему воспоминания о том дне. Огромное потное тело, навалившееся на него. Улыбка на всё лицо и безумие в рыбьих глазах. Потные ладони трогали его за всё, до чего дотягивались. А хриплые слова «Мой Ледяной принц…» заставляли коленки дрожать.              Из последних сил Барри взял себя в руки. Он посмотрел на Леонарда.              Лицо мужчины выражало целый спектр эмоций: от ужаса до отвращения и даже ярости.              «Кое-кто переживает за тебя», — ухмыльнулся Флэш.               — Ты должен потребовать переписать постановку, — вдруг сказал мужчина. Взгляд, которым он смотрел на Барри, был полон решительности. — Ты имеешь право после того, что произошло. Для такого случая идеально подойдёт громовещатель. К чёрту прибыль, твоя безопасность того не стоит!               — Он заботится о моей безопасности, будьте уверены, — ухмыльнулся Аллен. Хотя идея с громовещателем пришлась ему по душе. — Но я не умею писать громовещатели.               — Я помогу. Пойдём, — Снарт протянул ему руку, предлагая помощь. Барри проигнорировал её, соскочив с подоконника сам.       

***

             В понедельник утром Барри немного не выспался. Он долго не мог заснуть, ведь должен был прийти ответ от Джея. Письмо, которое они со Снартом составляли весь вечер, забыв о сценарии, получилось великолепным. И вечер тот тоже был великолепен, но об этом Барри старался не задумываться.               — Ты какой-то странный сегодня, — заметил Циско. — Кошмары снились?               — Странный он всегда, — возразила Кара. — А сейчас он просто взволнован, — она повернулась к нему лицом. — Что такое, Барбариска? Кофе перепил?               — Скоро узнаешь. Ты читала сценарий?               — Это просто кошмар! Он действительно собрался ставить «Ромео и Джульетту»! Мне, блин, целоваться с тобой придётся! Не подумай, мне не противно, но чёрт возьми!               — Может и не придётся, — пожал плечами Аллен. Кара прищурилась.               — Что ты имеешь в виду, Барбариска?               — Узнаешь, — ответил Барри, загадочно улыбаясь.              Тут в зал, громко шурша крыльями, влетела целая армия сов. На тарелку Барри упало ярко-красное письмо.               — Барри… — начала было Кара, но тут письмо взорвалось.               — БАРТОЛОМЬЮ ГЕНРИ АЛЛЕН! — разнёсся по залу голос Джея, и все притихли. — Я ГЛУБОКО ПОРАЖЕН! ПОВЕРИТЬ НЕ МОГУ, ЧТО ТЫ НЕДОВОЛЕН СЦЕНАРИЕМ К ПОСТАНОВКЕ! Я ГОРБАТИЛСЯ НАД НИМ НЕСКОЛЬКО МЕСЯЦЕВ! Нет, ты серьёзно?! «Джей, в Рождество людям хочется праздника, а не истошных рыданий», — передразнил его дядя. — И это после того, как я вставил в постановку «Rewrite the Stars»! Хотя, учитывая, что я слышал на заднем плане голос Леонарда Снарта, неудивительно, что ты перешел на Тёмную сторону Силы, — Барри бросил взгляд на учительский стол. Леонард поймал его взгляд и улыбнулся. Барри поспешно отвёл взгляд. А Джей продолжал. — Ну, знаешь что, Барри Аллен? Я согласен отказаться от своего дитя. Но! Отказываться от Рождественской постановки я не собираюсь! И угадай, кто будет её переписывать? — глаза Барри расширились. — Да-да, нечего выпучивать глаза. Это будешь ты. Делай всё, что душе угодно! Устрой людям праздник! Если тебе, конечно, удастся усмирить Акселя, который пересел на другие таблетки, и Клайда Мардона, который ушел в запой. А ещё Джеймс Джесси возомнил себя астронавтом и собирается полететь на Луну. Желаю удачи со всем этим, потому что работа тебе предстоит ой какая нелёгкая.              Письмо вспыхнуло, осыпавшись пеплом на стол. Барри охнул. Кара смотрела на него с широко раскрытыми глазами.               — Барри Аллен…              Она не успела закончить фразу, потому что в этот момент на тарелку Барри приземлился ещё один громовещатель. Не успел Барри и глазом моргнуть, как он тоже взорвался.              Первое, что услышал Барри, был смех. Громкий искренний женский смех, принадлежавший Шоне. Аллен улыбнулся. Если Шона смеётся, значит всё может быть не так уж и плохо.              К Шоне присоединился и Марк с его хриплым смехом и Роза с её писклявым хихиканьем.               — Добро пожаловать на Тёмную Сторону! — воскликнули они одновременно и снова рассмеялись.               — Ну ты даёшь, Барри!               — Наш Оленёнок вырос так быстро! — промурлыкала Рози, заставив Барри улыбнуться.               — Мы так гордимся тобой, Барри! — сказала Шона. — Подумать только, ты бросил вызов Джею! И ладно бы это было простое выступление! Но Рождественская постановка! Сразу видно, что гриффиндорец.               — Да, их девиз: Слабоумие и отвага, — пробурчал кто-то на заднем плане. Потом раздался звук удара и громкое «Ауч!»               — Ещё раз назовёшь Барри слабоумным, — прорычал Марк. — Я тебе все зубы пересчитаю, Абра. Пацан грёбанный гений. Тебе до него расти и расти.               — Хватит ссориться, мальчики! — воскликнула Роза. Затем она закричала: — Хей, ребят, вы слышали новость? Барри переписывает Рождественскую постановку! — раздались радостные крики толпы. Кто-то засвистел.               — Да ладно, наш Барри? — удивлённо спросил кто-то. Гриффиндорец узнал голос Клайда Мардона. — Наш цветочный мальчик бросил вызов боссу?               — Теперь он наш босс, в каком-то смысле, — ухмыльнулся Марк. Клайд присвистнул.               — Слышал, Аксель? Думаю, достанется тебе, когда наш новый босс узнает, что ты его цветы в чай добавляешь.               — Он делает с моими цветами что?! — воскликнул Барри. Большой зал разразился смехом.               — Он уже знает, — рассмеялся Сэм. — Так и слышу эту истеричную фразу: «Он сделал с моими цветами что?!», — гриффиндорец покраснел, а его друзья разразились смехом. — Не волнуйся, Барри, Бри уже натравила на него своих пчёл.               — И не слушай Джея, — поддакнула Шона. — С Клайдом и трикстерами проблем не возникнет. Ну, а если возникнут…               — Туше, Шона, туше! — воскликнул Клайд. — Я что, бессмертный, чтобы против пацана с его цветами идти? Мне его чая в прошлый раз хватило. Так плохо мне не было с зимы девяносто первого, когда Нора Аллен на меня ядовитый плющ натравила.               — Да, характером Барри пошел в мать, — сказала Бри. — Оба с виду такие милые и невинные, прямо булочки с корицей, но ты и оглянуться не успеешь, как окажешься связанным каким-нибудь ядовитым плющом. Огонь, а не люди. Им бы восстания поднимать, а не цветами заниматься.               — Они поднимут, — ухмыльнулся Марк. — А учитывая, что Кара с ним в одной команде, то будет тебе и огонь, и цветы. Даже фейерверки, если попросишь.               — Так, ладно, хватит его смущать! — сказала Шона. — Вы уже лишнего наговорили. В общем, Барри, мы невероятно гордимся тобой. Уверена, с тобой мы зажжем. Кара Дэнверс, не смей бросать его!               — Ему нужен пиджак, как у Джея! — завизжал кто-то. — Красненький такой! И шляпа! И трость, боже мой, ему нужна будет трость!               — Только пришли сценарий не позже декабря!              Письмо сгорело. По Залу всё ещё разносились смешки. Барри посмотрел на Кару. Та выглядела ошеломлённой.               — Барри Аллен, ты что, попросил Джея переписать постановку?               — Типа того, — смущённо улыбнулся он. — Ну, вообще-то идею мне подкинули.               — Да я уже поняла, — усмехнулась Кара. Она посмотрела на учительский стол. — Поздравляю, профессор Снарт! Вы только что получили бесплатный билет!               — Так ты со мной? — спросил он её.               — Шутишь что ли? Мы ставим мюзикл, и ты думаешь, я это пропущу? Мы ж с тобой почти семья, Барбариска! А семья друг друга не бросает, — она кинулась ему на шею. Он широко улыбнулся, обнимая её. Девушка зашептала ему в самое ухо. — Сделай милость — заставь Марка петь, и я твоя должница до конца жизни.              Барри рассмеялся, но слова девушки застряли в его голове. Он обдумывал их весь оставшийся день.              А ведь это правда. Семья друг друга не бросает.              «У меня появилась идея», — сказал он, обращаясь к Флэшу. — «И она тебе очень не понравится».