Плюмерия

       Недалеко у западной границы королевства расположилось малых размеров жилище, одновременно являющееся торговой лавкой. Деревянный порожек с парой ступенек, ветхая, чуть косая крыша и выкрашенные в красный вставки на окнах. Доступный вариант для среднестатистического крестьянина. Вокруг раскинулся сад, в котором яркая россыпь благоухающих цветов так гармонично сочетаются с лечебными травами. Стебли гнутся под тяжестью бутонов, и с них стекает утренняя заря, образуя маленькие ручейки, бегущие куда-то по склонам. Невозможное разнообразие живности заполняет утренний сад своим резвым гулом и удивительной занятостью делом. В единый аромат сливаются чувственные запахи, каждого из присутствующих, и место начинает играть новыми красками. Хозяином столь примечательного места являлся молодой альфа Чхве Субин, страстно околдованный чувствами к своему старенькому саду. Парень столь погруженный в работу, столь озадаченный цветами и вовсе не смыслящий о искренних чувствах. Начиная обход, он степенно проходит среди рядов высоких кустов рододендронов, попутно вдыхая полной грудью запах, смотря на все полным любви взглядом. Он нежно проводит рукой по лепесткам, задерживаясь на секунду, теребит их меж пальцев. Бархатные листья мягко ласкают кожу ещё пару мгновений, и Субин отпускает их. Далее свое внимание он посвящает гортензиям. Улыбка сама появляется на лице, когда он видит причудливую форму и нежный цвет. Чхве склоняется и меж круглых шапок цветов внимательно выискивает вялые, но не находит. — Мои малыши, хорошо держитесь, — произносит он совсем тихо и хрипло. — Почему никто не покупает вас? Никак не могу понять… Субин с выдохом выпрямляет спину и идёт к главным любимчикам его покупателей. Абсолютно естественно, розы - фавориты. Пышные, ярко-пылающие, несущие в себе скрытое желание. Альфа аккуратно тянется к стеблям, чтобы не уколоться об острые шипы, и ловко срезает цветок. Он послушно падает на землю, а за ним ещё несколько. Субин складывает ветки в плетеную корзину, с удовольствием разглядывая алую шапку. «Заказчик придёт совсем скоро, мне нужно поторопиться» — зайдя в дом, думает Субин и принимается срезать листья со стеблей. Работа не самая трудная, но все же требует внимательности и занимает много времени. Наконец, прикладывая одну розу к другой, мало-помалу альфа собрал аккуратный букет. Последним штрихом стала золотистая лента, завязанная на аккуратный бант. Букет отправился обратно в корзину ждать своего хозяина.

***

— Здравствуйте, Субин-щи! — воскликнул темноволосый худощавый омега, зашедший в магазинчик. За ним торопливо метнулся с похожими чертами лица альфа. Субин вежливо поклонился своим покупателям и обратил взгляд на последнего. — Вы заходили ко мне вчера, ваш букет готов, можете забрать, — он протянул ему охапку цветов и смиренно встал обратно к прилавку, ожидая оплаты. — Хен, а можно я за тебя заплачу, у тебя все равно руки заняты, — залепетал омега. Субин хорошо знал этого парня, он нередко заходил и совсем не скрывал интерес к флористу. От него пахло пионами. Чхве невольно вспомнил пионы из своего сада. Роскошные цветы с красивыми тройчатыми листьями. Растения из его сада благоухали свежестью и ненавязчивой изысканностью летних дождей, а от этого парня так не пахло. Его запах был какой-то другой, не тот, родной и приятный. Парнишка подошёл к прилавку и вывалил на стол медные монетки. Субин длинными тонкими пальцами отсчитал три из них и придвинул к себе. Альфа ожидал, когда парни удалятся, но они никуда не спешили. Затем он заметил легкий румянец на щеках омеги, все также стоящего рядом. Парнишка поднял взгляд, до этого смущенно опущеный вниз, и немного дрожащим голосом произнес: — С-субин-щи, в-вы мне нравитесь! Чхве тяжело выдохнул через нос и натянуто улыбнулся. — Я многим нравлюсь, но если каждому отвечать взаимностью, выйдет ли из этого что-то хорошее? — Ох, да, ладно… Я все понимаю, извините, — на глазах омеги навернулись слезы. Дрожащей рукой он сгреб оставшиеся монеты и быстро выбежал из помещения. Субин повернув голову к бегонии, стоящей у него на столе, и словно она живая, начал повествование ей о том, как он устал, и о том, что ему нужен многочасовой отдых.

***

Проснувшись рано утром Чхве сразу же направился в сад. У него был заказ к свадьбе принца с какой-то важной особой из знатной семьи. Поэтому букет должен был быть выполнен из самых лучших цветов и сделан с особой кропотливостью. Ему льстило, что такая уважаемая семья хочет приобрести именно его цветы, поэтому он не хотел разочаровать, еще одной причиной стараний являлась немалая прибыль, и это бы послужило неплохой рекламой для его магазинчика. Субин находился среди растений целый день иногда прерываясь на еду, но, несмотря на большую усталость, даже вечером не собирался прекращать работу. Он уже прибирал мусор от готового букета и собирался ложиться спать, как увидел в окно подъезжающую карету. Она выглядела поистине дорого и красиво. Сначала он даже не подумал, что это могут быть к нему, но она остановилась. Следующей мыслью было то, что заказчик из королевской семьи послал кого-то забрать работу ранее срока. Из открывшейся дверцы утонченной походкой вышел приятной внешности парень. На его плечах переливалась и развевалась на ветру атласная белоснежная рубашка с кружевным воротом и широкими рукавами, у которых по бокам была вшита золотистая нить. Тонкую талию подчеркивал тёмного цвета пояс, также сияющий при блеклом свете фонаря. Он двинулся прямо к двери, и, когда подошёл ближе, Субин почувствовал обворожительный аромат. Этот запах он чувствовал всего единожды, когда был за границей королевства. Таким ароматом обладал лишь один цветок в мире. Цветок, заставляющий Субина чувствовать целый спектр будоражащих эмоций. Образ плюмерии сразу же всплыл в голове. Плюмерия — миниатюрное солнышко в его руках благоухающее самыми разными нотками. Карамель, волшебно сочетающаяся с легким запахом цитруса и жасмина. Альфа жадно вдыхал полной грудью пленяющий аромат и ожидал, когда омега преодолеет расстояние от двери до прилавка. Темноволосый парень навалился грудью на стойку и мягким голосом заговорил. — Здравствуйте, меня зовут Чхве Ёнджун и я нуждаюсь в вашей помощи. Мне посоветовали обратиться именно сюда, — омега поднял вверх свои шоколадные глаза, слегка подведённые чёрным, и заметил, как альфа перед ним нервничает. — В чем дело? — Просто ваш запах очень необычный, — громко сглатывая, прохрипел он. Ёнджун приподнимается на локтях и запускает тонкие пальцы руки, заключенные в громоздкие перстни с изумрудными камнями, в волосы. — Понимаю, благодаря своему запаху я и венчаюсь вскоре. Собственно говоря, я здесь за свадебным букетом. — Случайно не принц является вашим избранником? — Да, но как вы узнали? — Дело в том, что ваш жених тоже заказал у меня букет для вашей свадьбы, — проговорил Субин, придвинувшись ближе к омеге и незаметно начал вдыхать его запах глубже. — Тогда вам нужно будет постараться, чтобы композиции не были похожи друг на друга. Эти слова словно вырвали парня из грёз, вызванных плюмерией, он, судорожно тряхнув головой, берет перо и спрашивает: — Может есть какие-то пожелания, что хотите видеть в этом букете? Ёнджун хмурится, словно вспоминая что-то, а потом, закусывая губу, говорит: — Я не разбираюсь в цветах, но мне хотелось бы, чтобы букет выражал мою благодарность. — Это неправильно спрашивать вас о таком, но за что вы хотите отблагодарить? — Я хочу сказать спасибо, за то, что эта семья примет меня. Я стану ее членом, хотя многие другие мечтают об этом. — Я не понимаю, — усмехается Субин. — Разве брак это не то, что должно произойти по любви? Вы готовы прожить всю жизнь с альфой, с которым познакомитесь на самой свадьбе? Не сочтите за грубость, но я считаю это странно. Глаза Ёнджуна округляются в настоящем удивлении. — Но статус, который получит моя семья благодаря этой женитьбе… — Да кого волнует этот статус! Разве можно делать все ради денег и положения? — Субин продолжает усмехаться и расплываться в улыбках. — Скажите, а если он совсем не красавец, ваш жених. Будете счастливы с ним? Омега молчит несколько секунд, после чего выпрямляет спину и тянется к Субину, он останавливается совсем близко и шепчет своим нежным голоском: — Всем известно, что принц богат и красив настолько, что его желает каждый, кто знает или хотя бы слышал о нем. Я счастлив уже от одной мысли о том, что мне завидует целое королевство. Запах омеги все сильнее обволакивает и кружит голову Субину. Дыхание становится тяжёлым и горячим, что кажется об него можно обжечься. Ему кажется, что ещё несколько минут такой близости и он не выдержит. Сладкое личико Ёнджуна, цвета бледного персика в паре сантиметрах от него. Желание вот-вот возьмёт своё, и он сомкнёт его талию в своих руках, а пухлые губы вовлечёт в жадный поцелуй. Субин подносит руку к подбородку парня и ведёт по нему указательным пальцем, доходя до конца резким движением поворачивает его голову вправо и отстраняется. Он видит непонимание на лице омеги и тихо произносит: — Вы играете с огнём, — повисает пауза. Чтобы разрешить эту неловкость, он всё-таки вспоминает зачем здесь омега. — Я могу предложить вам композицию из желтых хризантем и белых гортензий. Жёлтые хризантемы — как символ искренней благодарности, а гортензии — выражение чистоты, любви и невинности. Гортензии не так часто берут, но для вашего букета — это идеальный вариант. — Звучит неплохо, когда я смогу его забрать? — Извините, но можно встречный вопрос? Почему вы сами отправились за цветами, у такой личности как вы, наверняка имеется кому выполнить эту работу, — не отрывая взгляда от вен на шее омеги, тянет Субин. Ёнджун сладко улыбается, видя, что он вызывает у собеседника интерес. Ему кажется, что пора бы остановиться и взять себя в руки. Указать альфе на то, что непорядочно так пристально смотреть и «незаметно» жадно глотать его запах, но не может остановиться. — Я хотел лично увидеть человека, как говорят, мастера своего дела, убедиться. И он меня не разочаровал. Так когда мне приехать? — Послезавтра вечером букет будет готов. — Тогда скоро увидимся, до встречи, — омега слегка кланяется и получает низкий поклон в ответ от Субина. Он медленно удаляется к двери, чувствуя на своей спине пристальный взор.

***

Субин шумно опускает тяжёлую кружку с соджу на барную стойку и смотрит на вход. Не так он себе представлял свой выходной перед новой тяжелой работой. Он сидит в таверне уже давно, но Тэхен все не появлялся. Через ещё двадцать минут в помещение вваливается растрёпанный омега и спешит к Субину. — Прости, я опоздал, доделывал заказ, — прерывисто выговаривает он. — Как там твой букет для королевской свадьбы? — Работал над ним весь вечер, вкладывая все силы, всего один раз за все время поел. Вечером с ног валился от усталости, уже собирался лечь спать, и тут приезжает второй жених с новым, не менее сложным заказом. Тэхен заливается звонким смехом и просит у бармена кружку и для него, после поворачивается к Субину, которого тоже, кажется, забавляет вся эта ситуация. — Ну ты, конечно, везунчик. Мне бы таких заказчиков, да побольше. Представляешь, сколько у тебя денег появится? — Деньги это хорошо, но они мне сейчас настроение не поднимают… — И почему же? — Тэхена-а, скажи, ты ведь знаешь, как я отношусь к запахам омег? — Субин делает большой глоток и уже понемногу хмелеет, в то время как Кан выпил всего одну четверть кружки и находится в полном здравии. — Конечно знаю! Не ты ли мне постоянно говоришь, что мой запах самый обычный и непримечательный? Если бы мы не были друзьями, и я не знал, какой ты странный и помешанный на аромате своих цветов, давно бы тебя побил, — восклицательно произносит Тэ. — И к чему ты ведёшь? — Дело в том, что я впервые в жизни ужасно возбудился от запаха омеги… Я не могу передать словами, насколько сильное влечение у меня к нему! — Ого-о-о, Субин-и, да он точно твоя судьба! Вашему величеству понравился запах омеги, так почему ты все ещё не поставил ему метку, или, как минимум, не позвал на прогулку под звёздным небом? — лицо Тэхена от смеха слегка загорелось, придавая щекам красный оттенок. — А ничего, что вот эта моя судьба вчера приходила ко мне за свадебным букетом? — на выдохе мямлит альфа. Кан мрачнеет, и уголки его губ медленно опускаются. В голове складывается пазл, и он не желает принимать реальность такой, какая она есть. Чхве тоже заметно унывает и заказывает уже четвёртую деревянную кружку с пивом. Омега смотрит на него и не может повернуть язык. Ещё несколько минут назад он смеялся над альфой, а сейчас чувствует, что тот конкретно влип. — Стоп, стоп, стоп! Ты хочешь сказать, что обладатель этого запаха — жених нашего принца? — Тэ и так все знает, но ему нужно словесное подтверждение, чтобы отчаяться окончательно. — Да, — коротко бросает Субин. — Он самый. Техён берет большую ладонь альфы в свою и гладит большими пальцами. Утешить, ободрить, обнять — главная цель, которую ставит сейчас перед собой омега. — Хен, я не знаю… Может тебе показалось, и его запах не такой уж особенный? Чхве после этой реплики смотрит крайне неодобрительно и холодно. — Такие вещи не кажутся! Я не идиот и ничего не придумываю, — он повышает тон, но не кричит. Если бы с ним сейчас был другой омега, а не Тэхен, он точно бы уже получил по лицу хрупкой ладонью, но его друг не такой. Он знает характер Субина вдоль и поперёк и знает, каким он бывает мудаком в отчаянии. — Бинни-хен, мне жаль, но разве мы можем что-то сделать? У него свадьба, и не с кем-то, а с наследником королевства… Просто забудь, вы же больше не увидитесь? И все будет в порядке. Субин подрагивает и оказывается в легких объятьях младшего. — Нет, я увижу его завтра, когда он приедет за букетом… — Что за напасть? И почему он не пошлёт для этого прислугу? — Я интересовался, а он так и не выдал мне разборчивого ответа, — алкоголь ударяет в голову, и альфа утыкается носом в грудь Тэхена. Он делает глубокий затяг и быстро разворачивается от омеги. — Твой миндальный запах все такой же непривлекательный, как и всегда. Тэ цокает языком и отталкивает старшего от себя подальше. — А ты, что ли, идеально пахнешь? Когда последний раз мылся? Сейчас я чувствую, как от тебя разит алкоголем и потом, а не благоуханием бергамота с имбирем. Будешь так продолжать, ни одна омега на тебя и не посмотрит. — Зачем мне омеги, если они даже не могут ускорить мое сердцебиение своим присутствием? Если я не смотрю на них с нежностью, да к черту нежность, я не смотрю ни на кого с желанием, кроме него… — старший взмахивает руками и падает на стойку. Веки наливаются свинцом, и желание погрузиться в сладкое забвение становится все больше. — Обороты то поубавь, — вздыхает Тэхен. — Я же всегда говорил, что ты не умеешь пить.

***

Просыпается Субин уже дома, голова болит несильно, а судя по цвету неба уже полдень. Уже так поздно, а букет даже и не начат. Альфа срывается с места и бросается в сад, натягивая на себя первые попавшиеся вещи. Собрав все нужные растения он несёт их в мастерскую. Вчера, специально для этого букета, он заходил на рынок и купил бархатную белую ленточку, которая будет идеально подходить композиции. Он вновь работал не покладая рук большое количество времени. На лбу выступила испарина, и альфа быстро вытер пот тыльной стороной руки. Ловкие ладони парня завязали складистый бант на тонких длинных стеблях и изнеможенно рухнули вниз. Субин осел на табуретку у стойки и погрузился в легкую дрёму.

***

Субин проснулся от лёгкого ласкового прикосновения чего-то нежного к его щеке, кожа буквально заполыхала на том месте где чувствовалось неизвестное. Унюхав глубоко желанный запах плюмерии, альфа подумал, что уже сходит с ума, он, все ещё не очнувшийся от сна, прильнул к источнику тепла и неуверенно поднёс руку, чтобы узнать, что всё-таки вывело его из приятного сна. Нащупав чьё-то тонкое запястье, Чхве в недоумении приоткрыл глаза и, когда увидел перед собой причину его душевных терзаний за последнее время, крепко сжал ладонь омеги своими мозолистыми пальцами. Ёнджун, слегка отшатнувшись, вырывает руку из сильной хватки и прячет в карман бархатного пальто, кончики пальцев начинают покалывать, напоминая о мимолетной близости в виде невесомых касаний. — Что вы делаете? — Хочу вам напомнить, что эти прикосновения начали вы, — холодно отвечает Субин, огорченный столь резким движением омеги. — Я лишь хотел пробудить вас ото сна, мой заказ уже готов? — Просто признайте, что я вам нравлюсь, — с усмешкой утверждает альфа, на его лице нет и капли смущения. Он говорит это твёрдое и ясно, что так невольно и сам убедишь себя в этих словах. Ёнджун на некоторое время застывает и ошарашенно смотрит в никуда сквозь свисающую смоляную чёлку, а после прикладывает ладонь ко лбу Субина и тянет сладкую улыбку. — Мне кажется, у вас жар… Не пора ли обратиться к лекарю? Субин, все также довольно улыбающийся, игнорирует последнюю реплику и потирает веки подушечками пальцев. Он уходит в соседнюю комнату, находящуюся за большой дубовой дверью, взяв там в руки соломенную корзину с пышным букетом, он возвращается к омеге. Лисьи глаза Ёнджуна начинают сиять ярким созвездием, когда видят творение искусства, сделанное альфой. Он, не в силах сказать и слова, просто тянет руки к композиции. Придвинув корзину ближе, омега наклоняется и заворожённо любуется, замирая и еле дыша. В то время, как Ёнджун восхищается цветами, Субин восхищается Ёнджуном. Омега кажется ему самым удивительным из тех, кого он когда-либо видел. В груди повисает что-то тяжелое, когда он смотрит на него. Это что-то мешает ему легко сделать вдох и выдохнуть, от того находиться здесь и сейчас очень тяжело, просто невыносимо. Ёнджун нарушает тишину и тянет своим по-детски милым голоском: — Я не удивлён, что мне посоветовали именно вас, этот букет так восхитителен! Субин, вы превосходный мастер своего дела, ваши руки способны на такое чудо! «Ты не представляешь, до чего могут довести мои руки, хочешь проверить?» — развратные мысли, касающиеся парня напротив, все гуще затмевают разум и заставляют терять контроль над своими действиями и вообще разумом. Субин смотрит, нет, прожигает взглядом Ёнджуна. Он желает, чтобы тот тоже посмотрел на него, чтобы они встретились взглядами, чтобы Субин наконец безоглядно потонул в этом чёрном омуте и больше никогда не всплывал, но Ёнджун не смотрит, он все также уделяет внимание растениям на столе, лаская лепестки и вдыхая аромат. Субин не выдерживает, он проиграл, сил больше нет и не будет. — Посмотри на меня, — рычит альфа, жадным низким голосом. Это не просьба, это приказ. Ёнджун, опешивший от того приказного тона и неформального тона, сдвигает к переносице брови и вскидывает подбородок вверх, волосы от резкого движения ложатся так идеально, что совсем не спадают на глаза и предоставляют альфе полный вид на подведенные лисьи глаза. Он уже готов возмутиться и приоткрывает рот, чтобы поставить этого человека на место, но не успевает. Субин больше не слышит окружающие его звуки, только тяжелые удары сердца, отдающие пульсацией в виски. Каждый новый ухающий стук делает больно, словно говорит: «остановись, прошу», но разве он способен остановиться? Рваными быстрым движением Субин стискивает щеки омеги пальцами, но для него этот момент кажется совсем не таким как наяву, он видит происходящие словно в замедленной съемке, видит, как меняется выражение лица Ёнджуна и все за пару секунд. От резкости действия он случайно так сильно вжимает большой палец в кожу парня, что кончик белеет, а губы омеги несильно вытягиваются вперёд. Наконец, видя, что он перестарался, Субин ослабляет хватку и начинает поглаживать поверхность нежной мягкой кожи. Альфа все время не разрывает зрительный контакт с парнем напротив, он хочет наблюдать за всеми эмоциями омеги, за каждым изменением лица и взгляда. Субин видит пылающую мимолетным огнём искру в бездонных глазах омеги. Ёнджун видит бушующую бурю в медовых очах альфы. И они оба понимают, что должно сейчас произойти, но в последний момент Субин пресекает и сдерживает себя, тянется лишь к покрасневшей тёплой щеке. Он мягко касается ее пухлыми губами и оставляет мокрый сладкий поцелуй. Альфа хочет большего, но не может, он уговаривает себя и отстраняется медленно, мучительно, разрываясь внутри, рассыпаясь на миллионы осколков. Возбуждающий запах плюмерии с новой силой бьет по ноздрям, феромоны заполняют все помещение, пропитывают каждый предмет, находящийся там. Внизу живота начинает неприятно тянуть и Субин держится, чтобы не замычать, как минимум. Он чувствует, как омега рядом с ним начинает дрожать, как он судорожно и неровно дышит. Он может видеть, как омега выглядит перед ним сейчас, но что творится в его мыслях отнюдь нет. Ёнджун сглатывает вязкую слюну и, цепко схватив за ручку корзину, выбегает. Напоследок бросив лишь, убивающую Субина напрочь, фразу: — Это уже слишком.

***

Субин лежит на полу растёкшейся массой, не вставая уже много суток, иногда лишь переворачиваясь на бок или на спину и выходя на улицу, чтобы подышать уже хоть чем-нибудь, кроме плюмерии. Он ничего не хочет, ни идти в любимый сад, ни уж тем более принимать заказы. Он ещё чувствует последние отголоски присутствия в его доме Ёнджуна. Как бы он хотел, чтобы здесь так пахло всегда, каждый день, из года в год, чтобы он просыпался от лёгких ноток жасмина и цитруса и засыпал под них же, но это невозможно. Альфа понимает, что скоро придётся проветрить помещение, но соблазн оттягивать этот момент слишком большой, потому он продолжает бездействовать. Кто-то зашёл в магазин, сообщает подвесной колокольчик у двери. «Неужели я забыл закрыть на ключ?» — думает Чхве стараясь подняться из последних сил. Не открывая глаз, и, шаркая ногами по деревянному полу, он плетётся к прилавку. — Я сегодня не работаю, зайдите завтра, а лучше через неделю… — Субин-хё-ё-ён, выглядишь потрёпанно, — сообщает омега, стоящий в дверях. — Тэхен? Ну и что ты тут делаешь? Работы нет? — Чхве говорит это не грубо и не злобно, но так, что точно можно понять его состояние. Или же это подвластно только Тэхену, потому что он сразу же отвечает вопросом на вопрос: — Что случилось? — Случился Ёнджун… — Тебе стоит заварить нам трав, — проговаривает Тэхен, проходя к вешалке. Субин садится напротив Кана и пододвигает к нему кружку, с заваренной ромашкой. Они сидят в тишине некоторое время, не решаясь заговорить хоть о чём-то. Сейчас Тэхен боится задеть чувства Субина даже какой-то малейшей фразой, а сам Субин просто не желает ни о чём разговаривать. — Может, расскажешь поподробнее? — Вчера я чуть не поцеловал Ёнджуна, при этом чуть не вывернув его челюсть, — невозмутимо проговорил Субин. — Оу, неожиданно. Ну ты же не сделал этого? — Нет, я поцеловал, но только в щеку, но уже после этого он убежал от меня сверкая пятками, даже сам не заплатил, а прислал прислугу, чтобы тот отдал деньги… Неужели я настолько плох? — Субин, это нормально, не все готовы броситься к тебе на шею только пальцем помани, — закатив глаза, пробурчал омега. — Ты же знаешь, что он приезжал ко мне за свадебным букетом пару дней назад? — спрашивает Субин с самым серьёзным и непоколебимым взглядом. — Конечно, знаю. — И знаешь, что он выходит замуж за наследника королевства? — Естественно, мы говорили об этом недавно! — Так вот, мне на все наплевать, я вызову карету, теперь у меня достаточно денег на это, и поеду к нему, — Субин сказал это с такой решительностью, что Тэхен аж подавился своим чаем и сильно закашлялся. — Ты точно сошёл с ума! Что ты собираешься делать, как ты с ним поговоришь вообще? Вокруг такой личности точно будет охрана. Скорее умрешь, чем сможешь это сделать, я категорически против. — Тэхен в таком шоке, что не может говорить слова спокойно, он откровенно возмущён и расстроен таким заявлением. Субин ему дорог и он не готов так просто отдать его на смерть. — Поедет, говорит, чушь какая… — вновь восклицает омега. — Я не могу больше без него, он точно мой истинный, и я в этом уверен! — прикрикивает альфа и стучит кулаком по столу. Если в первую встречу он и сомневался, убеждал себя, что могло и показаться, хоть так и не бывает, то после второй убедился напрочь. Все нутро словно подталкивает его и говорит: «найди и сделай своим». — Ладно успокойся, надоело жить — твоё дело, — поднимает руки Кан в сдающемся жесте. — Но знай, я тебя предупреждал, ты вообще знаешь, где он и куда тебе ехать? — Вообще-то я хотел, чтобы ты помог мне, у тебя много связей в столице, будет не сложно узнать… — Субин смотрит уже не грозно, а отчаянно и жалостливо, что в его взгляде Тэхен смог увидеть зарождающиеся частицы глубокого чувства к Ёнджуну. — К чёрту, я никогда не видел тебя таким, аж завидно. — Ты быстро сдался, Тэхен-и, спасибо. Буду должен.

***

Перед Субином хоть простенькая, но какая-никакая карета. Он невольно думает о том, что неплохо было бы иметь свою, ведь это удобно и придает статус, но хватит ли у него денег содержать лошадей? В последнее время он копил, чтобы сделать ремонт своей маленькой лачужки. Пристроить еще комнат и отдельную побольше для магазина. Как только приходят воспоминания сколько нужно на полноценный ремонт, мысли о карете отпадают, но приходят о Ёнджуне. Сможет ли он быть с ним, даже если очень захочет? Даже если они оба будут хотеть этого, получится ли? Ёнджун привык к роскоши, к шёлку и перстам с малахитом, но Субин точно не сможет себе такое позволить. — Ты уверен, не передумаешь? — слова Тэхена вырывают альфу из давящих мыслей. — Нет, не передумаю, кажется, я сошел с ума. — Еще как… Ты думал о том, что он вообще не захочет тебя видеть? Что ты ему и даром не сдался? — Как иронично, думал несколько секунд назад. — Дуновение ветра заставляет Чхве поёжиться и дает хороший повод избежать этот разговор. Пугающий до мурашек разговор. — Тэхен, здесь холодно, мне пора в карету. — Даже и не думай, что так просто сможешь проигнорировать мой вопрос. Хоть сам себе не ври и ответь честно! — Кан знает Субина лучше всех на свете, даже лучше, чем он сам знает себя. — Если Ёнджун не захочет меня видеть, я уйду и больше не появлюсь в его жизни никогда. Я забуду его имя и буду жить как раньше, — «Кому ты опять врешь, Субин? И себе признать не можешь, что не оставишь образ его лица и силуэт идеального тела никогда, что не забудешь имя до самой смерти, что запах и сниться будет, но не уйдет. Не ври себе.» — Ты врешь. — Я вру, — с этими словами альфа захлопывает дверь кареты и уже не слышит крики разгневанного Кана, который со всей силой, что есть в его хрупком тельце топает ногой по земле и проклинает себя за то, что узнал расположение Ёнджуна, для этого лишившегося разума альфы. Субин отъезжает все дальше и дальше от его магазинчика и лучшего друга. Уезжают в неизвестное и страшное, манящее и желанное. Уже ничего не изменить, оглядываться поздно.

***

— Мы приехали, господин, — сообщает низкий сиплый голос кучера, приоткрывшего дверцу. Пожилой мужчина, видя, что пассажир и не собирается просыпаться, толкает его в плечо. — Господин, я возьму с вас дополнительную плату, если вы собираетесь поспать здесь еще некоторое время. — слыша «дополнительную плату», глаза сами, как по сигналу, распахиваются, а ноги несут тело прочь из этого средства передвижения. — С вас две серебряные. Субин расплачивается и идет к гостевому дому, где, как удалось узнать Тэхену, остановился его омега. Он не до конца уверен, что информация достоверная, но не проверить было бы самой глупой ошибкой в жизни. Чхве преодолевает расстояние от входа до приемной стойки и видит перед собой смазливой внешности омегу, записывающую что-то на широком листе. — Здравствуйте, я хотел бы узнать у вас кое-что, — подает голос альфа и натягивает не внушительную улыбку. Парень перед ним млеет и прикрывает глаза, он заметно наслаждается запахом альфы, стоящего перед ним. «Почему все, кроме Ёнджуна?» — задается вопросом Субин про себя. — Чем могу помочь? — лепечет парнишка приторным голоском. — Хочу узнать, заезжал к вам один омега на днях? — Извините, но мы не разглашаем информацию о посетителях. Субина явно не устраивает такой ответ, но он, не выдавая настоящих эмоций, старается держать на лице улыбку и пригинается, чтобы заглянуть прямо в лицо омеги. — А что если я хорошо попрошу? — альфа ухмыляется и подмигивает, так что паренек готов со стула свалиться, но держится и гулко сглатывает. — Извините, ничем не могу помочь, — почти шепотом выталкивает из себя слова омега и старается не смотреть на внутренне бушующего альфу. Субин скрещивает руки на груди, от прожигающей злости на руках выступают вены. Он бы так и стоял подле этого слащавого омеги вечность, если бы не заметил выходящих из-за угла двух крупных, одинаково одетых альф. Никто бы и не подумал, что эти парни охрана, но Субин понял это сразу. Либо из-за того, что от них совсем слабо и неуловимо веет ароматом плюмерии, либо же из-за того, что он их уже видел. Возможно, ни то, ни то не является правдой и у Чхве сильно работает самовнушение, но после этого он решает незамедлительно снять себе в этом гостевом дворе место. — Тогда, номер на одну ночь, — проговаривает окрыленный счастьем Субин, у него есть шанс увидеть свое спасение. Омега достает номерок и протягивает Чхве, задерживаясь на нем пальцами, альфа уже не ждет и вырывает его силой. Стоять здесь и вдыхать слишком усилившийся затхлый запах этого паренька ему надоело, он и не улыбается, а лишь внутренне радуется, что ему не пришлось выбивать расположение Ёнджуна силой из бедного парнишки, полностью обвороженного привлекательным Субином и его ни чуть не поколебавшимся запахом. Потому что на такое сверхъестественное событие, как усиление запаха альфы способен только один единственный человек во всем мире, и сейчас он желает увидеть его, как никогда не хотел. Но парню сразу же приходится охладить свой пыл, потому что он вспоминает о том, что, хоть два стражника сейчас и находятся здесь, не факт, что возле двери его омеги не стоит ещё столько же. На смену неудержимому искрометному счастью приходит вязкое осознание реальности. Субин стекает на обитую кожей скамью и уже глубоко жалеет, что ни о чем не подумал, когда сорвался в столицу, ведомый полностью забившими разум чувствами. Что ему еще остается, кроме как сидеть и массажировать виски в поисках хоть какой-либо мысли? Идея приходит неожиданно, спонтанно, просто залетает в рассудок и ведет его к двум охранникам Ёнджуна. Двое широкоплечих альф стояли, навалившись спиной на стену, и говорили между собой, иногда поглядывая по сторонам. Вокруг мельтешило много народу, настолько много, что пока Чхве преодолевал желанное расстояние невольно пихал всех локтем в бока, при этом постоянно извиняясь. Наверняка альфы думали о том, что их никто не слышит из-за всего этого шума, они правы. Их никто бы и не слышал, если бы специально не прислушивался, а Субин именно это и делал, встав за высокую деревянную колонну, выкрашенную в белый. Он старался уловить каждое слово, хоть и не всегда получалось, но подобие диалога у него в голове сложилось. — Боксу, это ужасно, разве мы имеем право так поступить? — спрашивает альфа пониже. — Это наш последний шанс развеяться в столице, когда господин остановится в замке, нас тут же отправят домой и все. Потом еще лет десять здесь не появимся, ты хочешь упустить такую возможность? — уже откровенно нервничая, рычит на него собеседник. — Я же все продумал, после того, как мы сопроводим господина в купальную, он сразу вернется в ложе и приступит ко сну, мы останемся еще на недолгое время, проверим, точно ли он спит, и уйдем. Никто не заметит, к утру вернемся. — Звучит неубедительно. — И когда ты так стал верен господину? Или просто боишься? — альфа смеется и пихает рядом стоящего в плечо. — Благо мы вдвоем сопровождаем его, нас некому застать и нажаловаться. Закроем дверь на замок, никому и в голову не придет зайти, это же постоялый двор, кто будет врываться к нему в таком месте? Ты слишком много волнуешься о ненужных вещах. — Ладно, но если что-то случится… Это будет полностью твоя вина. Субин стоит и внутренне сгорает от злости и возмущения, которые подступили к горлу большим душащим комом. Как они могу говорить о таком? Как могут оставить беззащитного и слабого Ёнджуна, если к нему в любой момент могут пожаловать, как это и собирается сделать он сам. И злит больше всего именно то, что было бы, если бы на его месте был кто-то другой. Не Субин, а любой другой, желающий обидеть омегу, парень. Они бы ушли, а Ёнджун не смог защититься, ему было бы больно и так обидно, из-за этих мыслей кости внутри ломаются, и злые слезы норовят подступить к краям глаз. Как альфе сейчас хочется подойти и ударить этих людей, если их можно так назвать, настолько сильно, чтобы они и равновесие потеряли, и память. Чхве старается успокоить себя мыслями о том, что сегодня ночью омега будет не один, что у него есть тот, кто защитит и укроет в своих объятьях от посторонних проблем, тот кто подарит всю любовь и нежность, что в нем есть. Субин мысленно уже там, остается всего лишь дождаться ночи… Стараясь не шуметь как можно больше, Субин плёлся к нужному окну в полусогнутом состоянии. Он наконец-то дождался, когда стражники покинут гостевой дом, и приступил к действиям. От одной мысли, что сейчас Ёнджун одиноко спит на шелковом белье, все ещё разгоряченный после купания, альфу бросает в дрожь и пот собирается на лбу мелким бисером. Наконец почувствовав запах, указывающий на комнату омеги, Чхве подошёл ближе к окну. Рычагом для открытия послужила острая вытянутая палка, лежащая на земле. Альфа взял ее и с силой просунул в зазор между двумя створками окна, они распахнулись с тонким скрипом, впуская уличный воздух внутрь. Субин старался залезть аккуратно, так, чтобы не издавать лишних звуков и не снести дорогой мебели неповоротливым телом. Когда он оказался внутри, был поистине удивлён, в каком шикарном номере остановился молодой господин и в каком изысканном стиле выполнен интерьер. Альфа проходил глубже в комнату, ориентируясь по запаху, а когда глаза окончательно привыкли к темноте, взгляд упал на большую кровать с алого цвета пологом. Среди бархатных тканей, свисающих на пол, виднелась темная макушка. Субин с замиранием сердца приближался к спящему хрупкому телу. Он сел на ложе Ёнджуна и бросил взгляд на его персиковое лицо. Сейчас оно выглядело таким естественным и невинно красивым без подведенных глаз и румян на щеках. Невесомыми касаниями он обвел его ямочки и пропустил сквозь пальцы взмокшую челку. Глаза с пышными ресницами приоткрылись в тот момент, когда Субин склонился к его шее и не успел вдохнуть полной грудью аромат, как ему пришлось прижать ладонь к его губам. Омега пытался кричать, но все было безуспешно, выходило только слабое мычание. — Тише, тише, вам все равно некого звать на помощь. Ваши стражники бесстыдно бросили вас одного. Но Ёнджун, не желая слышать, быстро спрыгивает с кровати и мчится к выходу. Он судорожно пытается открыть дверь, часто дергая ручку, но она не поддается. — Можете не пытаться. Ваши «предусмотрительные» стражники заперли дверь снаружи. — Какого черта тебе от меня надо? Субин, спокойно встает и подходит к дрожащему омеге, кладя руку на стену возле его головы. — Я так скучал. — Больной ублюдок… Что ты собираешься со мной сделать? — со страхом в глазах, на которых наворачивались слезы, тихо произнёс омега. Субин теряется, видя, как парень перед ним бледнеет от надвигающегося ужаса. Он, в попытке доказать, что не причинит вреда, аккуратно стирает, все же сорвавшуюся слезу с нежных щёк. Слезы начинают катиться непрерывно, а к горлу подступает истерика и Ёнджун взрывается громким рыданием. Альфу пугает такая реакция и единственное, что приходит к нему на ум — это трепетно прижаться к желанным губам парня мягким поцелуем. Омега ошарашено округляет покрасневшие глаза, а сердце замирает в груди, в то время, как альфа медленно обвил руками хрупкую тонкую талию и прижал его ближе к себе. На мгновение Ёнджун позволил Субину продолжить аккуратный поцелуй, не решаясь ответить. Пальцы омеги неловко сжали ткань ситцевой белой рубашки, в желании толи оттолкнуть, толи прижаться ближе. Первое побеждает, и он с силой ударяет в грудь Субина. — Нет, я не могу, я не должен, прекрати и отпусти меня, — неуверенно мямлит Ёнджун, пытаясь уйти от касаний альфы. — Я же знаю, что вы хотите этого. Я чувствую, — прошептал Субин, опаляя горячим дыханием шею парня перед ним.