Only Love Can Hurt Like This

«Вкусная домашняя мини-выпечка» – гласит вывеска кафе, перед которым стоит Тэхён, хмурясь. Он под надёжным укрытием зонтика, в спортивной удобной чёрной одежде, набирается смелости, чтобы зайти. Сегодня особенная атмосфера. Несмотря на то что капли дождя не прекращаются и ритмично стучат по зонтику и по крышам традиционных домов с красными черепицами, они создают успокаивающий звук, который Тэхён мог бы слушать часами. Тэхён любит дождь, особенно в деревне возле моря, который создаёт атмосферу тишины и умиротворённости. Он втягивает носом свежий и немного солёный воздух, пронизанный запахом морской влаги, который смешивается с ароматом мокрой земли и трав. Деревенская жизнь под дождём кажется медленной и созерцательной. Тишина прерывается звуками шагов и смехом выходящих из кафе детей, и он, нагибая зонтик вперёд, больше прикрывает лицо, свободной рукой натягивая на себя капюшон спортивки. Медленно выдохнув и сложив зонтик, Ким открывает дверь и заходит внутрь. Его встречает аппетитный запах. Небольшое уютное помещение, оформленное в корейском минималистичном стиле, с тремя небольшими деревянными столиками, большими окнами, через которые проглядывает естественный солнечный свет, освещая пространство и создавая яркую и живую атмосферу. Стены украшены различными цветами. Тэхён улыбается про себя: Чимин всегда любил цветы, будь то жёлтые нарциссы или кусты спиреи. Это ему свойственно – он светлый и милый человек, таким его помнит Тэхён, нежным, как цветок, добрым, но целеустремлённым, настойчивым и трудолюбивым. И сейчас, смотря, как он выдаёт заказ пожилой аджуме с лучезарной, искренней улыбкой, Тэхён улыбается про себя. Он укрывается за двумя школьниками, которые привлекают к себе внимание громкими голосами и выбором выпечки, переводит взгляд на экран телевизора, прикреплённого сверху прилавка, где как раз показывают новости о том, что великий Ким Тэхён разочаровал компанию, и как хейтеры пытаются его наказать. Когда же подходит его очередь и они остаются наедине, он снимает капюшон, поправляя волосы и поднимая голову, и от улыбки Чимина не остаётся и следа. – Что ты здесь забыл?! – Чимин повышает голос и надувает щеки, смотря на Тэхёна как на привидение. – Это общественное место. Тэхён не злится на Чимина. Он никогда не злился, если не считать того раза, когда они не поделили пельмени, но это была такая глупость, что после они очень долго смеялись. Они как родственные души, понимали друг друга просто по взгляду, будь то грусть в глазах или слёзы радости. Тэхёну казалось, что с таким другом, как Чимин, он переживёт всё в этом мире. Поэтому не прийти к Чимину Тэхён не мог, даже если у него были тяжёлые дни и страх, засевший в голове. Вернувшись в Гуджин, первым делом Тэхён пришёл к нему. – Я имею право отказывать клиентам, если они нежелательны здесь. Так что проваливай, – серьезно проговаривает и громко выдыхает через нос. – Я могу быть настойчивым. – Тэхён! – Чимин, – умоляющим тоном просит Тэхён. – Пожалуйста! Удели мне немного своего времени. Обещаю, после я приму любое твое решение, и больше никогда тебя не побеспокою. Но давай поговорим. Пара быстротечных секунд, кажущихся долгим и тяжёлым выбором, продолжается тихим молчанием. Они переглядываются, и Чимин сдаётся, смотря в печальные и просящие глаза бывшего друга. – Бомгю, – зовёт он наёмного сотрудника, который появляется из-за дверей небольшой кухни, снимая свой фартук.– Можешь идти домой, на сегодня рабочий день закончен. Они выбирают место у большого окна, с видом на синее море, где маленькие волны лениво накатываются на песчаный берег. На столике стоят две стопки, уже в третий раз наполненные холодным соджу, и солёная выпечка. Чимин причмокивает губами, смакуя вкус алкоголя, и поднимает глаза на Тэхёна, расслабляя немного лицо, что говорит о том, что он готов выслушать. – Так чем я обязан вашему снисхождению? Но возможности расслабиться он не дает. – Я рад, что у тебя все хорошо. – Хорошо? – хмыкает Чимин. – Я бы так не сказал, – опускает глаза, выдыхая грустно и хмурясь. – Хочешь поделиться? – С тобой?!– вскидывает брови и скрещивает руки на груди, опираясь на спинку стула. – Нет, спасибо. Говори, что хотел, и можешь уходить. Тэхён кивает и грустно улыбается. Он знал, что не будет легко, но сдаваться он не собирается. Выпивает стопку соджу, шипя от вкуса и облизывая губу. Чувства Чимина ему понятны: на его лице написаны обида, разочарование и глубокая боль, которую трудно скрыть. Они были лучшими друзьями, и Тэхён ушёл, даже не предупредив, исчез с радаров. А после Чимин видит его на экране ТВ, как он улыбается, наслаждаясь своей лучшей жизнью, которая на деле была сплошным адом. И годы дружбы и честности рушатся из-за мысли, что его оставили в стороне, когда он стал знаменитым. – Ты даже не представляешь, как я по тебе скучаю, Чимин, – слёзы появляются сами собой. Он не выдерживает, перед Чимином он всегда мог показать себя настоящим, и быстро приходит в себя, опуская глаза, потирает их и хлюпает носом. И броня Чимина падает при виде истинного состояния Тэхёна, как ломается гора. – Прости. Я не пытаюсь давить на жалость, просто… мне больно, что всё так случилось. Я не могу изменить прошлое, но я могу повлиять на будущее, и если ты сможешь дать мне шанс… – он заминается и делает паузу, чтобы перевести дыхание и успокоиться. – В моей жизни много чего произошло. Я делал вещи, которыми не горжусь, и просто стараюсь об этом не думать, но я всегда думал о тебе, Чимин, о том, как исчез из твоей жизни, ничего тебе не сказав. Так не поступают друзья. Я знаю. Не думай, что мной овладела гордость или я зазнался, это совсем не так. – Тэхён выдыхает, кусая нижнюю губу, и старается продолжать спокойным тоном, не показывая, как внутри у него бушует океан боли и сожаления: – Мне было так плохо… я не мог писать… да у меня даже телефон забрали… Я жил как в тюрьме, а когда он у меня появился, уже было поздно что-то говорить. Мне жаль, Чимин. Мне так жаль… Чимин никогда не был злым. Он мог обижаться, грустить, но ненавидеть – это не его история. Он должен признать, что тоже скучал, думал о Тэхёне, ведь они дружили, он любил Тэхёна как друга. И злился. Прошлое умеет кусаться. Ведь его друг бросил его, ничего не сказав, не удосужившись даже написать или позвонить. А потом он видит его, восходящую звезду, на экране. И внутри начал накапливаться огромный океан зависти и вспыльчивых эмоций, холод, который оставил след в его сердце. Тэхён улыбался своей ангельской улыбкой с экранов, погрузившись в новую роскошную жизнь, оставив Чимина одного с мыслями о том, какой он неудачник. Чимина переполняло чувство одиночества. Жизнь не складывалась, работа в маленьком деревенском кафе – не его мечта, так же, как и личная жизнь. Время от времени он задавался вопросом: «Почему я не могу быть таким же успешным?» Его переполняла горечь. Он чувствовал себя преданным, уязвимым и утомленным. Чимин поздно понял, и то не без помощи Сокджина (но лучше поздно, чем никогда), что его захватили не самые лучшие эмоции. Гнев в его сердце разрастался, и он захотел заглушить его, сделать больно, даже если бы Тэхён об этом не узнал. И этим «больно» оказался Ким Намджун. Чимин не планировал влюбляться в него, да и не любил его искренним и чистым сердцем. Это он понял тогда, когда потерял важного в своей жизни человека. А сейчас Тэхён перед ним, раскаивается. Он не знает, почему дальше злится, ведь нет смысла, но, возможно, он просто привык держать это зло в себе? Однако где-то в глубине души остаётся желание разобраться, понять, почему всё случилось так, как случилось. И он понимает, что нужно с этим заканчивать, ведь они уже взрослые люди. И Чимин не глупец, он видит, как Тэхён искренен и как ему больно, как бы тот ни пытался скрыть. Чимин знает этот разбитый взгляд. Он сам испытал его недавно. Тэхён изменился, не только внешне (сейчас он стал ещё более красивым, как расцветший бутон), но и характером. Теперь он стал отважным, смелым, но всё же таким же добрым и сердечным. За это и любил его Чимин. За то, что Тэхён – светлый человек. Поэтому больше нет смысла дальше плеваться ядом. Чимин устал от негатива в своей жизни. Ему будет сложно говорить, потому что обида всё ещё сквозит, но и отголоски дружбы дают о себе знать – дружбы, которая, возможно, ещё жива в его сердце. Поэтому Чимин будет жить теперь лучше, и он делает тяжёлый шаг, переступая через себя и гордясь этим. – Я тоже скучал, Тэхён. Тэхён поднимает голову и не верит услышанному. – Что?! – Думаю, нас ждет долгий разговор. Так что давай, наливай, – он протягивает стопку вперёд и кивает на соджу с улыбкой. Тэхён будто оживляется и резко тянется к бутылке, не скрывая своей радостной улыбки. Этот вечер они запомнят надолго: как плакали друг у друга на плече, вспоминая прошлые обиды, мысли, чувства печали и невозвратимости. Чимин выслушал тяжёлую долю друга, которая пала на его слабые плечи, друга, который хотел защитить свою омму, а жизнь сыграла с ним злую шутку. Чимин слушал внимательно, поражаясь человеческой гнили. Они пили, смеялись, грустили и обнимались, как в прошлом. Румяные щёки говорили о большом количестве выпитого соджу. За окном уже стемнело, они не знали, который сейчас час, но это их не беспокоило. Они готовили рамен на маленькой кухне, потому что проголодались, и у них была ещё выпивка. Они понимали, что никто из них не уйдёт, пока не узнают всё друг о друге. – Не могу поверить, что твоя омма на такое была способна, – злится Чимин, пыхтя в голос с румяными щеками, – хотя нет, могу. Она всегда не давала тебе дышать нормально. Тэхён грустно улыбается и вытаскивает зелень и зеленый лук из холодильника по просьбе Чимина, помогая с готовкой. – А сейчас? – продолжает Чимин, засыпая лапшу в кастрюлю. – А сейчас я могу дышать. – Во всех новостях говорят, что ты не продлил контракт с компанией, и их акции очень резко и сильно упали. Они тебе ничего не смогут сделать? – искренне переживает Чимин. – Только подливать масло в огонь грязными слухами, – дёргает плечами Тэхён. – Они уже заплатили СМИ, чтобы меня поливали грязью, а антифанатов поддержали деньгами, чтобы они закупили грузовики с надписями, что я неблагодарный айдол. Но это меня не волнует. Моя нынешняя компания защитит меня, как и мои фанаты. – Мне жаль, что тебе всё это приходится терпеть, – опускает глаза вниз Чимин, прочищая горло и понижая тон. – И то, что я тебе наговорил, – поднимает взгляд, и Тэхён смотрит очень внимательно, с едва заметной доброй улыбкой, когда Чимин дотягивается до его руки и кладёт свою ладонь, слегка сжимая, показывая жестом, как ему жаль. – Я был зол… – грустно выдыхает он. – Мне стыдно, Тэхён, что мной овладела эта чёртова зависть. Куда бы я ни смотрел, я видел тебя – успешного, красивого, которого все хотят, а я гнил здесь, почти в одиночестве. Думал, что ты просто обо мне забыл, стёр из памяти и начал жить новую жизнь. А я так и остался никем, – Тэхён пытается что-то сказать, но Чимин качает головой. – Не говори ничего. Это была моя ошибка. И я хотел сделать тебе больно, хотя бы мысленно, поэтому, кажется, сам себя убедил, что влюбился в Ким Намджуна. Дурак. Я просто гнил в своей ненависти. И только один человек видел во мне всё ещё хорошее и относился ко мне так, будто я особенный. А теперь и его потерял. И моё сердце разбито, – Чимин хлюпает носом, и Тэхён прижимает его к себе, поглаживая по спине и успокаивая. – Прости меня, Тэхён. – Я никогда и не злился на тебя, Чимин. Ты тоже меня прости, мой друг. Чимин отклоняется и смотрит в блестящие добрые глаза друга. – Совсем не изменился, дурак, – безобидно говорит Чимин. – Все еще такой добрый. Тэхён улыбается. – Я рад, что ты вернулся в мою жизнь, Чимин. И если моя доброта этому посодействовала, тогда я буду до конца жизни добрым. – Теперь ты не отвяжешься от меня! – Очень на это надеюсь. – Почему ты вернулся? Тэхён тихо выдыхает и слегка поднимает уголок губ в грустной улыбке. – Ради него. Я все еще люблю его. И хочу вернуть. Попросить второй шанс. Но так боюсь, что он откажет. – Мне жаль, Тэхён. Но ты должен знать – ему было очень тяжело без тебя. – Как бы там ни было и как бы это ни звучало, я рад это услышать. Рад, что он думал обо мне, даже если я ему причинил боль. Больше я не буду таким слабаком. Они улыбаются, но Тэхён все равно видит в глазах Чимина грусть. – Расскажешь? Про того человека, из-за которого твое сердце разбито? – Ох, тогда нам еще понадобится соджу, потому что слушать, какой я был глупый, невозможно на трезвую голову!

***

Это был самый обычный день в деревне. Чимин не хотел обедать один, поэтому упаковал домашнюю еду, которую приготовила его омма. Он собирался к Сокджину – это довольно привычно. Он всегда приходил к нему, когда ему было скучно или нужно было выговориться, снять груз с плеч. Старший всегда слушал. Кабинет Сокджина словно маленькое убежище, в котором он чувствовал себя уютно и спокойно, даже если это был кабинет дантиста со слегка старомодной атмосферой, отражающей простоту и традиционный корейский стиль. Пак всегда разглядывал на стенах несколько медицинских сертификатов и старые фотографии с университета, где учился Джин, гордясь старшим. Внутри кабинета царила тишина, нарушаемая лишь лёгким шумом старого вентилятора или кондиционера. Это небольшое помещение, но все аккуратно скомпоновано, чтобы максимально эффективно использовать пространство, как и все расставленные на полках материалы. Чимин улыбался про себя, думая о том, какой же Джин щепетильный и внимательный. – Привет, Венди, – Чимин обращается дружелюбно и с улыбкой, потому что они учились в одном классе, в школьное время часто ходили в библиотеку вместе, чтобы писать конспекты. – Сокджин-хён у себя? – Чимин, – произносит она с удивлением и каким-то недоверием, – ты что, не слышал новость? – Новость? Какую? – Венди, еще кто-то есть на запись? Я бы хотел ненадолго отойти, – из кабинета показывается старший мужчина, и Чимин кланяется в приветствии. – Нет, доктор Мун, до двух часов вы свободны. – Хорошо, я отойду, если что-то понадобится, я на связи. Мужчина уходит, и Чимин провожает его взглядом, а затем снова оборачивается к Венди. – Это кто? – Новый стоматолог. Переехал из другой деревни. Не женат. Он немного старше, но в моём вкусе, – она подмигивает, совсем не стесняясь говорить такие вещи, но эту информацию Чимин упускает, не понимая, что происходит. – Теперь Сокджин-хён принимает в другой день? Или я чего-то не понимаю? – Чимин, Сокджин больше здесь не работает. – О чем ты? – Неделю назад ему предложили работу в хорошей клинике в Сеуле. Он согласился. Сейчас, возможно, от радости, он собирает вещи, наконец-то с радостью покидая эту деревню, потому что вчера он отработал последний день. Чимин мог поклясться, что если бы не столик регистрации, за который он схватился, он бы упал. Его внутренний мир словно перевернулся. Он чувствовал, как его сердце сжалось, когда информация о том, что Джин уезжает из деревни, дошла до его сознания, и это вдруг пробудило в нем неожиданные эмоции. Он не любит бегать, он вообще не любит спорт, но бежал так быстро, как только мог. Тяжело дыша от бега, Чимин стучит в дверь, не жалея сил, со злостью и непониманием в сердце: как же с ним так могли обойтись? Он же всё рассказывал Сокджину! А тот не соизволил ему сказать о таком важном переезде! А теперь он… как он будет без Сокджина? К кому он будет приходить каждый день? Кто ему будет лечить зубы с большой скидкой? Как будет Сокджин без его вкусной домашней еды? Кому он будет ныть о том, какая тяжелая и несправедливая жизнь? С кем он будет пить чай? Он ни с кем другим не хочет. За своими мыслями он не замечает, как Сокджин открывает дверь. – Ты что, решил дверь мне сломать? – Как ты мог! – Пак повышает голос с порога. – Хочешь войти? – все еще спокойно спрашивает старший, понимая вид обескураженного Чимина, но старется вести себя как всегда смиренно и дружелюбно. – Ещё как хочу! Как ты мог так со мной поступить? – Чимин говорит с пристрастной интонацией и мимикой, выражая всё своё недовольство, и следует за старшим внутрь. – Ты о чем? – Я думал мы… мы… я всё тебе рассказывал! Ты был моим хёном! Я был твоим тонсеном! Мы были… А ты просто взял и… – Чимин переводит взгляд на комнату, которая выглядит немного опустошённой: пустые полки, на которых когда-то лежало много книг о медицине; в центре комнаты стоят несколько полупустых больших коробок с надписями; а на старом уютном диване разбросана одежда, ждущая своего часа, чтобы её тоже упаковали. Чимин понимает: это реально. Сокджин его бросает, уезжает из Гуджина, и он забывает, что хотел сказать. – Чимин. – Я ничего для тебя не значу, – разочарованно произнёс младший, снова обращаясь к старшему, – почему ты не сказал мне?! – Ты для меня даже слишком много значишь… – Я не понимаю. Ты не сказал мне, что уезжаешь! – Ты ведь не спрашивал, как у меня дела. Почему же ты расстроен? – А ты не знаешь? – А что я должен был знать? Что больше не будет жилетки рядом, чтобы ты мог поплакаться или разогнать скуку? – Джин подходит ближе, заправляет выбившуюся чёрную прядь за ухо. Чимин глотает воздух, пытаясь что-то сказать, но слов будто не хватает. Он и правда вёл себя так? Ну нет же, он… он просто не находит, чем защититься от слов старшего. Но взгляд Ким Сокджина совсем не показывает обиду или злость, только милую, опечаленную улыбку, и смотрит так, что мурашки нежным потоком пробегают по телу Чимина, потому что Джин старается улыбнуться нежнее, наблюдая за расстроенными, будто преданными глазами. – Я не злюсь на тебя. У тебя всё будет хорошо, Чимин. Я тебе не нужен. – Но… – Меня здесь ничего не держит. И больше я не могу здесь находиться. Прошлое стучится в мою дверь каждый день. И даже ты не даешь покоя моему сердцу. – Я никогда не понимаю, о чем ты говоришь. Почему ты так … – Зачем ты пришел? – перебивает его Джин. Чимин расширяет глаза и не понимает, что происходит. Мгновенно его тело наполняет дрожь, волнующая, расползающаяся по шее, вдоль рук и спины, оставляя за собой лишь неуловимый зуд. Как это – «зачем»? Ведь зачем?! По сути, они ведь даже не друзья. Чимин не интересовался жизнью Джина, потому что слухи в деревне и так давали всё знать. Наслушался, что он ушёл от жены, или это она его бросила – не суть, это был большой скандал, позор на всю деревню, и отношения Сокджина с семьёй очень ухудшились. Чимин спрашивать не хотел – то ли от страха, что старший его прогонит, стоит ему только рот открыть, то ли Чимин не хотел слушать о боли. Он просто приходил к Джину и, как попугай, рассказывал обо всём на свете, не интересуясь его чувствами, эгоистично вбирая то, что ему было комфортно, он чувствовал себя нужным. Особенным, потому что Сокджин всегда был добр и никогда не злился, не говорил Чимину, что он плохой человек, хотя стоило Намджуну позвонить ему, он бросал Джина и мчался к тому. Небольшой кабинет стоматолога возле моря для Чимина был будто спасением, когда жестокий мир поворачивался спиной. А Чимин… он даже ничего не сделал, чтобы подставить своё плечо старшему. И если так подумать, по сути Сокджин и не должен ему ничего говорить. Но почему же так больно? – Я не знаю… – Чимин опускает голову, его глаза скрываются под полуприкрытыми веками. Он пытается избежать взгляда, чувствуя, как чувства стыда и боли укутывают его. Его плечи слегка ссутуливаются, как будто тяжесть вины давит на них. Он чувствует, как угрызения совести захлёстывают его с головой. На лице играет смесь стыда и сострадания. Что-то трещит в груди. Тёплая ладонь Сокджина на его щеке, и он, поддаваясь прикосновению, чуть приподнимает голову, прищуривая глаза. Чимин совсем не ожидал получить поцелуй, легкий, как дуновение ветра на коже – мягкий, почти неуловимый. Ощущая, как захватывают его пухлые губы, еле сминая, он раскрывает широко глаза в замешательстве, но не отстраняется. Чимин удивлён, поражён. Сокджин быстро отрывается и грустно выдыхает, отходя на шаг назад, наблюдая за всё ещё сконфуженным младшим с открытым ртом, который застыл будто статуя. – Прости, что без разрешения. Но хоть раз я должен был это сделать. Сделать что? Поцеловать его? Почему? Почему в голове мигают красные огни? Чимин дотрагивается до своих губ, выпучив глаза, не понимая, что он только что прочувствовал. Это было очень неожиданно, как снег летом. Что это значит? – Ты меня поцеловал? – спрашивает очевидное. Но не для него. Он никогда и не представлял себе Джина в роли… кого?! – Извини, – слышится искреннее в голосе, но в тоне нет ни капли сожаления о том, что только что произошло. – Хён, – они вдвоём оборачиваются на пришедшего Хосока с пузырчатой плёнкой в руках. – Нашёл, – он переводит взгляд с одного на другого, чувствуя напряжённую атмосферу. – Я чему-то помешал? – Нет. Чимин уже уходит, – Сокджин смотрит на него, возможно, с какой-то надеждой, с каким-то недостижимым ожиданием, которое может изменить всё. Как и сердце бьётся с надеждой, такой тонкой, тревожной, как ветер перед бурей. В его глазах плещется маленькая искорка веры, что даже в тёмные моменты, когда кажется, что всё потеряно, есть шанс на спасение. Чимин переводит на него взгляд, смотрит немигающим взглядом, но почему-то соглашается, разрушая невидимый мостик мечты, оставляя реальность. Легко кивает и уходит, почти выбегая из квартиры.

***

Чимин резко опрокидывает в себя новую порцию соджу, чтобы удержать слёзы, и цепляет палочками немного лапши из рамена, чтобы закусить и занять себя. Тэхён грустно подпирает красную от алкоголя щеку, удивляясь тому, что важным человеком для Чимина оказался Ким Сокджин, и проникся рассказом друга до глубины души. – Это был последний раз, когда я его видел перед тем, как убежал, как пугливый кот, а на следующий день хён уехал, – шмыгает носом Чимин. – Он уехал, а я… а я просто дурак. Тэхён кладет ладонь на руку Чимина, слегка сжимая в поддерживающем жесте. – Это искренне? Ты уверен? – Да, – кивает он уверенно. – Всем сердцем. Мне так плохо без него. Они сидят молча пару минут, будто поминая, а после Тэхён оживляется и выкрикивает: – Так езжай за ним! – Что? – Чимина будто окатили холодной водой, так его лицо меняется, но не в радостную улыбку. И как бы Тэхён ни хотел ему помочь, он не понимает, что Чимин не живёт иллюзиями или спонтанными действиями. – Извини, конечно, но как ты себе это представляешь? Я не такой, как ты! Тем более, что я скажу? Да и никто мне в любви не признавался. Так что, давай просто не будем об этом. – Прости. – Я сейчас очень пьян. – Я тоже. Нужно звонить Чонгуку. Они оба улыбаются, подбадривая друг друга, меняют тему на более подходящую, не такую грустную, дожидаясь, пока Чонгук не приедет за ними и отвезёт по домам, чтобы избежать любых неприятностей. Чонгук явно не в восторге от двух пьяных парней, которые не отпускают друг друга из объятий, даже когда сидят на заднем сидении, что-то говоря на своём пьяном языке. – Твой дом, Чимин. – Ох, а он действительно грубый, – Чонгук только закатывает глаза, пока ребята смеются в голос. – Эй, Чимин, – Тэхён в последний момент обращается к другу, когда тот уже почти вышел из машины. Чимин, слегка наклонившись, чтобы лучше увидеть лицо Тэхёна, крепко держится за дверцу авто, пытаясь сохранить равновесие, ведь его ноги достаточно ватные от выпитого алкоголя. – Всё, что я понял, так это то, что жизнь слишком коротка. Поверь, лучше собраться силами сейчас и сделать, посмотреть страху в глаза, чем через пару лет, когда всё будет уже или слишком сложно, или слишком поздно. За своё счастье нужно бороться, Чимин. Это я, кажется, знаю, как никто. – Спасибо, Тэхён. Увидимся. – Увидимся.

***

На следующее утро – сильная головная боль, но как хорошо, что есть средства от боли и от похмелья. Хороший прохладный душ, белковый завтрак и кофе со льдом и молоком. Сегодня у него выходной, и он занимается домашней работой, такой как стирка и уборка комнаты. Абоджи на работе, как и омма, хальмони сидит за телевизором, смотря очередную дораму или шоу. Ему не скучно, ему грустно. Чимин сидит на подоконнике, прислушиваясь к тому, как дождь непрерывно стучит по стеклу, размышляя о своей жизни. За окном темнеет небо, а в комнате царит тихая, почти спокойная тишина. Его взгляд блуждает по каплям, скользящим по окнам, но мысли крутятся совсем в другой стороне. Ему двадцать шесть, а он так и застрял здесь, живя в доме родителей, которые ему помогли с кафе. Так и проходят его дни: скучно и однообразно. Слова друга до сих пор раздаются в его голове, и он не может избавиться от ощущения, что это правда – можно же взять свою судьбу в руки, а он просто сидит здесь и слушает долбаный дождь, жалея себя, потому что боится быть отвергнутым или просто посмотреть в глаза человеку, перед которым и вправду виноват за то, что был так слеп и обеспокоен только своими проблемами. – Была не была, – он тянется к телефону и отправляет сообщение Хосок-хёну, дожидаясь ответа. Когда он приходит, Чимин улыбается. Чтобы воплотить план быстрее, он звонит Тэхёну. – Чимин? Я так рад, что ты позвонил. Я уже думал, что вчера был просто хороший сон. – Я же говорил, что ты теперь от меня не отвяжешься, – Тэхён в ответ улыбается. – Сделаешь для меня кое-что? – Что угодно. … Чимин этой ночью не спит, всё время ворочаясь в постели или смотря на потолок, где светятся мелкие разноцветные звёзды, напоминая магический световой феномен от маленькой лампы-проектора. Он улыбается, когда смотрит на тысячу маленьких блестящих точек, сменяющихся в ритме, как галактики, вращающиеся в безграничном космосе. Люди смогли дотянуться до космоса, значит, и он сможет попытаться с Сокджином, потому что Ким Сокджин – это не тот человек, которого можно потерять. Эта мечтательная атмосфера окутывает теплом и спокойствием, поэтому Чимин закрывает глаза с улыбкой, веря в то, что он сможет. Утром он подрывается, как только слышит первый звук будильника. После идёт дневной ритуал в приподнятом, слегка нервном настроении. Кажется, он минут пять чистит зубы, а после полчаса укладывает волосы. Перед выходом Чимин смотрит на себя в последний раз в зеркало. Он выглядит невероятно в чёрной рубашке и чёрных брюках. Чёрная рубашка из тонкого материала, которая ложится на его тело, свободно облегает грудь и плечи, выгодно подчёркивая каждое движение, но в то же время создаёт элегантный силуэт. Открытый воротник и несколько расстёгнутых пуговиц придают образу лёгкость и кокетливость. Чёрные брюки сидят идеально, слегка обтягивают бёдра, а тонкий чёрный ремень, обвивающий его талию, завершает образ, акцентируя внимание на стройности. Чимин в этом наряде излучает уверенность, сдержанную элегантность и выглядит так, будто он готов. Он садится за руль старой машины отца, пристёгивается и запускает двигатель со словами «fighting», подбадривая себя. Погода не слишком улучшилась по сравнению со вчерашним днём: лёгкий дождь, тихо шуршащий по стеклу, создаёт атмосферу покоя и прохлады внутри машины, но на улице всё ещё чувствуется жара. Чимин едет, чувствуя всю дорогу, будто всё стало ясно. Он думает о лёгком касании к его губам, почти невесомом лёгком поцелуе – его прикосновение было не просто мгновением, это было чем-то большим, пробуждением, особенно чувств Чимина. Что-то такое тонкое и в то же время мощное, что перевернуло всё в его душе. Он понял, что влюблён в Сокджина, хотя долго не мог этого признать, осознать, потому что зависть и боль глубоко засели в его душе. Теперь, возвращаясь в прошлое, вспоминая каждый момент с ним, каждый взгляд, каждый жест теперь имеет другое значение. Чимин понимает, что ни с кем не был так счастлив, и не было так легко, как с Джином. Больше он не будет убегать от этой правды. Клиника выглядит роскошно и современно, она расположена в самом сердце Сеула, среди высоких зданий, тянущихся к небу. И он очень гордится Сокджином за то, что, показав свой уровень, он добился такого хорошего места. Ведь свободные места в клинике расписаны на недели вперёд, и как хорошо, что теперь он имеет влиятельного друга, который смог через связи вписать его имя на приём сегодня. Чимин осматривает помещения: все стены оформлены в светлых тонах, роскошные мраморные полы, нижний свет и люстры создают ощущение тепла и покоя. Расставленные живые растения добавляют более живой и естественный оттенок приятной атмосфере. Но даже удобные кресла в зоне ожидания, где стоят небольшие стеклянные столики с журналами и чашками чая, не дают Чимину успокоиться, дожидаясь своей очереди. Он готов поклясться, что слышно, как его сердце громко бьётся, а ладошки потеют. Его разум постоянно прокручивает возможности того, что может произойти. Он размышляет, как Сокджин может отреагировать, и сердце бьётся с большей тревогой, но и с надеждой. Теперь, когда всё стоит на грани, он не может избавиться от ощущения, что момент, когда он должен всё сказать, уже совсем близко. Чимин ждёт своей очереди, нервно поглядывая на дверь. Ожидание кажется бесконечным, но он понимает, что, когда это произойдёт, не будет другого шанса. И хотя он нервничает, он знает, что всё правильно делает. Вскоре в дверях показывается девушка, говоря, что стоматолог его уже ожидает, и, немного нервничая, он встает, готовый пройти в кабинет, на ватных ногах. – Здравствуйте, присаживайтесь… – слышит голос Чимин, когда Джин, стоящий к нему спиной, надевает перчатки, а после оборачивается и застывает: – Чимин… Стоило Сокджину увидеть Чимина, всего такого элегантного и красивого, сердце дрогнуло. Он замер на месте, будто окоченел, не веря своим глазам. Глаза наполнились удивлением, а затем и лёгким страхом, потому что он не может понять, что происходит. – Привет, – Чимин смотрит искренним и глубоким взглядом не мигая, и делает тот самый нервный, неуверенный шаг к нему. – Что ты здесь делаешь? – пульс участился, а ум всё так же пытается привести в порядок ход мыслей. Чимин… Почему он здесь? Стоит перед ним такой красивый, неземной, пришёл сюда. Он думал, что воображение играет с ним злую шутку, но это реальность. – Пришел спросить кое-что. – Спросить? Что? – Сокджину кажется, что они поменялись ролями. Чимин говорил, что никогда не понимал, что говорит ему Сокджин, а теперь он не понимает что происходит. Чимин протяжно выдыхает и делает ещё один маленький шаг к Сокджину. Кажется, у него даже дыхание вопросительное, взгляд тоже кажется удивлённым, но всё же мягкий, с оттенком теплоты. Ещё в коридоре он не мог поверить, что это действительно происходит. Они не обсуждали этого. Сокджин не говорил об этом, как и Чимин. Он не признавался в чувствах. И всё это может быть просто разыгравшимся воображением Чимина, в груди которого разгорается непонятная тревога. – Как давно? – Что? Сейчас или никогда. Он сжимает пальцы в кулак и произносит: – Как давно ты влюблен в меня? Я же не придумал себе? Да? Скажи мне! Я должен знать. – Чимин. – Пожалуйста, хен. Умоляю. Я не могу спать, я не могу есть и причина этого – ты. Так что пожалуйста, ответь мне хоть раз правду, которую я бы смог понять. Сокджин, глядя на Чимина, чувствует, как сердце словно тяжело разворачивается в его груди. Он знает, что сейчас настал момент, когда нужно быть честным, хотя каждая клеточка тела борется с этим решением. Во взгляде Чимина он видит то, что всегда боялся видеть – ожидание, надежду, которая просит правды, которая может ранить. Сокджин чувствует, как боль пронизывает его, ведь слова, которые он вот-вот произнесёт, могут всё изменить, тем не менее, он не может больше молчать, ведь Чимин пришёл за этим, да? Поэтому глубоко вдохнув, говорит: – Ты еще учился в старшей школе. Я не должен быть влюбляться в тебя. У меня была жена, но я влюбился в мальчишку, который шел мимо меня и улыбался как солнце. На следующий день ты появился у меня в кабинете, и я понял, что пропал, – Джин снимает перчатки, откладывая их на стол и потирая пальцами глаза, но не останавливается, решив быть до конца честным. – Я понял, что не смогу жить с женщиной, обманывая ее столько времени. И не мог признаться тебе, потому что мог потерять тебя, а так, мог хотя бы наслаждаться твоей компанией. – Хён, – с влажными глазами произносит Чимин, не веря в услышанное. – Мне так жаль. Если бы я знал… – Это не твоя вина. – Мне так жаль, что я был так слеп. Так глуп. Если ты бы признался мне раньше... – Это ничего не поменяло бы, Чимин, – и Чимин знает, что Сокджин прав, ведь тогда он был настолько ослеплён. Он тяжело сглатывает ком в горле и щурит глаза, понимая, что ещё немного, и он расплачется, осознавая, какую боль нёс старший в своём сердце. – Я и не хотел, чтобы ты знал, Чимин. Тогда ты бы не приходил, а я бы оставался дальше эгоистом. Всё было на своих местах. Я был счастлив, просто слушая тебя. Но жадность сердца не знает границ. Я сделал то, что должен был. Незачем вспоминать прошлое, – он подходит к Чимину и улыбается, как он умеет, не показывая боли, нежно и как-то по-особенному. И Чимин понимает, что это «особенно» относится только к нему. Сокджин нежно дотрагивается до его щеки, вытирая солёную слезу, что не удержалась. – Не плачь. Всё хорошо, Чимин. Но меня интересует, почему ты здесь? – А ты не знаешь, хён? – пожимает плечами Чимин и, не отрывая взгляда от глаз Сокджина, касается его ладони, беря её в свою. – Соскучился. И я кое-что понял, – Чимин растягивает губы в легкой улыбке, – не хочешь спросить что? – Что? – Что я был дураком. – Ты не дурак, Чимин. Пак лишь фыркает. Сокджин настолько Сокджин, что от этого иногда смешно. Он даже не может обидеть Чимина. – Не хочешь спросить, почему я был дураком? – Сокджин выдыхает, но играет по правилам младшего, который жаждет услышать вопрос, понимая, как сильно он скучал по нему. – Почему? – ласково спрашивает он, сжимая крепче ладонь младшего, будто пытаясь ещё раз убедиться, что это не сон, и Чимин стоит так близко к нему, чтобы насладиться, наполниться этим чувством, потому что отпускать будет больно. – Потому что, когда ты спросил, зачем я пришёл, я должен был ответить не «не знаю», а должен был сказать, что моё сердце было разбито, потому что я тоже тебя люблю. Сокджин стоит, поражённый словами младшего. Он чувствует, как его сердце сходит с ума, бьётся всё быстрее, а дыхание становится тяжёлым. Он испытывает смешанную бурю эмоций: удивление и радость, а также боль. Не веря в происходящее, он не может осознать, что это происходит с ним. – Ты меня наконец-то поцелуешь? Или мне тоже нужно просить об эт… Сокджин не дожидается, когда Чимин закончит предложение, а крепко прижимает его к себе. Впиваясь в пухлые и такие отзывчивые губы развязным поцелуем, смакуя губы младшего, он готов поклясться, что больше никогда его не отпустит. – Ты уверен? – отрывается он от красных после поцелуев мягких губ, о которых мечтал. – Больше, чем когда-либо, хён. Прости, что так долго шёл к этому. К тебе. – Я был готов ждать вечность. – Ты очень романтичный, – умиляется Чимин и, от стеснения, прячет лицо в его шею, привстав на цыпочки, оставляя лёгкий поцелуй. – Чёрт… – Сокджина разбирает от этого жеста, и он слегка отстраняет от себя Чимина, потому что стояк на рабочем месте – это так себе перспектива. – Езжай в мою квартиру, адрес я тебе скажу, вышлю тебе пароль от двери. Мой рабочий день закончится через четыре часа. Прими душ, отдохни, чувствуй себя как дома, а я закажу ужин. Ты ведь подождёшь меня? – Угу, если ты пообещаешь, что мы хорошо проведем ночь. Чимин начинает кокетничать, и если честно, Сокджин совсем к этому не готов. – Пожалуйста, прекрати, я не железный, – Чимин ухмыляется, и отходит, улыбаясь нежной и счастливой улыбкой. – Не задерживайся. Квартира Сокджина красивая, новая, стильная, получше той, что была в Гуджине. Всё убрано, и здесь очень уютно. Чимин ведёт себя естественно, оглядывается вокруг, разглядывает помещения и спальню старшего. Здесь всё пахнет Сокджином: лёгким и свежим жасмином с нотками мёда, и он не может скрыть улыбки, начинает кружиться от счастья и падает на мягкую кровать, прижимая к себе подушку хёна, вдыхая запах, улыбаясь. Он чувствует себя как бабочка – лёгким и счастливым. Кажется, даже у счастья есть запах. Возможно, ему нужно было бы быть более скромным или не так торопиться, но время на понимание у него и так много забрало, и он уже достаточно взрослый для игр. Поэтому он ещё раз тщательно принимает душ, растягивая себя. Сегодня он подарит себя Сокджину всего и полностью. Он украшает спальню свечами, которые нашёл на книжных полках, их оказывается достаточно много, и находит маленькую записку на одной нетронутой свече от какой-то Мин Юджи, которая гласит: «Если хотите сходить на ужин, я вас угощу в любое время». – Еще чего, он мой, – Чимин без стыда рвет записку, и выбрасывает в мусорное ведро. Он причёсывает волосы, находит парфюм Сокджина на прикроватной тумбочке и брызгает на себя пару раз, чтобы хорошо пахнуть. Затем открывает шкаф старшего, разглядывая аккуратно сложенные вещи. С одной стороны висят только официальные костюмы, чёрные и белые рубашки, а также пальто. Он выбирает одну вещь из гардероба, и оставляет под ней только бельё, довольно улыбаясь своему отражению в зеркале. Чимин переходит в гостиную, соединённую с кухней, выключает главный свет, оставляя только настольные лампы, чтобы создать атмосферный и романтический мягкий свет, наполнить комнату уютной и волнующей тишиной. И для полного завершения картины Чимин ищет алкоголь, который находит на верхних полках в кухне. Когда приходит Сокджин, Чимин дожидается его в белой длинной рубашке, прикрывающей голые бёдра, с расстёгнутыми до половины пуговицами и игривым выражением лица, сидя на диване в мягком свете. На журнальном столике стоят два бокала с красным вином. – Я принёс ужин, – сообщает Сокджин, как только оказывается в прихожей. Снимая обувь и неся в руках пакеты с едой, он заходит в гостиную и, увидев Чимина, чувствует, как поднимается давление. Он роняет пакеты с едой на пол и произносит: – Охренеть. – Я подумал, что мы можем и после поесть. – После, – еле выговаривает Сокджин, наблюдая, как Чимин, его любовь, его бестия, играется пальчиками с верхними пуговицами. – После… После чего? – он тяжело сглатывает слюну, и Чимин прыскает в ладонь, не сдерживая смех, стараясь быть игривым и серьезным, хоть и сам сильно нервничает. – После секса, хён, – он будто говорит очевидные вещи, не отводя глаз от старшего, у которого все быстрее бьётся сердце, и видно, как поднимается грудь. – Если ты, конечно, хочешь этого. Сокджин хочет. Очень. Он и мечтать об этом себе запрещал. Как Чимин будет нежен в его руках… И мысли боялся допустить. А сейчас Чимин стоит перед ним, такой сексуальный, такой желанный, его любимый, и предлагает себя, своё сердце, свою душу. И Сокджин не понимает, как он ещё может сдерживаться. – Ты… Ты уверен? – Я не хочу больше ждать, – Чимин поднимается на ноги и подходит к Сокджину, беря его за ладонь и прикладывая её к своему сердцу. – Чувствуешь, как оно бьётся? Этому причина – ты. – Чимин поднимает ладонь Сокджина выше, к своим губам, оставляя на пальцах лёгкий поцелуй, который сводит с ума старшего. – Ну все… У Сокджина срывает тормоза, он подхватывает Чимина под задницу, и тот, улыбаясь от счастья, скрещивает ноги сзади, руками обхватывает шею и сразу отвечает на сумасшедший и страстный поцелуй, кружащий голову. Старший, крепко держа Чимина, направляется с ним в спальню, по дороге задевая книжную тумбочку, но это их не останавливает. Чимина нежно опрокидывают на кровать, и он видит, как его жадно разглядывают, но в глазах не плещется грязная похоть, а что-то особенное, тёплое, нежное. На него смотрят, как на восьмое чудо света. Сокджин снимает с себя рубашку и брюки и снова припадает к Чимину, впиваясь в тягучие и сладкие поцелуи. – Ты такой красивый… – Сокджин целует его вдоль шеи, оставляя маленькие цепочки поцелуев, наслаждаясь кожей младшего, дышит жарким пламенем. Это пламя, что творится между ними, разгоняет Чимина, и он сам помогает Сокджину с рубашкой и бельём, не разрешая старшему ни на секунду от него отрываться, расставляя ноги по бокам. – Хён… Джин… Джин… Я хочу, хочу тебя. – Я здесь. Я сделаю все, чтобы тебе было хорошо, – он целует его в мягкие и пухлые губы. – Черт… презерватив. – Давай без него. – Ты уверен? – Я верю тебе. А ты мне? – Сокджин пару раз кивает, улыбаясь. – Ты сводишь меня с ума. – Гель… – Чимин показывает пальцем на прикроватную тумбочку, где оставил смазку, и Сокджин отрывается для того, чтобы быстро взять, открыть и смазать свой член гелем. – Я себя уже растянул, поэтому тебе не придется тратить много времени. – Черт… Все, что срывается с твоих губ, я готов расцеловать, – что он и делает, а пальцами толкается в дырочку младшего, проверяя, насколько он готов. Чимин податливый до пальцев, полосует спину старшего в жарком осознании наполненности, когда чувствует, как легко Ким входит в него три пальцами, вытворяющими там неописуемые вещи, пронзая тело приятным током. Сокджин впервые видит и слышит перед собой такую прекрасную картину, как разложенный на кровати Чимин. Чимин, который громко и с явным наслаждением выстанывает его имя, когда Джин вбивается своим членом в него со всей страстью и нежностью, стараясь не причинять боль, только одно удовольствие, в котором сегодня они сливаются в единое целое. – Я люблю тебя… Люблю, как же люблю… – шепчет он в пухлые губы, что отзываются и ищут его. – Скажи, что ты мой… скажи… – Я твой, Сокджин, я твой…