amour plastique

— До встречи, Хенджин, — Юджу широко улыбается парню, машет ему рукой и садится в машину. Нет, она не была его девушкой, просто самым близким человеком, одноклассницей, единственной, с которой юноша продолжил общение после последнего учебного дня и выпускного. Юджу — яркий человек, она очень любила жизнь и особенно солнце, ненавидела свои от природы кудрявые волосы до тех пор, пока случайно не сожгла прядь утюжком и она упала на кафель в ванной. Все это Хенджин помнит, потому что был рядом. Многие считали, что они в отношениях, да даже их родители так думали! Подростков в то время это забавляло, им твердили про счастливое будущее, пророчили трех детей: двух мальчишек и одну самую младшую девочку. Но единственное, в чем взрослые оказались правы — Юджу и Хенджин действительно соулмейты. Никогда не было такого, чтобы они бродили по городу по одиночке. У них даже секретов друг от друга не было. Они слишком много пережили вместе, чтобы просто перестать общаться и из действительно настоящих друзей стать теми самыми знакомыми, с которыми ты просто перекидываешься парочкой стандартных и даже бытовых вопросов. — Пока, — он машет ей ладонью в ответ и наблюдает за машиной еще некоторое время, пока та не пропадает за углом дома. Хван слабо улыбается и качает головой, а затем щурится, неприятная капля упала ему прямо на нос, что заставило поднять голову и посмотреть на небо — тучи уже становились страшно-темного цвета, неприятно и резко поднялся ветер, нагло проникая под легкую одежду юноши. Вообще-то было лето, вечерело, но в том месте, где жил Хенджин такая погода абсолютно нормальное явление. Вот только почему-то зная, что дождь в порядке вещей для города, Хван никогда не берет с собой зонты. И уж тем более ветровку, о чем каждый раз он жалеет. Вот Хван и стоит, продрогший, весь мокрый, в одной серой и непонятной футболке, с влажными волосами и всеми красками на лице от витрин магазинов. Хенджин быстро забегает в один из, чувствует неприятный холодок по телу и осознает, что вошел он в цветочный магазин напротив любимой кондитерской. К нему выходит юноша с волосами карамельного цвета и недовольно бурчит что-то себе под нос, подходя к кассе и выискивая что-то под ней. — Странно, — по натуре Хенджин жутко болтлив. Заговорит с кем угодно, когда угодно, с поводом или без. И флорист не был исключением, — Сегодня, кажется, дождь не передавали. — Как и обычно, — прежде чем выпрямиться, продавец ударяется о кассу раза два точно, трет место ушиба и ворчит, как женщина, что торговала в переулке красными яблоками. Это забавляет Хенджина, — Смешно? А я ведь только полы помыл, — парень сжимает в ладонях швабру и начинает протирать пол вновь, особенно уделяя внимание полу возле цветов, которые стояли на витрине. Хван вскидывает бровями, когда осознает на каком языке говорит он, — Чего? — В этом городе мало кто говорит на французском, а знает его лишь единицы, — черноволосый читает на бейджике его имя и шепчет несколько раз: «Сынмин». — А я и не местный, — Сынмин усмехается. — Так, а… Я могу переждать ливень здесь? — Хенджин не сдерживает улыбку. Он немного дрожит от холода и собрался было выжать футболку, но Ким хлопнул по его ладоням и запретил это делать. «Не в мою смену» — выпалил юноша, что вызвало совершенно безобидную усмешку у старшего. Сынмин пытается выглядеть грозно, но с это миловидной внешностью это лишь казалось так, словно кот хочет стать львом и научиться рычать так же, как король зверей. — Только если ты купишь цветы, — он указывает на полки с вазами, в которых находились цветы на любой вкус: разного цвета, размера, распустившиеся и не совсем, свежие, только привезенные, и те, которые уже продавались со скидкой. Но почему-то Хенджину пригляделись лишь те, что стояли недалеко от кассы, по соседству с подарочными упаковками и с бутонами в виде колокольчиков приятного белого цвета, — Что? Ландыши? Неожиданно. — Лан.. Что? — Хван почесал затылок. Он совершенно не соображал в цветах, да и не очень-то хотелось что-либо понимать. Это дело парень предпочел бы оставить флористам или просто любителям. Сынмин вынул ему небольшой букет и показал цветы поближе, вот только старший особо ими не интересовался, а скорее любовался тем, кто стоял рядом и так заботливо поправлял листья ландышей, — Красиво, — тихо проговорил Хенджин, обращаясь к младшему, а не к цветам в руках. — Да, — соглашается Ким, совершенно не понимая к кому адресованы слова старшего, — На языке цветов они означают возвращение счастья. — Ты знаешь язык цветов? Как? Сынмин улыбнулся. Он спросил будет ли Хван покупать цветы, на что тот кивает и вытягивает купюры из кошелька и расплачивается. На самом деле, Хенджин подумывал подарить этот букет Юджу, ведь та недавно нашла себе парня, который наконец-то не оказался тем самым придурком, но планы резко меняются, когда Ким робко протягивает кружку с горячим зеленым чаем с каким-то приятным ароматом трав и какой-то сладости. Флорист вообще-то пытается показать всем нутром, что ему все равно на этого заблудшего покупателя, но его действия говорят об обратном: через пару минут парень притащил теплый плед темно-серого цвета, в который закутал замерзшего Хенджина. А через еще минут пятнадцать они разговорили друг друга: Сынмин действительно оказался нездешним, раньше он жил в городке поменьше, но перебрался из-за желания учиться и живет этажом выше цветочного. Хван так внимательно слушал Кима, что даже не заметил, как лучи солнца начали греть ему затылок, а по времени прошел час или даже два. — Уже дождь закончился, — Сынмин кивнул в сторону окна, — Тебе пора. Спасибо, Хенджин, что попал именно сюда, а не в соседний магазин. Там очень шумно часто бывает, а учитывая твою любовь к разговорам, моя мигрень дала бы знать о себе, — он нежно улыбается, — Увидимся… Я надеюсь. Хван оставляет букет на кассе и улыбается в ответ, покидая магазин. Ким несколько раз зовет уходящего в сторону остановки юношу, чтобы тот забрал ландыши, но Хенджин словно делал вид, что не слышит, пока до младшего наконец не доходит, что цветы он оставил для него. Парень смущается такому приятному подарку и не совсем понимает, как же человек, который видит его впервые понял какие цветы нравятся Сынмину больше всего? И как он умудрился вызвать бурю эмоций где-то рядом с сердцем, заставив трепетать и как-то приятно колоть? Самое главное: что это за чувство теплоты такое? Словно Ким знал Хвана всю жизнь, словно они долго не виделись и вот, встретившись, рассказали друг другу о том, как сложилась у них жизнь: Хенджин довольно рассказывал о своей подруге Юджу, да так, что и Ким начал думать, что они встречаются. Он также рассказывал о своей любви к простым вещам, о ненависти к людям, которые не понимают что говорят. Но больше всего Сынмину запомнился почему-то факт, что Хван просто без ума от мятных чаев. Возможно потому что одно из значений мяты в языке цветов — теплые чувства, что ощущал парень и наверное хотел бы ощутить вновь. Так получилось, что Хван начал приходить раз в две недели к Сынмину, сначала с пустыми руками, а затем появлялся здесь чаще, не ограничиваясь всего одним приходом за четырнадцать дней, но останавливаясь на днях смены Кима, приходил с приятными сюрпризами в виде обеда или нового сорта чая, который ни тот, ни другой ни разу не пробовали. А Ким начал осознавать, что эти теплые чувства постепенно превращались в желание видеть Хенджина каждый день и почему-то смотреть на эти пухлые, цвета лепестка дикой розы губы. «Влюбился» — но это ничуть не расстраивало или не было чем-то губительным, Сынмин был рад любить такого человека, как Хван, пусть это может быть не взаимно, пусть это как-то неправильно, но чистое и невинное чувство тяги к человеку не может не радовать. По крайней мере так думал и считал Ким. Самое главное для него — просто быть рядом, просто видеть улыбку Хенджина и эти приятный искорки жизнелюбия в глазах парня. — Ну, что сегодня ты принес, Джинни? — Сынмин опирается о стол, на котором обычно обрезал стебельки цветов и улыбается. — Сегодня целое ничего, в магазине не было ничего такого, что мы не пробовали, — Хван присаживается рядом, — Может оно и к лучшему, — это фраза была сказана в унисон, что развеселило обоих, словно им по восемь лет, — Вообще-то я принес тебе домашний брусничный пирог. Мама заставила принести тебе, но я пойму, если ты не захочешь и решишь выбросить — брусничные пироги та еще дрянь. — Что? Твоя мама? Тогда ни за что не выброшу! — Ким качает головой, — Она восхитительно выпекает, у нее талант к этому. И чувствуется любовь к готовке. — Как скажете, мой маленький флорист, — сердце Сынмина затрепетало так сильно, что пульс отдавал в виски, а звук биения казался таким громким, что Ким боялся быть услышанным Хенджином. — Вообще-то мне пора идти, — он приподнимается со стула и потягивается, — меня попросили купить какой-то шоколад, который продается только в этом квартале, так что… До завтра! — старший оставляет пирог на столе и собирается уходить, но Ким останавливает того за руку, — Что ты?.. Флорист быстро вытаскивает букет ландышей из самой красивой вазы этого магазина и считает про себя до трех, чтобы успокоиться и унять свое сердце. Он возвращается к Хенджину, который не понимал что происходит и удивляется, когда Ким протягивает цветы немного дрожащими руками. — Я тебя давно люблю, но ты этого не замечаешь, — щеки Кима приятно покалывало и неприятно жгло от неловкости, но если бы он не сделал это сейчас, то не осмелился бы никогда. — Что? — Второе значение ландышей, — Сынмин поднимает взгляд, когда Хван принимает букет и тут же пятится назад, когда чувствует легкий поцелуй куда-то в щеку от юноши. Хенджин робко улыбается и с удовольствием принимает букет из рук младшего. — Знаешь, а ведь мы ни разу не виделись за пределами цветочного, может быть… Точнее нет, я приглашаю тебя вместе со мной посмотреть фильм. И отказы не принимаются.