Малиновые цветы

Сэюн проснулся посреди ночи от нереальной жары и духоты. Что-то, точнее кто-то, прижимался к нему. Спустя пару секунд после пробуждения парень понял что это Гван. Конечно, было приятно лежать в объятиях младшего, но было очень жарко. К тому же, он не понимал что делает. Юн попытался скинуть одеяло, это немного помогло. Розоволосый продолжал липнуть к нему и… стонать? «Да не, бред какой-то» Чёрноволосый решил прислушаться и, дерьмо, лучше бы этого не делал. Младший жмурил глаза, тихо и сладко постанывая. Сэюн тяжело выдохнул. Парень только сейчас заметил, что, похоже, Гван тёрся о его бедро. Из-за этого шорты младшего сползли, открывая вид на подтянутый торс и резинку боксер. «Твою мать» Розоволосый возбудился ночью? Лёжа рядом с Сэюном? Который очень восприимчив к такому? Который очень странно реагирует на такое? У которого может запросто снести крышу от такого младшего? Старший попытался аккуратно и медленно отлепить от себя парня, но тот лишь сильнее стал прижиматься к нему и интенсивнее тереться своей промежностью о Юна. «Что ему снится? Что делать? Оставить все как есть или разбудить?», — Сэюн тяжело вздохнул. Он сам уже начал заводиться. Но будет не хорошо если он сейчас просто возьмёт и начнет дрочить на беззащитного и ничего не соображающего парня, которому просто сниться эротический сон. Всем такое снится. Стыдно-то как, хотя это даже больше заводило. «Ладно, была ни была. А что такого? Я просто немного подрочу, здесь нет ничего плохого», — находил себе оправдания чёрноволосый. Сэюн неуверенно пробрался под резинку коротких шорт, отодвигая их пониже. В это время Гван немного задрожал, стискивал старшего сильнее в своих руках, и протяжно застонал, в эту же секунду отодвигаясь от Юна. Причмокнув губами младший на ощупь отыскал одеяло и, укрывшись, продолжил спать как ни в чем не бывало, поворачиваясь на другой бок. Ну вот, возбудили и не дали. Сэюн быстро убрал от себя руку и решил просто уснуть, мало-ли Гвана разбудит. Поворочавшись еще около часа, кое-как, но парень погрузился в глубокий красочный сон. Снились довольно странные, но положительные и веселые сны, необыкновенные сочетания цветов и детский смех. За одну секунду резко исчезли все образы и Сэюн услышал то-ли крик, то-ли писк и увидел… ничего, просто ярко-черную картинку. Парень резко открыл глаза и принял сидячее положение, — что случилось? — от такого резкого движения закружилась голова, а перед глазами всплыли черные пятна. — Прости, — послышалось рядом, — я не хотел тебя будить, — младший сидел рядом и, похоже, пытался прикрыться одеялом. Сэюн выдохнул, — напугал, — он посмотрел на руки парня, которые крепко держали одеяло, — что случилось? — Ни-ничего, — щеки младшего слегка покрылись румянцем, — просто сон… сон ночью страшный снился, — теребил тот пододеяльник. Старший усмехнулся, — а-а, знаю я, какой ужастик тебе снился, — с улыбкой протянул чёрноволосый. Младший уставился на него глазами, полные шока, — в смысле? Я что-то делал ночью? Лунатил? Говорил что-то? — испугался розоволосый и натянул одеяло до груди. — Не совсем, — стушевался Юн, как-то стыдно говорить что произошло прошлой ночью. Хотя и стыдно-то должно быть совсем не Сэюну, в какой-то степени. — А что? — Ты не хочешь этого знать, — неловко улыбнулся старший, почесывая затылок. Кажется, младший испугался и покраснел еще сильнее. Он выдохнул, — мне снился очень странный, но приятный сон, эротический даже… — он спрятал свое лицо в ладонях и выдохнул, — ох, зачем я это говорю, — бубнил тот. «Он такой смелый. А ведь раньше не мог простое «самоудовлетворение» сказать», — Сэюн был в недоумении, мимолетно глянув на младшего, — да я это понял, — Юн обратно лег на мягкую подушку, умещая руки за голову. Пёнгван сжался в размерах, судорожно выдыхая и краснея еще больше. Старший усмехнулся, — я проснулся от жары, — начал парень, попутно облизывая резко обсохшие губы, — оказалось, это ты ко мне жался и… — Что-о? — Гван отлепил руки от своего краснючего лица и уставился на старшего, сильно сжимая края одеяла. — И тёрся о мое бедро, неприлично поста… Пёнгван взвыл, тем самым перебивая старшего, — о господи, как же стыдно, — младший залез с головой под одеяло, — прости хён, — тихо раздалось под тканью. — Не страшно, — хмыкнул Сэюн. Он немного приподнялся на локте и резко дернул одеяло в сторону, открывая вид на младшего. Пёнгван, не ожидавший такой подставы, дергает футболку вниз и резко вскакивает с кровати, чуть-ли не падая, поворачиваясь спиной к старшему, — я в душ, — выкрикнул Гван и быстро ретировался из комнаты. Сэюн лишь закусил губу и тихо хмыкнул, — «Он думает, что я не заметил его испачканные шорты?», — думал старший, представляя эмоции Гвана, когда тот понял, что обкончался во сне. Утро было ясным, солнце пробиралось сквозь голубые, такие же как и вся комната, занавески, ослепляя лучами сонного парня. Провалявшись ещё какое-то время на мягкой постели и размышляя о всяком, Юн учуял слабый аромат жаренной яичницы. Желудок противно заурчал, а аппетит парня разыгрался ещё больше. Помечтав с минуту о прекрасном завтраке, в комнату вошёл Пёнгван, переодевшийся в другую одежду. — Пойдем кушать, — пригласил розоволосый парень, — и не смей отказываться. Я и для тебя готовил, — Гван, чтобы не слушать чужие отговорки, быстренько слинял обратно на кухню, стуча босыми пятками о ламинат. Юну ничего не оставалось, кроме как подняться, быстренько умыться. Пёнгван довольно предусмотрительный, поэтому ещё вчера выделил чёрноволосому все необходимые средства гигиены, словно Сэюн собирался здесь жить довольно долгое время. «Будто в отеле», — то и дело думал чёрноволосый. Закончив все водные процедуры, парень вышел из ванной комнаты и направился на кухню, вслед за невообразимым ароматом. Младший стоял за столом, нарезая хлеб, — наконец-то ты пришел, — тут же обернулся тот, — какие тосты любишь? У меня есть джем и нутелла, — младший задумался, поднеся пальцы к подбородку, — а! Еще и мед, — и быстро отвернулся. Сэюн заметил как его кончики ушей слегка поалели. Наверное он вспомнил события, произошедшие совсем недавно. — Я буду то же, что и ты, — слегка улыбнулся старший, проходя и присаживаясь за стол. Из тостера показались две булочки, и младший аккуратно вынул их, кладя на тарелку и ставя ее на стол рядом с завтраком: яичница с беконом и жаренными помидорами, чай с бергамотом, — угощайся, не стесняйся, — младший подошел к столу и щелкнул пальцем по кончику носа старшего, слегка хихикнув. Кажется, в этот момент все было идеально. Интерьер вокруг отлично вписывался в эту атмосферу. Небольшой стол стоял около светлого окна, вид из которого расстилался на густой желтый лес. На краю столешницы красовались красные тюльпаны в фарфоровой расписной вазе. А младший сидел подогнув под себя одну ногу и бурно рассказывал о каком-то забавном моменте из своей жизни. Будто и не было всех тех неловких разговоров ранее. Когда оба перешли к чаю со сладкими тостами Сэюн решил идти в наступление, — Гванни, как тебе вчерашний фильм? — как ни в чем не бывало спросил он, смазывая поджаренную булку, любимым Пёнгвану, цветочным мёдом. Младший так и застыл с ложкой мёда у рта, пока тот не стек на его согнутое бедро, — ой, — младший ойкнул, не ожидая что что-то прохладное капнет ему на кожу. Среагировав буквально сразу же, он стер каплю сладкой субстанции со своей кожи и невозмутимо облизал палец, — хороший фильм. Сколько этот парень еще будет выводить Сэюна? Он ведь не железный, — и тебе не было не неприятно смотреть на некоторые сцены? — пытался выловить хоть одну эмоцию отвращения на лице младшего. Но нет, даже намека не читалось. — Нет, хён, — младший откусил тост с хрустом, — я же сказал что я нормально к этому отношусь, — глянул он на старшего, продолжая хрустеть хлебом. «Так, так, так», — подозрительно сощурил глаза старший, — Гванни, тебе понравилось? — с невинными взглядом спросил он. Пёнгван посмотрел на него и улыбнулся, — да, фильм очень понравился, особенно сюжет, так трогательно и душевно… — Нет, — перебил того старший, — я имею ввиду их взаимоотношения? — А что должно понравиться? — Гван поднес чай к губам, отпивая немного. Действительно, а что должно понравится? — ну, там, — неуверенно начал Юн, — сами их отношения, — Сэюн выдохнул и выпалил следующее, — ты бы хотел попробовать встречаться с парнем, Пённи? Пёнгван слегка подавился, быстро смачивая горло сладким напитком и перевел взгляд в окно, — я и с девушкой-то не пробовал, — смущенно произнес розоволосый. — Это ведь не имеет значение, — старший тоже повернулся в сторону стекла, — все с чего-то начинают. — Ты прав, — младший коснулся лепестка тюльпана и выдохнув, произнес, — думаю да. Если бы мне нравился человек я был бы с ним независимо от пола. — А я тебе нравлюсь? — резко повернулся тёмноволосый с вопросом к Гвану. Младший перевел на него свой взгляд, не зная что ответить. Стормозив немного он все же произнес, — ну конечно нравишься, Сэюни-хён… — Тогда пошли со мной на свидание! — старший не ожидал, что выйдет так громко. Глаза младшего округлились, во взгляде как-будто пролетели непонятные искры, щеки младшего резко вспыхнули, — что-о? — он явно не ожидал такого. Сэюн понял, что он только что ляпнул, также широко раскрывая глаза, — прости! Я не это имел в виду, — пытался оправдаться старший, — я не должен был такое говорить. Пёнгван сидел все еще с округленными глазами, открыв рот, — что-что? — Я не так выразился, — стал махать руками, — наверное, мне пора, спасибо за гостеприимство. Чёрноволосый резко поднялся со своего места норовясь покинуть кухню и эту квартиру вместе с жизнью младшего. Но Пёнгван поднялся следом, останавливая старшего, — дурак! — голос Гвана сорвался, — конечно я пойду с тобой на свидание! И не смей уходить, — глаза младшего слегка слезись. Он подошел к старшему и обнял его за шею, пряча лицо в изгибе ключицы Юна. Старший взял щеки младшего в свои большие ладони и заставил его поднять голову. Их взгляды столкнулись, — я тебе нравлюсь? Как парень? — младший отвел глаза, — посмотри на меня. Пёнгван перевел на него свой взор, прошептав тихое, — да. После этих слов внутри старшего разлилось тепло, бабочки плясали в животе, пустота в голове, глупая улыбка на лице. Казалось, что он полюбил весь мир за одну секунду, — ты мне тоже безумно нравишься, Пёнгванни, — выпалил Юн, и чмокнул младшего в кончик носа. — Значит, свидание? — шепнул розоволосый. — Да, — ответили ему в ответ. «Охренеть. Я сделал это», — мысли так и пролетали в его голове. Он нравится этому парню. Неужели жизнь налаживается? — Давай посмотрим что-нибудь? Всё равно выходные, — жался Пёнгван еще крепче к своему хёну, — а на свида… — младший всё ещё смущался, — на свидание вечером. — Как скажешь, — старшему не хотелось отлипать от розоволосого. Усевшись на диван перед плазмой, парни стали выбирать фильм. Сэюну было всё равно что смотреть, лишь бы с младшим под боком. Поэтому долго думать не пришлось. Пёнгван врубил какую-то голливудскую комедию и уселся поближе к старшему. Так, что бы их колени соприкасались. Гван долго не решался, но через минут 20 фильма все же решил переплести свои пальцы с пальцами Юна. Сэюн явно не ожидал такого. Его ладони вспотели и младший, как бы успокаивая того, стал поглаживать его кисти длинными пальцами. Мурашки бегали туда сюда, чуть-ли не заставляя чёрноволосого мурчать от нежности. Спустя какое-то время младший решился уместиться между коленей старшего, погружаясь в теплые объятия и тяжелое дыхание старшего. Каждый выдох старшего проходил по открытой шее Гвана, заставляя непроизвольно сжиматься и покрываться мурашками. Просмотр фильма прошел в нежной и романтической обстановке. — Тебе понравилось кино? — повернул младший голову так, что между их лицами оставалось меньше пятнадцати сантиметров, смотря снизу вверх на старшего. Сэюн медленно перевел взгляд на розоволосого, — да, неплохой фильм, — ответил, улыбнувшись. На самом деле после неожиданного перемещения младшего, парень особо не вникал в суть, стараясь не делать лишних движений. — И мне, — тихо ответил Гван, — неловко выползая из объятий старшего, — пойдём гулять? Сегодня же фестиваль в честь наступающего Хэллоуина, — вспомнил тот. — Точно, а я и забыл — вспомнил старший, — конечно пошли. Младший кивнул и быстро подорвался с места, убегая в комнату и ища, чтобы надеть. «Такой милый», — думал Сэюн, — «Просто взял и украл моё сердечко».