Дневник злодейки

      — В этом году вы начинаете учёбу в коллеже, — строго заявила преподаватель, — Это очень важное событие, поэтому постарайтесь по-максимуму проявить себя и заработать как можно более хорошее личное дело. В дальнейшем, вам нужно постараться решить, чем именно вы хотите заниматься после окончания учёбы, а успеваемость может повлиять на поступление…       Сабрина, сидевшая рядом, старательно записывала каждое слово. Кажется, она вполне серьёзно относится к учёбе, уж трудолюбия ей не занимать… Я на секунду задумалась. Интересно, куда хотел бы пойти Адриан после получения образования? Он хорош во всём, за что бы не взялся. И спорт, и модельное агенство, и учёба… Он лучший. Может ли быть человек настолько идеальным? Я улыбнулась. Только если это Адриан. Нужно узнать, куда он собирается поступать, чтобы оказаться вместе с ним рядом. Мне всё равно, я никогда даже и не задумывалась, чего хочу. Нет, я уже знаю, чего хочу. Хочу быть рядом с ним. Всё время. Но у него так мало времени… Надеюсь, на этой неделе у нас получится встретиться.       Мои раздумья нарушил непонятный шорох около двери. Чьи-то быстрые шаги приближались к классу, я даже слышала возглас кого-то, кто сетовал на будильник. Дверь была приоткрыта, так что тот, кто схватился за ручку просто ввалился в класс и рухнул у всех на глазах, распластавшись на полу. Какая-то несуразная девчонка, щёки которой моментально покраснели от стыда. Она резко подскочила, обводя взглядом всех вокруг. Под ногами у девчушки лежала помятая коробка, из которой выпало приличное количество макаронов.       — Я… я! Ой, простите, Ма-ма-ма…       — Мамы тут нет, — тихо произнесла я, слегка посмеиваясь.       Даже не знаю, что на меня нашло, но её запутанный взгляд и вся эта нелепость вряд ли могли бы кого-то не рассмешить. Конечно, я засмеялась. Что такого?       В кабинете повисла неловкая тишина. Глаза этой девушки стали мокрыми. Я ощутила неловкость. Да ладно, я же ничего не сказала.       — Хлоя, зачем ты так? — сказал кто-то из-за спины.       — Она же волнуется…       — Можно было и промолчать…       Нет, чего? Почему все вокруг вдруг резко стали такими…       — Так, успокоились! Маринетт, верно? Ничего страшного не случилось, не волнуйся. Присаживайся, пожалуйста… Хлоя, нужно быть мягче, — произнесла мадам.       — Я ничего такого не сказала. Может, это ей стоило бы быть аккуратнее? — закипала я.       — Хлоя, ты же не будешь со мной пререкаться?       Я замерла.       — Извинись перед Маринетт.       — Что?       Извиниться? За что? Что такого я сделала? Что происходит?       — Извинись, Хлоя, поскорее. Или ты продолжишь игнорировать преподавателя?       Я ощутила жар. Взгляды одноклассников, всех этих людей, которых я видела впервые в жизни, резко стали такими угнетающими и противными, что я слегка растерялась. Я не любила, когда на меня так смотрели. Я почувствовала, что щёки начинают гореть, что противный ком подкатывает к горлу. Мне хотелось расплакаться. Я вот-вот и не выдержала бы.       — Я извиняюсь, — процедила я скрывая дрожь губ.       — Хорошо… — проблеяла эта девчонка.       На мгновение она подняла взгляд и посмотрела на меня.       — Я хочу выйти, — громко сказала я, выходя из класса.       Мне же ведь… Показалось? Да, мне должно было показаться. Кажется, свет упал неправильно. Потому что она никак не могла улыбаться.       

***

      — Оставляем длину? — спросила мастер, рассматривая мои ногти.       — Да, форму тоже.       — Хорошо… Что насчёт цвета? Я подготовила новую палитру…       Девушка протянула мне именно то, чего я меньше всего хотела видеть. Фактически, это была персональная палитра с тошнотворными цветами, выбираемыми Хлоей раньше. Думаю, она заметила моё отвращение, выглядела озадаченно.       Я вздохнула.       — Нет. Кошмар, — резко прикрыла я глаза, — Хочу просмотреть все цвета, какие есть.       — Все? — чуть удивлённо вскинула мастер брови.       — Все. Принесёшь?       Она резко подскочила, почти что сразу оказываясь у шкафчика и выдёргивая оттуда большую коробку. Не думала, что её так сильно зажжёт моё желание выбрать нормальный лак для ногтей. Хотя, по воспоминаниям Хлои, этот мастер много раз говорила ей, что можно было бы выбрать другой, более подходящий цвет вместо какого-нибудь поросячьего розового. Впрочем, именно то, что она порой даже настаивала и отговаривала Хлою от чуши, которой та маялась, я и решила сходить в этот салон. Вчерашний день только сильнее подстегнул меня к действию, да и этот салон с названием «Жемчужный блеск» был почти что самым люксовым в этой части Парижа. Не могла я пойти в место ниже классом, да и не хотела, чего уж там. Надо же насладиться по полной, так? Поэтому утром я пришла сюда без записи, но так как у Хлои статус «вип», её без проблем пустили. Смотреть на маникюр и педикюр, который девушка делала буквально за пару дней до точки невозврата не было сил.       — Хм… — я занялась изучением самых разнообразных палитр.       — Как насчёт вот этих цветов? Вам, мадемуазель Буржуа, очень подойдёт более яркий и строгий цвет, особенно если вы будете носить то пальто, в котором пришли, но если что-то более мягкое, то…       Вот он.       — Этот, — я указала на нужный цвет, не скрывая чуть кровожадную улыбку.       Девушка тоже улыбнулась. Она оценила выбор.       — Да, этот замечательный… Что насчёт дизайна?       — Не хотелось бы чего-то вырвиглазного… Если сделать что-то подобное? — я указала на чуть поблёскивающий экземпляр, но в синем цвете.       — О, я поняла вас!       Всё будет довольно просто, но изысканно. Пока осень, бордовый будет очень даже кстати. Хотя это, вроде, цвет марсала, если не ошибаюсь. Довольно популярный сейчас оттенок, но куда лучше выглядит с градиентом к более тёмному красному, почти чёрному, но разницу видно. Хлое шли такие цвета. Или очень тёмные, или светлые, середина это… не то. Но раз уж я планирую полностью менять свою линию поведения и играть нужную для мести роль, больше подходит нечто загадочное, сложное, тёмное. Да и с обновлённым гардеробом это становится проще, ведь я всё-таки вещи не случайно выбирала.       — Сегодня вы немногословна, Хлоя, — заметила мастер маникюра, — Да и цвет непривычный выбрали…       — Просто нет настроения. Да и новостей, — ответила я.       Вообще, мне хотелось с кем-то поговорить, но я думала, что Хлоя не общалась с этой девушкой, однако та довольно нетерпелива, словно так и ждёт каких-то сплетен. Похоже, я опять ошиблась и выбрала неверную линию поведения.       — В понедельник ведь прошла новая рекламная компания парфюма от Адриана Агреста…       Я вздрогнула, стоило только прозвучать этому имени.       — Не хочу об этом говорить, — резко перебила я девушку.       Она лишь коротко кивнула, но было видно, что слышать подобное от Хлои довольно… Странно. Понимаю, что же. Однако я не собираюсь делать того, что мне не нравится, довольно с меня и тем более Хлои. Имя Агреста сразу же создавало странную атмосферу, мне становилось не по себе. Хуже всего то, что мне придётся быть с ним в одном классе. Ещё хуже то, что видеть его рожу я буду слишком часто. Не то, чтобы я его боялась, ни в коем случае, но… Он же больной, как минимум. Хотя тут даже не столько в Агресте дело, сколько в…       Дюпен-Чен.       После рассматривания звёздного неба прошлой ночью, я всё же решилась дочитать дневник до момента перехода Хлои в среднюю школу, в колледж. Девочке было всего одиннадцать лет. Конечно, не спорю, Хлоя была в некоторой степени избалована и всё такое, но она не была хамкой или кем-то вроде типичной задиры, ей банально воспитание не позволяло, Арманд довольно серьёзно к этому подходил. Поэтому у меня возникало множество вопросов. Основной из них — какого чёрта у неё нет друзей? Воспоминания были яркими, насыщенными, я проживала всё фактически второй раз, и по мере возрождения этих воспоминаний, у меня возникал диссонанс. Кроме предательницы-Сабрины около Хлои никого не было. По какой-то причине с такой красивой, умной, популярной и богатой девушкой никто не хотел не то, что дружить, даже общаться. Я не питаю иллюзий на счёт честности большинства людей, нет, но подпевалы-то где? Где толпы таких же девочек, как Хлоя, только статусом ниже, пытающихся выслужиться перед ней, как это обычно бывает? Ну, те самые «шестёрки», копирующие поведения лидера. Такие безусловно должны быть, да и это естественно. Но к Хлое попросту никто даже не подходил, хотя классы во Франции каждый год перемешивались. Но в этом смешении классов было кое-что постоянное.       Дюпен-Чен.       Девочка, что каждый год попадала в тот же класс, что и Хлоя. Девочка, нарочно ввалившаяся и упавшая на глазах у всех, опоздавшая, привлёкшая к себе ненормально много внимания. Одиннадцатилетняя Хлоя всего лишь бросила не слишком остроумную шутку на фоне заикающейся Маринетт. Это было по-детски глупо и тихо, да никто не услышал бы. Но Маринетт расплакалась. И во всём обвинили Хлою. Которая, фактически, не была виновата ни в чём.       Конечно, Хлоя не могла точно сказать, улыбалась ли Маринетт или нет, но я могу дать ответ на этот вопрос, ведь выступала сторонним наблюдателем. Она действительно насмешливо ухмылялась, когда Хлоя вышла из кабинета и мельком глянула на неё. Но, что? Ей ведь тоже всего одиннадцать. И ребёнок в таком возрасте поступил вот так? Но меня куда больше настораживал тот факт, что с самого начала, с её падения в кабинете, вся та ситуация была направлена на то, чтобы выставить Хлою в негативном свете. Но зачем Маринетт, главной героине этого мира, так поступать? Разве она была таким персонажем? И почему каждый, кто в тот день был в кабинете и всё видел, за Хлою не заступился? Даже Сабрина. Никто.       — Готово, — из раздумий меня вывел голос девушки.       Я посмотрела на новый маникюр, довольно улыбнувшись. Так-то лучше. Крошечное изменение, я понимаю, но избавление от той мерзости, что косвенно была связана с Агрестом, неожиданно меня обрадовало.       — Отлично, тогда… — я замерла напротив ростового зеркала.       Какая-то деталь моей внешности всё же мне почему-то не нравилась. Словно был небольшой изъян, заставляющий нервничать. Но что именно?       — Хлоя, а вы не хотели бы изменить причёску? — вмешалась мастер маникюра, — Один из наших парикмахеров сейчас свободен, что думаете?       Точно. Прическа.       — Замечательная идея, Розалин, — улыбнулась я, — Кажется это то, чего мне и не хватало.       Хлое не пошла бы чёлка, да и короткие волосы не нравились уже лично мне. Только не эти золотые ручейки локонов, их я ни за что на растерзание не отдам. Но, скажем, слегка укоротить и изменить передние пряди, может, сделать каскад…       Я присела в кресло, дожидаясь парикмахера.       — Ну-с, чего желаете? — с улыбкой спросил подошедший мужчина.       Я глубоко вздохнула. Такое чувство, что мне остаётся сделать всего один шаг, но раньше я никак не решалась.       

***

      Да, новая прическа действительно круто меняет жизнь. Я шла по набережной, решив-таки прогуляться до отеля самостоятельно. Ну, а что, тут дойти-то всего ничего, а прогулки для здоровья нужны. Хотя, возможно, это просто оправдание моему нежеланию возвращаться в отель. Не знаю, ну не чувствую я себя там в своей тарелке. Сны беспокойные, неуютно как-то… Сложно нормально описать, но это явно совсем не то место, куда хотелось бы возвращаться.       Вот бы у меня был настоящий дом.       Остался всего один день. Понедельник, ну, а потом — вторник, время, когда мне придётся пересилить себя и шагнуть в полную неизвестность. На словах всё довольно просто, так ведь? Но я не могу скрыть своего откровенного страха. Как минимум, это враждебная территория без единого союзника. И пусть мне, прожившей куда больше Хлои, не нужны были ни друзья, ни люди, с которыми можно было бы пообщаться, всё равно некомфортно. Знаю же, что что-то пойдёт не так, всё ведь всегда идёт не так. Но эта история с моим попаданием в Хлою, с её смертью, с этой Маринетт… Мне просто это не нравится. Чувствую, что попала в какую-то невообразимо запутанную ситуацию, и отделаться от неё у меня уже точно не получится, потому что я приняла правила игры. Вот только эти самые правила я не знаю, да и написаны они не в мою пользу.       Я встала около перилл, рассматривая разводящиеся мосты Сены. Больше всего я переживаю за будущие события. Слишком уж много я прочитала новелл, чтобы не волноваться за свою судьбу, потому что ситуация в целом похожа на… клише. Да, именно клише. Скорее всего, что бы я ни делала, это никак не поможет изменить мою репутацию, пока Маринетт рядом. Думаю, это её сила главной героини или что-то подобное. Так или иначе, мне нужно продержаться год. Всего один, может, самый тяжёлый год в моей жизни.       — Блин, вот и думай, что лучше — горбатиться всю жизнь за минимальную оплату или жить в мире с тотальным игнором, но кучей денег… — пробормотала я, прикрывая глаза.       Ну, хотя бы полюбоваться видами чудесного Парижа можно. В целом, даже минимально зная сюжет, будет не так уж сложно избегать всякой чуши и акуматизированных. Правда, тут же появляется новая опасность — самой становиться жертвой вот совсем не хочется, да и хоть как-то во всю эту геройскую движуху ввязываться. Таким образом, у меня нет даже надежды на то, что меня минует очередная сошедшая с ума и т.д. и т.п., просто потому, что, возможно, каждое моё слово будет восприниматься в штыки. И это правда так. Всё, что бы я ни сказала, судя по воспоминаниям Хлои, вызывает в людях лишь резко негативную реакцию. А если злость будет направлена на меня, сбежать от акумы будет… Трудновато. Не помню, становилась ли Хлоя по сюжету акуматизированной, но, думаю, что да, иначе как ещё показать злодейку в её истинно злодейском образе… Проблема только в том, что я совсем не помню, когда это случится, чтобы быть хотя бы подготовленной.       Около берега зажглись яркие огни гирлянды. Я мельком взглянула на пришвартованное судно и, глубоко вздохнув, отвернулась, проходя дальше по улице. Заиграла приятная мелодия. На секунду я остановилась, заслушавшись, как умело перебираются гитарные струны и, простояв так пару секунд, направилась к отелю. Сегодня нужно дочитать хотя бы до половины средней школы.       

***

      Дорогой дневник,       Сабрина снова принесла мне сделанное домашнее задание. Мне надоело просить её не делать этого. Каждый раз, когда она приносит папку с заданием, мямлит что-то вроде «ну я же старалась» или «я весь вечер писала сочинение». С ней невозможно разговаривать. Я вообще не понимаю, почему она так прицепилась ко мне, если сама держит дистанцию.       Сегодня на тесте Дюпен-Чен, раздавая бланки с заданиями, поскользнулась и, как всегда, упала. Она бросила целую стопку листов в мою сторону, ещё и свалившись при этом на меня. Я не понимаю, делает она это специально или нет, потому что если она падает, то только рядом со мной. Но то, что случилось дальше, вывело меня из себя окончательно. Мадам Бюстье заявила, что я, якобы, спецально выставила сумку в проход, чтобы эта простушка споткнулась. Она выставила меня какой-то задирой. Не то, чтобы я не пыталась прояснить ситуацию, нет. Я разозлилась на Дюпен-Чен, вышла из себя, потому что это будто какое-то проклятье! Почему она постоянно оказывается рядом со мной, почему всё, что она делает становится МОЕЙ виной?       Меня могли отстранить, но я решила в этот раз надавить на директора. Он не решился идти против дочери мэра, так что всё ограничилось выговором. За то, чего я не делала. Пожалуй, буду почаще пользоваться такой привилегией. Это хотя бы работает.       P.S. Как же меня раздражает Маринетт.       

***

      Дорогой дневник,       это стоило того. Я знала, что кран в раздевалке на физкультуре сломан, но не предупредила Дюпен-Чен. Я ещё и решила снять это всё на видео. Не знаю даже, зачем, но было смешно. Поток воды просто ударил ей в лицо, отчего у неё потом вода из носа лилась. Она упала и откашливалась на полу, вся мокрая и красная. Я, конечно, не причастна к произошедшему, ведь кран сломала не я, но, боже, почему мне было так приятно смотреть на её растерянное лицо? Конечно, буквально через мгновение ей и встать помогли, и полотенце подали, и на меня кидали злобные взгляды. Наверное, они думали, что это я всё сделала. Пф. Мне всё равно. Пусть как хотят думают, незаслуженное наказание я не получу, да и не расскажут об этом никому. А видео я тем же вечером скинула самой Маринетт. Пусть посмотрит, как жалко она выглядит.       P.S. Странно, кажется, я удалила его как только отправила Дюпен-Чен, но откуда тогда ролик всплыл в беседе класса? Меня оттуда удалили, кстати. Да и плевать.       

***

      Дорогой дневник,       раз уж Сабрина от меня не отстает, я поручила ей подкинуть бомбу-вонючку в шкафчик Дюпен-Чен. Сегодня День смеха, почему бы не посмеяться над этой нелепой девчонкой? Мой шкафчик был неприкосновенен, это знал каждый. Безобидная бомбочка ничего бы ей не сделала, конечно, Сабрина справилась. Вот только в класс Дюпен-Чен не вернулась. Она ушла домой, потому что ей в лицо выстрелила перцовая бомба, а не та, которую я давала Сабрине. Как я потом от Сабрины и узнала, она перепутала шкафчики и подкинула мою бомбу в соседний, ну, благо, там были камеры. А вот откуда перцовая взялась — загадка. Но, конечно, правду никто видеть не захотел. Месье Дамокль, разобравшись в ситуации, отпустил меня и Сабрину, но рассказывать всем, что я не виновата, не стал. Почему-то. Пошли слухи, как и всегда. Но… Мне давно всё равно. Никто меня не слушает, так пусть думают, как им хочется.       P.S. Скоро летние каникулы. Наконец-то я отдохну.       

***

      Дорогой дневник,       английский оказался даже слишком простым языком. От скуки на уроках я решила поучить что-то другое, выбор пал на испанский. Вот только профессор взъелась на меня из-за того, что увидела другой учебник. Теперь на каждом занятии она испепеляет меня своим злобным взглядом. И я даже подходила к ней, объсняла, что у меня уровень С1, что мне вполне хватит для сдачи экзаменов. Но это было бесполезно. Она не могла в открытую конфликтовать со мной, но как же меня раздражало, когда, спрашивая едва что-то мямлющую Маринетт, она ставила ей пятнадцать и выше, что бы та ни сказала. А всё потому, что та соответствовала её требованиям. А меня, владеющую разговорным, она даже на конкурсы ни разу не отправляла, хотя я была бы не против пополнить портфолио.       P.S. С каждым днём Дюпен-Чен становится всё более ненавистной. Что с ней не так?       

***

      Дорогой дневник,       наконец-то приехала мама. Я заранее подготовилась, выбрала нужную одежду, всё должно было быть идеально. Я думала, что мы проведём вместе хотя бы денечек, однако мама почти сразу уехала в модный дом Агрестов, смотреть новую коллекцию и давать интервью. Я хотела с ней, но она сказала, что я там не понадоблюсь. Я успела сказать ей, что у меня хорошие оценки, что я выучила уже два языка, но, кажется, она не услышала. Она же проводит больше времени с Зои? Я не видела её ни разу.       Почему-то моё имя постоянно звучит неправильно.       P.S. Скоро Рождество. Хотя, это будет такой же обычный день, как и остальные.       

***

      Я задумчиво смотрела в потолок, взглядом следуя за витиеватым узором виноградной лозы. Я остановилась, когда Хлое было плюс-минус четырнадцать. Вот только… Записи довольно резко изменили настроение. Словно я читала монотонный серый монолог. Раньше они пестрили эмоциями, но теперь на полях не было ни следов от слёз, ни заломов. Я лишь чувствовала ровное дыхание, уставший взгляд, слышала шорох ручки по бумаге. Создавалось какое-то напряжённое подобие спокойствия, раздражающее не менее имени Агреста. Проще говоря, я немного запуталась.       Пока что отношения Хлои с её близкими… Нет, со всеми окружающими в принципе, выглядели… странновато. Я не совсем понимаю, действительно ли Маринетт всё это время нарочно выставляла себя жертвой, а если это правда так, какие у неё на то были мотивы? Вопреки сложившемуся мнению, Хлоя не была злой. Она не была и грубой, не была хамкой или задирой. Она была обычным человеком, может, чуть более замкнутой в себе, прячущая эту скованность за намеренно раздутой гордостью. Но даже так у неё были причины быть высокомерной, у неё банально не тот статус, чтобы становиться простачкой. Так почему у неё такая репутация-то? Почему на момент учёбы в колледже люди вокруг видели будто какую-то искажённую картину, вечно считая, что именно Хлоя виновата во всём? Я понимаю, почему сейчас чувствую большую усталость. Потому что на момент записей, только что мною прочитанных, Хлоя смирилась. У неё не было выбора не смириться, у неё вообще по сути никогда не было выбора.       — Но что не так с Маринетт? — задумчиво пробормотала я, внимательнее перечитывая записи.       С момента её появления в жизни Хлои, всё вечно шло наперекосяк. У Маринетт в сериале не было чёткой предыстории, от этого персонаж мне и казался скучным. Про её детство ничего не было известно, Хлоя, с другой стороны, была раскрыта даже в этом плане куда лучше. Как и её родители, впрочем. Так что я и думала, что в этой Маринетт ничего особенно и не будет. Но, судя по записям, а им я верю, создаётся впечатление, будто Маринетт нарочно устраивала все те ситуации, в итоге умышленно делая Хлою виновной. И дело не в том, что я специально пытаюсь обелить Хлою, потому что сочувствую ей, нет, это же голые факты. Хлоя злилась на Маринетт с каждым днём всё сильнее, но она не стала бы вредить ей, у этой девушки изначально не было ни одного мотива. Что уж говорить — безобидный каламбур выставляли как оскорбление, насмешку Хлои — как злорадство, все вокруг просто переворачивали каждую случайность, делая крайней именно Буржуа.       Я… теперь я ещё чётче понимаю, почему Хлоя решилась.       Но ещё сильнее я не понимаю, что происходит. Впрочем, я этого и боялась. Чёртового клише. Я глубоко вздохнула. Совсем нет настроения. Утром я подняла его, раскладывая новые вещи, распаковывая коробки и всё сортируя. Теперь же совсем заняться нечем. Комнату я исследовала вдоль и поперёк, к обстановке вокруг привыкла, да ещё как… Может, я пытаюсь заняться чем-то, чтобы дать себе возможность оторваться от мрачных мыслей?       Я вновь вздохнула, закрывая дневник. На сегодня всё. Завтра я дочитаю до лицея и… До настоящего. Боюсь, воспоминания будут возвращаться в сотню раз больнее. Но куда сильнее я сейчас боюсь того, что послезавтра мне придётся покинуть относительную безопасность и столкнуться со всем тем дерьмом лицом к лицу. Может, ну его, этот лицей…       Я неожиданно почувствовала, словно голову сдавило стальным обручем. Поморщившись от боли, я закусила губу и попыталась успокоиться. Хлоя пыталась бросить учёбу. Возвращаться в лицей, да и в колледж, для неё с каждым днём становилось всё невыносимее и невыносимее. Но по какой-то причине её отец не позволял этого. Как и мать. Это было то немногое, в чём родители почему-то резко протестовали. И злились. Необычная реакция для этих двух недотёп. Обычно им было всё равно, а тут целая злость, надо же.       Решив немного отвлечься, я зашла в ЛедиБлог. Конечно, фанаткой Леди Баг оставаться я не могу, нужно ли мне вообще продолжать это отыгрывать? Чёрт, как представлю, что Дюпен-Чен испытывала, когда Хлоя лезла к ней с просьбами об автографе, дружбе… И ведь это было не раздражение, если я правильно поняла персонаж Маринетт. Скорее, она ликовала. Кажется, всё же в сериале был эпизод акуматизации Хлои, только я не помню, при каких обстоятельствах, но странно, что Бражник не воспользовался моей первоначальной уязвимостью. Может, просто не мог?       Самый свежий пост был про Рефлекту. Тут и пытаться что-то вспомнить не нужно, я и так знаю. Хлою не поставили рядом с Адрианом на фото класса, отставив куда-то в сторону. Как это вообще могло случиться? Она даже в том образе, который использовала, была слишком красива для того, чтобы быть в стороне. Я могу понять её злость. Но и здесь как раз во время подоспела Сабрина. И зачем ей это? Напрямую она ничего не говорила, но всё и правда могло показаться лишь прихотью разозлённой на Джулеку Хлои. Это случилось буквально перед каникулами, прошло не так много времени, да и закончилось всё нормально.       Если всё так, как я думаю, то мне стоит быть осторожнее со словами и действиями. Пока что получается, что чтобы Хлоя ни сказала и как бы не поступила — это приводит к слишком плохим последствиям и очередному акуматизированному. С момента появления Рефлекты акум больше не было, и тут уже не понять — из-за того ли это, что Хлоя все выходные просидела дома, или просто у Габриэля занятое расписание в преддверии показа новой коллекции, кто знает.       — Но я знаю, что ни одну его шмотку не куплю, — широко зевнула я, усмехаясь.       Да, к чёрту эту семейку ненормальных. И что Хлоя нашла в таком паршивом парне? Понимаю, что влюбленность, тем более первая, но ведь с Адрианом Агрестом всё было понятно с самого начала. Хотя нет, раньше он был нормальным. Ну как, раньше, в детстве. Может, на него так смерть матери повлияла? После того случая он и правда изменился, вот только Хлоя-то тут причём?       Ладно, я не хочу думать о нём. Блондин — плохая зависимость Хлои, я даже не знаю, как на меня повлияет то, что в скором времени я его увижу. В торговом центре меня чуть не стошнило, когда я увидела плакат с его рожей, но, с другой стороны, я ощутила какое-то странное тепло внутри. Чувства, тем более такие затяжные, не проходят по щелчку пальца.       — Мне нужен дартс, — твёрдо произнесла я, прикидывая его расположение на стене, — А ещё… Я хочу… Точно. Самооборона.       Я вышла из ЛедиБлога и зашла на сайт спортзала, в который ходила Хлоя. Отлично, у них есть такие секции. Как минимум, я осознаю, что вокруг меня определённо будет происходить треш. А, значит, я должна уметь дать сдачи, ну или в морду какому-нибудь… Придурку. И пока у меня настолько высокий уровень мотивации, я хочу воспользоваться ей по полной и выпустить эмоции в нужное русло. Потому что, что-то мне подсказывает, что дальше всё только усугубится.       Я записалась на занятия, заблокировала смартфон и плюхнулась на пахнущую ванилью кровать. На сегодня всё. Завтра дочитываю дневник и готовлюсь к адскому вторнику.       

***

      Солнечные лучи неприятно царапнули кожу, медленно поднимаясь всё выше, к глазам. Я попыталась отвернуться, но теперь шею начинало жечь. Мне стало слишком жарко, так что я довольно громко вздохнула, сползая с кровати и резко задёргивая шторы. Забыла вчера закрыть, блин, а теперь проснулась из-за этого. Что за ноябрь такой… солнечный?       Я пару секунд потупила в стену, широко зевнула и направилась в ванную. Нужно бы признать, что уснуть я больше никак не смогу. Хотя, кто знает, связано ли моё раннее пробуждение с солнцем, или, может, это просто оставшаяся привычка? Часы обозначали семь сорок. Была бы я в прошлом, точно проспала бы, и начала бы скакать по всей квартире, пытаясь собраться как можно быстрее. Может, даже вызвала бы такси, которое, как на зло, приехало бы намного раньше, и в итоге мне бы накапало за ожидание больше, чем за поездку…       Я посмотрела в зеркало, расслабленно улыбнувшись. Надо же, теперь мне весь этот кошмар не грозит. И никакой работы в две смены без отпуска и праздников. Всё ещё трудно поверить, что я могу… отдохнуть?       Уход за волосами отнимал примерно минут двадцать-тридцать, плюс нужно было хорошенько расчесаться. После сна у меня на голове какой-то полный кавардак, думаю, привычку возиться во сне и подскакивать мы с Хлоей делили на пару. Номер заливал приятный утренний свет, я всё же одёрнула шторы, с наслаждением подставляя лицо под лучи. Теперь уже я не так злилась из-за того, что рано встала. А, ещё и то желание со встречей рассвета обязательно нужно выполнить, но, пожалуй, оно одно из самых простых. Я тут же помрачнела. Нет, оно ведь содержит в себе очень непростое условие. Я должна быть рядом с кем-то важным. Ох. Там ведь почти все желания такие. Мне нужен «кто-то», но проблема в том, что он ещё и должен подходить под слово «важный». Кто может быть достаточно важным? Родителей я отметаю сразу, про сестру и думать не чего — она, во-первых, далеко, а, во-вторых, я до сих пор не знаю, какие у неё с Хлоей отношения. Что-то мне подсказывает, что не очень-то дружественные. И никто из класса не подойдёт. Да и вообще не хочу связываться ни с кем из тех, кого показывали в сериале. От этих зомбированных уж точно подальше стоит держаться, но ради исполнения одного из желаний, так или иначе придётся попросить прощения у ребят из класса. Ох. Чувствую, это будет довольно унизительно, учитывая, что все они Хлою чуть ли не ненавидят, но мне без разницы.       Я заказала завтрак и присела рядом с маленьким чайным столиком, рассматривая Париж. Никогда бы не подумала, что моя жизнь так круто свернёт, да так, что я буду сидеть в пентхаусе шикарного отеля и смотреть на рассеивающуюся над французскими улочками и домами дымку. В животе что-то неприятно перевернулось, стоило мне на мгновение задуматься о завтрашнем дне. Конечно, я уже поставила для себя кое-какие цели, но мне всё равно до одури страшно. Пока что я только в отеле и сидела, ну, может, сделала небольшую вылазку в торговый центр, но этого маловато, чтобы чувствовать себя хоть на толику увереннее. Всё же, в этом мире пока слишком много неизведанного, я не представляю, что мне завтра делать, с кем говорить…       В дверь постучали.       — Входи, — крикнула я, отворачиваясь к окну.       Что-то опять хандра подступает.       — Ваш завтрак, Хлоя, — улыбнулся Арманд, ставя поднос с едой и чашку чая с молоком, рядом.       — Угу, — кивнула я.       — Вчера приходила мадемуазель Ренкомпри, — произнес Арманд.       Рука, потянувшаяся к чашке, замерла рядом с ручкой. Чёрт, я надеюсь, он не заметил, как пальцы дрогнули… Я посмотрела на Арманда и наткнулась только на какой-то очень понимающей и сожалеющий взгляд. Заметил. Конечно, как бы он не заметил. Этот человек, можно сказать, вырастил Хлою.       — Зачем же? — спросила я, пряча руки под стол.       — Она хотела увидеться с вами, но вас не было, Хлоя, поэтому ей пришлось уйти. Она передавала…       — Нет, стой, — я выдохнула, поджимая губы, — Если она что-то передавала, мне это не нужно. Выброси.       — Вы уверены? Это домашнее задание на каникулы…       — Уверена, — твёрдо сказала я, — И если она снова придёт, просто скажи, что я не хочу её видеть, а не ври ей.       Арманд слегка улыбнулся. Ну, конечно, уехала-то я довольно рано, а Сабрина в такое время точно бы не пришла. Она знала, что если Хлое взбредёт что-то в голову, та вернётся только вечером, так что и приходила всегда в это время, почти к семи. Я уже была в отеле. Арманд просто не хотел, чтобы я виделась с ней.       — Вас понял. Кстати, Хлоя…       — Да?       — Вы же помните про ужин? — уточнил Арманд.       Глаза широко распахнулись.       — Уж-жин? — я попыталась подавить очень удивлённый тон, но не особо получилось.       — Месье Буржуа сегодня забронировал столик в ресторане, как вы и просили.       — Ну, знаешь, я себя не очень хорошо чувствую и…       — Хлоя, но вы же сами настаивали на ужине в понедельник, неужели забыли?       Да что же ты такой дотошный. Ну говорю тебе — отстань! Какой ещё ужин с Андре, я не готова к такому повороту событий, да я в школу-то не знаю, как пойду завтра, а тут с глазу на глаз с отцом!       — Нет, не забыла. Всё… Нормально. Во сколько он будет?       — В восемь.       — И где именно?       — «Le Cinq».       — …М, там. Хорошо, — выдавила я, отворачиваясь и утыкаясь носом в кружку чая, — Можешь идти, Арманд.       Дворецкий вышел из номера. Я резко поставила чашку на поднос, чуть ли не переворачивая его вместе с завтраком, тут же хватаясь за голову.       — Это ка-тас-тро-фа!!! — закричала я, подскакивая из-за стола, — Две… или три… Сколько там звёзд Мишлен, блин?! Я не готова, я не готова, я не готова! Я точно не готова к такому!       Хватаясь за голову, я первым делом бросилась в гардеробную, потом обратно — за телефоном, потому что, конечно, я не представляла, в чём в такие места ходят.       — Мало мне Андре, так ещё и ресторан! Ладно ресторан, но ТАКОЙ ресторан?! Стоп! — я притормозила, — Это провал.       Манеры. Я не знала манер. Я не знала ни столового этикета, ничего, что просто необходимо для ужина в таком месте. Ладно, двадцать первый век, это уже пережиток прошлого, верно, но Хлоя манеры знала! И всегда их соблюдала! Потому что она элегантная, роскошная девушка! А я-то нет! Максимум, что я смогу — взять вилку левой рукой, а нож — правой!       — Да ё-моё. Почему у меня всегда через одно место…       Так. Ладно. Я глубоко вздохнула и выдохнула. Перво-наперво я должна успокоиться. Поддамся панике — всему конец. Хлоя мне поможет. Как минимум, она точно на моей стороне.       — Может, тогда… — я посмотрела в сторону дневника.       Осталось совсем немного, там где-то два с половиной года. Но… Суть в том, что это, пожалуй, самые депрессивные и тяжёлые два с половиной года из всех. Но если я не прочитаю, не могу быть уверена, что разговор с Андре пройдёт нормально. Я всё ещё не достаточно посвящена во все эти подробности, связанные с появлением героев и так далее, с акумами, и прочим. Но даже так, Андре — отец Хлои, я всё ещё не могу быть уверена, что он не заподозрит неладное. Одно дело, если ребёнок просто меняется, но такую очевидную подмену не заметить… Фактически, ещё пару дней назад я и представить не могла, что вообще задумаюсь о том, что когда-то попаду в Париж, а тут ресторан со звёздами Мишлен. Если ничего не предпринять, я буду слишком очевидной деревенщиной, только с красивой мордашкой, да и то не своей…       — Надо было предупредить о таком заранее! Почему нет никаких напоминалок… Ну да, я разбила телефон, и что теперь? На что мне Арманд… хотя я же его не пускала… Да какая разница! — возмущалась я, перемещаясь по комнате туда-сюда.       Но, конечно, всё моё возмущение пропало почти моментально. Думаю, для Хлои этот вечер был в сотню раз важнее всего на свете. С учётом того, что её отец не писал ни мне, ни ей, ни она ему, когда решилась на уход из жизни, их отношения едва ли можно назвать тёплыми.       Я грустно усмехнулась, неожиданно вспомнив собственного отца. Говорят, дочери больше к папам привязаны, чем к матерям. Думаю, это так и есть. Я могла доверить своему отцу всё на свете. Мне казалось, что он мой самый близкий человек, он всегда был горой за меня, за маму, у нас и правда была очень хорошая семья. Помню ещё его тёплые руки и глаза, голубые-голубые, эти нелепые усы, которые смешно дёргались, когда он смеялся.       Я посмотрела на руки. Таких воспоминаний у Хлои не было. Не было никакой теплоты внутри, когда она думала об отце, когда виделась с ним. Но почему? Может, я слишком много хочу. Да уж, так и есть. Мне нет дела до Андре Буржуа, для меня он — никто. Но мне есть дело до Хлои, до того, что он тоже виноват во всём случившемся. Неужели так сложно хотя бы раз в день отправить смс? Или просто позвонить, спросить: «Как дела, дочка?». Сказать, что любит, что скучает. И самое главное. Отец ведь в первую очередь должен был понять, что Адриан Агрест та ещё мерзость. Он должен был защитить Хлою, а не потворствовать её дружбе с этим гадом, потому что для этого и существуют родители, для этого он и отец.       — Прости. Я не смогу полюбить их всех так, как ты, — прошептала я, сжимая руку в кулак.