your petals and your thorns

— Что за... Ладно, как, блять, я должен это сделать? — расстроено шипел Ёнджун, которому каким-то образом удалось обмотать вокруг запястья еще больше белого кружева. Но Бомгю, возможно, последний человек, которого просили о помощи, лишь пожал плечами в ответ, а затем простонал, когда еще один цветок сломался пополам. Тем не менее, он без колебаний признал, что чувствует себя немного лучше, чем Чхве Ёнджун, парень, который, как предполагается, хорош во всем, что он делает, с трудом делает корсаж. Приятно, когда кто-то находится на его уровне, предполагал он. Но его немного раздражал Тэхён, который часом ранее, закончив букет, ушел в свою кровать, заявив, что ему плохо. Он оставил двух новичков внизу одних, которые не только не имели четкого представления о том, что они делают, но и не могли полагаться на видео с ютуба, потому что это только запутывало их еще больше. — Подожди, что заставило тебя прийти сюда? — спросил Бомгю, когда он успешно поставил одну из сливовых лилий в вазу. — Я думал, ты тусуешься с Субином или что-то типа того. — Он уехал с Каем на целый день, что-то сказал о том, что хочет, чтобы они сблизились, — пробормотал Ёнджун, закатив глаза, как только ему удалось освободиться от когтей кружева. — Так что я выбрал следующую лучшую идею — подменить тебя и Тэхёна на некоторое время. На губах Бомгю появилась широкая ухмылка. — Только не говори, что маленький Ёнджунни ревнует, — поддразнил он, подталкивая несколько лилий к лицу Ёнджуна. — Что? Не можешь смириться с тем, что Субин уделяет внимание кому-то другому? — Чхве Бомгю, я сломаю тебе коленные чашечки, — угрожал Ёнджун, отпихивая руку Бомгю от себя с силой, достаточной для того, чтобы выбить лилии из его руки и столкнуть его с табурета. — Конечно, я не ревную. Я даже рад, что он уехал, потому что у меня есть время подумать над некоторыми вещами, — сказал он, проведя рукой по волосам. — В основном о Субине и его прошлом ханахаки. — Знаешь, ты так и не рассказал мне, что именно произошло, когда Субин рассказал тебе об этом, или что случилось после твоего разговора с ним, когда мы ушли от Субина, — заметил Бомгю, усаживаясь обратно на стул. — Например, насколько серьезным был спор? Его тело напряглось, а взгляд упал на грязную стойку, и Ёнджун неловко прочистил горло, прежде чем ответить. — Это... это была катастрофа, мягко говоря, — сказал он низким голосом. — Я кричал, он пытался поговорить со мной, я вырвался, а он... Субин плакал. Дважды, вообще-то. Один раз во время ссоры, а второй раз после нашего разговора. Бомгю моргнул раз, два и даже еще три в недоумении. — Плакал? Субин почти никогда не плачет... — Да, но я, будучи тем еще засранцем, напугал его до такой степени, что он заплакал, — удрученно признался Ёнджун. По мнению Бомгю, поверить в то, что Субин плачет, было практически невозможно: даже когда на него кричали или когда они смотрели эмоциональный фильм, у него на глаза не наворачивались слезы. Чаще всего он просто молчал и сохранял каменное выражение лица. — И я чувствую себя чертовски ужасно, потому что в то время я был слишком озабочен тем, как бы убраться из его дома, и это не помогло мне игнорировать его четыре дня подряд, — прошептал Ёнджун, положив голову на руки. — И сейчас у нас все хорошо, но я все еще чувствую себя так плохо из-за этого, а ведь прошло уже несколько недель. — Я имею в виду, я думаю, что твоя реакция была ожидаема. Я бы даже сказал, что это действительно стресс — узнать, что у человека, который тебе нравится, было ханахаки, и пытаться понять, нравишься ли ты ему на самом деле, — ответил Бомгю, прежде чем вернуть свое внимание к букету. — Но, если тебе удобно, конечно, что ты вообще сказал, чтобы он так испугался? Снова наступила тишина, возможно, Ёнджун пытался найти точные слова. — В основном, просто выкрикивал вопросы и не давал ему времени ответить. Я назвал его лжецом, который пытается успокоить себя, говоря мне, что у него было ханахаки, а потом он, вероятно, просто вводит меня в заблуждение, — твердым голосом сказал розововолосый, поднимая голову, чтобы посмотреть в окно. — Спросил его, почему я должен верить ему, когда он говорит, что любит меня, разозлился еще больше, когда он ничего не сказал, а потом ушел из квартиры. Бомгю замолчал, а потом недоверчиво хмыкнул. — Ну нихуя себе, он плакал после всего этого, зачем ты вообще сказал что-то подобное... — Даже если бы я попытался, не могу тебе сказать. Я все еще пытаюсь разобраться в этом сам. Следующие пять минут ни один из парней ничего не говорил, Ёнджун продолжал молча смотреть на дверь, а Бомгю спокойно работал над своей вазой, в которой уже стояло десять цветов. — Знаешь, ты так и не рассказал мне, как продвигается твоя миссия влюбиться, — сказал Ёнджун, глядя на Бомгю. — И вообще ничего о ваших отношениях. На каком уровне вы вообще находитесь? — Во-первых, у нас пока нет никаких отношений, а во-вторых, на каком уровне мы находимся? — спросил Бомгю, сделав паузу, чтобы подумать. — Я имею в виду, мы уже целовались и обнимались? — сказал он, хотя его слова прозвучали скорее как вопрос. — Каким бы ни был этот уровень, мы где-то рядом. Ёнджун быстро замялся. — Значит, вы на том же этапе, что и раньше, с той лишь разницей, что теперь ты его целуешь?— спросил он. — Вы никогда по-настоящему не целовались? Только чмоки? — Немного! — Держать поцелуй в течение четырех секунд — это не целоваться. — Видишь ли, это было совершенно лишним, — хмыкнул Бомгю. — И это просто обычная хуйня, типа мелких поцелуев тут и там. Ничего нового, раз уж мы не торопимся. — То есть, ты хочешь сказать, что уже думал об этом? — спросил Ёнджун, наклонив голову. — Потому что если ты этого хочешь, то почему бы просто не сделать это? Бомгю почувствовал, как его сердце пропустило пару ударов только от одной этой мысли, так как самое интимное, что они с Тэхёном когда-либо делали, было то, как они дразнили друг друга, и поцелуи, которые появлялись из ниоткуда. — Не то чтобы я боялся этого, просто мы привыкли делать простые вещи, и я не хочу пугать его, набросившись на него ни с того ни с сего, — вздохнув, признался брюнет и посмотрел на Ёнджуна. — Вообще, я уверен, что мы бы дошли до этого уровня, или как ты там его называешь, если бы один придурок не решил прийти в самый подходящий момент. Ёнджун закатил глаза, а потом ударил Бомгю по плечу. — О, пожалуйста, вы двое поцеловались бы максимум десять секунд, а потом вернулись бы к игре с цветами и вели себя как пара старшеклассников, — поправил он с невозмутимым лицом. — Я знаю, какие вы оба, поэтому ты не можешь мне лгать. Зная, что он не сможет ничего возразить, Бомгю мог только разочарованно хмыкнуть. — Слушай, если хочешь совет, Тэхён не может читать твои мысли, как и ты его, так что если хочешь что-то сделать, спроси его, — посоветовал Ёнджун, глядя на свою почти забытую вазу. — Или, если ты чувствуешь себя достаточно уверенно, просто действуй.

***

Бомгю хотел бы сказать, и он говорит это от всей души, что презирает все, что связано с Ёнджуном, и был бы более чем счастлив узнать, что розововолосый превратился в пыль или что-то в этом роде. После разговора с ним Бомгю просто не мог находиться рядом с Тэхёном без мыслей, заполняющих его мозг и лишающих его возможности смотреть Тэхёну в глаза дольше секунды без чувства вины. Он даже не был уверен, что обвинять Ёнджуна уместно, но, черт возьми, чувствовал, что это правильно. — Бомгю! Брюнет подскочил на месте, оторвав взгляд от телефона и посмотрев на Тэхёна, который стоял на кухне и смотрел на Бомгю с разочарованным выражением лица. — Я звал тебя уже раз тридцать, а ты только сейчас меня услышал? — спросил флорист, нахмурившись и вздохнув. — Серьезно, что с тобой происходит? С тех пор как Ёнджун ушел, ты ведешь себя странно. — Мы просто... поговорили как парень с парнем, вот и все. — Не знаю, понял ты или нет, но я тоже парень, так что можешь посвятить меня в этот разговор? — Раз уж мне приходится быть с тобой таким конкретным, это был очень личный разговор, о котором могут знать только парни по имени Чхве Ёнджун и Чхве Бомгю, — сказал Бомгю и снова опустил взгляд на свой телефон. — Ничего серьезного, обещаю, Хён. Просто Ёнджун был маленьким сученышем и дразнил меня как обычно. Тэхён секунду не отвечал, затем повернулся на пятках и издал приглушенный смешок. — Дай угадаю, это связано с тем, что Ёнджун ушел от нас раньше, не так ли? — Ну, наверное, так можно сказать, — пробормотал Бомгю с лицом, уже похожим на персиковые розы внизу. — Это было что-то... связанное с этим. Подняв глаза, Бомгю был неприятно удивлен тем, что Тэхён теперь находится в его личном пространстве. — Ну давай, объясни, как это "связано", — потребовал Тэхён, в то время как его темно-карие глаза, похожие на кошачьи, буквально пробили дыры в душе Бомгю, когда он смотрел в его глаза. — Я... Ну... Понимаешь... — Ну же, Бомми. Ты ведь умеешь пользоваться словами, не так ли? Бомгю не знал, стоит ли ему больше обижаться на то, что Тэхён каким-то образом сумел перевести стрелки с него на него, или быть более взволнованным неожиданным и новым прозвищем. Или же он должен быть больше расстроен тем, что не только его сердце колотилось со скоростью тысяча миль в час, а все процессы в его голове легко остановились, но он вдруг стал настолько готов сдаться. — Просто Ёнджун спрашивает, на каком "уровне" находятся наши отношения, — сказал Бомгю, резко вдохнув. — И просто... спросил, целовались ли мы когда-нибудь, и просто... да, я уверен, ты понял суть. Тэхён, явно с трудом сдерживая смех, вздохнул и, к удивлению брюнета, уселся прямо на колени Бомгю, отчего тот испуганно вскрикнул. — Как можно быть таким наглым и при этом таким невинным? — хмыкнул Тэхён, проводя рукой по локонам Бомгю, не забывая подкручивать кончики, прежде чем снова приступить к корням. — Прикидываешься овечкой из-за мысли о поцелуе? Не думал, что Чхве Бомгю может быть таким ханжой, — поддразнил он с ухмылкой. — Похоже, он действительно такой трус, каким я его считал. Какой бы план ни задумал Тэхён, он сработал безотказно, так как Бомгю не мог не заметить озорного блеска в глазах Тэхёна, которые засияли ярче, когда он заметил, как нахмурился Бомгю. — Я не трус. — Ага, но ты определенно ведешь себя как трус. Если только ты не хочешь доказать мне обратное?

"Или если ты чувствуешь себя достаточно уверенно, просто действуй".

— Что ж, похоже, ты не оставляешь мне выбора, — притворно вздохнул Бомгю, схватил Тэхёна за запястье и перевернул его на кровать, где красноволосый оказался под ним с расширенными от удивления глазами. — Ну и выпендрежник же ты, — прошептал Тэхён, его голос был достаточно громким, чтобы Бомгю мог его услышать. — Может, перестанешь быть наглым засранцем и просто поцелуешь меня? И Бомгю, так же уставший говорить и ничего не делать, быстро согласился, не тратя ни секунды на то, чтобы сблизить губы. Как и ожидалось, Тэхён быстро ответил на его энтузиазм и даже прильнул к нему. Но Бомгю не позволил себе долго целоваться, к неудовольствию Тэхёна. Он медленно прошелся по челюсти цветовода и вскоре спустился к его шее. — Подожди... Подожди, Бом... ах, блять... Бомгю, подожди, как... как я должен буду скрыть это, — Тэхён заикался, извиваясь в руках Бомгю, пока брюнет целовал и посасывал его шею достаточно сильно, чтобы оба были уверены, что это оставит след. — Как насчет того, чтобы побеспокоиться об этом позже? — пробормотал Бомгю, отстраняясь, чтобы посмотреть на формирующийся засос. — Просто хочу пометить тебя пока. — Ты... О Боже, ты невыносимый, грязный засранец. — И ты явно не лучше, раз тебе это нравится.