can u tattoo 'i love u' in flowers

До прыжка, до смерти отца, до слухов и, самое главное, до того, как у Ким Докча появилась Хан Суён — у Ким Докча был друг. Тогда они были только в детском саду. Мальчик с торжественным, мрачным видом, брови слишком большие и густые, нос странно угловатый, глаза слишком большие и слишком темные для его головы. Он говорил редко, а если и говорил, то его слова были краткими и резкими, резкими и прямолинейными, без особого внимания к другой стороне, участвующей в разговоре. И все же, несмотря на это, он был почти магнитом; дети толпились вокруг него в надежде поговорить с ним, хотя их усилия редко приносили большие плоды. Часто мальчик прогонял их, но на следующий день дети снова стекались к нему. И все же, когда у мальчика было время на себя, Ким Докча часто видел его одного. Он никогда не искал компанию, чтобы поговорить или иным образом просто сидеть рядом в надежде на общение. Вместо этого Ким Докча заставал его за учебой или спящим, сложив маленькие руки на деревянном столе, голову на них, когда он не хотел, чтобы его беспокоили. Вид опущенных слишком полных губ, темных прядей волос, падающих перед глазами, был обычным явлением. Ким Докча вспомнил, как ему показалось, что он выглядит странно, хотя и не мог понять, почему. Он также не понимал, почему люди беспокоят кого-то, кто явно не хочет, чтобы его беспокоили. Ким Докча, по крайней мере, обнаружил, что у него нет проблем с мальчиком; у него вообще не было друзей. Иногда учитель приносил стопки книг в свой класс. — Чтение полезно для вас, — говорила она. — Я хочу, чтобы вы все выбрали одну и прочитали ее, а в конце урока расскажите мне, что вам понравилось в этой истории. Ким Докча любил книги. Его мать, Ли Сукён (в те времена, когда он все еще называл ее «мамой» с нежно-сладкой нежностью на языке) научила его любовным историям, потому что даже одна и та же история была бы другой, если бы вы только дали ей еще один шанс. Так что, как и ожидалось, это стало любимым занятием Ким Докча. Большинство детей были подстрекаемы только обещанием конфет или красивой скрепки, милой резинки или модного карандаша, когда они брали свои книги. Кима Докча ничто так не подстегивало, как чернильные пятна, отлитые в формы, напечатанные на страницах, каждая из которых была историей, которую он никогда не знал, пока не начинал читать. И вот однажды другая рука потянулась за книгой, которую хотел Ким Докча; их руки столкнулись, и Ким Докча, пораженный, поднял взгляд и встретился с глубокими темными глазами. Они смотрели на него. — О, — начал Ким Докча причудливо, пытаясь отпустить книгу (хотя и неохотно, потому что он хотел прочитать ее с прошлой недели, но ее всегда выхватывали, прежде чем он мог ее схватить). — Ты хотел эту книгу? Учитель заметил их перепалку и вышел вперед. Мальчик рядом с ним напрягся; Ким Докча так и не понял, почему мальчику никто не нравился. Ни другие дети, ни, конечно, взрослые. Собственно, он вроде бы ничего не любил… кроме разве что игр. — Тогда как насчет того, чтобы вы поделились? — нетерпеливо спросила учительница, переводя взгляд с одного на другого с тем, что можно было описать только как мерцание надежды в ее глазах. Ким Докча думал, что понял; в конце концов, эта учительница целую вечность пыталась найти мальчику друга. Однако Ким Докча сомневался, что тот захочет; Ким Докча обычно видел его спящим или читающим в одиночестве. Кроме того, кем он был рядом с ним? Ю Джунхёк, у которого были хорошие оценки, который быстро соображал, который всегда был в центре внимания и никогда не хотел ни с кем дружить? Харизматичный, загадочный, манящий Ю Джунхёк, с резким, слишком честным языком и острым, пронзительным взглядом. И все еще... — Хорошо, — сказал мальчик, поворачиваясь к Ким Докча. — Мы делимся. Ким Докча, слишком ошеломленный, чтобы говорить, позволил Ю Джунхёку схватить его за руку и увести в угол, где он всегда сидел и спал. Ким Докча смутно осознавал любопытные взгляды детей; некоторые даже шептались: — Кто это еще? — Эй, Джунхёки читает с кем-то! Но Ю Джунхёк не обращал на них внимания. — Эм-м-м? — сказал Ким Докча, когда пришел в себя и понял, что они оба сидят за столом Ю Джунхёка на противоположных концах. Ю Джунхёк вопросительно посмотрел на него. Ким Докча тупо положил книгу между ними, не зная, что делать дальше. — Ты всегда читаешь.— сказал Ю Джунхёк. — Почему? Ким Докча уставился на него. Ю Джунхёк посмотрел в ответ. — Я люблю читать, — наконец сказал Ким Докча, опасаясь, что над ним будут смеяться, хотя и не мог понять, почему. Ю Джунхёк никогда ни над кем не смеялся. — Это как смотреть движущиеся картинки в голове. Ю Джунхёк нахмурился и наклонился вперед. Руки Ким Докча сжали края книги на столе; он старался не откидываться назад. — Нет, это не так. Ким Докча фыркнул. — Да это так! Тебе просто нужно немного включить голову. — Я не вижу этого, когда читаю. — Тогда, возможно, тебе следует читать усерднее! — Я не люблю читать. — Тогда зачем ты взял мою книгу? Ю Джунхёк не сводил с него глаз. — Это не твоя книга. — Она должна была! — На ней не написано твоего имени. Затем Ким Докча фыркнул, его щеки раскраснелись, от злости, потому что он хотел только читать, а Ю Джунхёк не позволял ему. Он потянул книгу к себе, а его глаза покраснели, но Ю Джунхёк был быстрее. Он держал его за запястья и не отпускал. Если бы Ким Докча был любым другим ребенком, он бы уже плакал. Но Ким Докча не был каким-то другим ребенком; он знал, что из-за того, что ты слишком громкий, на тебя кричат. Тебе в голову бросали бутылки, и твоя кожа становилась черно-синей, а если ты слишком много плакал, тебе тоже было больно. Поэтому Ким Докча закусил трясущиеся губы и попытался успокоить дрожащие руки, но прежде чем он успел что-то сказать, Ю Джунхёк снова заговорил. — Почитай мне, — сказал Ю Джунхёк. Ким Докча помолчал. — Что? — Его голос вышел дрожащим; Ю Джунхёк увидел его покрасневшие глаза и, казалось, немного запаниковал, руки ослабили хватку на запястьях Ким Докча, чтобы взять их более нежно, одна его рука скользнула вниз, чтобы мягко танцевать по тыльной стороне ладони Ким Докча. — Я не понимаю, почему ты любишь читать, — сказал Ю Джунхёк. — Так что читай мне. Ким Докча не понимал, какая тут связь. А что, если Ю Джунхёк не любил читать? Почему он должен был читать ему? — Почему? — спросил Ким Докча. Ю Джунхёк угрожающе нахмурился, но Ким Докча вовсе не думал, что это угроза. В основном потому, что у него было ощущение, что Ю Джунхёк всегда выглядел так, когда хмурился, и потому что Ким Докча знал, что он не причинит ему вреда, потому что Ю Джунхёк никогда никому не причинял физического вреда. За исключением одного раза, когда он поймал Ю Джунхёка, ударившего ребенка, но это было только потому, что ребенок издевался над маленьким белым котенком, а он не остановился, несмотря на то, что ему сказали. — Ты никогда не разговариваешь с людьми, — вместо этого сказал Ю Джунхёк. — Но ты всегда читаешь. — И? — С ним что-то не так? — Я хочу… услышать, как ты читаешь. — Ю Джунхёк отвел взгляд, а затем смущенный Ким Докча понял. — Может быть, если ты прочитаешь, я смогу увидеть… движущиеся… картинки, или что ты там сказал. Ким Докча молча смотрел, а затем расслабился на своем месте и открыл книгу. — …Хорошо, — начал Ким Докча. — Но я никогда раньше никому не читал. — Неважно. Читай. Ким Докча нахмурился. — Ты такой грубый. Ю Джунхёк моргнул, как будто никто никогда раньше не говорил ему это в лицо. А потом он начал хмуриться (снова), и Ким Докча начал думать об этом как о менее угрожающем и более похожем на сварливого кота или, может быть, злую собаку. Ким Докча не был уверен. — Нет. — Да. — Ким Докча раздраженно открыл книгу. — Тебя никто не учил манерам? Ю Джунхёк моргнул. — Мама и папа никогда не возвращаются домой. Ким Докча моргнул. Он был слишком маленький, чтобы понять, что это деликатная тема, а Ю Джунхёк еще не знал, что это ненормально, поэтому Ким Докча сказал: — Тогда я научу тебя. — Тихий мальчик положил указательный палец на первую строчку книги. — Когда ты просишь кого-то что-то сделать, ты говоришь «пожалуйста», а грубость может ранить людей и заставить их думать, что ты злой. — Но мне все равно, что думают другие… — Тогда я не буду тебе читать! — Ким Докча снова начал закрывать книгу, но Ю Джунхёк снова сжал его запястья. — Подожди, — начал он, выглядя так, словно вел внутри себя внутреннюю битву веков. И когда одна из сторон победила, мальчик тяжело вздохнул и сказал, потерпев поражение: — Прости, Ким Докча. Пожалуйста, прочитай мне. Ким Докча улыбнулся, впервые честно улыбнувшись кому-либо. Ю Джунхёк удивленно моргнул, но другой мальчик уже начал читать; он не заметил. Ю Джунхёк был хорошим слушателем. Он ни разу не заснул — ни разу. На самом деле Ю Джунхёк даже не отвел взгляда от Ким Докча.

__________

— Ю Джунхёк, откуда ты знаешь мое имя?

— Сэнсей-ним всегда зовет тебя по имени, чтобы отметить посещаемость.

— Ты заметил?

— Это единственный раз, когда ты говоришь.

__________

— Не может быть, чтобы… эй.. ты вообще меня слушаешь? Ким Докча возвращается к реальности; они оба сидят в маленькой кабинке в местном ресторане, перед ними недоеденная еда. Честно говоря, последние двадцать минут для Ким Докча были не более чем ошеломлением; он не может представить себе темные глаза, когда-то слишком большие для его головы, теперь сидящие гордо и остро, сверкая, как звезды в ночи, когда они встретились взглядом с Ким Докча. Неловко угловатый нос, теперь удобный и совершенный, лицо, полное странными, глупыми чертами, которые Ким Докча помнит с детства. Телосложение крупнее его и выше, темные волнистые пряди густых волос. — Нет, — честно говорит он. — Я не слушал. Хан Суён хмурится. — Я говорила, — начинает она. — То, что это не тот Ю Джунхёк, о котором ты мне рассказывал – ну, знаешь, парень с идиотской внешностью, которого ты показывал мне много лет назад? Ким Докча познакомился с Хан Суён, когда ему было шестнадцать, в старшей школе. Они не были близки, пока их не заставили сотрудничать в школьном проекте, и Хан Суён обмолвилась, что она автор веб-новелл (а Ким Докча, в свою очередь, обмолвился, что случайно следил за одной из ее работ). Они были неразлучны, после; Хан Суён стала единственным другом Ким Докча после того, как он расстался с Ю Джунхёком, которого Хан Суён случайно увидела в ежегоднике детского сада Ким Докча (когда однажды была особенно любопытна в его доме). На этом фото Ю Джунхёк стоял перед Ким Докча, как бы защищая его, а Ким Докча стоял позади него, как бы прячась за ним. Затем последовали ее бесконечные вопросы о нем, на все из которых Ким Докча был вынужден ответить. Это также было примерно в то время, когда Ким Докча понял, что женщину невозможно остановить, если она что-то задумала. Тогда все было просто. — Я имею в виду, — слабо начинает Ким Докча. — Он определенно вел себя так, будто знал меня. — Да, — начинает Хан Суён, — но все, что он сделал, это прочитал твое имя и сказал несколько слов! — С раздражением Хан Суён засовывает в рот кусок говядины. — Ребенок на этой фотографии выглядел таким… таким… — После короткого приступа жестикулирования Хан Суён, наконец, остановилась на слове, — … типа, глупый. Странный. Знаешь, как будто его глаза и нос просто не подходили к его лицу! — Прошло больше двадцати лет с тех пор, как я его видел., — напоминает ей Ким Докча. — Люди взрослеют. — Да, но он был горячим! — Ким Докча считает, что Хан Суён довольно весело проводит время со своим психическим расстройством. — И типа, знаменитый! Он был профессиональным геймером, и этот сопляк Ким Намун просто не затыкался, говоря о нём, когда я выбирала татуировки – он очень популярен в игровом сообществе, ты это знаешь? YJH. Я поискала его, и паршивец был абсолютно прав. Это одна из причин, почему ему удалось заполучить так много клиентов-знаменитостей! — Что ты имеешь в виду, Хан Суён? — Я хочу сказать, что твой дурацкий друг детства-тире-возлюбленный-тире-первая любовь или что-то в этом роде, на котором ты зациклился с тех пор, как вы, ребята, расстались… — Я не зацикливался на нем... — Ты буквально сказал мне, что не захочешь встречаться ни с кем, кроме него, Ким Докча… — Я не … — По сути, ты сказал это, когда я спросила тебя, что ты ищешь в партнере, Ким Докча — А-А-А-А не пытайся меня перебивать! Я все еще говорю! С раздражением Ким Докча закрывает рот, откидываясь на спинку сиденья. Он никогда не сможет переговорить эту женщину, не так ли? — Хорошо. — Хорошо. Я хочу сказать, что у меня много противоречивых чувств, потому что я привела тебя туда, чтобы свести тебя с владельцем, потому что мой друг сказал мне что он горяч, в надежде, что ты забудешь о своем глупом парне детства… — Ты что...? — …Только чтобы узнать, что — сюрприз! — человек, с которым я хотела тебя свести, оказался именно им! Каковы шансы, Ким Докча? Каковы. Шансы. Ким. Докча. Ким Докча поднимает руку. — Ты, — медленно начинает он. — Хотела свести меня с кем-то и твой план состоял в том, чтобы я сделал чертову татуировку. — Эй, если у вас с татуировщиком будет достаточно синергии, то вокруг будет много сексуального напряжения? — Какого хуя... — А ты буквально девственник, Ким Докча. В этом возрасте! Тебе не кажется это грустным? Ким Докча старается не краснеть; он действительно девственник. Но это немного сложно, учитывая тот факт, что Хан Суён даже не удосужилась снизить громкость своего голоса, когда решила это сказать. — Какое отношение моя сексуальная жизнь имеет к тебе? — Ничего, но мне просто жаль тебя. Ким Докча проводит рукой по волосам; он думает, что сегодня вечером он имел дело с достаточно душераздирающими вещами. — Хан Суён, — начинает он, пытаясь говорить ровным голосом. — Иди за счетом. Хан Суён фыркает, но все равно начинает рыться в сумке. — Хорошо, — начинает она. — Но только потому, что я думаю, что ты сегодня через многое прошел, и потому что я хорошая.. — Я позволю себе не согласиться с последним. — Если ты продолжишь, я оставлю тебя здесь, чтобы ты оплатил свою часть счета. — Ты лучшая, Хан Суён. Улыбка, которую она дарит ему, подлая и ехидная, когда она соскальзывает со своего места, постукивая бумажником по носу Ким Докча. — Я знаю.