inspiration

Знаете, почему Джисон в итоге влюбляется? Потому что: – Блять, долбоебы тупые! – выговаривает Феликс сквозь зубы и поднимается из-за прилавка.

***

У Джисона есть свои представления о принце на белом коне, но от стандартных они отличаются не слишком сильно. Чтобы красивый, заботливый, добрый, и чтобы любовь до гроба. Он об этом, конечно, никому никогда в жизни не скажет, потому что очень крутой, но мечтать ему никто не запретит. У них в университете какое-то дурацкое мероприятие, и Джисону поручают украшение огромной платформы цветами, как бы между прочим, даже не спрашивая, разбирается ли он вообще в таких вещах. Хан, конечно, не отказывается, потому что отказать старосте все равно, что подписать себя на долгую и мучительную смерть, но дуется, потому что придется убить все выходные и несколько вечеров на всю эту ерунду. Он долго ищет в интернете хороший цветочный салон и в конце концов останавливается на том, что ближе к дому, ну, не таскаться же ему, в самом деле, на другой конец города ради этих дурацких цветов. После универа он сразу идет туда, собираясь быстрее начать, чтобы быстрее закончить, и совершенно, абсолютно никак не планирует усложнять себе жизнь. Но жизнь, как известно, любит внезапные повороты судьбы и Джисона не спрашивает. Хан входит в большой салон и ищет взглядом хоть кого-нибудь. И вот где-то здесь понимает, что это – Он. Парень-флорист аккуратно украшает какой-то замысловатый букет, а Джисон смотрит, и в голове его четко и ярко всплывает картинка, где они вдвоем под светом луны бегут друг к другу по побережью, морская вода ласкает им ступни, ночь удивительно тихая и томная, они встречаются посередине, смотрят друг другу в глаза, пальцы переплетаются между собой, сердца бьются в унисон, и они, прикрывая глаза, тянутся друг к другу, чтобы… – Вам чем-нибудь помочь? Поцеловаться. – А? – Джисон выплывает из восхитительного видения и не может поверить, что такие вот, как этот флорист, на свете существуют. Парень за прилавком похож на самого настоящего диснеевского принца, только круче в сотню, нет, в тысячу раз. Выбеленные волосы, уложенные в стильную прическу, россыпь веснушек на лице и шее, большие черные, как волшебная ночь, глаза и самая добрая на свете улыбка. Хан улыбается, как распоследний идиот, и тупо кивает. – Какой у вас вопрос? – как у маленького, спрашивает у него флорист. – А, я… – и тут Хан действительно приходит в себя. – У нас там фестиваль, в универе, нужны цветы. Много. Джисон заканчивает предложение неумело и продолжает пялиться на этого принца, не в силах бороться с собой. К слову о принце. Помимо внешней нереальности он еще и разговаривает так, как никто не разговаривает. По крайней мере, никто с такой внешностью. Низко, глубоко, как будто его голос создается не связками, а всей грудью. – Хорошо, – говорит принц. – Расскажите мне подробнее, что именно вам нужно, и я постараюсь Вам помочь. И Джисон рассказывает. Они проводят в салоне где-то часа три, рассматривая каталоги и подбирая цветы и аксессуары, чтобы сделать композицию. Принца, кстати, зовут Феликс (у него даже имя, как у принца, вы слышали?), и он удивительно чутко понимает все, что Хан пытается бессвязно передать с помощью рта. В конце концов они предварительно выбирают несколько вариантов, и Феликс просит прийти завтра, чтобы взглянуть на несколько миниатюр и выбрать подходящую. Хан кивает, как китайский болванчик, и только после того, как Феликс вежливо прощается в третий раз, вспоминает, что дверь там. На следующий день ситуация не меняется. Джисон приходит в салон пораньше и застает Феликса за работой, но как только тот видит Хана, то откладывает все в сторону, сосредотачиваясь на клиенте. Миниатюры у него уже готовы, и он ведет Джисона вглубь салона, чтобы показать то, что получилось. Хан в этом деле все еще не в зуб ногой, поэтому он наугад тыкает в ту, которая, по его собственному мнению, прикольнее всего выглядит, и они возвращаются обратно к прилавку. Дальше все сложнее, потому что надо внести предоплату и ничего не перепутать, потому что деньги университетские. Пока Феликс выбивает ему чек, Джисон пялится и представляет в голове, как Феликс варит ему кофе или жарит яичницу на завтрак, или жарит его… Кхм! Через пару дней Джисону снова приходится идти в салон, чтобы проверить, как обстоят дела с композициями, которых, на секундочку, должно быть целых 132 штуки. Феликс опять отводит его вглубь салона, чтобы показать то, что уже есть, Хан с трудом может смотреть на что-то, кроме Феликса, и просто говорит, что все отлично. В общем-то, получается, что Джисон так ничего и не предпринимает, а просто молча пялится на флориста, как на новые ворота, и фантазирует, как они будут вместе жить, растить троих детей и умрут в один день. И, наконец, настает день, когда нужно оценить оставшиеся композиции, если все устроит, оплатить вторую часть заказа и оформить доставку в университет. Джисон приходит снова, открывает дверь уже знакомого салона и никого не видит. Скорее всего, Феликс – вежливый, добрый, чудесный, феечковый, как в сказке, Феликс – куда-то отошел, и Хан решает его дождаться возле прилавка. И вот именно в этот момент все и случается. – Блять, долбоебы тупые! – Феликс вылезает из-под прилавка и замирает, не ожидая кого-то увидеть. – Выходи за меня замуж, – бормочет Джисон. – Пожалуйста, – добавляет Джисон. И Феликс долго смеется, низким грудным смехом. – Хорошо, – говорит Феликс. – Я подумаю об этом, – добавляет он. И Джисон раскрывает рот, не зная, что сказать. Флорист, очевидно, понимая всю сложность ситуации, говорит снова: – Давай сейчас разберемся с цветами, а потом сходим на свидание, – он улыбается, и Хан заметно расслабляется. – Давай, – говорит Джисон, на этот раз немного смущенно. А потом до него тоже доходит вся сложность ситуации. Немного с опозданием. И он начинает орать, громко, долго, как бешеная чайка, внутренне, разумеется. Феликс занимается оформлением, Джисон орет, все идет по плану, наверное, но в общем хорошо. А потом Феликс спрашивает, куда они пойдут. Хан чуть не выдает что-то вроде: “Гулять под луной по берегу моря”, но вовремя вспоминает, что они в Сеуле, и вообще сейчас осень и у моря холодно даже днем. Поэтому место в итоге выбирает Феликс. Это что-то уютное и обшитое деревом, и выглядит как место, которое посещают лесные феи, поэтому Джисон вообще не удивляется. Феликс оказывается совершенно безбашенным, веселым и интересным, что Джисон орет уже вслух, потому что вкладывает слишком много экспрессии в свой рассказ, и они в итоге все-таки решают прогуляться под луной (где-то под тучами она ведь все равно есть, верно, значит, считается), чтобы не мешать посетителям кофейни. В конце концов Феликс, как истинный принц, провожает Хана прямо до подъезда, и они целуются под луной (если ее не видно, не значит, что ее нет), и Феликс в очередной раз за вечер, смеясь этим своим низким гортанным смехом, говорит: – Я подумал, я выйду за тебя замуж. И Джисон краснеет, как помидор. – А белый конь у тебя есть? – спрашивает он внезапно, раз уж позориться, то до конца. – Есть желтый мопед, – хохочет Ликс. – Так тоже хорошо, – улыбается Хан.