на языке жестов это значит "люблю"

                            Сяо сам не свой последние две недели: уже пошел декабрь, а идей, где и как признаться флористу — ноль. Чун Юнь успокаивает, попивая утром кофе и направив взгляд на паникующего друга, Син Цю — раздражает, маяча перед глазами (а после и вовсе, как пиявка, присосавшись к своему парню). И когда вообще у него вошло в привычку оставаться то посреди недели, то на выходные у них дома? Он понимает, что здесь живет его возлюбленный, но помимо Чуня здесь еще один хозяин. Может, ему стоит напомнить об этом? Парень уже спрашивал у Юня как-то раз, почему он еще ни разу не был дома у Цю, на что тот отвечал: "Его отец возненавидел и меня, и своего сына, увидев, как мы целовались на прощание." И это все объясняет. Но не оправдывает лобызания на кухне с утра пораньше, еще и когда у Сяо таких масштабов проблема. Они должны помогать ему, связывать важные моменты красной нитью, давать советы, а не сюсюкаться перед ним, намекая на явное продолжение этих телячьих нежностей. — Я все еще тут, если что, — подает знаки жизни Сяо, на что Син Цю вздыхает и одаривает голубоволосого смачным поцелуем в щеку. — И мне все еще нужна ваша помощь. Ему не к кому больше обратиться, некому подать руку помощи и показать что и зачем делается, как вообще работает вся эта "химия" между людьми. А эти двое буквально его спасение, они обязаны его выручить! — Не хочешь познакомить нас с ним? — выдает Чун, делая последний глоток напитка. А когда Сяо вопросительно выгибает бровь, продолжает: — Я о том, что ты мог бы пригласить его к нам домой. Тут уютно и с нами не соскучишься. Чун Юнь прав. — А если захотите уединиться, то мы с Юнь-Юнем можем сходить и погулять где-нибудь, так ведь? — синеволосый приподнимает уголки губ, явно что-то задумав. А Син Цю не прав и никогда таковым не будет. И точка. — Захотим, но только чтобы не слышать тебя, — Сяо ставит кружку в раковину и слышит недовольное хмыканье. — Как вы любите друг друга, — выдыхает Юнь и встает из-за стола. — И все же, нам с Син Цю всегда было весело, когда мы устраивали свидания дома. Посмотрите какой-нибудь фильм, возможно, пообнимаетесь. — Или... — Никаких "или", Син Цю, — фыркает Сяо на парня. Чун несильно смеется, дергая плечами, а потом целует любимого в щеку и тащит его в другую комнату. Благо сосед у Сяо понимающий и знает, когда нужно увести эту занозу с глаз долой. И все же Чун Юнь предложил хорошую идею. Итэру нравится аниме и все, что с ним связано, и они могли бы глянуть какой-нибудь тайтл вместе, как выразился друг, обнимаясь. Черт, объятия. Сяо и вправду этого не хватает. Он пишет флористу (и плевать, что они попрощались несколько часов назад, ведь оба не могли перестать общаться, постоянно находя новую тему для разговора), предлагает прийти к нему (возможно даже на ночевку), когда тот будет свободен, и нажимает кнопку "отправить"; добавляет пару сообщений про просмотр аниме, настольные игры и хорошую компанию из общего знакомого и соседа Сяо, про которого он не раз говорил. Итэр появляется в сети ближе к вечеру, объясняя это тем, что помогал Альбедо в цветочном с рассаживанием кустовых. Он даже отправляет пару снимков зеленых "деток", прикрасив голые фотографии стикерами. До чего же ты милый, Итэр. И улыбка не сходит с лица, наоборот, становится только шире, когда флорист соглашается на домашние посиделки и даже! ночевку с ним. Итэр доверяет Сяо, раз согласился провести с ним эту ночь вместе. Провести ночь вместе... Как же интимно это звучит. Сяо не собирается делать ничего такого, просто сам факт того, что они будут одни (он надеется на это) и не днем уже вгоняет его в краску. Поэтому парень сидит на диване и прячет лицо в ладонях, стараясь думать о другом, но пока выходит плохо.

***

Когда Сяо встречает Итэра на пороге своей квартиры и не одного, а с синеволосым чудом, которое то и делает, что широко улыбается, всучивая большой пакет в руки хозяина, он удивляется. Ведь он только-только собирался выходить, чтобы встретить флориста, вон, даже куртку потеплее надел. А тут бам! и его привел Син Цю (будь он неладен). Всю романтику испортил. — Вы ведь попросили в магазин заглянуть, купить всякой всячины, — начинает издалека Цю, — выхожу из магазина, думаю, может, Юня позвать, так как пакет оказался довольно тяжелым, потом смотрю, а там Итэр недалеко стоит. Ну и я, как самый верный друг, решил провести его к нам! Блондин стоит в пуховике, завернутый в огромный шарф и буквально тонущий в этом месиве из теплой одежды. Выглядит, как снеговичок, которого недавно слепила компания школьников. Как милый снеговичок. И Сяо уверен, что это дело рук Альбедо, так как после последней их встречи вживую (да, той самой, когда старший грел руки флориста одним своим дыханием) Итэр рассказал, что его отругали, как маленького ребенка. Благо, в угол не поставили и не пригрозили лишением гаджетов. Син Цю проходит дальше в дом, к своему парню, оставляя двоих несчастных влюбленных наедине. Сяо же стоит так еще с минуту, ловя на себе непонимающий взгляд. А когда оттаивает, резко ставит пакет на тумбочку рядом и хватается за край шарфа, принимаясь его разматывать. — Ты прости, что так получилось, — Сяо не по себе и это можно было заметить по несильно дрожащим пальцам, — как только получил сообщение от тебя, начал одеваться, но этот Син Цю... Итэр кладет ладонь на руку парня, обращая на себя внимание, и, когда получает его, приподнимает уголки губ, давая знать, что все хорошо. Брюнет еще пару раз извиняется, пока флорист вешает пуховик на крючок и ставит обувь на отведенную для нее полку. Теперь, когда Итэр свободен от нескольких слоев одежды, он спокойно подходит вплотную и обвивает руки вокруг талии старшего, прижимаясь сильнее и оповещая, что тот рад его видеть. Сяо аккуратно кладет руку ему на спину, не зная, может ли он так его касаться, и пару раз проводит сверху-вниз, пока их обоих не окликают. Парни дергаются и, как кипятком ошпаренные, отходят друг от друга, заливаясь краской. — Э-это... — Сяо зарывается пальцами в волосы, убирая челку назад, но это не помогает, и она снова падает ему на лицо. — Ванная с правой стороны, а кухня — с левой. Но если вдруг что зови... То есть... Ты понял. Парень смущенно машет рукой и убегает к друзьям на кухню (прихватив с собой тот злосчастный пакет с продуктами), где парочка что-то бурно обсуждала (наверняка, какой фильм им посмотреть этой ночью). Те, словно сиамские близнецы, обращают внимание на вошедшего в кухню и резко замолкают. — Что-то случилось? — Чун Юнь выбрасывает пустую пачку из-под чипсов в мусорное ведро и подходит к другу, аккуратно кладя руку тому на плечо. Сяо на это лишь качает головой и старается прийти в себя. — А Итэра ты куда дел? — Син Цю нарезает овощи для будущей пиццы, которую они решили приготовить несколькими минутами ранее. — Руки моет, — брюнет слышит скрип ламината около входа и поворачивается на сторону звука. — О! Уже не моет, — Цю улыбается парню, что скованно стоит в дверном проеме и не знает, что ему нужно делать: он давно не ходил к кому-то в гости. — Итэр, знакомься, это Чун Юнь — мой парень! Я уже рассказывал о нем, если ты помнишь. Блондин кивает и протягивает руку перед Юнем, которую второй поспешно пожимает, приветливо улыбаясь. Он давно как хотел увидеть Итэра воочию и вот, наконец, ему удалось это сделать. И Сяо явно не приукрашивал, когда говорил, что предмет его воздыхания очень мил и красив. — Ну, раз уж мы все в сборе, приступим к работе? — синеволосый протягивает флористу терку и сыр, а сам продолжает корячиться над овощами. Атмосфера на кухне далека от той, что представлял в своей голове Сяо: он боялся, что Итэр будет нервничать, а Син Цю постоянно шутить на какие-то свои извращенские темы, но ни того, ни другого не происходило — Итэр слушал, а Цю говорил. И чем вам не идиллия?

***

Лишняя посуда вымыта, успешно приготовленная пицца и несколько тарелок с закусками красуются на журнальном столике посреди гостиной, а в руках одного из хозяев находится пульт — путем брошенной монетки было решено посмотреть парочку триллеров. Пока идет заставка длиною в целых пять минут, Син Цю достает коробку со знакомой настолкой, и на его лице в этот момент присутствует ехидная улыбка. — Если ты снова проиграешь, — начинает Чун Юнь, но ему не дают закончить. — Я не проиграю, — уверенно отвечает синеволосый и садится на пол к остальным, — зачем мне позориться перед Итэром? Сяо же уверен, что парень оплошает, даже если новенький в их компании ни разу не играл в эту игру. И он уверен, что все закончится утешениями со стороны его друга и осознанием Итэра того, что Цю не так крут, как он о себе рассказывает. — Итэр, ты играл в "Монополию"? — в ответ отрицательное покачивание головы и протянутый листок с правилами игры. — Единственное, что тебе нужно знать: выигрывает тот, кто не обанкротится и останется хоть с какими-никакими филиалами. А так по ходу игры ты разберешься. Син Цю кидает кубик на подготовленную Юнем доску и делает свой первый шаг навстречу запланированной победе. Итэр следит за игрой внимательно, а на втором кругу он ведет себя уже более расслабленно, имея под рукой пару купленных компаний. — А ты молодец, Итэр, купил именно те организации, на которые мы чаще попадаемся, — Чун трет затылок, одновременно восхищаясь действиями новичка и осознавая, что бой будет жестким. — Правду говорят, что новичкам везет. И Итэру реально везет. Он словно темная лошадка, которая выиграла на последнем кругу, оставив университетского друга ни с чем. Хотя у Цю все же что-то осталось, а именно разочарование в себе, игре и друзьях. — Предатели, — заключает парень, пытаясь съесть целиком большой кусок пиццы, заедая свое горе. Чун Юнь, будучи не в лучшем финансовом положении, целует синеву рядом с собой, а после и вовсе куда-то в висок. И это успокаивает ранимого Син Цю, который вскоре притягивает к себе миску сырных чипсов, давая знать, что теперь она принадлежит ему. А остальные и вовсе не против. Как говорится в простонародье, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало. Первый фильм парни проморгали, играя все два часа в настолку, а на протяжении второго Син Цю уже потихоньку клевал носом в пустую миску, греясь в объятиях своего возлюбленного. И Сяо тоже хотелось бы так обнимать Итэра, как это делал его друг. С такой же нежностью целовать его синюю макушку, прямо в еле заметные корни каштанового цвета; прижимать к себе сильнее, чтобы тот совсем не свалился лицом вперед. Однако вышло бы забавно. И после всех этих глупых мыслей Сяо смотрит сквозь темноту, окутавшую комнату, на Итэра, своего цветочного парнишку. И как же ему хочется назвать его своим не только в раздумьях, но и в жизни. Не так, словно флорист — его собственность, а иначе, будто он его человек, с которым не так, как с другими. Сяо смотрит и видит отражение происходящего на большом экране в янтаре, что так ярко и невинно сиял. В этот момент в глазах Итэра находилась галактика, тысячи ярчайших светил, которые нельзя было сосчитать на одних своих. Брюнет хочет рассмотреть поближе, заглянуть прямо в самую глубь, чтобы хотя бы попытаться определить количество тех блистающих созданий. — В твоих глазах отражаются звезды, Итэр, — шепчет Сяо, но произнесенное им звучало явно громче нужного. Настолько, что в минерале напротив теперь можно было увидеть не звезды, а свое отражение. Итэр услышал. И во всей этой темноте можно было заметить легкий румянец на щеках (спасибо свету, исходящему от экрана) и легкую растерянность во взгляде — он не знал, как реагировать на это, но флористу явно понравилось сказанное ранее лично ему. Ему и больше никому, ведь влюбленная парочка из общих друзей уже тихонько посапывала носом, а других в этой комнате не было. Сяо хотелось бы сбежать, спрятаться где-нибудь в шкафу или под кроватью, чтобы не сделать только хуже, не наговорить чего лишнего, но то, что он хочет совершить, вряд ли можно считать таковым. Парень сглатывает ком, вставший поперек его горла, и пододвигается чуть ближе, прямо к своей звезде. Аккуратно касается кончиками пальцев чужих, заставляя вздрогнуть, но не испугаться, и давая понять, что он намерен серьезно; другой рукой, слегка подрагивающей, убирает пшеничную прядь волос за ухо, открывая себе взор на ту самую галактику. — Я... — и дрожит не только рука, — я могу тебя поцеловать? Сяо просто произнес это вслух, а у Итэра буря, ураган, тайфун, абсолютно все природные явления вперемешку с эмоциями, которые он сейчас испытывает. Ему хочется улыбнуться, широко, прямо до ушей, во все свои тридцать два, но прячет это желание за краснеющими кончиками ушей и неожиданным для себя выдохом. Итэр легонько кивает, моргает часто-часто, а когда сидящий напротив становится ближе, прикрывает глаза и замирает. Он боялся, что малейший вздох или лишнее движение тела могут поставить крест на происходящем. А Сяо дышится не легче: в груди все сжимается, связывается, душит, а те самые бабочки в животе ситуацию только осложняют. До чего же неловко будет, если именно в этот момент проснется Син Цю, что-нибудь эмоционально выкрикнет и обломает им двоим возможность стать ближе. Но ничего подобного не происходит. Будущий журналист теряет сенсационную новость для будущей беседы с Чунем, а его парень... А Чун Юнь ничего не теряет. Он будет только рад произошедшему и похлопает друга по плечу в знак поддержки. Итэр сжимает пальцами ворс на ковре, когда чувствует мягкое прикосновение чужих губ к своим; чувствует их легкую сухость и это явно от того, что парень нервничал (и нервничает до сих пор). Флорист вдруг ловит себя на мысли, что одного робкого поцелуя ему мало и явно мало инициатору, поэтому, чуть приоткрыв глаза, тянется за более долгим удовольствием. Также нежно и аккуратно прикасается к губам напротив, растворяется в эмоциях и чувствах, что полностью окутывали и не хотели отпускать. Итэр чуть приоткрывает рот, обхватывает губы и тянет на себя. Брови заломаны, а в легких как назло не хватает воздуха. В следующее мгновение Сяо замечает только цвет пшеницы, расположившейся на его груди. Кажется, его звезда смущена и это было понятно по сжимающей руками ткани. Старший облизывает пересохшие губы, смакует вкус первого поцелуя и в голове всплывают разного рода мысли: губы Итэра сладкие, малость липкие, но это от ранее выпитой газировки; сердце бьется сильно, а воздуха по прежнему мало. В фильме близится развязка, которую Сяо предугадал чуть ли не в самом начале, но все внимание приковано к тому, кто по прежнему располагался на его тяжело вздымающейся груди. Им понравилось. И теперь Сяо хочет большего, более значительного, поэтому с осторожностью кладет руку на спину парня, проводит по ней пару раз и наконец произносит полушепотом: — Итэр, давай начнем встречаться?.. Неожиданно для самого себя флорист резко поднимает голову и заглядывает в похожий янтарь напротив — понимает, что эти слова дались ему непросто. А Итэру, наоборот, легко дается искренняя улыбка и аккуратный кивок, которые окрашивают щеки Сяо в пунцовый цвет. Итэр согласен. А у Сяо сейчас лицо сгорит от счастья. Он не планировал вот так резко, он не был готов к этому, но так трактует его мозг, когда сердце буквально кричит: "Действуй!" — Выходит, — брюнет достаточно громко сглатывает, — я могу называть тебя своим...парнем? Младший совершает еще один кивок, тянется в этой всей темноте к горящему Сяо и примыкает к его губам. Теперь ему никогда не будет достаточно, чтобы удовлетворить себя и краснеющего партнера. Ведь одного поцелуя ничтожно мало, чтобы заполнить пустоту желаемого. Посреди ночи Чун Юнь замечает новоиспеченную парочку, сидящую в обнимку и укутанную в огромный плед, за просмотром "Ходячего замка". Правда аниме они не смотрели и уже минут как двадцать сладко спали, сплетая друг с другом пальцы. А утром Итэр во все еще сонном состоянии одаривает своего возлюбленного легким прикосновением губ к румяной щеке, заставив Син Цю вскрикнуть победное "Я так и знал!" Теперь и Итэр мог рассказать своей сестре что-нибудь более стоящее, чем уход над каким-нибудь капризным растением или поход в кинотеатр с Альбедо. Люмин явно будет рада приобретенному счастью своего излюбленного братца.