Тихо...

      Я не помню, как мы вернулись в библиотеку, как я уснула в своей постели. Роуз говорит, что я была сама не своя. Шла хвостом за ней, бубнила что-то под нос и не обращала на неё никакого внимания. Ей пришлось укладывать меня спать. Я не стала рассказывать Роуз про свои гештальт-воспомининания, не хочу втягивать её в это. То, что со мной происходит — это моё и только моё дело.

***

      Ночные улицы были поглощены тьмой, город затих после обычного дня. Гештальты уже давно вернулись домой, реплики сдали смены и разошлись по своим общежитиям, лишь небольшие ночные патрули объезжали город, защищая сон его жителей от нарушителей правопорядка. Один из патрулей, включавший в себя двоих Штар, делал обход одной из улиц, оживлено болтая, дабы развеять скуку и отвлечься от жуткого холода.       — Слышала о случившемся в общежитие на прошлой неделе?       — Ты о чем?       — На выходных одна из наших сестричек напилась, причём конкретно так, до белки, представляешь? Потом всю ночь бродила где-то, а в жилом блоке, к которому её приставили, стучалась в двери к жильцам, ревела и звала какого-то гештальта.       — Серьёзно? А что потом-то произошло?       — А потом она припёрлась в общежитие, где её уже поджидала старшая, наверное, хотела по горячим следам выяснить, что на неё вдруг нашло. На что в ответ наша мисс «ЛюблюАлкоголь» достала табельный и сунула в рот.       — Застрелилась?       — Неа, вроде кто-то выбил пистолет из её рук, а потом всей казармой ей организовали «воспитательный» процессс.       — Жива хоть?       — Вроде того, говорят она даже сильно не пострадала, девочки сами удивлялись.       Её собеседница кивнула, кинув истлевший бычок в ближайшую урну. Протекторы завернули за угол одного из двориков, шагая вдоль кирпичной стены старого дома. Осматрившись по сторонам и не обнаружив ничего опасного или противозаконного, обе реплики почти синхронно ускорили шаг. Покопавшись в кармане своей куртки, одна из них достала пачку сигарет.       — Может перестанешь? А то до утра курева не хватит.       — Да пофиг, потерплю. Вдруг одна из них, которая была без сигареты, остановилась у поворота за угол, где находились мусорные контейнеры. Оттуда отчётливо слышались посторонние звуки, будто кто-то рылся в мусоре, явно не стесняясь создавать излишний шум. Аккуратно выглянув за угол, они увидели фигуру, которая рылась в черных пакетах, лежавших рядом с контейнером. Фигура была одета в темное, старое, местами дырявое и обветшалое пальто. Голова была накрыта капюшоном, из-за чего лица было не видно. Штары переглянулись, и та что с сигаретой неоднозначно ухмыльнулась второй:       — Представитель без определённого места жительства?       — Он самый. Заглянув за угол еще раз, протекторы осмотрели фигуру внимательнее, подмечая низкий рост. Та, что с сигаретой подумала, что это беспризорник, потерявший родителей. Ей стало жаль маленького гештальта, оставшегося без дома.       — Это всего лишь ребенок, может отведем его в отделение? Пусть погреется хоть.       Штар нырнула за угол, ступая аккуратно, с грацией дикой кошки, пытаясь не спугнуть гештальтика. Остановившись на пол пути, протектор переменилась в лице. Фигура встала в полный рост, достав из черного пакета какие-то объедки. Но взгляд патрульной приковали её ноги, оказалось, что перед ней стоял никакой не гештальт, а реплика! Не успев даже что-то сказать, Штар увидела, как фигура повернулась к ней лицом. Из-под капюшона на неё смотрел один едва мерцающий во тьме красный огонек. Перепачканное в уличной грязи лицо давно потеряло полимерный блеск, а на месте правого глаза зияла пустая глазница. Из ступора протектора вывела её подруга.       — Чего застыла?! Лови ее!       Почуяв опасность, Фигура в пальто начала убегать прочь от Штар. Протекторы пустились в погоню. Реплики вырвались из-за угла, выбежав на основную улицу. Несмотря на разницу в длине ног и физической подготовке, каждый раз нагоняя беглянку, Штары тянули руки, дабы схватить фигуру в пальто, но каждый раз ей чудом удавалось увернуться, и патрульным удалось лишь едва коснуться капюшона, обнажив для взора белоснежные волосы. Пингви ловко завернула за угол, выбегая на другую улицу. Одна из Штар (та, что была с сигаретой) не смогла вписаться в поворот, её ноги соскользнули на заледеневшей площадке, и она упала на бок, кубарем залетев в снежный сугроб. Её подруга остановилась рядом, помогая встать, попутно вызывая подмогу.       — Патрули, близкие к улице Урицкого, запрашиваю помощь в поимке беглеца. Приметы — реплика модели PNGV, правый глаз отсутствует, одета в грязное пальто с капюшоном.       — Чертовка! Я ей ноги вырву!       Протекторы снова побежали за фигурой в пальто. Выйдя на другую улицу, они увидели ещё два патруля Штар. Один вышел из подворотни, а второй с противоположной стороны улицы. Но фигуры в пальто они не увидели.       — Где она?!       Переглянувшись, протекторы лишь пожали плечами, а «сигарета» топнула ногой, притушив окурок.

***

Крепко держа стремянку, Кира наблюдала за тем, как Ойле украшала книжные полки гирляндой. Этим могла заняться и сама Пингви, вспоминая прошлый раз, она всё же решила уступить это своей помощнице.       — Уверена, что без твоей помощи стремянка может упасть?       — Просто хочу подстраховать тебя.       Закончив с работой, Роуз сползла со стремянки, включив гирлянду в розетку. Библиотеку тут же озарило разноцветное свечение, чему Ойле радовалась как маленький гештальт, видя как скучное место их работы в расцветает новых красках. Пингви не могла разделить радость Ойле, яркий, часто меняющийся свет маленьких лампочек усиливал головную боль. Потирая голову, реплика направилась в свою комнату, отмахнувшись от вопросов Ойле, что просто хочет отдохнуть.       Войдя в свою комнату, Кира скатилась по двери вниз, продолжая держаться за голову, пока постепенно боль не отступила. Встав на ноги, Пингви направилась к столу, чтобы взглянуть ещё раз на все зацепки, которые она собирала. Глядя на них, она начинала понимать, что пазл не складывался, как ни крути, деталей не хватало, и было всё равно, что гадать на кофейной гуще. Пропавший гештальт, циклы, во время которых её сестра деградировала. Кира понимала, что деградирует быстрее, чем думала, и у времени у неё всё меньше и меньше. Встряхнув головой, реплика села за стол.       Нужно начать сначала. Библиотека открылась лет двадцать назад. Первым библиотекарем стал гештальт-мужчина по имени Томас Эйзенберг. Через восемнадцать лет он ушёл на пенсию, передав место неизвестному гештальту. Личность второго гештальта неизвестна. Странно, что библиотекарь попросту пропал, будто его не существовало. Но как это возможно? Даже Адлера убрали. После этих событий сюда прибыла реплика по имени Вайолет, которой было всего пару циклов после включения. В итоге она стремительно деградировала и вскоре тоже пропала. Но куда? Наверняка она использовала ту комнату под полом. Возможно, оттуда она направилась куда-то еще, нужно лишь понять куда.       Пробежав беглым взглядом по документу, реплика выискала адрес проживания Томаса. Наверняка он знает, кем являлся гештальт после него.

***

      Улицу заметало снегом, гештальты и реплики вокруг вяло брели по улице. В этой части города, Пингви была в первый раз. Это место выглядело менее презентабельно, чем район, в котором находилось здание библиотеки. Неубранный снег, мусор, и старые панельные дома. Завернув за угол, Кира взглянула на номер дома, затем на бумажку, на которой был выписан адрес Томаса. Убедившись, что она попала по адресу, реплика направилась вперёд, и уже переступая порог подъезда, Пингви услышала, как сзади кто-то подскользнулся и упал. Обернувшись, она увидела гештальт женщину пенсионного возраста. Пожилая женщина, охая и ахая, с трудом вставала на землю, а рядом с ней лежал пакет, мандарины из которого выкатились на холодный заснеженный асфальт. Не в силах проигнорировать это, Пингви подскочила к гештальту, помогая ей встать.       — Ох, спасибо милочка, — сказала ей женщина, отряхиваясь от снега, пока не обратила внимание на внешность Киры, — простите, блок-страж, не признала вас в новой одежде. Пингви поняла, что её снова спутали с колибри.       — Вы ошиблись, я не ваш блок-страж. Реплика задрала шапку, показывая пустой лоб, на котором у Колибри должны сиять три алых звезды. Гештальт удивилась не меньше прежнего, и по её глазам можно было понять, что она впервые видит реплику модели PNGV.       — Прошу прошения, у нас Колибри трудится блок-стражем, вот и спутала вас.       — Ничего страшного, я привыкла что меня вечно путают с модулями Колибри. Давайте лучше помогу.       Реплика встала на колени и помогла старушке собрать все мандарины обратно в пакет.       — Не стоило, но спасибо вам. — Поблагодарив Пингви и вручив ей мандаринку, бабулька направилась дальше по дороге.       Сунув угощение в карман, реплика поспешила внутрь тёплого подъезда. Через пару минут Кира уже нажимала на звонок у входной двери квартиры, в которой должен проживать Томас. Внутри помещения прозвучало пару гудков, и через несколько мгновений дверь открылась. В проёме стоял мужчина лет шестидесяти, слегка полноватый старичок, он упирался на трость, без которой, казалось, он мог упасть.       — Здравствуйте, блок-страж.       Пингви вздохнула, набравшись побольше терпения. Ещё никогда так часто её не путали с Колибри.       — Простите, но я не ваш блок-страж, — Пингви спешно добавила, — и не модуль Колибри! Я пришла к вам по поводу вашего последнего места работы. Вы же работали в центральной городской библиотеке?       Томас удивился её словам, а затем пригласил реплику во внутрь своей квартиры. Пингви обстучала о пол ноги, стряхнув остатки снега, а затем прошла внутрь, стащив с себя пальто и шапку. Внутри квартира ничем примечательным не выделялась, даже глазу зацепиться на за что. Со стороны кухни послышался голос женщины:       — Томас, кто там?       — Гости! — Ответил старик, проведя Киру в зал, в котором находился его внук, игравший с маленькими солдатиками из дешевого пластика.       Жена ветерана очень удивилась, увидев в гостях реплику, и Пингви пришлось уверять её в том, что она не протектор, и пришла сюда по личному вопросу, который касается бывшего места работы её мужа. Убедившись в добрых намерениях, оба гештальта удалились на кухню. Сев за столик, что стоял посередине зала, реплика стала осматриваться, пока Томас и его жена обсуждали что-то на кухне. Обычная квартира, старые выцветшие обои, фотографии, на которых стояли солдаты, флаг Нации, за которую воевал Томас, и приличных размеров квадратный телевизор. Такой себе мог позволить далеко не каждый. Через какое-то время в комнату вернулся ветеран, усевшись перед Кирой.       — Вы интересовались про центральную библиотеку. Там что-то случилось?       — Нет, с библиотекой всё в порядке. Я здесь по личному интересу. Недавно я проверяла анкеты, что были прописаны в нашей библиотеке, и заметила отсутствие одной из них. Решив разобраться в этом, я сходила в центральное управление, но и там отсутствовало одно из личных дел. Сопоставив все факты, я поняла, что пропавшая анкета и отсутствующее личное дело, принадлежали одному и тому же гештальту, который как раз работал после вас, то есть вы передавали библиотеку в руки пропавшего. Мне очень нужно узнать, кем был этот гештальт. Томас призадумался, посидев пару минут в тишине.       — Это была женщина, лет тридцати, с белыми волосами и очками.       — Можно подробнее?       — Я не помню точно, но имя у неё короткое было, вроде звали её Юно Лайн, но кем она была и где работала прежде я не знаю. Тихая, спокойная, я всего пару дней её стажировал, пока не ушел на пенсию. Я пытался общаться с ней, но она всегда меняла тему, да и вообще была не очень общительной, я ведь раньше иногда заглядывал в библиотеку, это место стало для меня таким родным… — Томас кивнул головой в сторону стены, на которой висели грамоты и медали.       — Вон там висят все мои трудовые награды, почти все из них я получил, пока работал библиотекарем.       — А что случилось потом?       Гештальт пожал плечами.       — Не знаю. Библиотека какое-то время была закрыта, а куда делась Юно, я не знаю.       Пару минут молчания стали неловкими для гештальта, потому начал другую тему:       — Я никогда не видел реплик вашей модели. Когда вас начали производить?       — Модули PNGV начали появляться не так давно, буквально два года назад. Нас не так много, как других реплик, да и наш узкий профиль редко предполагает необходимость покидать рабочее место, как, например, сейчас. Из-за этого некоторые гештальты нас впервые видят даже сейчас.       — И в чем заключается ваш профиль?       — Мы работаем как архивисты, бухгалтеры, библиотекари, ну и так далее. Всё, что связано с бумагами и документооборотом. Наши модули не любят выходить из зоны комфорта, потому Пингви редко встретишь на улице.       Томас, удовлетворённый ответом реплики, молча кивнул. Его жена тем временем поставила на стол две маленькие фарфоровые кружки с чаем и тарелку печенья. Поблагодарив, реплика взяла кружку в руки и отпила горького, крепко заваренного чая.       — На фотографиях вы с товарищами? Томас, запив печенье чаем, ещё раз кивнув.       — На первой фотографии мы в госпитале, навещаем нашего офицера. Вглядевшись в фотографию, реплика удивилась. Рядом с солдатом стояла не женщина-гештальт, как ей показалось сначала, а Ойле в каске.       — Та Ойле тоже ваш товарищ? Не думала, что такие милосердные реплики могут убивать.       — Не могут, она была парамедиком в нашем отряде. Пока реплика разглядывала остальные фотографии, маленький гештальтик потянул своего дедушку за рукав.       — Дедушка, можно конфетку?       — Какое у нас главное правило? — Улыбнувшись, спросил Томас.       — Никаких конфет до ужина? Гештальт помотал головой.       — Нет, это бабушкино правило. Наше правило — хочешь конфету, то принеси и мне. Мальчик дурашливо отдал честь старому ветерану и убежал на кухню. Через минуту он уже уплетал конфету, положив при этом ещё парочку на стол, а затем убежал в другую комнату, прихватив с собой маленьких пластиковых солдат. Тихо хохотнув, Томас проводил внука взглядом, съев одну конфету и протягивая похожую в сторону Киры. Это был маленький шоколадный батончик с нежной нугой и начинкой внутри. Название гласило о давно забытом царе зверей, который когда-то обитал на просторах Винеты. Развернув ее, реплика с упоением съела ее, запив чаем.       — У тебя есть имя?       — Да, меня зовут Кира. Томас удивился ответу, и Пингви это заметила.       — В чем дело?       — Я ожидал, что ты ответишь как большинство реплик — назовёшь номер и сокращенное название модели.       — Не обращайте внимание. Уже становится привычкой из-за адъютанта.       — Адъютанта?       — Да, со мной работает одна Ойле. Старик кивнул, явно понимая, о чём говорит реплика. Он как никто другой понимал, что Ойле очень социальные личности и могут расположить к себе любого.       За общением время проходило быстрее, и Пингви сама не заметила, как за окном вскоре потемнело. Поблагодарив Томаса и его жену за гостеприимство, реплика накинула на себя пальто, и надевая шапку, реплика заметила, как внук Томаса протягивает ей бумагу, на которой с детской неосторожностью была нарисована она сама. Поблагодарив его за портрет, реплика попрощалась с владельцем квартиры и направилась обратно домой.

***

      — Где ты так долго была?! — Воскликнула Ойле, прислонив ладони к лицу Пингви, — У тебя щеки холодные!       — Со мной все в порядке, я просто засиделась в гостях, и ехать обратно пришлось на дежурном трамвае.       Роуз сняла шапку с Пингви и бережно смахнула с неё налипший снег, прежде чем повесить на сушилку.       — А я тут сижу, волнуюсь за неё, хотела уже бежать искать тебя. В ответ Кира молча достала рисунок из кармана и протянула его своему адъютанту. Ойле рассмотрела рисунок, и уже через пару секунд пустой холл заполнился тихим хохотом Роуз.

***

Через несколько дней в библиотеку явилась знакомая троица — и пока младшие сёстры тихонько читали книги, Кире удалось аккуратно выцепить Шаро.       — Думаю, я знаю куда пропала Вайолет. — Этого было достаточно, чтобы Колибри не задавала никаких вопросов и молча проследовала за библиотекарем в её комнату.       Под удивлённый взгляд Шаро, Пингви подцепила и подняла плиту, под которой находился технический туннель.       — Она могла убежать через него, и ещё…       Кира не успела договорить, кто-то настойчиво постучал дверь. Испугавшись, двое реплик быстро вернули всё как было, когда из-за двери послышалось:       — Кира, там администратор Адлер пришел! Говорит, что хочет пообщаеться с тобой!       — Посиди пока здесь, я скоро приду. Только ничего не трогай, хорошо?       — И не собиралась. — Шаро сделала вид, что с интересом изучает плакаты на стене. Обернув всю библиотеку ко входу, Кира увидела, как у ресепшена стоял Адлер, одетый в пальто и козырку.       — Что случилось, Генрих? Строгий взгляд Адлера пал на Киру.       — Передать тебе копию отчета об успеваемости библиотеки в этом квартале. Он насильно всучил в руки реплики папку с документами, попрощался, и быстрым шагом ушёл, оставляя Пингви одну в пустом холле.

***

      Вскоре библиотека закрылась на длинные зимние праздники, и одну из ночей Кира решила полностью посвятить изучению документов Адлера, пока не поняла, что в них была запрятана записка от него же.       «До меня дошёл рапорт о том, что полицейский патруль Штар видел и преследовал реплику модели PNGV. И всё это произошло не так далеко от тебя, а именно на улице Урицкого, около домов 13-15. Кажется мне, что это и есть пропавшая реплика. Ниже я прикрепил копии отчетов от трех патрулей. P.S. После прочтения спрячь эти документы куда-нибудь, а лучше сожги или уничтожь»       Если это правда, то Вайолет укрывается где-то в её секторе. Но где же она тогда ночует в такой мороз? Недавний случай должен был дать понять, что укрываться среди улиц, где ходят протекторы, совсем не безопасно. Из размышлений Пингви вытолкнул стук в дверь. Повернув голову, реплика увидела, как из-за двери выглядывала Роуз.       — Чего ты опять закрылась одна? — Ойле сделала паузу, — слушай, скоро в небе будут взрывать фейерверк… Пойдем, посмотрим вместе? Кира задумчиво взглянула на бумаги, а затем закрыла папку, прижав её увесистым пресс-папье.       — Хорошо, пойдём. Думаю, и впрямь пора немного отдохнуть.       Вместе реплики оделись и через несколько минут поднялись на крышу по внутренней технической лестнице. Погодная служба постаралась на славу, и в новогоднюю ночь даже на крыше ветер был едва ощутим. Держа низкую реплику за руку, Ойле направилась к центру крыши, где уже стояло два мягких стула с библиотеки, а рядом лежал аккуратно сложенный теплый плед.       — А ты подготовилась заранее, да?       — Люблю делать сюрпризы. — Ойле улыбнулась, присев на стул.       Вместо второго стула, Пингви решила сесть к Роуз на колени. Укутавшись в плед, она крепко обняла беловолосую реплику и стала наблюдать за чистыми небесами, на которых сияли звезды. Оттуда же за всем РотФронтом неустанно наблюдал красный глаз. Словно великая революционерка, он держал дозор и вёл наблюдение за всем народом этой планеты.       — Кира, кстати, я всё хотела спросить, а где ты работала раньше? Роуз спросила её в своей дурашливой манере, вопросительно взглянув на Киру. Пингви промолчала, не собираясь рассказывать свою историю. В ответ на короткую паузу, Роуз решила рассказать свою, будто и не ожидая, что Пингви могла ответить сразу.       — Вот я, например, работала на швейной фабрике. У нас однажды случился один забавный случай. Как-то раз вместо красного полотна, нам прислали целый ящик с револьверами для протекторов, представляешь? Мы с девочками испугались и думали, что на РотФронт напали враги. Я уже схватила один из них, начала размахивать и кричать, чтобы все готовились к бою. Потом, конечно же, выяснилось, что это была простая ошибка в снабжении… Но меня всё равно выгнали оттуда. Вот как-то так. — Ойле вздохнула, и добавила, — а ты теперь расскажешь свою историю?       Набравшись решимости, Пингви начала свой рассказ, отведя взгляд куда-то в сторону.       — Раньше я работала специалистом ресурсного и материально-технического обеспечения. В старом, темном офисе без окон и вентиляции. Даже вентилятор не помогал, и там всегда было очень жарко, даже зимой. Работа была трудная, и зачастую приходилось работать почти без сна и выходных. В таких условиях, я начала засыпать, делать ошибки в отчетах. В один из дней я перепутала адреса получателей — револьверы отправились на швейный завод, а красное полотно прямиком в оружейную протектората.       На какое-то время в воздухе повисла тишина, прерываемая лишь легким шелестом зимнего ветра. А затем Ойле от души рассмеялась. Подняв голову, Пингви посмотрела на Роуз, которая крепко сжимала маленькую реплику и продолжала смеяться.       — Что смешного?       — Если бы не твоя ошибка, то мы бы никогда не встретились. Ты продолжила бы сидеть в своём душном кабинете, а я работать и зябнуть на той фабрике. Конечно, не сильно красиво получилось, но ведь по итогу всё исправилось? Хотя тебя, наверное, ругали сильнее, чем меня.       Кира в ответ лишь кивнула, наблюдая за небесами. В миг, несколько фейерверков взлетели ввысь и взорвались, расплескивая на небесах искры разных цветов. Каждый взрыв отдавался маленькой болью в голове, к которой реплика уже успела привыкнуть.       Повернувшись к Ойле, она увидела на её лице милую улыбку и глаза, в которых отражались всполохи фейерверков. Её глаза вдруг опустились на Киру, Пингви улыбнулась ей, наблюдая за глазами, в которых иногда проскакивали красные огоньки. Гемомотор заработал быстрее, разгоняя кровь по телу, покрывшись румянцем, реплика обняла её за шею и поцеловала. Руки Ойле легли на талию Киры, прижимая её к себе.

— Как думаешь, мы сможем выбраться с этой станции?

— Если повезет, то мы наверняка выберемся от сюда.

— И посмотрим на звезды?

— И посмотрим на звезды.

      Кира внезапно отпрянула от Ойле. Голова раскалывалась от боли, тело был готово взорваться от напряжения. Роуз непонимающе взглянула на Пингви, и прикрыв рот рукой, сказала:       — У тебя оксидант из носа потек.