Я соберу тебе букет

Они столкнулись спустя несколько лет после войны. В тот день Гермиона не успевала на день рождения Джинни и выбежала из министерства в поисках хотя бы одного открытого цветочного. Шансы найти достойный букет после девяти вечера стремительно приближались к нулю, когда она неожиданно увидела спасительное сияние невзрачной вывески.    Магазинчик сразу показался ей необычным. Много деревянных украшений, декоративные ставни на окнах, а внутри — самый настоящий фермерский рай. Каждая коробка с растениями была сделана с любовью к деталям и оформлена под старину, а цветы словно сами тянулись к тёплому свету винтажных ламп.    Гермиона неуверенно поджала губы, пока осматривала десятки видов незнакомых ей растений. Ей было стыдно, что она с трудом узнала пионы и ирисы, не говоря уже о других более экстравагантных экземплярах.   — Вам что-нибудь подсказать?    Грейнджер обернулась на бархатистый мужской голос, не успевая прикрыть явный шок, отразившийся на её лице. Не в угоду стереотипам, но на подсознательном уровне она ожидала увидеть перед собой миниатюрную девушку в розовом фартуке и с аккуратным хвостиком на голове. Вместо этого глаза зацепились за длинные мужские пальцы с платиновыми перстнями, прошлись по запястьям с вереницей вен и устремились к закатанным рукавам чёрной рубашки. На флористе был скромный бежевый фартук с тёмно-коричневой окантовкой, который прекрасно сочетался со светлыми волосами.    Она так увлеклась бесстыдным разглядыванием симпатичного мужчины, что её уставший мозг не сразу признал в нём хорошо известного ей Драко Малфоя.   — Грейнджер! — его удивление граничило с любопытством. — Это ты?    — О боже мой, Малфой!    — Грейнджер! — снова передразнил он.    Их встреча была похожа на сцену из плохого индийского кино, поэтому Гермиона решила как можно быстрее перейти к делу.   — Мненуженбукет, — на одном дыхании выпалила она.   — Я догадался.    Она не могла поверить, что перед ней стоял её школьный обидчик. От плутоватой ухмылки Драко вдруг задрожали колени и участился пульс. В его глазах мерцали подвесные лампы, а расслабленная поза придавала ему ещё больше харизмы.   Он всегда так широко улыбался или в воздухе присутствовали ядовитые испарения, вызывающие галлюцинации?   Это бы многое объяснило.   — Есть предпочтения?   — Д… Нет… — Утвердительный кивок сменился медленным покачиванием головы.    — Хорошо, я понял.    Малфой вышел из-за стойки и смелой походкой отправился к ящикам возле неё. Она сразу заметила, что у Драко появился здоровый румянец, заметно отросла чёлка и выступил рельеф мышц. Всё это совсем не клеилось с образом хрупкого аристократа, который уже был у неё в голове.   Она привыкла видеть Малфоя тяжёлой тенью в суровой одежде, идеально оттеняющей его огромные синяки под глазами, но таким… Казалось, эта чёрная рубашка была в сто раз траурнее своего хозяина, однако в итоге смотрелась незамысловато. Не отталкивающе, как выглядело раньше.   — Кому предназначаются цветы?   — Джинни.   Ей пришлось задрать подбородок, чтобы не потерять зрительный контакт. Даже на каблуках она едва доставала ему до плеч.    — У Уизлетты день рождения, — заключил он.   Склонившись над несколькими растениями, Малфой задумчиво коснулся лепестков. Его пальцы поигрались с розовыми, сиреневыми и жёлтыми бутонами, прежде чем он отстранился.    — Что она любит?   — Лилии? — предположила Гермиона.    Лилии были любимыми цветами её матери, и она с чего-то решила, что они могли нравиться всем женщинам.    — Боюсь, ты должна быть уверена. — Драко серьёзно посмотрел на неё из-под тёмных бровей. — Хризантемы, лилии — самые аллергенные цветы. Если ты не хочешь, чтобы она начала задыхаться, я бы выбрал что-то более универсальное.    — Например.   Её страсть узнавать что-то новое даже здесь дала о себе знать. Грейнджер была недалека от того, чтобы попросить у него секатор, торчащий из кармана фартука, и полноценно вжиться в роль начинающей флористки.    Малфой, очевидно, заметил её интерес, но не стал ехидничать. Он с важным видом подошёл к ещё одному ряду цветов и стал поочерёдно указывать на них рукой.   — Розы, орхидеи, альстромерии — наиболее безопасные варианты. — Чёлка упала Драко на глаза, когда он присел на корточки, чтобы лучше продемонстрировать нижний ряд. — Гипсофилы… они сейчас в моде. Запаха нет, зато стоят очень долго. Герберы у нас потрясающие, ещё и внешне подойдут имениннице.    Она засмотрелась на ярко-оранжевый цветок и улыбнулась кончиками губ.   — Думаю, рыжего на празднике будет в избытке, — пошутила Гермиона.   — Мисс Грейнджер! — саркастично отчитал он её. — Где ваши манеры!   Сумрачная фигура Малфоя в её памяти так сильно контрастировала с этим жизнерадостным мужчиной, разместившимся прямо у её ног, что у неё неожиданно перехватило дыхание.    — Прошу прощения, — тихо извинилась Гермиона.    Драко снова поднялся к ней и немного зажато спрятал руки в карманы. Невинная шутка должна была разрядить обстановку, но в их случае всё только усложнила.    Ему тоже было непривычно общаться с ней в непринуждённой обстановке. Она всегда плохо разбиралась в эмоциональной составляющей беседы, ведь часто та не поддавалась логике, но в неловкости между ней и Малфоем Грейнджер была абсолютно уверена.   — Не мог бы ты предложить мне пару идей как мастер?   — Исключительно как мастер. — Его улыбка была менее тёплой, чем прежде, но всё равно ослепительно-прекрасной. — Я собирал множество букетов, и есть один беспроигрышный вариант: пёстрые тюльпаны в сочетании с тёмно-розовыми и жёлтыми гвоздиками. Цветы можно разместить в небольшом контейнере, обрамлённом зеленью. Будет празднично и не слишком вычурно.   Он описывал комбинацию, которую строил прямо сейчас в своей голове, простыми словами без всяких излишеств, но Гермиона всё равно смогла в красках представить готовый букет. К счастью, у неё была безопасная возможность заставить его снова говорить о цветах, и Грейнджер не собиралась её упускать.   — А второй?   — Аромат подойдёт не всем, но у меня он вызывает тёплые воспоминания из детства. Я бы использовал ландыши с белыми или розовыми лепестками, которые заиграют вместе с голубыми или лиловыми гортензиями. Также не помешают жёлтые акцентные цветы, например ромашки или мимоза. В центр букета можно добавить свежие стебли зелёного кипариса или листья сенполия для добавления текстуры и зелени. Ну и конечно, для баланса я использую исключительно свежие ландыши с открытыми лепестками.    Никто в мире не говорил так страстно о цветах. Гермиона всегда считала букеты пустой тратой денег и зашла сюда исключительно для того, чтобы задобрить хозяйку вечера. Её короткая вылазка, которая должна была продлиться максимум пятнадцать минут, постепенно превращалась в получасовую лекцию Драко Малфоя о всех растениях на планете. Но что самое ужасное — её маленький внутренний тиран не возражал.    Каким-то волшебным образом, оторвавшись от офисной суеты и прочих проблем, оказалось пугающе легко забыться в уютном мире Малфоя, где всегда пахло свежестью, мокрой землёй и мебелью, словно только что позаимствованной из антикварного магазина. Она бы с удовольствием блуждала между этих рядов в одиночестве, но с такой необычной компанией время и вовсе пролетало незаметно.    — Твой вердикт? — Драко подался корпусом вперёд, совсем немного нависая над ней, но этого простого жеста хватило, чтобы горькие цитрусовые духи завладели её лёгкими.   Она почти застонала от сочетания ароматов, которые будто так и норовили закружить её в энергичном танце. Гермионе казалось, что она лежит посреди огромного цветочного поля под палящими лучами солнца, а не стоит в скромном магазинчике посреди шумного мегаполиса.    — Второй, — наконец-то ответила она. — Я возьму с ландышами.   Стоило Драко очутиться за верстаком, как она окончательно потерялась. Было ощущение, что, лишь зайдя в этот цветочный, она перешла невидимую линию своей размеренной и чётко спланированной жизни и очутилась на совершенно иной стороне. Чем дольше Грейнджер оставалась с ним в окружении сказочных декораций, тем отчётливее казалось, что другого мира и вовсе не существует.    Здесь она не чувствовала узости своего строгого костюма, каблуки не вызывали усталости в ногах, а минималистичные золотые часы на левой руке больше не тикали с напирающей угрозой.   Всё вокруг напоминало банальный сюжет очередного романтического фильма, где девушка случайно встречает школьного обидчика, который теперь выглядит как прекрасный принц и умеет собирать великолепные букеты.    Но она была совершенно не против.   Как и обещал, Малфой набрал самые свежие и красивые цветы разных размеров. Разложив их перед собой, он щепетильно осматривал каждый, будто ювелир драгоценные камни для создания изысканного украшения. Теперь она сама убедилась, что лиловые гортензии прекрасно контрастировали с жёлтой мимозой, а запах ландыша был слегка непривычным.    Только, в отличие от Драко, она никогда бы не назвала его специфическим. От ландыша исходила неподдельная энергия безмятежности. У него был сладковатый медовый тон, который напоминал о летнем солнце и вкусных угощениях. Он оказался одновременно свежим, словно лёгкий ветер в лесу, и глубоким, будто само вдохновение. Когда Малфой поднёс к ней раскрывшийся бутон, её тело уже насквозь пропиталось спокойствием и умиротворением.    Если детство Драко было таким, как этот цветок, он не мог быть обделён добротой.   Его длинные пальцы погружались под стебли и аккуратно подцепляли цветы, чтобы собрать единую композицию. Малфой регулировал расположение растений, используя разные текстуры вроде пушистых полевых цветов или незнакомых ей вьющихся растений, и не переставал ловко натягивать верёвку — вместе с мышцами на предплечьях.   С каждым добавленным цветком и листком Драко заново проверял баланс и пропорции. После того как букет наконец был готов, он обернул его в небольшой тубус, повязал атласную ленту и обрезал кончики стеблей, чтобы они не мешали друг другу.    Когда Малфой протянул ей готовый заказ, ни один цветок не выглядел инородно. Все они представляли собой цельное произведение искусства, которое отражало огромный внутренний мир их создателя.    — Как тебе?   В этот момент у неё не нашлось слов, чтобы ответить максимально искренне и при этом ничего не испортить своим глупым воздыханием, поэтому она постаралась улыбнуться так, как давно никому не улыбалась:   — Он прекрасен.    С этого момента её распорядок дня, как и вся жизнь в целом, перевернулась с ног на голову. Она останавливала такси за километр от входа в министерство, чтобы пройти мимо одного конкретного цветочного. Сначала случайно, затем совсем предсказуемо её взгляд цеплялся за единственного сотрудника в этом магазинчике.    Драко не всегда замечал её — или лучше неё умел скрывать свой интерес, — но это не мешало ей изучать каждый его новый образ. В итоге Гермиона поняла, что влипла, когда определяла дни недели не по своему заполненному до краёв ежедневнику, а по цвету рубашек обаятельного флориста.    По понедельникам он носил светло-жёлтую рубашку поло, которую англичане предпочитали надевать для игры в гольф. По вторникам на нём красовалась серая хлопковая рубашка свободного кроя. По средам — бежевая, по четвергам — бордовая, но, пожалуй, её любимой стала голубая, которую Малфой выбирал для пятницы, и чёрная, что была на нём и в ту первую роковую субботу.    Вершиной этого абсурдного любопытства стал букет, который она пошла покупать самой себе на день рождения. В дождливый сентябрьский день Драко был неразговорчив, но в итоге растаял от её энергичности — или от тёплого конденсата в теплицах. Они долго разговаривали, пока он учил её обрезать кончики цветков, а затем неспешно собирал для неё букет из кустовых роз. Тогда она и сумела выяснить, что цветочный принадлежит ему.   Гермиона уже хотела было заплатить за цветы, когда он накрыл её руку своей холодной ладонью, удерживая подальше от кошелька. Впервые ледяная кожа оказалась горячее пламени.   — Подарок от заведения, — скромно произнёс он.   Ни красивый букет, ни громкий праздничный вечер после не смогли затмить их случайного соприкосновения.    Череда нелепых столкновений стала их милой традицией. Ему нравилось, когда она заходила к нему после работы, ведь в это время вместо нормальных клиентов чаще всего попадались заблудшие бродяги, которые не располагали к беседе. Единственный цветочный в Лондоне, работающий до часу ночи, приманивал к себе всех замёрзших неадекватных личностей, словно яркий свет — мотыльков.    — Я мешаю тебе работать.   — Лучше ты, чем Риччи, от которого несёт дешёвым спиртом. Не удивлюсь, если он не разбавленный.    Она толкнула его в плечо, а Драко расплылся в улыбке.   Но настоящие проблемы у неё начались на рождественских праздниках. Гермиона внезапно поняла, что тратила в цветочном Малфоя всё свободное время и совсем не знала, чем занять себя, когда тот был закрыт. Друзья отправились на масштабные празднования в «Нору», а она так и не смогла выбраться из Лондона, заваленная годовыми отчётами.   Если вечерами она успешно спасала себя книгами, то ночами оказывалась в плену непростительно жарких грёз. После некоторых сновидений она всерьёз опасалась, что больше не сможет смотреть Драко в глаза, ведь сны были иногда чересчур яркими. Она видела его без рубашки в одном фартуке, когда грудные мышцы привлекательно блестели от влажности вокруг; чувствовала, словно наяву, его шершавый язык у себя во рту, когда он зарывался в её волосы и обращался с ними так же нежно, как со своими великолепными цветами. Иногда ей не хотелось просыпаться, ведь реальный мир был куда жёстче мягких подушечек пальцев, ласкающих её повсюду.   Однажды она спросила его, почему он оказался в магловском мире, а не продолжил вести праздную жизнь.    — Почему цветы?   — Это единственное незапачканное в моей жизни воспоминание. — Малфой поднял из воды красную розу и покрутил её в руках. — У мамы был безумно красивый сад. Летом я играл рядом с ней, и меня окружали сотни цветов. Она рассказывала мне о них, занимая время. Чаще всего так она отвлекала меня от опасных полётов на метле и неконтролируемых всплесков магии. Всё детство я слушал её и невольно впитывал каждое слово, а потом мы шли в беседку и пили чай.    — С мёдом, — вырвалось из её уст раньше, чем Гермиона подумала об этом.   — С мёдом, — подтвердил он и тяжело сглотнул.    Чуткий, умный, изменившийся до неузнаваемости мужчина стал ей не просто другом, он превратился в навязчивую идею.   Поэтому теперь, стоя под вывеской его магазина в День святого Валентина, Грейнджер не ощущала угрызений совести или сомнений, она чувствовала лишь окончательную решимость — вроде той, что бывает у парашютистов перед экстремальным прыжком с высоты.    Колокольчик на двери, как всегда, сработал безотказно — и Драко тут же показался из-за прилавка, услышав его тёплый звон. Гермиона выбрала для встречи с ним красное облегающее платье и очень удивилась, когда поверх чёрной рубашки Малфоя засверкал галстук в цвет.    Они оба нарядились. Практически без повода. Практически.   — Ты сегодня поздно?   «Неслась с работы, чтобы переодеться, накраситься и распустить волосы, как ты любишь».   — Было много дел.   — У меня весь день было не протолкнуться. Такое ощущение, что мужчины дарят своим женщинам цветы исключительно на четырнадцатое февраля и восьмое марта, — показательно фыркнул Драко и стянул с себя рабочий фартук.    — Ты уже раздеваешься?   Она прислонила тыльную сторону ладони к губам, когда осознала, как двусмысленно это, должно быть, прозвучало.    — Ещё нет, а нужно? — усмехнулся Малфой, и низкий тембр его голоса заставил сердце колебаться в испуге.   — Я хотела заказать букет, — пояснила она.    — Конечно.   Изображая, что не догадывается о её планах, Драко подошёл поближе. Без рабочей формы, в повседневной одежде, они выглядели скорее как пара посетителей перед свиданием, но уж точно не как флорист и его клиентка.    — Что бы ты хотела?   Гермиона облизнула губы, проследив за его массивной челюстью, и опустила глаза.   — Гипсофилы.    — Мне придётся присесть за ними, — озвучил Малфой нечитаемым тоном.    — Так и есть, — игриво подтвердила она.   — Ну что ж. — Он засучил рукава рубашки, оголяя вены, и опустился на одно колено.    Им повезло, что Драко поддерживал здесь идеальную чистоту, иначе бы эти, несомненно, дорогие брюки испачкались о мокрую плитку.    — Какие тебе нравятся? — спросил Малфой, наблюдая за ней снизу вверх.    От вида на его серые глаза и слегка растрёпанную чёлку закружилась голова.    Грейнджер бегло посмотрела на цветы под собой и выбрала те, что были ближе всего к её ногам. В какую бы игру они сейчас ни играли, в Гермионе проснулся небывалый азарт.   — Розовые с белым.   — Розовые с белым, — задумчиво повторил он и, как она и мечтала, оказался прямо возле её чёрных шпилек. — Посмотрим.   Его сильные руки скользнули мимо, обдав кожу волной холодного воздуха. Драко кружил вокруг растений, непринуждённо задевая её колени плечом, локтями и даже ладонями. Он перемещался так быстро, что она не успевала уследить за его движениями.    От нетерпения и острого желания почувствовать его прикосновения на себе, она не выдержала и прервала свою же пытку:   — Я передумала!   Малфой замер и посмотрел вверх, где её грудь вздымалась, словно у испуганного кролика.   — Мне не нужны цветы, — твёрдо произнесла она.   — Нет?   Гермиона покачала головой.   — Тогда что тебе нужно?   Если бы он поднялся, если бы стоял хотя бы в метре от неё, Грейнджер бы наверняка удалось себя сдержать. Но в такой позе у неё не осталось ни одной связной мысли в голове, поэтому единственное, что она смогла ответить, было простое:   — Ты.   Драко сглотнул и затем принялся медленно вставать на ноги, ведя руками по ногам и бёдрам вверх.   Её так восхищал его напор и давление, что она просто не могла представить, как эти безжалостные пальцы не переломали тонкие стебли нежных цветов. Должно быть, он прикладывал невероятные усилия, чтобы не быть таким…   — Ты громко думаешь. — Он почти дотронулся своими губами до её, но замер, чтобы медленно потереться носом. — Я всё гадал, когда ты перестанешь заказывать у меня букеты.   — У тебя золотые руки, — пискнула она от прикосновения широких ладоней, которые уже достигли рёбер.   — Правда?    Малфой провёл большими пальцами по твердеющим соскам и, удовлетворившись её обрывистым вздохом, улыбнулся.    — Что мне сделать?   Она с силой прикусила губу, наблюдая за перстнями и венками, которые всегда сводили её с ума.    — Дотронуться, — в горле образовался ком от сотни неприличных фантазий, ударивших в голову, и Гермиона неловко запнулась. — Я хочу, чтобы ты потрогал меня.    — Как мило, — прошептал Драко и подарил ей первый короткий поцелуй.    Она потянулась к нему за продолжением, но была тут же остановлена руками, сомкнувшимися на её груди.   — На тебе нет лифчика?   Ещё поцелуй, второй, третий.   — Ты всегда ходишь за цветами в таком виде?   Его губы не давали ей ответить, продолжая терзать чувствительные нервные окончания.   — Скромница, — закончил Драко и наконец-то проник глубже.   Её сны не имели ничего общего с реальностью.    Малфой погружался языком медленно, с наслаждением, а губы Гермионы при этом болели от властного напора. Он целовался, выбивая равновесие, одновременно лаская и терзая зубами, заставляя трястись от собственного желания. Она чувствовала вкус пьяного мёда и запах свежих апельсинов. Всё смешивалось от тепла в груди и распространялось по венам, словно сильнодействующий афродизиак. Уже после минуты их глубоких поцелуев она бездумно царапала его макушку и тёрлась о рубашку, поддаваясь совершенно несвойственным ей животным инстинктам.   — Окна, — прорычал Драко, отстраняясь, чтобы оглянуться на витрины.   Он взмахнул рукой, призывая палочку, и одним движением скрыл их от любопытных глаз.    Гермиона снова накинулась на Малфоя, так отчаянно сминая его рубашку, что могла легко порвать тонкую ткань.    Не тратя лишнего времени, Драко сжал ягодицы Грейнджер, а затем задрал подол, чтобы как можно быстрее добраться до её пылающей кожи. Он обвёл пальцами кружевные швы её чёрных стрингов и забрался под них так же, как всегда вдумчиво пробирался сквозь витиеватые растения.    Его касания, вместе с чувственными нажимами балансировали между нежностью и упорством, и Гермиона не сразу заметила, как томно звучали её стоны, которые она направляла прямо ему в ухо. Ей было не стыдно желать его, она лишь боялась не испытать этой тяги больше.    — Я видел, как ты разглядывала мои руки, когда я собирал букет, — заговорщически прошипел Малфой, обнажая её собственные секреты. — Ты прикусывала губу, зрачки расширялись, а дыхание…    — Драко! — вскрикнула она в тот момент, когда его палец неспешно обошёл влажный вход, минуя пульсирующий клитор.    — Ты почти не дышишь, когда я приближаюсь к тебе.   Он беспрепятственно проник внутрь, отчего в глазах моментально потемнело. Мокро, откровенно, касание за касанием, и его перстень уже упирался в её жар.   — Чёрт возьми. — Гермиона запрокинула голову до хруста позвонков.   — Давай посмотрим. — Малфой надавил на переднюю стенку, и ноги будто лишились костей. Она буквально повисла на нём, раскачиваясь на длинных шпильках, словно на неустойчивой корабельной палубе. — Вот так?   Его шершавая подушечка начала скользить внутри, выбивая из неё неразборчивые крики. Она кружила по взлётной полосе, но Малфой и не думал позволять ей подняться. Влево, вправо, по кругу — и так до бесконечности. Тело напрягалось, влажное хлюпанье становилось всё более отчётливым, и двигатель норовил вот-вот взорваться, но Драко снова и снова вовремя сбавлял темп.    Грейнджер видела множество пёстрых цветов за его спиной, словно разлитую радугу, которая расплывалась пятнами, смешивалась, манила в неё упасть. Хотелось погрузиться туда и почувствовать тяжесть его тела над собой. Хотелось забыться в этой пленяющей свежести.   — Смотри на меня.    Ей пришлось потратить всю оставшуюся энергию, чтобы заглянуть в его тёмные, притягательные глаза, и даже они утонули в бесконечных искрах, когда Малфой добавил второй палец.    На этот раз он вгонял их в неё быстро, неумолимо, растягивая, и Гермиона напрочь перестала замечать свои протяжные стоны. Её прожигало адреналином от движений его умелых рук, и она не могла поверить, что ждала так долго, отрицая очевидное. Он точно знал, куда давить и с какой интенсивностью дразнить её внутри, чтобы на уголках глаз скапливались слёзы.    — Ты самая красивая, — последнее, что она услышала, перед тем как беспомощно содрогнуться в сладких судорогах.    — Я соберу тебе сотню букетов, — первое, что он сказал, когда она очнулась.