Беседы на песчаном берегу

      На стенах плясали причудливые зелёные тени, окружавшие диковинный силуэт мужчины, склонившегося над котлом. Болотная жижа мерзко булькала, отдавая запахами редких трав и корений. Деревянный посох описывал равномерные круги, закручивая вихрь внутри варева. Бурление усилилось. Мужчина растянулся в улыбке, и золотой колокольчик на его ярко-красной шутовской шапке звонко брякнул от внезапного порыва ветра. Почти готово.       Последняя щепотка резко пахнущей травы. Вдох. Выдох. Его голос был сильным, бархатистым, с лёгкой хрипотцой и глубокими низкими нотами. Не переставая помешивать, плавно, словно входя в реку, затянул свою колдовскую песню: Правления бразды Пьянеюще возьми. Университет забудь, В древнем мире будь. Империю спаси Назад себя верни. Вампиру помоги, Любовь свою найди. Магия с тобой: Дверь ей приоткрой. Одна ты не уйдёшь: Захочешь — заберёшь. Всё на места вернётся, Когда Шут насмеётся.       Последние пузырьки едва успели оторваться от поверхности, как она превратилась в недвижимую гладь, на которой стали ясно видны два окна: в одном — богатые императорские покои, в другом — простая комната в общежитии. Две девушки, чьи судьбы колдун решил играючи переплести, связать, перепутать. Посох осторожно прочертил две линии по зеленому зеркалу варева: от каждого окна к другому. Гладь опасно сверкнула и загорелась огненным, потом блеснула белой вспышкой, под конец застыла угольной коркой.       Колдун усмехнулся, возвращаясь к мягкому кожаному креслу и беря в руки ручку с блокнотом. Несколько записей и его довольная ухмылка:       — Интересно, какая история получится на этот раз?..

***

      Мэй сладко потянулась, позволяя себе лишние движения: императрице не пристало быть такой вольной и гибкой, но кто увидит её в собственных покоях? По привычке выпрямила затёкшую ногу, которая пострадала при битве с Привратницей и… боли не почувствовала. В тот же миг, попытавшись перевернуться набок, неожиданно для себя оказалась на полу. Схватилась за ушибленную голову и обомлела, неверяще глядя по сторонам.       — Óни в мои покои, — ошеломлённо пролепетала ту фразу, которой так часто пользовалась Сино, будучи чем-то удивлённой. — Это что же, получается, похищение? Но… где я?       Всё было каким-то… неправильным. Ненастоящим, фальшивым, абсолютно нереальным. Яркий свет слепил, хотя свечей рядом не было: она бы почувствовала. Развороченная постель мало напоминала её вычурную кровать под балдахином, но и бедняки на такой никогда не спали. По всюду были какие-то странные вещи, которых Мэй в жизни не видела. «Быть может, меня собираются пытать, чтобы я оставила трон?» — внезапно осенило, хотя верилось в это с трудом.       Кое-как поднявшись, Мэй взглянула на свои руки… вот только они словно были вовсе не её. «Видимо, меня чем-то напоили» — пришла к закономерному выводу, снова хватаясь за больную голову: как будто вчера выпила чуть ли не все саке в округе. Но она ошибалась, и зеркало ясно показало, в чём именно.       — Это… это всё не моё! — руки тщетно пытались изменить зеркальную гладь, но лишь пачкали её.       А на неё смотрела какая-то другая девушка. Пустые, даже какие-то глупые глаза; нездоровый румянец на щеках; худое, будто лишённое мышц тело; и, о боги, это что за жалкие обрывки, которые прикрывают её самые интимные места?! Неужели эта девушка игнорирует создание нагадзюбана?       — Наверное, я ещё не проснулась, и это какой-то ужасный сон… — испуганно пробормотала, пятясь к стене: вот только-только её жизнь стала похожей на что-то более-менее спокойное, как судьба подкинула новых забот.       Животный страх превратился в животный инстинкт. Мэй ощутила, как мир вокруг неё привычно плывёт, увеличиваясь в размерах: превращаться в лису — не самое приятное, что может случиться в данной ситуации, но против природы не попрёшь. С тихим тявканьем она начала изучать помещение в новом обличье, находя все более интересные детали. И не самые приятные в том числе. Такие как лежащие под кроватью протухшее мясо между кусками хлеба или странный вибрирующий прибор, заставивший раздражаться рецепторы на её чувствительных усах.       «Странное место… в империи я не видела ничего подобного. Иностранные захватчики? Кому я могла перейти дорогу?»       Какой-то отстраненный звук. Мэй напрягла все свои чувства: кто-то хочет зайти в помещение. Хлопок от окрывающейся двери — она ощетинилась и зарычала на появившуюся в проёме девушку с волнистыми розовыми волосами. Та удивлённо моргнула, но не отступила.       — Тише, малыш, спокойнее, — Мэй удивилась тому, насколько искренее добрым был её голос. — Я тебя не обижу.       Девушка присела рядом с ней на корточки и протянула руки вперёд. Этот жест показался кицунэ достаточным для доверия и она, успокоившись, подошла поближе. Обнюхав выставленные ладони, она одобрительно потёрлась носом о пальцы и позволила себя погладить между ушей.       «Она меня не крала… она сама удивилась, что я нахожусь здесь. Нужно поговорить…»       Мэй сделала то, чему её учил Кадзу: расслабилась, и мир вокруг словно исчез. Открыв глаза, она вновь обнаружила не свои руки и ошеломлённую девушку, сидящую на кровати.       — После всего произошедшего я уже ничему не удивляюсь, — пробормотала, всё ещё находясь в состоянии лёгкого шока. — Но ты, Триша, меня поразила…       — Я не Триша, — холодный голос без единой несерьезной нотки. — Мэй Хаттори, наследница рода Ирисов, императрица Нойре.       — Сколько ты вчера выпила?       — Не больше половины масу саке, — задумчиво протянула Мэй, не зная, с чего вдруг такие откровения. — Да и то лишь из-за праздника первого снега… дань традициям.       — Триша, чёрт возьми, не смешно! — вспыхнула девушка, вскакивая с кровати и метаясь из стороны в сторону. — Мало того, что ты не сказала мне, что ты, блин, оборотень…       — Кицунэ, — вежливо поправила, спокойно наблюдая за хождениями незнакомки туда-сюда.       — Какая разница? Ты совсем уже свихнулась со своей японской мифологией! Я просто не понимаю… — вдруг остановилась, взглянув на Мэй как-то иначе. — Ты… ты правда не Триша?       — Присядь, госпожа, — она грациозно приземлилась на край постели, легким жестом указывая девушке место подле неё. — Я расскажу все, что знаю. Но требую того же от тебя. Хочу понять, почему я оказалась здесь и с какой целью. Поможем друг другу.       Размеренный голос Мэй должен был успокоить девушку, но те истории, которые она рассказывала, ужаснули её до глубины души. Не таким она себе представляла Хэллоуин, не такими должны были быть страшилки.       — Смерть друга, разлука с любимым, бразды правления… как ты с этим справляешься? — Мия в трансе заламывала руки: ведь она сама едва-едва отошла от последней битвы.       — Зелёный чай, благовония, — кицунэ болезненно усмехнулась. — И немного магии. Но… усталость остаётся. Так хочется побыть кем-то менее значимым. Кем-то простым. Без обязательств и ответственности.       — Поздравляю, твоё желание исполнено, — по-дружески стукнула Мэй кулаком в плечо. — Уж кто-кто, а Триша точно самая что ни на есть простая девчонка.       — Да, вот только что мне теперь делать с этим… телом?       — Сегодня следовать моему плану трёх О: отдыхать, отрываться и обниматься. И нет, не смей сопротивляться!       Мэй удивлённо наблюдала за быстрыми движениями новой знакомой, не успевая вставить и слово между появлениями новой одежды и аксессуаров на прикрытой пледом кровати. Всё было такое странное, чуждое… необычное, но чем-то невероятно притягательное. Выбор пал на единственный близкий ей предмет: шёлковое чёрное кимоно с нарисованными лиловыми всполохами огня. Оно отличалось от классической одежды её империи длиной подола, который не мог закрыть даже колени, и доходящими почти до этого же уровня струящимися рукавами.       — А у неё… есть чувство прекрасного, — Мэй покрутилась перед зеркалом, играя с волнами на юбке.       — Ага, — хмыкнула в ответ Мия. — Чувство прекрасного при выборе красного.       Далее последовали головные уборы, от выбора которых кицунэ всячески пыталась отвертеться. Но новая знакомая всё же настояла на конической чёрной шляпе с фиолетовыми полосами и широкими рваными краями.       — Ты же самая настоящая ведьма! Надо выглядеть подобающе.       — Я не ведьма, — насупилась Мэй, критически рассматривая своё отражение.       — Как скажешь, неведьма.       Она отвернулась, резко схватившись за сердце. «Неведьма…» — гулкий шум в голове и прилившая к лицу кровь. Болезненные ощущения, которые она старалась убрать подальше, для которых у неё не хватало времени из-за забот о государстве, про которые она уже забыла… вновь вернулись. Смерть друга вновь ножевым ранением отозвалась в её разбитом и сердце, и как бы Мэй хотела, чтобы что-то заставило её об этом забыть.       Этот мир исполнял её желания очень быстро. Удивительно быстро, ведь не прошло и пары минут с её задумчивой усталости, как дверь резко распахнулась и чуть не сорвалась с петель. На пороге стоял высокий блондин с широкой улыбкой, и от его тела исходил странный манящий аромат… животного? Мэй шумно втянула носом воздух: то ли она сходит с ума, то ли он пахнет как зверь. Но взгляду точно было за что зацепиться.       — Ой, Макс, я забыла, что ты придешь, — девушка кинулась в его объятия и оставила на щеке невесомый поцелуй. Кицунэ отметила то, насколько это было… по-дружески.       — А я даже не удивлён, — бархатисто рассмеялся, а потом резко навострился и повёл носом по воздуху. — Мия, тут псиной воняет. Не от меня.       — Господин, — Мэй изящно поклонилась, что выглядело довольно странно в её новом облике. — Как мне лучше к вам обращаться?       Макс удивлённо вскинул бровь и принюхался. Недоверчиво взглянул на девушку, чей запах никогда не имел иных примесей, за исключением этиловых паров и фруктовых шампуней. На всякий случай сунул нос в свою подмышку: нет, он не может ошибаться, запах чужой.       — От неё, — скептическим взглядом окинул с ног до головы. — Ты что, опять в помойке извалялась?       Мэй вспыхнула, и её бледное лицо залил яркий румянец. От пальцев пошёл лёгкий дымок: магия здесь, хоть и была, но недостаточно сильная для того, чтобы разводить пожары. Парень отшатнулся: похоже, у Триши пригорело в прямом смысле этого слова.       — Япона мать…       — Не совсем, — Мия недовольно скривилась. — Скорее Императрица. Бывшая. Знакомься: Мэй Хаттори. Я сейчас всё объясню…

***

      — Так ты правда… из другого мира? — Макс с удивлением наблюдал за кицунэ, которая с присущим её натуре изяществом откусывала очередной кусочек от лакомства на палочке.       — Или эпохи. Не знаю. Но итог один — я в этом теле и не понимаю, как вернуться обратно, — Мэй что-то невнятно пробормотала себе под нос, а потом спросила: — Что это? Очень… необычно.       — Яблоко в карамели. Традиция такая у нас.       — Нет, я про специи. Что-то… такое пряное, но нежное, как бархат. Никогда подобное не пробовала.       — Это корица, дорогая, — Мия довольно хмыкнула, кладя ей руку на плечо. — Как вы без неё жили?       Кицунэ одарила её молчаливой улыбкой и продолжила трапезу на ходу: ярмарка была в самом разгаре, и ей хотелось посмотреть на все интересные вещи, происходящие в этом мире сегодня. Пока не стало ясно, чего именно требует судьба, стоило просто изучать новую обстановку.       — Хочешь покажу кое-что красивое? — Макс заговорщески подмигнул ей, шепнув это как-то чересчур интимно на ухо. Мэй сослалась на животный магнетизм, не видя в этом парне ничего… такого. — Пока наша подружка решает свои супер-важные-вампирские-дела.       Она обернулась, заметив, что Мия напряжённо что-то обсуждает по телефону с неизвестными абонентами. Пальцы нервно постукивали по деревянной столешнице, к которой она отошла, чтобы не отвлекать гостью из другого мира и её собеседника. Мэй поджала губы, разрываясь между желанием помочь и более здравым решением не лезть в чужие дела. Кротко кивнула Максу и неловко, с толикой смущения приняла его локоть. Она заметила, что в этом мире проявление галантного отношения к девушке — ценная редкость. И этот жест она оценила.       Он усадил её в экипаж без лошадей, прикреплённый к огромному железному кругу, как и десяток точно таких же. То, что они медленно двигаются по кругу, Мэй поняла только в тот момент, когда дверца за ними закрылась. Начался подъем. Она с силой сжала поручни, паническим взглядом зашуганной лисицы обратившись к Максу. Тот сразу всё понял и пересел к ней на скамью, стиснув её руку между своими сильными ладонями.       — Потерпи немного, — от него веяло теплом и беспокойством. — Не больше пяти минут. Сразу бы сказала, что боишься высоты.       — Я не знала, — тихо пробормотала, сглотнув комок из страха и испуганно зажмурившись. — У нас экипажи не поднимаются в воздух…       — Это колесо обозрения, — он усмехнулся, глядя на её закрытые глаза. — Но если тебе настолько страшно… я могу тебя спрятать.       Мэй отрицательно замотала головой, но стоило только сильному порыву ветра качнуть кабинку, как её цепкие пальцы вцепились в белую футболку, а его руки легли на её спину, ласково поглаживая по лопаткам. Шумно вдохнув, она ощутила на кончике языка запахи лесной хвои, жареного мяса и водной свежести. Он пах той дикостью и природой, которой ей до боли в сердце не хватало во дворце, где нельзя было даже вздохнуть свободно. Словно… не хватало его самого.       — Тише, лисичка, не дергайся, — мерные движения пальцев, задевающих открытые участки тела и вызывающих непривычно приятные мурашки. — Лучше посмотри за мое плечо. Осторожно.       Мэй слегка отодвинулась, все ещё продолжая цепляться пальцами за футболку, как за спасательный круг. Подняла глаза на небо, покрывшееся серой дымкой, которую подкрашивали розово-жёлтые блики от солнца. Опустила взгляд чуть ниже, положив подбородок на плечо Макса: там, в далеке темнеющего небосвода, загорались огни живого и шумного города, блистали искуственные стекла зданий, мелькали вспышки неясного происхождения. Всё такое странное, всё такое манящее…       Успокоившись и переборов свой сравнительно недавний страх, она так и сидела, прижимаясь к его сильному телу, как маленький ребенок. Так давно у неё не было тепла. Так давно её никто не обнимал. Холодная и отстранённая императрица не могла быть ранимой. Она вообще не могла чувствовать ничего, что сделало бы её государство и правление уязвимым. А вот простая девочка Триша из такого удивительного мира… она могла.       — Так странно, — Макс усмехнулся, отодвигаясь от кицунэ, чтобы помочь ей выйти. — Перед глазами я вижу Тришу… но этот взгляд, эти движения, жесты, манера речи… они не её. Ты невероятная. Даже в чужом теле… ты поразила меня в самое сердце.       Мэй смущённо прикрыла ладонью зардевшееся лицо и чуть отвернулась, чтобы не показывать ему своих эмоций: не пристало императрице чувствовать такое при взгляде на человека, которого она знает несколько часов. Это неправильно. Но от чего же ей так легко и радостно на душе?       Его ладонь была надёжной и крепкой, а смех самым искренним и свободным из всех, что она слышала: ниндзя и самураи не привыкли делиться тем, что есть внутри, а дворцовая охрана и вовсе напоминала восковые фигуры — застывшие и бесчувственные. Макс был иным: и с ним ей было… хорошо.       — Не обращай внимания, он тот ещё ловелас, — грустно усмехнулась Мия, стоявшая около железных опор, сложив руки на груди. — Флиртует с тобой просто. Животное.       — Что-то случилось? — обеспокоенный, он сразу уловил злые нотки в её голосе.       — Да, — она нервно поджала губы и опустила взгляд. — София связалась со мной. Не просто так. Виктор, он… он убил лиса-оборотня.       — Что? — спросили одновременно, не веря её словам.       — Он… случайно. Он… не знал. Никто не знал.       — Без паники, — Мэй взяла новых друзей за руки. — Мы со всем разберёмся. Я помогу. Теперь понятно, зачем я здесь. Я вам нужна. А вы… вы теперь нужны мне.

***

      — Налейте ещё саке! Саке императрице!       Величавая и грациозная, она сидела на богато украшенном драгоценными камнями троне, положив ногу на ногу и чуть задрав полы наряда золотисто-желтого цвета. В облике императрицы Нойре изменилось многое, но осталась та властность и уверенность, что были раньше: именно они держали недовольных в узде, а империю — в целости и сохранности. Но в хитром лисьем взгляде виднелись нотки безумства — последствие алкоголя без ограничений, а многие слова и действия были более импульсивными, слишком дикими и по-детски простыми. Но это работало почти всегда на пользу.       Трише хватило несколько часов, чтобы понять своё положение, как следует обдумать его и оценить открывшиеся перед ней границы, которые, как ей казалось, были гораздо шире, чем дома. Вот и сейчас, глядя на собравшийся внизу народ — от бедных крестьян до даймё зажиточных провинций — она понимала, что правит ими всеми и каждому может дать то, что он желает. А пока — это веселье и хмель в голову.       — Всем саке! Каждому!       Зал встретил её небывалым воодушевлением: весёлая императрица нравилась простым людям, пусть даже и с высокими чинами, гораздо больше холодной, хоть и очень мудрой правительницы. Они устали от реформ, новых законов, которые пусть и шли на благо, но требовали многих жертв. Нужен был просто отдых.       Бурное празднество прервало открытие массивных деревянных дверей, ведущих из сада в трапезную. На пороге стоял посыльный — мужчина среднего роста, невысокий, худой, в весьма потрёпанной одежде. Триша легонько махнула кистью руки, разрешая говорить.       — Моя императрица, — он вежливо поклонился, все же сохраняя толику гордости: а фильмы-то врут, слуги вовсе не падают в ноги. — Император соседнего государства, Вей Чэн, просит вашей аудиенции.       — Отведите его в мои покои, долго ждать не заставлю, — потом уже громче обратилась к подданным. — Дорогие мои… пир окончен, но завтра обещаю продолжение! А пока… работайте во славу нашей империи!       — Слава благородному роду Ирисов и нашей прекрасной императрице! — отозвались золотые стены зала.       Триша довольно улыбнулась, благословенно кивая нескольким крестьянам по дороге к дверям. Мыслями она была уже в своей развороченной постели, где её ждал император, который, судя по портретам в альбоме, был весьма хорош собой. Она надеялась, что грандиозным было не только значение имени.       Ослабив пояс и чуть шатаясь от принятого на грудь саке, она двинулась в сторону своей мечты. Нравился ей этот мир: возвращаться не хотелось. Игриво подмигнув охраннику покоев, она прошептала самой себе под нос:       — Дипломатия — высшая сила в журналистике. Пора найти с врагами общий язык…