Кинцуги

      Slaves — I'd Rather See Your Star Explode (Wild Cards Remix)

      Мир. Удивительное место. В нем много тайн, секретов, вопросов и мыслей. Столько всего неизведанного и столько всего интересного. Но парню по имени Хван Хенджин кажется, что он знает уже достаточно для своих двадцати трех лет. Особенно для человека, у которого осталась одна попытка найти свое истинное счастье.       В прямом смысле одна. Если он ещё раз ошибется, то на этом все. Его попросту не станет. Он рассыплется как тонкая фарфоровая ваза одной из древних династий, станет пылью, которую уже никто не сможет собрать. И это не оборот речи, это пугающая реальность этого мира.       Каждый человек в этом мире предназначен одному другому и каждая попытка найти истинного дорого стоит. Человек страдает не только душой, но и телом. Разочарование, предательство и ложные чувства оставляют на теле человека трещины. Чёрные длинные трещины, которых с каждой неудачной попыткой или предательством близкого человека становится все больше. А всего их десять.       И у Хенджина уже было достаточно испытаний в жизни, чтобы он перестал ей радоваться. Он устал от боли новых трещин и решил закинуть последнюю попытку в самый дальний ящик, чтобы забыть о ней и постараться не потратить её. Но ему вряд ли удастся о ней забыть. Ведь все эти девять попыток оставили большие трещины по всему телу молодого длинноволосого парня, начиная от пальцев ног, далее по ногам, рукам, спине, шее и заканчивая маленькими трещинками на худых щеках, высоких скулах и немного на лбу. Почти дошли до сердца, а если это случится, то все. Финал.       Хван Хенджин натерпелся изрядно за свою весьма недолгую жизнь. Парень познал и боль не истинной любви, и боль предательства, как ему казалось, друзей. Чёрные отметины каждый день напоминали ему всю эту ложь не только своим видом, но и ощущением. Так вышло, что трещины болят, а чем их больше, тем больнее человеку приходится. Это как зубная, ноющая боль, не очень сильная, но все равно ощутимая. Её можно игнорировать, жить с ней и иногда она даже незаметна, но все равно она сопровождает человека повсюду. Как тень. От неё никуда не деться.       Хенджин решил, что с него хватит этого всего. Из-за того, что предпоследняя попытка оставила новые трещины и принесла с собой новую боль, парень уже потерял все надежды когда либо залить все свои чёрные метки золотом. То есть, найти своего истинного человека.       Когда встречаешь истинную любовь, то все эти прекрасные чувства буквально спасают от боли, черноты и холода. Пока человек ходит по миру и тратит свои попытки в поисках истины, трещины чёрные. Но когда встречает родственную душу, когда любовь накрывает с головой, когда чувства взаимны, то чёрные метки становятся золотыми и вся опасность и боль уходят навеки.       Но Хван уже не рассчитывал на это, даже не надеялся и не мечтал. Боль, страх и гнев сожгли всю надежду на лучшее. Поэтому он решил на лето покинуть огромную столицу, полную болезненных воспоминаний и хоть немного отвлечься от всего и набраться сил.       Хенджин с самого детства был очень близок со своей семьёй. Родители безумно радовались за него, когда он поступил в главный университет страны на инженера-математика, а уж когда ему предложили хорошее место в успешной компании после выпуска, то их счастью не было предела. И Хенджина это все устраивало. Ему нравилось решать формулы, вести расчёты, писать коды и переустанавливать программное обеспечение своим соседям, которые ничего не понимают в компьютерах.       Будучи хорошим айтишником, Хенджин весьма неплохо зарабатывал и мог позволить себе хорошую квартиру в центре столицы, но сейчас он решил её оставить и провести месяц в доме своего дедушки, Хван Соджина, с которым так же поддерживал теплые отношения, но не приезжал уже несколько лет именно из-за того, что покрылся трещинами.       Его дедушка живет в провинции на юге, в небольшом морском городке Джухон, куда Хенджин приезжал на каникулы в юности. Хенджин звонил дедушке почти каждый день и мог болтать с ним часами. Но последние четыре года в этих разговорах никогда не поднималась тема трещин и до сих пор дед Хвана не знает, что у его внука осталась одна попытка и парень не имел ни малейшего представления, как он все это объяснит. И соврать о том, что не все так плохо не получится, потому что трещины покрывают почти все его тело.       Вот так одним днем Хенджин позвонил своему дедушке и спросил, может ли он приехать, на что старший Хван ответил тем, что от радости уронил телефон.       Парень собрал сумки и отправил их доставкой, чтобы не везти с собой, а сам закинул в портфель ноутбук, планшет, наушники, альбомы и пеналы, сел на свой KTM Duke 890 чёрного цвета и отправился прочь из города. Проезжая мимо высотки, торговые центры и магазины, Хенджин думал лишь как рассказать своему дедушке о том, как он пришёл к такому состоянию в свои молодые годы. К слову, его дед за свою жизнь получил лишь три трещины и на четвёртую попытку нашёл свою истинную любовь, превратив чёрные трещины в золотые, как и его бабушка, у которой было две попытки и золотые отметины остались красивыми перчатками на тонких руках женщины.       Хенджин выехал вечером, поэтому, когда он приближался к морскому городку, было уже темно. Но Хван любил летние вечера, когда уже не очень жарко, небо окрашено в темно-оранжевые и розовые оттенки, теплый ветер беспокоит длинные волосы на плечах, а шумный город погружается в мягкую тишину.       Молодой парень заехал в маленький город, где старенькие покосившиеся фонари освещали пустые улочки слабеньким охристым светом. Шум мотора его мотоцикла эхом раздавался в тишине этих улиц. Стояли аккуратные светлые домики, свет в окнах уже не горел, потому что люди в таком городе переняли привычку от своих родителей, а те от своих, ложиться рано, чтобы так же рано подняться. В памяти Хенджина начали всплывать моменты из юности, когда он так же приезжал в этот город с родителями, чтобы погостить у дедушки. И тогда все было так же — мило, тепло и уютно. Отчасти Хван выбрал это место потому, что здесь, как нигде, он не чувствовал себя лучше. Даже боль от трещин казалась менее раздражающей. Хенджин поднял визор шлема, чтобы вдохнуть морской воздух, который был таким же приятным, свежим и любимым, как и в детстве. Легкие наполнялись морским бризом, веющим с моря. Это был портовый город и люди буквально жили на берегу моря. Для многих это роскошь, а для этих людей столь же обычно, как для столичных жителей жить в многоэтажке, окна которой выходят на другой дом. Вот и Хван Соджин отхватил себе самое лучшее место и построил там свой дом. Это была тихая улочка рядом с гаванью. Из окон открывался вид на одинокий причал и высокий белый маяк, пришвартованные лодки и сети, которые рыбаки оставляют сушиться после улова.       Хенджин сбавил скорость и тихонько подъехал к знакомому дворику, где стоял стол для уличных обедов, а там его ждал дедушка, который клевал носом, ведь время уже было довольно позднее, но он покорно ждал своего любимого внука, которого не видел много лет. Это был невысокий пожилой человек, в домашней одежде, летних тапочках и вязаной кофте. На носу у него были круглые очки, а волосы уже давно поседели. Мужчина услышал шум и приоткрыл глаза. В нескольких метрах от себя он увидел парня в чёрных мотоциклетных джинсах, высоких ботинках, кожаной куртке и перчатках. Соджин сразу проснулся, а его лицо украсила широкая добрая улыбка. Он подскочил со своего места и почти побежал в сторону внука.       — Хенджин! Хенджин, наконец-то! — радостно закричал старший. — Я так заждался тебя…       Пока мужчина бежал до парня, то широко улыбался, но как только Хенджин снял свой шлем, то улыбка у дедушки сразу пропала, а глаза наполнились страхом. Младший едва заметно улыбнулся своему родному, но опустил взгляд на шлем, который держал в руках. Он буквально чувствовал, как Соджин глазами следует вдоль его трещин на шее и ушах и как в его сознании скребутся мысли о том, что все это правда, а не обман зрения.       — Здравствуй, дедушка, — тихо и не глядя в глаза произнес Хван младший.       Соджин задрожал. Внутри будто пусто стало, а вместе с этим и холодно. На дворе середина июля и в этом городе жара стоит уже несколько месяцев, но сейчас, в эту самую минуту, когда он понял, почему его внук так долго не приезжал и отказывался звонить по видеосвязи, было невероятно холодно. Старший чувствовал холод повсюду, он распространялся от сердца и шёл дальше по телу, оставляя колкие осадки. Соджин трясущимися руками потянулся к младшему, который продолжал смотреть себе под ноги. Старший медленно сдвинулся с места, глядя как и сам Хенджин дрожит.       — Джинни, ты… — шёпотом позвал Соджин. — Что же с тобой случилось?       Старший положил руки Хенджину на плечи и сжимал его куртку, не в силах сдержать слезы. По щекам младшего так же прокатилось несколько капель, а его дыхание задрожало. Он выронил свой шлем, а тот укатился поодаль. Соджин взял ладони младшего в свои и снял с них перчатки, а на бледной коже он разглядел множество чёрных трещин. От этого вида он только сильнее заплакал. Хенджин наконец посмотрел в глаза своего деда и хотел что-то сказать, но не смог найти слов. И старший это понимал. Он крепко обнял своего внука, а последний ответил тем же.       — Джинни…я так рад видеть тебя, — прошептал Соджин. Он немного успокоился от слез и гладил Хвана по волосам.       — И я, дедушка… — тихо ответил парень. — Я так скучал по тебе.       Объятия стали только крепче, а по щекам потекли новые слезы. Они простояли так с минуту, пока тёмный и тёплый вечер впитывал холод этой долгожданной встречи. Соджин отпустил младшего, похлопав его по плечу. Он шмыгнул носом и вытер слезы из-под очков платком, который всегда носил с собой.       — Идем в дом, Хенджин, чего на улице стоять, — предложил старший, с лёгкой улыбкой взглянув на внука.       — Да, идём, — улыбнулся и Хван.       — Шлем свой подбери, а то местные дети ещё в футбол им сыграют.       Младший усмехнулся и поднял шлем с земли, а затем отправился в дом за дедом.       Хенджин оставил обувь на крыльце вместе с шлемом, а куртку повесил на крючок в прихожей. Хван осматривал дом и улыбался. Всё точно так же, как он запомнил. Небольшая светлая прихожая, где стоял шкафчик для обуви и вешалка для верхней одежды, а рядом было большое зеркало. Дальше был проход в просторную гостиную со светлыми стенами, мягкой мебелью и книжными стеллажами из темного дерева, где было много книг.       Хван прошёл мимо комнаты Соджина. Он мельком заглянул туда. Небольшая спальня с кроватью без ножек, маленькая тумбочка с включённым светильником, там лежала пара книг и футляр для очков. Хенджин улыбнулся от воспоминаний того, как учился читать у дедушки и перинял его любовь к чтению. У него дома в Сеуле тоже было много книг. Напротив кровати стояла полка для фотографий. В основном это были совместные фото дедушки и Хенджина, но так же и отдельные фотографии Хвана младшего. Как он ещё в щенячьем возрасте бегает по пляжу от больших волн и ярко улыбается, как пошёл в первый класс, как выиграл олимпиаду по математике, как купил свой первый байк, как закончил университет. Хенджину кольнуло в сердце. Он почувствовал себя виноватым, что так долго не приезжал и молчал обо всем, а теперь даже не знал, как начать все объяснять. На всех этих фотографиях трещин не было видно. От этого стало более тошно и больно. Трещины заныли по всему телу, заставляя чувствовать себя ещё хуже. Рядом с спальней находилась небольшая душевая. Дальше была большая кухня, вся мебель была из дерева, стоял стол и стулья на шестерых, а над ним была полка для кастрюлек и сковородок. На холодильнике младший заметил множество магнитов, фотографий и открыток — все их прислал сам Хенджин из поездок за границу. Соджин суетился с едой, раскладывая все по тарелкам и мискам.       — Хенджин, мой руки и садись за стол, — обратился мужчина. — Тебе поесть надо, с дороги все-таки.       — Хорошо, спасибо.       — Пока не за что. Ты ещё не поел.       Хенджин вымыл руки и сел за стол, а дедушка поставил перед ним несколько блюд из рыбы, салаты, суп и закуски, налил ему чаю и поставил тарелку с печеньем.       Младший безмолвно ахнул. Столько еды перед собой он давно не видел. Тем более еду от деда. Хенджин прекрасно помнил, что Соджин отлично готовит, даже лучше чем его мама и его еда всегда была чем то особенным. Если Хенджин болел, то Соджин готовил ему кашу и суп и младший буквально за день мог поправиться. Если Хенджину было грустно, то дед готовил ему острых кальмаров и что-нибудь с креветками и Хван сразу забывал о чем была его грусть. Соджин всю жизнь был рыбаком и в списке блюд, которые он может приготовить, было множество морских даров. Он и Хвана научил рыбачить и готовить заодно.       Хенджин улыбнулся всей этой еде и своему дедушке, взял палочки и отведал вкусный ужин, а старший так же с улыбкой на него смотрел. Только вот в глазах читалась грусть.       — Ну как? Вкусно? — тихо спросил старший, думая над тем, как задать более терзающие его вопросы.       — Очень вкусно, дедушка, — ответил Хван с улыбкой и слегка набитыми щеками. — Давно так вкусно не ужинал.       — Да ты совсем не ешь поди в своём Сеуле. Тощий стал, жуть просто! Щёк нет, задницы тоже нет, как тебя ветром не сдувает?       Хенджин засмеялся с набитым ртом.       — Не такой уж я худой.       — Да ты как веточка! Ещё вырос сильно! Когда ты в последний раз приезжал, то был моего роста, а сейчас на голову выше меня стал! Куда ты так вырос то! И волосы ещё отрастил. Косы плести можно!       Хенджин продолжал смеяться. Он прожевал еду и успокоился от смеха. Но его зацепили слова, сказанные старшим.       — Дедушка…прости, что не приезжал так долго, — тихо сказал младший, разглядывая еду в своей тарелке.       Соджин тяжко вздохнул и положил свою руку с золотыми трещинами поверх ладони Хенджина. Он водил вдоль черных отметин, которые были жёсткие на ощупь. На кончиках пальцев трещин было много и маленького размера, но старший засучил рукав кофты парня, где вдоль предплечья трещины увеличивались в размере.       — Ты поэтому не приезжал? — спросил Соджин, поглаживая шершавую ладонь своего внука.       — Да, поэтому. Я…боялся.       — Чего боялся, Хенджин?       — Что ты…будешь злиться на меня за это.       Хван убрал свою руку из ладоней старшего и спрятал их в рукавах кофты, но старший вновь потянулся к ладоням Хвана и взял их в свои.       — Почему ты думал, что я буду злиться за это?       — Потому что я растратил все почти все свои попытки найти истинного, а мне ещё даже двадцати пяти нет. Думал, что ты назовёшь меня раздолбаем или потасканным, осудишь меня и…       — Остановись, Джинни, — перебил его старший Хван и положил одну руку на чужую щеку. — Это не повод для злобы. Ты живёшь свою жизнь так, как тебе хочется. То, что ты пытался найти свою любовь, нисколько меня не злит. Конечно, теперь я буду переживать больше. Но я желаю тебя счастья и знаю, что однажды ты встретишь своего истинного человека.       — Я уже не надеюсь встретить своего человека. Я…я устал от постоянной лжи, предательств и…       — Боли?       Младший опустил взгляд. Он накрыл двумя руками мягкую руку своего дедушки и перебирал пальцы, вспоминая свое прошлое.       — Да, — кивнул Хенджин. — Я устал ошибаться.       — Ошибка это не повод опускать руки.       — Одна может быть. Но не столько, сколько совершил я.       — Даже тысяча ошибок это не повод, Хенджин. Ошибка это тоже опыт. Это такая же важная часть нашей жизни, как и правда.       — Но моя правда в том, что мои ошибки вечно напоминают мне, что… что у меня уже почти ничего не осталось.       — Тогда не совершай ещё одну ошибку.       Парень нахмурился и, наконец, взглянул на старшего.       — Какую?       — Не беспокойся сильно о своих ошибках. Это будет твоим путем к истине.       Хван снова опустил голову. Он крепче сжал ладонь дедушки, но кивнул.       — Хорошо, я…я попробую.       — Ну вот, — старший положил руку Хвану на щеку и легонько похлопал его, как маленького, а Хенджин улыбнулся этому. — Спасибо, Джинни. Вот увидишь, все будет хорошо.       — Надеюсь.       — Вот! Это самое главное! Не переставай верить, хорошо?       — Ладно.       — А так глядишь и твоя истина собьёт тебя с ног, — улыбнувшись сказал старший.       — Как бы мне её не сбить, — усмехнулся Хенджин.       — Не переживай, не собьешь. А теперь доедай свой ужин, а то совсем исхудаешь.       — Давай со мной, а то я один столько не съем.       Они вкусно покушали, а затем убрали посуду. Соджин рассказывал внуку о том, что изменилось в городе за то время, что его не было. А изменилось не так уж и много. Этим Хвану и нравилось это место — нет кардинальных перемен, лишь спокойная и неспешная жизнь.       После Хенджин поднялся на второй этаж. Лестница была прямо за кухней, а наверху была ванная и небольшая комната отдыха с выходом на балкон. Лестница вела на третий этаж. Точнее на чердак, но Соджин переделал его в спальню специально для Хенджина, когда тот ещё был маленьким. Скатная крыша дарила этому месту особенную атмосферу. Деревянные светлые панели, такой же пол, на нем небольшой светлый ковёр. В середине комнаты стояла кровать под окном в крыше, так что когда Хенджин засыпал, то видел перед собой звезды. За кроватью стоял письменный стол, там были игрушки Хвана, книжки, светильник, который излучал тёплый свет. Там же были и первые плоды любимого Хваном хобби, а именно — поделки из тонкого металла. Парень с детства этим увлекался и научился делать немало красивых вещей. Растения, птицы, животные и так далее. Над столом были развешаны рисунки Хенджина и множество полароидов — результат еще одного хобби парня, а так же гирлянда, которая освещала комнату. За столом был выход на небольшой балкон, который прикрывали лёгкие белые шторы и там же стояло небольшое мягкое кресло. У противоположной стены висело подвесное кресло, в котором Хван частенько засыпал, читая книжку. Там же был небольшой шкафчик.       Парень улыбнулся всему этому. Именно таким он все и запомнил. Всё как было тёплым, уютным и любимым, таким и осталось. Ровно в эту секунду он понял, что невероятно сильно скучал по этому месту и по тем временам, когда чернота ещё не коснулась его кожи. Когда душа ещё не была пустой, а в глазах горел огонь. Когда не было страшно и больно. Сейчас хотелось отдать все, чтобы хоть на мгновение вернуться в то время беззаботной юности.       Хенджин почувствовал, что если сейчас не отвлечется хоть на что-то, то не сможет сдержать себя и заплачет во все горло. Поэтому он вдохнул поглубже и тряхнул головой. Рядом с кроватью он заметил свои сумки с вещами и решил разложить все в шкаф. На стол он выложил свой ноутбук, планшет и фотоаппарат. Помимо того, что парень разбирался в технике, он так же любил искусство фотографии и надеялся запечатлеть хорошие снимки в этом городке.       Хенджин принял душ и, пожелав дедушке спокойной ночи, рухнул на кровать.       Хван проснулся рано. Слишком рано, даже солнце ещё не взошло. Но проснулся он так рано не из-за какого либо режима, а потому что почувствовал, как трещины по всему телу внезапно заныли и снова напомнили о своём существовании. Хенждин поднялся и прошёл к балкону. Выход был на восток, так что вид был, как говорят, на миллион. Был виден одинокий пляж, скалы, которые омывают высокие волны, оставляя после себя белую пену, а поодаль стояло несколько домов, хозяева которых ещё не проснулись. Лёгкий ветерок тревожил листья фруктовых деревьев в садах, разнося по округе сладкий запах персиков, который дошёл и до Хвана. Горизонт был окрашен в ярко розовый, даже малиновый, цвет, предвещая скорое пробуждение солнца, которое ознаменует новый жаркий день.       Этот вид немного успокоил Хвана. Он разглядывал его с улыбкой, вспоминая как в детстве бегал на пляж ранним утром, чтобы встретить рассвет и поплавать в море. Хенджин взял со стола камеру, настроил объектив и сделал несколько снимков прекрасного рассвета. Он просмотрел кадры, улыбнувшись тому, что вышло весьма хорошо.       Но внезапный приступ боли в трещинах вернул Хенджина к реальности и улыбка с его лица исчезла. Парень потирал отметины, старался унять боль или хотя бы отвлечься от неё, но получалось скверно. Он громко шикнул и вскинул руками. Парень двинулся к шкафу и переоделся из пижамы в спортивную одежду для бега — серые тайтсы и лонгслив, чтобы скрыть свои трещины, чёрные шорты и футболку, а длинные волосы собрал в высокий конский хвост. Он быстро умылся, взял кроссы и спустился вниз. Его дедушка ещё крепко спал, так что парень оставил на кухне записку со словами «Я на пробежке» и покинул дом.       Хенджин разогрел мышцы, украсил уши наушниками и потихоньку побежал. Парень уже много лет бегал по утрам или вечерам, это придало его телу хорошую спортивную форму, да и к тому же укрепило здоровье. Жаль только, что пробежками нельзя вылечить трещины на теле, иначе Хван уже давно был бы здоров. Бег лишь ненадолго отвлекал его.       Парень пробежал несколько улиц, слушая какой-то иностранный рок в наушниках, а между тем в его памяти освежались образы морского городка. Все те же дома, фонари, калитки и клумбы с цветами. Было очень тихо. В такой тишине было слышно только редкое гарканье чаек и шум прибоя.       Хенджин бежал дальше и спустя пару часов пробежал ближайшие улицы и добежал до пляжа. Он остановился на несколько минут, вдыхая солёный воздух с закрытыми глазами. В памяти снова появились образы из детства, когда он изо всех сил бежал по горячему песку к бирюзовой воде и прыгал в прохладные волны и мог не вылезать из них часами. В какой-то момент эти тёплые воспоминания заглушили боль, но затем она снова вернулась острой вспышкой.       Хенджин встряхнулся и побежал дальше. Он покинул пляж и побежал в центр города. Если можно так сказать. Город действительно был небольшим, так что центром здесь считали место, в котором собралось большое количество магазинов и площадь с памятником первооткрывателю данного места. Солнце уже поднялось и многие владельцы этих самых магазинов проснулись, совершая обычные утренние ритуалы перед открытием. Люди оборачивались вслед высокому парню в темной одежде, которого раньше не замечали здесь. Хван чувствовал их взгляды на себе, точно зная, что их привлекло. Ни длинные волосы, ни современная одежда, ни замысловатые наушники без проводов, а чёрные трещины, которые украшали, если можно так сказать, шею, уши и слегка задели щеки и лоб. В столице на это мало обращали внимание, потому что таких людей там десятки. Но здесь, в маленьком городе, где все друг друга знают и знают, сколько у всех было попыток перед тем, как они встретили истинного человека, юноша с трещинами почти по всему телу был сродни солнечному затмению — большая и пугающая редкость.       Хван бежал дальше, пытаясь игнорировать настойчивые взгляды прохожих. Он ощущал себя экзотическим зверем, которого поймали в далёкой стране, посадили в клетку и привезли на потеху публике. И никто даже не пытался скрыть свой не то интерес, не то страх, все просто пялились и хмурились, от чего трещины заныли снова.       В какой-то момент парень не выдержал и побежал со всех ног дальше. Он разогнался так быстро и так яростно, что берцовые кости начало ломить острой болью, трещины пылали, а лёгкие сжимались от сбитого дыхания.       Хенджин бежал так быстро мимо магазинов, в которых все оборачивались, чтобы посмотреть на него, что слишком поздно заметил, как из одного такого магазинчика выходил светловолосый парень с коробкой в руках. Затормозить не получилось и единственное, что он успел, это крикнуть парню «Осторожно!».       Незнакомец обернулся и в тот же момент Хван налетел на него и сбил с ног своей скоростью. Парень выронил коробку, а сам оказался прижатым к асфальту. Хенджин придавил его своим весом, а от столкновения у него закружилась голова. Но в этом вертиго он уловил аромат цветов — сладкий, нежный и свежий. Как если зайти в большой розовый сад ранним утром, когда лепестки цветов покрыты холодной росой, а тенистый туман завлекает к цветам своей безупречной красотой и ярким благоуханием.       Хван повернул голову к лицу парня, который глядел на него большими от удивления и неожиданности глазами. Незнакомец коротко дышал и едва заметно дрожал. Он был так близко к Хвану. Пара сантиметров и расстояние совсем исчезнет. На своей груди Хенджин почувствовал чужие руки, которыми парень укрылся от столкновения. Теплые, лёгкие и мягкие. Даже через одежду можно было ощутить их мягкость. Взгляд Хенджина скользил вдоль худощавого лица парня. Черные глаза были распахнуты что есть силы, а веки слегка дрожали. Но разрез этих глаз был так изящен, точно вышли из-под руки самого умелого мастера по камню и напоминали хищное животное. Его впалые щёки и высокие скулы прикрывали платиновые волосы, на фоне которых кожа незнакомого паренька казалась просто фарфоровой, а розовые изогнутые губы были приоткрыты, выпуская горячий воздух.       Хвана бросило в жар. И не из-за того, что солнце уже поднялось высоко и прогрело воздух. В голове все перепуталось, но не от столкновения. В груди было тесно, но не от занятий спортом. Тело содрогнулось от резкой смены температуры, но и мысли наконец прояснились и он додумался, что, вообще-то, придавил незнакомого человека к земле и тому все это может не очень нравиться. Хенджин резко отдалился и старался не сходить с ума слишком быстро.       — Боже мой! Прости пожалуйста! — бегло произнес Хенджин и потянулся к рукам парня. — Т-ты в порядке? Ничего не болит?       Хван помог блондину подняться и жалобно на него глядел. Но помимо переживаний за здравие парня, Хвана привлекло ещё кое что. Теплота и нежность его чистых и мягких рук, на которых не было ни одной трещины.       — Все в порядке, — с улыбкой ответил светловолосый.       — Точно все хорошо? — снова спросил Хван и продолжал держать руку незнакомца в своей. — Голова не кружится?       — Нет, все хорошо, — сказал парень, продолжая улыбаться и чувствовать немного шершавое прикосновение к своей кисти.       Блондин опустил взгляд вниз на их руки, а Хенджин тут же отпустил его и спрятал свои руки за спиной.       — Тебе не больно? — тихо спросил Хван, пряча руки в рукавах кофты. — Прости, я…я не успел остановиться. Прости пожалуйста.       — Да что ты все извиняешься? — смеясь, спросил парень. Он отряхнул свои джинсы и рубашку, а затем посмотрел на Хвана, который себе места не находил. — Я же не умер. Всё в порядке. Куда так спешил то?       — Да я…я просто…       Хенджин не знал, что придумать. И говорить, что он убегал от чужих назойливых взглядов тоже не хотел. Но, кажется, блондин его понял, потому что непринуждённо улыбнулся и отвел взгляд.       — Не устал бегать? — спросил он.       — Да нет, я… — длинноволосый немного замялся от неловкости всей этой ситуации и старался не смотреть в эти черные глаза. — Я часто бегаю.       — Понятно, — парень опустил взгляд вниз и заметил свою коробку. — Ой, надо все собрать.       Он хотел присесть, но Хван его опередил. Он положил руки на коробку и тихонько её поднимал.       — Я надеюсь, там нет ничего важного.       — Нет, просто лишние детали.       Светловолосый так же присел рядом и поднял коробку. Под ней была какая-то листва и стебли. Он все собрал с помощью Хенджина обратно в коробку и поднялся.       — Ты не хочешь воды?       — Воды?       — Да. Или, может, колы?       Хван стоял и хлопал ресницами. Он глядел на парня напротив и ждал, что тот будет метать глазами по его трещинам на шее и руках и морщиться этому виду. Но незнакомец тепло улыбался и смотрел прямо в темные и дрожащие глаза.       — Воды, если можно, — сипло ответил Хенджин.       — Хорошо, идем, — улыбнулся блондин и пригласил Хвана за собой.       Только сейчас длинноволосый заметил, что стоит рядом с цветочным магазином. Это был небольшой магазин с панорамными окнами. Вывеска с названием «Цветы у моря» была украшена искусственными пионами, но они выглядели весьма живыми. На улице рядом стояли светлые глиняные горшки с белыми и голубыми гортензиями, которые были хорошо ухожены. Хенджин зашел внутрь, а там у стены было несколько полок с цветами в горшочках и вазах на продажу. Помещение было светлым как и мебель. В воздухе витал аромат разных цветов, такой свежий и сладкий, что нос немного щекотало этими нотками. Были и подвесные горшки, в них росли цветы с длинной листвой и белыми маленькими цветочками. Так же в уголке был небольшой холодильник для более прихотливых цветов. Хвану на минуту показалось, что он попал в сказочную страну. Повсюду были цветы — розы, орхидеи, тюльпаны, ромашки, подсолнухи. Были так же и экзотические цветы — множество прекрасных созданий, которых Хван раньше не видел. В этом цветочном мире незнакомец с белыми волосами казался только светлее. Будто он тоже был чарующим белоснежным цветком, названия которого Хенджин не знал, но он так сильно его поразил, что остальные цветы рядом с ним меркли. Блондин был пониже ростом, чем сам Хван, но его широкие плечи придавали ему статный вид. Паренёк был стройным и подтянутым, его тонкие руки были прикрыты светлой рубашкой, длинные пальцы легко скользили по предметам, а их безупречный вид отдавался треском в груди Хенджина. Но больше всего его поразила другая, самая заметная деталь на этих изящных руках. Точнее, её отсутствие. Руки незнакомца были полностью чисты. Не было ни одной, даже самой маленькой, трещины.       Хван вспомнил свои первые трещины. Как они появились на пальцах рук и ног и что отразилось яркой и резкой вспышкой боли. Он помнил, как они разрастались с каждым разом и шли дальше по рукам и ногам. Но этот парень не был тронут тьмой ни один раз.       — Подожди здесь, я сейчас принесу тебе воды, — сказал блондин и скрылся за дверью в помещение для персонала. Этими словами он отвлек брюнета от всех своих мыслей и он начал суматошно прятать ладони в рукавах кофты.       Через минуту парень вернулся с стаканом воды в руках. Он подошёл к Хенджину и передал ему стакан. Хван потянулся за водой и задел пальцы блондина, почувствовав, какие они мягкие по сравнению с собственными, жёсткими и чёрными.       — С-спасибо, — тихо и с лёгкой улыбкой сказал Хван.       — Не за что.       Хенджин скромно отпил пару раз и опустил взгляд, чтобы так небрежно не пялиться на парня перед собой. Он давно не видел людей без трещин, не считая детей.       — Как тебя зовут? — спросил светловолосый.       Хван встрепенулся от неожиданности вопроса. От волнения он без конца поправлял свою челку, которая успела растрепаться от быстрого бега.       — А…Хенджин. Меня зовут Хван Хенджин, — тихо ответил парень.       — Приятно познакомиться, Хенджин, — сказал блондин. Он подошёл к высокому брюнету ближе и протянул свою руку. — А меня зовут Ян Чонин.       Хван сперва пару секунд глядел на Чонина, а затем на его руку, но все-таки протянул свою.       — Взаимно, Чонин.       Снова ощущение мягкой кожи было как прикосновение к облаку. Легкому белому воздуху, который своим теплом разгоняет весь холод. Хенджин взглянул в черные глаза Чонина, которые были не менее тёплыми своей тьмой. Хван быстро пресёк свое любопытство и отпустил чужую руку.       — Ты сказал, что часто бегаешь, — продолжал спрашивать Ян, попутно делая мелкие дела за стойкой, — но я раньше не видел тебя здесь.       — Я не местный, — быстро ответил Хенджин, разглядывая цветы на полках.       — Понятно. Но, знаешь, у меня такое ощущение, будто бы мы уже встречались.       Хван резко повернулся к парню и вытаращил глаза, чувствуя, как сердце стремится набрать скорость.       — Я не думаю, что мы встречались. Я…я бы запомнил.       Последние слова брюнет произнес тихо себе под нос, но Ян все равно уловил то, что он сказал, хоть и не подал виду.       — Хм, я точно тебя где-то видел.       — Не знаю, где ты мог меня видеть. Я только вчера приехал сюда.       — В отпуск?       — Можно сказать, что да. Я приехал к дедушке. Давно здесь не был.       — О! — сразу воскликнул Чонин. — Так ты внук Хван Соджина?       — Да, а как ты узнал? — удивился Хенджин.       — В округе только один Хван живёт. Его весь город знает. Вот откуда я тебя знаю! Он рассказывал о тебе и фотографии показывал.       — Надеюсь, рассказывал хорошее, — сказал брюнет и слегка смутился.       — Говорил, что ты очень умный, живёшь в Сеуле и что разбираешься в технике.       Хенджин хихикнул.       — Ну, я просто учился на инженера, живу и правда в Сеуле, а на счёт ума…даже не знаю.       Длинноволосый опустил взгляд на свои потрескавшиеся руки, которыми сжимал стакан с водой. Он подумал, что умный человек не допустил бы такого с собой. Чонин украдкой взглянул на его ладони, а затем перевёл взгляд на открытую шею, где чёрные трещины шли вверх и задевали щёки, но он быстро отвернулся, когда Хван поднял голову.       — А ты, Чонин? Откуда знаешь моего деда?       — Я часто рыбачу с ним, помогаю ему с делами, мы почти каждый вечер болтаем где-нибудь на пирсе. Его правда весь город знает.       — Понятно, — улыбнувшись сказал Хван. Он помнил, что его дедушка всегда был душой компании. — А это…твой магазин, Чонин?       — Нет, моих родителей, я просто слежу за ним, пока они в соседнем городе. Там у них рестораны.       — Ты пошел по их стопам?       — Нет, мне не очень нравится заниматься бизнесом и продажами.       — А чем нравится? — Хван продолжал спрашивать, так как не хотел, чтобы парень перестал с ним говорить. Хотелось как можно дольше продолжить беседу.       — Я учусь на учителя начальных классов.       — Хочешь преподавать?       — Да, мне нравится заниматься с детьми уроками, играть с ними, показывать что-то новое. Знаешь, это так забавно, когда делаешь что-то обычное для нас, для взрослых, а дети сидят с открытыми ртами и такие «Вау…».       Хенджин засмеялся, прикрывая улыбку руками. Чонин тоже улыбнулся, глядя на то, как чужие руки прикрывают такую же чужую, но мягкую, улыбку.       — Учитывая, что твои цветы в таком отличном состоянии, то детей ты тоже хорошо вырастишь, — на пару секунд Хван завис, прогоняя свои слова в голове, а затем быстро покраснел. — Ам, нет, прости, Чонин, это было странно.       Но блондин только засмеялся.       — Нет, все хорошо. Довольно интересное сравнение. И ты можешь звать меня Нин.       — Нин?       — Да, меня так все называют.       Хенджин покраснел сильнее. Он подумал, что такое милое прозвище невероятно сильно идёт этому пареньку.       — Хорошо… Нин. Это очень красивое место. Сразу видно, что тот, кто держит этот магазин, любит цветы.       — Я не люблю цветы.       — Правда? — немного громко спросил Хван, от чего сильнее порозовел.       — Ну, то есть, я люблю цветы, но не люблю букеты. Букет будет жить лишь несколько дней и завянет, я не понимаю для чего это нужно. Да, они очень красивые, но зачем же убивать такую красоту?       Хван застыл на какое то время и даже рот слегка приоткрыл. Пока он прокручивал в голове сказанные Нином слова, в груди разливалось тепло и разносилось по всему тему, но руки задрожали.       — Да, ты прав, — очнулся Хенджин. — Я тоже этого не понимаю.       — Мне нравится выращивать цветы в саду, а букеты я не люблю. Но уж лучше я присмотрю за этим местом, чем кто-то, кто вообще цветы не любит.       — И у тебя отлично получается, — быстро произнес Хенджин на одном дыхании.       — Спасибо.       Они улыбнулись друг другу, впервые встретившись взглядами дольше, чем на пару секунд. Хван чувствовал тепло во всем теле, будто солнце светит только на него и только его согревает. Будто не существует остального мира, есть только этот сказочный уголок, цветочный аромат которого кружит голову. А обитает в этом мире только парень, который стоит напротив. Его чёрные глаза казались ещё темнее на фоне его белых волос, а они переливались серебристыми оттенками в лучах утреннего солнца, проникающего сквозь большие окна. Всё вокруг остановилось, был только этот момент, когда блики в глазах блондина превращали тёмный цвет в тёплый ореховый оттенок. Словно солнечные зайчики отражались и бегали туда сюда.       Хенджин задрожал и отвел взгляд, побоявшись, что его ослепит такой яркий свет. В груди от каждого быстрого удара было очень больно, а лёгкие не справлялись с объёмом воздуха из-за глубоких вдохов. Голова кружилась, а перед глазами все плыло.       — Эй, ты в порядке? — обеспокоенно спросил Чонин, подойдя к Хвану ближе.       — Ч-что? Д-да, я в порядке, — быстро ответил Хенджин и отошел от парня на пару шагов назад, залпом допив воду. — Просто голова закружилась.       — Может, ты перегрелся? Сейчас по утрам жарко, а бегать по такой жаре бывает тяжело.       — Да нет, все в порядке. Я, наверное, пойду, тебе же нужно открывать магазин. Не буду отвлекать. Спасибо за воду.       Хенджин поставил стакан на одну из полок и быстрым шагом направился из магазина прочь, но Чонин догнал его на пороге.       — Эй, ещё есть время до открытия. Можешь…остаться.       Чонин, неожиданно для Хвана, потянулся к брюнету рукой, но остановился в паре сантиметров от чужой ладони и быстро убрал руку. Хенджин почувствовал дуновение тёплого ветра, но не с улицы.       — Не хочу тебе мешать. Да и к тому же, дедушка уже меня потерял, наверное. Пойду, пока он не поднял на уши весь город.       Нин хихикнул.       — Ладно. Было приятно познакомиться, Хенджин. Беги аккуратней.       Хван улыбнулся. Он уже собирался уходить, как Чонин снова его окликнул.       — Хенджин, подожди!       — Да?       — А сколько…сколько тебе лет?       Брюнет отвел взгляд, думая над ответом. Он не хотел говорить, сколько ему лет из-за своих трещин. Ведь бывают люди, которые даже к старости не набирают три или четыре отметины. А тут что? Одна оставшаяся попытка в таком молодом возрасте. О чем ещё тут можно думать, кроме отвращения?       — Мне…мне двадцать три, — ответил Хван, снова взглянув на парня и ожидая увидеть смену его настроения в худшую сторону.       Но его ожидания были разрушены.       — О! Ты старше меня! — улыбнулся Нин.       — А сколько тебе?       — Мне двадцать. До встречи, хен!       Нин махнул Хенджину рукой и зашел обратно в магазин, а Хенджин остался стоять на улице в полном изумлении. Он вспомнил, как у него в пятнадцать лет появились первые трещины. Ещё в школе, когда впервые влюбился, но любовь оказалась не истинной и пальцы потрескались. Он побежал домой, до ужаса испугавшись, и долго не выходил из своей комнаты. Его папа успокаивал его тем, что это нормально и не так страшно, как кажется. Так было и со второй трещиной, третьей и даже с пятой. Но потом родители Хвана начали всерьёз беспокоиться за жизнь своего сына, а сам Хенджин стал более холодным в отношениях с другими людьми, старался не обращать внимания на всех смотрящих, но все равно, количество попыток приблизилось к максимальной цифре.       Но этот беловолосый парень был абсолютно светлым. Ни одной трещины, даже самой маленькой. Хенджин не мог вспомнить, видел ли когда-нибудь человека старше восемнадцати и без трещин.       Хван отвернулся и быстрым шагом направился к дому своего деда. Не смотря на раннее утро, погода уже была жаркой. Солнце словно обнимало своим теплом холодное тело высокого парня с длинными волосами, который маленькими шажками передвигался по улице. Количество прохожих уже увеличилось в пару раз, поэтому десятки любопытных глаз останавливались на темных трещинах Хвана. Но это его уже не волновало. Он думал лишь о том, что произошло за последние пятнадцать минут. И, возможно, все смотрели на него уже не только из-за чёрных отметин, но и из-за широкой улыбки.       Почти добравшись до дома, Хенджин вдохнул поглубже и хотел уже зайти во дворик, но его остановил резкий приступ боли в трещинах по всему телу. Как разряд тока. Горячий и острый. Это не было новостью. Только странностью. С самой первой трещины Хенджина не покидало чувство боли в этих самых трещинах. Но сейчас, в те самые моменты, когда он стоял рядом с темноглазым парнем в его цветочным мире, Хван не чувствовал боли. Иногда он мог от неё отвлекаться, игнорировать, но все равно чувствовал.       Но не сейчас. Не рядом с тем парнем.