«Цветочный дворик» Сяо Чжаня

      Эксперимент удался.       И хотя поначалу в голове крутились мысли, что идея, конечно же, требовала срочного воплощения, но если она не сработает, то…       Однако, отступать не хотелось. Хотелось начать нормальную жизнь, больше не заботиться о том, прицеплен ли к петлице цветок, и не осыплется ли он в самый неподходящий момент. Плюс ко всему, признался себе Сяо Чжань, ему также хотелось узнать, чем всё это кончится. Всё-таки, попытка, как говорится, не пытка. Так почему бы не попробовать?       Он распахнул дверь, напоследок окинув взглядом цветочные стеллажи, и, пытаясь унять смятение, шагнул за порог. Дверь закрылась с громким стуком, отрезав путь к отступлению.       Родной квартал встретил привычным шумом: бегали по лужам дети, где-то вдали играла музыка, лениво лаяли собаки. Сяо Чжань поймал на себе взгляды соседей: они оглядывали его с явным интересом, и их можно было понять — кажется, впервые у него на груди не зеленела бутоньерка.       Улыбаясь и кивая в ответ, он зашагал в сторону бульвара. Сердце глухо билось о рёбра, но Сяо Чжань держался бодро, как будто последние десять лет только и делал, что прогуливался по городу без цветов.       На углу улицы его остановил Цао Юйчэнь, который, судя по виду, был чем-то сильно взволнован. Они обменялись церемонными поклонами, и Сяо Чжань хотел уже уйти. Но Павлин, схватив за рукав, одарил при этом странной, не похожей на обычную, улыбкой, и, запинаясь, забормотал:       — Эмм, тут такое дело. Понимаете… ну как бы сказать…       — Он сделал мне предложение. Я согласилась, — Сюань Лу, выскочившая из какой-то двери к середине фразы, очаровательно покраснела и в качестве подтверждения своих слов покрутила ладонью, демонстрируя кольцо. — Нам будут нужны самые лучшие цветы, Чжань-Чжань!       В расширенных зрачках Павлина читалось такое детское обожание, что Сяо Чжаню сделалось неловко. Пришлось, чтобы хоть как-то скрыть смущение, обнять счастливую невесту. Объятие вышло слишком крепким, потому как Лу-Лу тут же вскричала, что не хотела бы идти на собственную свадьбу со сломанными рёбрами.       — В качестве извинения от меня бесплатный букет, — захихикал Сяо Чжань и мигом получил от Сюань Лу благодарный поцелуй в щёку.       Остаток дня Сяо Чжань провёл, напевая про себя, несмотря на то, что поймал немало странных взглядов от покупателей, и Лу Цзянминь, купивший огромный букет красных маргариток , даже поинтересовался, что его так обрадовало.       Сяо Чжань же не мог перестать улыбаться, да, впрочем, не хотел и останавливаться.       Он не испытывал к окружающим неприязни. И это значило, что проклятие действительно больше не имело над ним власти. Он поборол свою судьбу.       Вечерело, и по-хорошему пора было закрываться, но Сяо Чжань сейчас находился в том состоянии гармонии с собой, которое бывает у человека, когда его, наконец, выпустили на свободу. Отвратное состояние разбитости, сопровождавшее последние дни, сменилось приливом радости, и ему сразу же захотелось что-то сделать. Жёсткая необходимость находиться среди цветов уже отпала. Так почему бы и не посидеть немножко в тишине и покое, любуясь дарами богини Флоры, уже просто так, ради собственного удовольствия. А ещё лучше — озаботиться подготовкой к празднику.       Потому как близилось двадцатое мая , и хотя до него оставалось ещё пару дней, надо было подумать над палитрой интерьера и оформить витрину цветами. А он всё откладывал и откладывал на завтра. Теперь же ему ничто не мешало.       Закат постепенно окрасил небо в оранжевые и красные цвета. Магазинчик погрузился в приятный домашний полумрак. Тени на стенах уплотнились, стали гуще, а звуки, доносящиеся с улицы, почти затихли. Когда за последним посетителем захлопнулась дверь, Сяо Чжань окинул магазинчик придирчивым взглядом, с наслаждением глотнул ледяной воды, воткнул наушники в уши, абстрагируясь от внешнего мира, и достал скетчбук.       Пора было приступать к работе.       Если бы Сяо Чжаню кто-то сейчас сказал, что он до отказа загружает себя, чтобы не вспоминать Ван Ибо, он всё равно бы не поверил. И оказался бы прав. Конечно, думать о нём Сяо Чжань не переставал. С этим ничего нельзя было поделать.       Но сегодня он пришёл к выводу, который полностью его успокоил — надо просто позволить событиям идти своим чередом. И вывод этот, возможно, странный, всё же был единственно верным.       Увлеченный работой, Сяо Чжань не услышал, как отворилась дверь. И только почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд, он поднял голову и встретился глазами с Ван Ибо.       Сердце застучало где-то в висках, но Сяо Чжань всё же нашел в себе силы подняться из-за стола и уверенно взглянуть на гостя, несмотря на то, что внутри всё кричало об обратном. Никаких ожиданий, и всё будет хорошо, а иначе, это может убить, твердо напомнил себе он, тщетно пытаясь облечь в слова своё замешательство. Однако во рту пересохло, казалось, язык намертво прилип к нёбу и не желал слушаться.       Ван Ибо тоже молчал. Стоя у двери, он некоторое время разглядывал Сяо Чжаня, видимо, собираясь с мыслями. Напряжение возрастало с каждой минутой.       Следовало как-то нарушить эту неловкую тишину. И Сяо Чжань ослепительно улыбнулся:       — Привет, ты снова за цветами для своего парня?       Ван Ибо моргнул.       Если честно, Сяо Чжань сморозил глупость. Он помнил, разумеется, он помнил про последний собранный им букет. И ему тотчас захотелось откусить себе язык — настолько не к месту прозвучал вопрос. Он закашлялся почти виновато, и, смутившись ещё сильнее, поправил очки.       Его визави, как будто бы, ничего не заметил, но покрасневшие уши сказали всё без слов. Ван Ибо лишь старался казаться безразличным. На деле же он нервничал: лицо, обычно невозмутимое, выглядело странно напряжённым и выдавало какую-то непонятную гамму эмоций.       Всё-таки, Сяо Чжань хорошо успел его изучить за эти два месяца.       — Почему ты совершенно не думаешь о собственной безопасности, Чжань-гэ? Разве недостаточно было утреннего визита этого недоумка, который вдруг с чего-то решил, что имеет право целовать тебя? — краска с ушей перебралась на щёки Ван Ибо, но губы изогнулись в прежней кривоватой усмешке.       А глаза — о, глаза! — вдруг сделались тяжёлыми, пронизывающими насквозь, и Сяо Чжань внутренне заорал от нетерпения. Предательская надежда снова трепыхнулась в груди: он не безразличен Ван Ибо, верно? Ведь верно, да или нет?! Или это сон? Сны бывают такими реальными?       Требовалось немедленно это проверить, и Сяо Чжань, обмирая, едва осмеливаясь дышать, пробормотал:       — Но ты же поможешь…       — Помогу, — мягко улыбнулся Ван Ибо. — И ты это знаешь.       Он сглотнул, кадык на шее дёрнулся вверх-вниз.       Всё это было слишком…       Сяо Чжань почувствовал, что в животе у него завязывается сладкий тягучий узел. Ноги налились тяжестью, а сердце сбилось с ритма. Наверное, стало бы легче, если бы Ван Ибо обнял его своими большими ладонями и прижал к себе. Однако возникшую между ними неловкость, казалось, можно было потрогать руками. Как будто они оба не знали, что делать дальше.       Ван Ибо потоптался на месте, заглянул через его плечо в скетчбук и немного скованно произнёс:       — Что ты рисуешь?       — Дизайн витрины к празднику…       — Идеально!       — Ну, до идеала тут ещё далеко…       Сяо Чжань умолк, поняв, что его собеседник задумался о чём-то совершенно другом: зрачки были расширены настолько, что почти перекрывали радужку.       — …эмм, ты слышишь меня?       — Да, до идеала… — глухо повторил Ван Ибо, потом плавным, каким-то кошачьим движением аккуратно стянул с лица Сяо Чжаня очки и поцеловал.