Рождество, пекарня, любовь

***

      В канун Рождества дома царит самый настоящий хаос. Чимин отвечает за уборку и сервировку стола. Казалось бы, так мало, но омега тратит на это уйму времени. Убирается во всей родительской квартире, вычищает каждый уголок так, что пылинки сами не хотят туда падать, видя сияющую чистотой мебель. К сервировке стола неожиданно добавляется украшение комнаты цветами и праздничными атрибутами. Но к этому заданию Пак приступает с улыбкой, методично кружа вокруг стола с разного рода посудой и цветными салфетками. Позже мама принимает работу, ярко улыбаясь той красоте, что создал в доме её сын. Она ласково гладит его по волосам и целует, направляя выбрать одежду для праздничного ужина. Папа крутится вместе с мамой на кухне, больше, кажется, мешаясь, чем поистине помогая. Но пока Чимин слышит их переругивания, а после нежные примирительные чмоки, он несказанно счастлив.       Юнги же сейчас носится по продуктовым магазинам, потому что оказалось, что его непутёвый отец, со слов мамы, попросту не умеет ходить в магазин. Мин сейчас отдувается за него, пока тот молча стоит на мойке посуды, решив, что с женой он сегодня больше пререкаться не будет. Выполнив поручения мамы, Юнги стоит дома по стойке смирно в ожидании новых указаний. Женщина, увидев это, громко расхохоталась, показывая мужу, как нужно себя вести, чтобы тебя потом по головке погладили. Младший альфа улыбается до ушей, наблюдая за этой семейной идиллией, и невольно вспоминает о Чимине. Как он там сейчас? Также бегает под чётким руководством мамы или у них праздник проходит иначе?       Решаясь на одну маленькую шалость, Юнги достает смартфон, включает фронтальную камеру и делает милое селфи. Но на этом он не заканчивает. Мин находит фильтр с красными следами от губ и накладывает его на свою фотку, а после этого уже отправляет омеге.       От: Печенька-хён       *фото*       От: Чимини       Хён? Я должен волноваться?       От: Печенька-хён       Только если у тебя нет красной помады       У тебя есть?       От: Чимини       Нет, хён…       Стоп, он что, грустит? Кажется, шутка зашла совершенно не в ту степь. Нужно срочно исправлять ситуацию, думает Юнги.       От: Печенька-хён       Я куплю тебе       И сделаем такую же фотку, да?       Хочешь?       От: Чимини       Хочу       Но ещё больше я хочу, чтобы ты поцеловал меня с красной помадой…       От: Печенька-хён       Это моё желание, Чиминааа       Я никогда не красил губы, мне неловко…       От: Чимини       Неужели ты не хочешь увидеть меня в следах от помады, а, хён?       Вот значит как. Играем грязно, да?       От: Печенька-хён       Хочу видеть тебя в засосах, маленький омега Чимин вспыхивает моментально. Он и не думал, что его лёгкий флирт дойдёт до фантазий Юнги, о которых они, собственно, и разговора не вели. Их жаркие прикосновения останавливались лишь на поцелуях у квартиры омеги, когда Мин провожал его домой после работы. Конечно, он не отказывал себе в удовольствии помять омежью задницу, что так удобно укладывалась в его больших и сильных руках. А сравнение с мягким тестом никак не выходило из головы. Чимин любил же оставлять прикосновения на мощной груди альфы. И ему нравилось ощущение крепких округлых мышц под его маленькими пальчиками, линий пресса, что только начинали вырисовываться, и ягодиц, которые лишь немного уступали чиминовым.       От: Чимини       Хён!       Помаду всё равно купи       От: Печенька-хён       Только после ответной селки       От: Чимини       *фото*       Вымогатель       На экране смартфона появляется изображение такого домашнего Чимина. Растрёпанный, уставший, но так довольно улыбается, что Юнги не может не повторить за ним. На нём чёрная майка, что открывает вид на острые ключицы.       От: Печенька-хён       Красивый Без лишних слов приходит ответ спустя пару минут после того, как альфа налюбовался. Рождественская суета продолжается полным ходом.

***

      Они договорились встретиться в обед, потому что «хён, мне надо выспаться, сделать из себя человека, собраться и только потом ехать к тебе». Юнги на этот хнычащий голос сказал лишь, что Чимину необязательно делать из себя человека, феи достаточно, и оба посмеялись.       Альфа пораньше встал в родительском доме, быстро перекусил и отправился в свою квартиру, чтобы подготовить всё к приходу главного гостя. Он тут же пошёл в душ, ему было необходимо привести себя в порядок. Помыл голову, побрился, нанёс свой любимый лосьон и отправился убирать в квартире мелкий мусор. Не было нужды проводить генеральную уборку, поскольку он тщательно навёл порядок перед Рождеством. Он достаёт заготовленный пакет с подарками для омеги, вновь перебирает составляющие и резко вспоминает о помаде. Юнги быстро переодевается, хватает стандартный набор при выходе из дома: деньги, ключи и телефон и торопится к машине. Он звонит Тэхёну, единственному из его окружения, кто разбирается в косметике, и спешно объясняет ситуацию. Хорошо, что тонсен не слишком занят своим парнем, потому как конструктивного диалога у них бы явно не получилось. Юнги тем временем подъезжает к ближайшему магазину, вновь набирает Тэ и включает видеосвязь, чтобы выбрать хорошую красную помаду, что не будет в первую очередь портить чудесную кожу губ. И чтобы она ещё хорошо оставляла следы, да. Два главных условия, которые Тэхёну посильно выполнить. Они находят нужную, а когда этот мелкий спрашивает, что же у его хёна за омежка такая появилась, которой красную помаду подавай, то Мин спешно сбрасывает. Мол, на кассе, говорить неудобно.       Вернувшись домой с пакетами продуктов, Юнги успевает лишь по-быстрому принять душ, ведь страшно вспотел, пока носился по магазинам. Он относит всё на кухню, начиная разбирать покупки, слышит звонок в дверь и бежит открывать. На пороге стоит краснощёкий Чимин с подарочным пакетом и рюкзачком за спиной и довольно улыбается. Бросая сумки, он вешается на шею Юнги, приговаривая, как он соскучился. И радостно пищит, слыша, что по нему скучали ещё больше.       Чимин целует успевшие стать родными губы напротив, стоя на носочках и аккуратно держась за шею. Альфа отвечает с большим рвением, вкладывая в поцелуй всю тоску по своему маленькому омеге. Он, не отрывая губ, снимает с Пака куртку и шарф и ведёт на кухню, осторожно придерживая за талию. Чимин мягко улыбается в поцелуй. Пусть и продолжать любимое действие неудобно, но они слишком изголодались друг по другу за те пару дней, что не виделись.       — Куда ты меня ведёшь? — всё-таки задаёт интересующий вопрос омега, мягко останавливаясь.       — У меня для тебя сюрприз, — шепчет Мин в губы, оставляя на них лёгкий чмок. — Закрой глаза.       Чимин слушается и доверчиво следует за альфой, что крепко держит его за руку. Слыша тихое «открывай», он оказывается на… кухне?       — Ты убрался на кухне, хён? — недоуменно спрашивает Пак, не понимая, что ему хотят показать. Старший смеётся и обнимает его со спины, укладывая подбородок на плечо.       — Мы будем печь пряничный домик, — шепчет он медленно, желая насладиться этим моментом. Он выглядывает из-за плеча и видит округлившиеся, полные счастья, глаза и вновь смеётся.       — Хён, но я вообще не умею готовить! — восклицает омега, надув губки. Он поглаживает руки, сомкнутые на его животе, о чём-то задумавшись.       — Неправда, маленький, — также тихо шепчет и краем глаза замечает, как вспыхнули щёчки от услышанного обращения. — В прошлый раз ты отлично справился, нужно лишь следовать моим указаниям. Или ты… Не хочешь вместе готовить? — альфа сникает.       — Ты чего, печенька?! — в сердцах восклицает Чимин, разворачиваясь в кольце рук. Он так привычно хватает старшего за щёки ладошками, что у Юнги даже не получается хмуриться. — Я просто боюсь, что всё испорчу, — шёпотом объясняет и улыбается грустно.       — Всё будет хорошо, — поцелуй в нос. — Я буду рядом, — в щёку. — Будем готовить в четыре руки, — в другую. — У тебя всё получится, — в лоб. — Я верю в тебя, Чимини, — в губы.       И все сомнения отпали.       Они дружно вымыли руки, приготовили стол, вооружились фартуками и принялись за готовку. Юнги чётко и слаженно руководил процессом, ни разу не повысив голос. Каждое действие Чимина хвалил и награждал поцелуем, стараясь не отвлекаться, иначе они этот домик до ночи будут печь. Омега на любую похвалу улыбался и краснел щеками, видно, как ему особенно нравилось слышать это от Юнги. Тесто они и правда замешивали в четыре руки. Чимин жаловался на свои маленькие ручки и то, что они привыкли обращаться с нежными лепестками цветов. А для того, чтобы замешивать тесто, нужно больше силы. Вот Юнги и встал позади омеги, плотно прижавшись к спине и аккуратно положив свои руки на другие, и принялся объяснять, как правильно нужно обращаться с тестом. Ну, конечно, насколько это было возможно, когда он упирался своими бёдрами в омежьи и мог думать лишь об их мягкости, а не той, что под руками. Тесто они худо-бедно замешали, но без поцелуев не обошлось. Стоило Чимину повернуть голову в сторону, чтобы что-то спросить, как Юнги тут же тянулся к его розовым губам, забывая обо всём. Они целовались боком, жадно дышали друг другом, а Мин лишь сильнее прижимался к стройному телу. Омега не отставал и отвечал с большим рвением, чувствовал ягодицами стояк, плотно упиравшийся меж них, и начал легонько потираться об него, распаляя и без того заведённого альфу ещё больше.       — Фея, держи себя в руках, — хрипит Юнги и хлопает несильно по попке, неохотно отстраняясь. А Чимин хихикает и волосы поправляет, отвлекаясь.       Они продолжили готовить, изредка отвлекаясь на поцелуи и исследование тел друг друга, но не так страстно, как до этого. Оба понимали, что у них ещё будет время вечером, просто нужно немного подождать. От этого будет лишь приятнее.       Поставив тесто в духовку, Юнги предложил обменяться подарками. В нём после долгого сна проснулся ребёнок, что желал поскорее узнать, что же ему подарят за хорошее поведение в течении года. В этот раз, конечно, за хорошее поведение в том числе, но ещё и за то, какое впечатление он произвёл на омегу. Они переместились в гостиную, а Чимин предварительно сбегал в коридор за оставленным подарком. Увидев пакет, что выглядел как два, а то и три его, стоявший у ног альфы, Пак запаниковал.       — Эй, маленький, ты чего? — увидев беспокойство на лице омеги, Мин тут же отодвинул в сторону пакеты и приблизился к личику. — Что тебя расстроило? — интересуется он осторожно, поглаживая маленькие ладони.       — Я просто увидел твой пакет, и…       — Не переживай, просто других не было. Только такой большой. Хочешь открыть первым? — сразу же предлагает, желая видеть на лице омеги лишь радость. Тот кивает и принимает пакет в руки. Первое, что он достаёт, это та самая гирлянда.       — Это же та, что мы видели на первом свидании, да? Это же она?       — Да, Чимини. Тебе нравится? — аккуратно интересуется, заранее зная ответ на свой вопрос. Он прекрасно видит спектр эмоций, что отражается на лице напротив.       — Ты ещё спрашиваешь! Я мечтал о такой! — пищит Чимин и осыпает лицо хёна поцелуями. Он не смотрит, куда движутся его губы, просто целует всё, что попадается на пути, вырывая из Юнги тихий смех. Альфа внутри него доволен.       — Доставай дальше, маленький.       Пак не глядя тянет руку в пакет, чтобы вытащить следующую вещицу, и замирает. Холст. Нет, набор холстов разного размера.       — Я не знал, какие тебе нужны, поэтому взял сразу несколько, — чешет голову Мин, пытаясь понять, попал он с этим подарком или нет. А когда Чимин бросается ему на шею и обнимает крепко-крепко, дышит тяжело, едва не всхлипывая, понимает, что да. Попал. — Тише, ну что ты… Ты же любишь рисовать. Нарисуешь и мне что-нибудь, а? Повесим у меня на самое видное место.       — Ты запомнил, Юнги-хён. Запомнил, что мне нравится рисовать, — будто не верит сам в свои слова и повторяет неустанно. — Для меня такого не делали никогда, прости, — бормочет он в ключицы старшего, успокаиваясь под поглаживаниями сильных ладоней и от мягких поцелуев, что рассыпаются по пушистой макушке.       — Посмотри ещё, ладно? Обещай мне не плакать, маленький.       Чимин кивает и вновь тянется к пакету, не вылезая из объятий. Он нащупывает блокнот и достаёт его. На обложке видит свои любимые пионы разных цветов и размеров, что заполняют всё пространство. Пролистывая странички, Пак понимает, что это не просто записная книжка, она ещё и со вставками страничек с шедеврами великих художников. Здесь тебе и «Снегирь и плачущая вишня в цвету», и «Подсолнухи», и «Водяные лилии». Омега внимательно рассматривает каждую картину, поглаживая странички кончиками пальцев, будто и правда прикасается к произведениям искусства.       — Я думал о твоей любви к цветам и писательству, поэтому сейчас ты держишь его в руках, — тихо объясняет Юнги, вновь невесомо касаясь макушки губами.       — В нём даже писать жалко, — с грустью приговаривает Чимин, но одёргивает себя. — Он очень красивый, спасибо, хён, — и целует благодарно в щёку.       Пак вынимает несколько упаковок красок, разного цвета и состава, упаковку кисточек и палитру. Он неверяще держит всё это в руках и оборачивается на альфу, совершенно не зная, что сказать.       — Я не знал, что из этого у тебя есть. Решил просто собрать тебе набор художника, мало ли что пригодится, — немного неуверенно поясняет Юнги. — Ну не смотри на меня так, фея. Не нравится?       — Ты не представляешь, как я счастлив. Разрываюсь между тем, чтобы заплакать и наброситься на тебя, — будто сам себе отвечает, смотря на краски в руках. Мин заливисто смеётся, думая, что он бы не отказался от второго варианта.       — Давай всё досмотрим, а потом хоть плачь, хоть набрасывайся, ладно?       — Хорошо, — хихикает негромко. Следующим в его руках оказывается небольшая коробочка с набором колечек из серебра. Где-то с камушками, где-то причудливой формы, но каждое красиво по-своему. Юнги это никак не комментирует, видя улыбку до ушей и то, как первое колечко тут же оказывается на пальчике. А затем, как Чимин присматривается недолго и выбирает одно, с причудливыми блёстками и осторожно надевает на мизинец альфе, краснея.       — Красивое. Будет напоминать о тебе.       — Ой, хён! Это смущает.       — А ты достань последнюю вещицу из пакета, а потом уже смущайся, — негромко проговаривает он, указывая рукой с кольцом на пакет. Чимин с опаской лезет туда, доставая коробочку с, очевидно, красной, но не очевидно дорогой помадой и… Хайлайтер? Да, это точно он. Почти такой же, как у Чимина сейчас, только розовый. Он с удивлением смотрит на Юнги, собираясь задать главный вопрос, который можно даже не озвучивать.       — Не спрашивай, — он закатывает глаза. — Мне пришлось звонить Тэхёну, чтобы не купить какую-то срань. Они хоть хорошие?       — Замечательные, — быстро говорит омега и распаковывает помаду, чтобы тут же нанести её на губы. А после демонстрирует Юнги, надувая их трубочкой. — Ну как?       — Ого… Тебе… Очень хорошо, — еле собирается с мыслями альфа. Но одно он понял хорошо. Целоваться у него получается лучше, чем говорить. Поэтому он укладывает руку на сильную шею и придвигает к себе, соприкасаясь губами. Как же он об этом мечтал. С того самого момента, как Чимин сказал ему купить помаду, из головы не выходила картинка его пухлых красных губ. Красных не от бесконечных поцелуев, а от дорогой качественной помады. Он бы не хотел её видеть часто, всего лишь в виде редких развлечений, типа поцелуев по всему лицу. Но сейчас этим развлечением и не пахнет. Они жадно сминают губы друг друга, не сдерживая стонов. Чимин уселся на колени старшего, призывно выгибаясь под его руками. Мин ненадолго отстраняется, чтобы посмотреть на лицо младшего и каменеет. Помада бесстыдно размазана по губам, как след страсти, что вновь обуяла их, глаза с характерным блеском и румяные щёки. Судорожные вздохи, что разрезают воздух, добавляют в воображение альфы ещё больше непристойных картинок. Хотел бы он знать, как выглядит сейчас. Наверняка, очень горячо, раз Чимин не отрываясь исследует его лицо, а после вскакивает с колен и тащит к ближайшему зеркалу. Они встают рядом и выглядят так, словно… Словно не они сейчас должны стоять на кухне и лепить пряничный домик.       — Тесто! — восклицает альфа и срывается на кухню в надежде, что ничего не сгорело. И он впервые рад своим мыслям, что те натолкнули его на верный путь.       — Всё в порядке? — взволнованно спрашивает Чимин, выглядывая из дверного проёма.       — Да, я вовремя вспомнил. Сейчас я достану тесто, оно остынет и можем заниматься лего.       — Давай сфоткаемся, — просит Чимин, когда они вновь возвращаются к дивану, заваленному подарками. Юнги тут же кивает, соглашаясь. Омега быстро, но аккуратно складывает все подарки в пакет, садится на диван, но, немного подумав, усаживается на колени к альфе спиной к груди. Откидывает голову на плечо, призывно распахивая губы, и фотографирует. Юнги выглядит серьёзным, но неизменно горячим. Он спускается поцелуями к уху, щеке, поглаживая большими ладонями живот, скрытый тонкой домашней футболкой. Чимин продолжает делать кадры, пока может. А вот когда Юнги поднимается руками вверх, доходя до вставших сосков, сжимая подушечками пальцев сквозь ткань, тогда телефон и падает из рук, а из губ омеги вырывается задушенный стон.       — Держи себя в руках, — с придыханием возвращает ему недавние слова Чимин, едва поворачиваясь. — Посмотри мой подарок.       Юнги заторможено кивает, видимо, даже не сразу понимая, что сказал Пак. А затем он тянется к пакету и тут же достаёт подарок, не медля. И уже не в первый раз застывает, видя прекрасный чёрный фартук с изображением котиков и печенья. Он перебирает ткань между пальцами, наслаждаясь её натуральностью и мягкостью. Принт вызывает в нём мягкую улыбку, невольно проводя ассоциацию с самим собой.       — Нравится? — не выдержав долгой паузы, задаёт волнующий вопрос Чимин.       — Это лучший подарок, что я получал, Чимини. Иди ко мне, — распахивает он руки для объятий так, что омега с радостью в них падает, утыкаясь в шею носиком. Юнги крепко сжимает его, благодаря. — Спасибо, маленький.       — Мне как-то неловко, что я подарил тебе только фартук, хён…       — Брось, Чимини. У меня есть ты, и сейчас вместе пойдем собирать домик и украшать его так, как ты захочешь. Мне достаточно видеть твою счастливую улыбку. Поэтому никаких грустных мыслей, договорились? — весело спрашивает Юнги, стараясь приободрить младшего. Он, честно признаться, не старался накупить много подарков, чтобы получить столько же в ответ. Его мыслью было лишь обрадовать омегу, да и только. Мин на всякий случай проговаривает это вслух, уверяя, что фартук ему очень нравится. И колечко на мизинце показывает вновь, повторяя, как оно напоминает ему Чимина.       Они отправляются на кухню и с хорошим настроением принимаются за работу. Омега старательно украшает каждый участок их с Юнги домика под чётким руководством последнего. Иногда Пак от усердия вытаскивает кончик язычка, веселя этим действием альфу, а после угрожает ему кондитерским мешком, как самым страшным оружием. И пачкает случайно щёку. Не придумав ничего лучше, омега слизывает крем с кожи, сыто облизываясь.       Юнги варит какао, пока Чимин постепенно заканчивает украшение дома. Разливает его по кружкам, добавяя омеге маленькие зефирки, и выставляет на стол. Чимин первым набрасывается на домик, радостно отламывая кусок. Он блаженно прикрывает глаза, наслаждаясь потрясающим вкусом, и мычит от удовольствия. Юнги улыбается, не сводя глаз с такого довольного омеги, а после растерянно открывает рот, когда ему суют кусочек, видимо, стены.       — Я наем щёки с твоими шедеврами, Юнги-я, — грустно замечает Чимин, продолжая жевать.       — Самые очаровательные щёки, — заверяет он, а Пак и не в силах с ним спорить. Слышать такое слишком приятно.       — Обнюхай меня, — произносит Чимин в тишине кухни, призывно отодвинув ворот футболки. Они уже убрали всё со стола, помыли посуду, а Юнги расставил её в шкафчике. И замер, услышав слова омеги. — Пожалуйста, хен, — добавляет он жалобно.       — Что? Прямо здесь?       — Нет, можем пойти в гостиную, ванну, спальню… — перечисляет спешно Пак, все ещё держа себя за ворот футболки.       — Спальня. Да, спальня. Пойдём туда, — отвечает он немного неуверенно, но всё же хватает Чимина за руку и ведёт в другую комнату.

Tender — Outside

      — Ты уверен? Я в любом случае должен это спросить…       — А ты, Юнги-я? Я уверен в тебе, как никогда, — шёпотом проговаривает Чимин, нежно поглаживая альфу по волосам, когда они уже приземлились на кровать. Мин перехватывает его запястье, перебирает пальчики и невесомо целует самый центр ладони.       — И я. Просто это такой шаг, не хочу всё испортить, — признается с горечью альфа, продолжая удерживать маленькие ладони.       — Ты ничего не испортишь, слышишь меня? Смотри, я сейчас сяду тебе на колени, ты не против? — осторожно интересуется омега, дабы не напугать ещё больше. Получив кивок в ответ, Чимин предлагает Юнги сесть к изголовью кровати, оперевшись о него спиной, и вытянуть ноги. Альфа послушно всё выполняет, ставит руки по бокам от своих бёдер и ждёт, когда Пак сядет к нему.       — Я тебя поцелую, хорошо? — спрашивает омега в самые губы, поглаживая Юнги по щеке. Тот лишь приоткрывает навстречу губы, молчаливо соглашаясь ощутить чужую мягкость. Чимин ведёт в поцелуе, неторопливо перебирая губами, сцеловывая горечь и беспокойство, обуявшее альфу. Он осторожно укладывает его руки себе на талию, а сам касается чужой шеи кончиками пальцев, посылая волну мурашек по всему телу. И когда Юнги осторожно поглаживает его по спине, едва задирая футболку, чтобы коснуться горячей голой кожи пальцами, Чимин понимает, что всё хорошо. Он отстраняется только для того, чтобы наклониться к покрасневшему ушку и обдать его горячим дыханием: — Обнюхай меня, Юнги-я.       Мин ощутимо сжал его талию, услышав сладкий шёпот. Он покрывает поцелуями щёки, спускаясь аккуратной дорожкой к шее. Влажные губы касаются чувствительной кожи омеги, уже ощущая усилившийся феромон. Юнги проходится по запаховой железе кончиком носа, следом оставляя на ней влажные поцелуи с едва ощутимыми укусами. Чимин дышит часто, немного ёрзая на коленях. Но его держат крепкие сильные руки, что мягко гладят и не дают упасть. Сам же он вцепился в плечи Мина, ожидая, когда же совершится этот мощный акт доверия, являющийся невероятно интимным в любовных отношениях. Когда омега открывает перед альфой нежную кожу шеи, демонстрируя запаховую железу, сбито дышит и ждёт, когда же в неё уткнутся носом, глубоко вдыхая феромон, тогда крышу сносит обоим.       И вдруг это происходит. Юнги глубоко вдыхает и замирает, совершенно по-новому чувствуя омегу в своих руках. По-другому чувствуется и его феромон, что теперь кажется ещё слаще, насыщеннее и завлекательнее для альфы. Чимин кажется теперь ещё мягче и разнеженнее, растекаясь в его руках словно желе. Мин повторяет, как заведенный, какой Чимин сладкий, нежный, мягкий, податливый. Только для него одного.       Он собственнически хватает омегу за затылок и притягивает к себе для пылкого поцелуя, полного страсти и обожания. Альфа едва ли не рычит, заведенный от заполнившего лёгкие запаха. Рука плавно скользит по искусным изгибам податливого тела, доходя до резинки домашних серых шорт. И с силой хватает её, натягивая ткань так, чтобы та впивалась меж ягодиц, натирая без того чувствительную промежность. Чимин может лишь проскулить в поцелуй, сильнее сжимая руки в волосах старшего. Ощущений слишком много, он не может сконцентрироваться на чем-то одном, кроме Юнги, что беспорядочно шарит по его податливому телу. Альфа отпускает резинку шорт, позволяя Чимину выдохнуть лишь на долю секунды, потому как его руки поглаживают кожу бёдер, не прикрытую шортами, медленно ползут вверх, проникая под ткань. Кончики пальцев нащупывают боксеры и незамедлительно ползут дальше, обхватывая большими ладонями ягодицы и тут же разводя их в стороны.       — Позволь мне… Позволь, я… — с трудом собирая слова в предложения, бормочет Чимин. Он дышит загнанно, сбиваясь на звонкие стоны, когда Юнги пальцами касается влажной промежности, довольно мурлыча, словно кот.       — Чего желает моя маленькая фея? — хриплым от возбуждения голосом шепчет Мин в покрытую укусами шею.       — Можешь снять? — совсем тихо произносит и дёргает за футболку, что всё ещё висит на альфе. Его глаза возбужденно блестят, губы горят от частых поцелуев, а волосы недвусмысленно растрёпаны. Юнги выполняет несмелую просьбу, тут же стягивая футболку, с неохотой отстраняясь от перепачканных в смазке ягодиц. Он решает немного покрасоваться перед омегой, потому откидывает футболку и ставит руки себе за спину, демонстрируя рельефный торс, по которому его Чимини уже так давно сходит с ума. Тот сыто облизывается, любуясь таким открытым альфой, и припадает к сильной шее, что успела покрыться капельками пота. Омега с неприкрытым удовольствием слизывает их, заставляя теперь уже альфу сбито дышать.       — Это нечестно, не находишь, Чимини? — звучит тихо и хрипло.       — Что именно, Юнги-я? — выдыхает он на ухо. — То, что твои руки сжимают постель, а не мою задницу? Согласен, — и продолжает покрывать поцелуями приветливо подставленную шею.       — Это поправимо, — быстро проговаривает альфа, проскальзывая руками под боксеры Пака и сминая ягодицы. Раздается звонкий стон. — Мои любимые булочки, — бормочет он себе под нос, наслаждаясь природной мягкостью. Пальцы нащупывают истекающую смазкой дырочку и неспешно обводят по кругу, дразня. — Ты всегда так течёшь, маленький? Поэтому не хотел пачкать мою постель?       — С тобой — да, — честно признаётся Чимин, продолжая сопеть в чужую шею. До того момента, пока с него не сдергивают футболку, наконец давая понять, что же было нечестным. Омега не теряет времени и тянется к запаховой железе, что так манит его. Он, не спрашивая, утыкается в неё носом и глубоко втягивает запах. Тот действует на него словно наркотик. Чимин не может перестать вдыхать его, также как и кусать железу, думая, что так можно выпустить ещё больше феромона. Теперь он понимает, что так снесло крышу Юнги. Так же как и альфа, наконец, осознаёт, что это такое, когда твой омега обнюхивает тебя, по-новому чувствуя партнера. — Мне нравится… Интересно, внизу ты такой же на вкус? — задумчиво, будто альфы здесь нет, спрашивает Чимин.       И долго не думая, спускается мажущими поцелуями по ключицам к груди. И на ней задерживается особенно долго. Он зарывается аккурат меж мышцами носиком, нежно потираясь в попытках оставить как можно больше своего запаха на альфе. Чимин вновь слизывает капельки пота, обводя округлые мышцы самым кончиком языка, вырывая хриплые вздохи из альфы, что оглаживает его нагое тело. Оторвавшись на мгновение, Пак толкает Юнги в грудь, укладывая на лопатки. А сам гордо седлает его на коленях, любуясь видом под собой: альфа с тяжело вздымающейся грудью, что блестит после шалостей Чимина. Но он и не думает останавливаться. Омега сжимает крепкие мышцы груди своими пальчиками, лишь сильнее притираясь к Юнги. Тот зарывается в его растрепавшиеся волосы, смотрит с вызовом в шальные глаза и впечатывает лицом в торс, молча приказывая продолжать. И Чимин не может не повиноваться. Он с ещё большим рвением кусает, царапает, облизывает и всасывает кожу, оставляя после себя кучу красных отметин, что так ярко выделяются едва ли не на белом фоне. Комнату наполняют причмокивающие звуки и прерывистое дыхание, что так хорошо гармонируют друг с другом. Омега отстраняется, оценивая проделанную работу, и довольно улыбается, облизываясь.       — Пометил меня, да? — раздаётся властным голосом, отчего Чимин невольно сжимается и несмело поднимает взгляд, натыкаясь на чёрные глаза альфы.       — Ох, ты против… — проговаривает поникший Пак, ерзая от дискомфорта, пронзившего его тело. Он, видимо, решил, что ему позволено оставить на альфе свой запах, отметины, которые пусть и не видно будет под одеждой. Омега принимает попытку слезть с любимого тела, потеряв всякий настрой на продолжение, как его подхватывают за талию, словно пушинку, и укладывают на спину. Мин возвышается над ним, а его брови приподняты в немом вопросе.       — Маленький омега такой собственник, — начинает он, укладывая ладонь на щёку в успокаивающем жесте. — Мне очень идут твои следы на груди, согласен? — и немного приподнимаясь, берёт Чимина за запястье и ведёт его рукой по своему торсу. — Красиво, правда?       — Очень, хён, — тихо, с придыханием слышится в ответ. — Сделаешь меня таким же?       — Красивым?       — Твоим.       — Ты уже, маленький, — шепчет в приоткрытые губы, после сминая нежно, с чувством. Маленькая ладошка остаётся на широкой груди в области сердца, накрытая другой — большой и крепкой. — Не забывай, что я целиком и полностью принадлежу тебе. Я буквально осыпан твоей пыльцой, — улыбается нежно, спускаясь к ключицам, чтобы украсить и без того красивую кожу поцелуями и красными пятнышками.       С этого момента, когда у Чимина слёзы на глазах выступили от непрямого, но очень ёмкого признания Юнги, их окутала нежность. Её можно было ощутить в воздухе, что собрался вокруг них, никого не подпуская, коснуться пальцами и покрыться румянцем, как на самом сильном морозе.       Кажется, что ни один участок бронзовой кожи не остался неисследованным или не покрытым поцелуем, полным обожания. Юнги едва ощутимо стаскивает с омеги шорты с бельем, сливаясь в поцелуе и тут же накрывая его тело своим, словно одеялом. Он согревает его, чтобы выступившие капли пота не успели остудить разгорячённое тело. Альфа мягко касается поцелуями кожи на внутренней стороне бедра, двигаясь к паху. Он видит аккуратный член с налитой красной головкой, что призывно блестит от выступившей смазки. Словно просит безмолвно коснуться. И Юнги этому следует безоговорочно. Покрывает его маленькими поцелуями, слизывает каплю смазки, вырывая звонкий стон из груди омеги. У альфы внутри всё переворачивается от безграничных чувств, что сейчас трепещутся в нём, словно птица в клетке. Только они могут найти выход в прикосновениях к ценному сокровищу, что сейчас гладит его бережно по волосам, убирая мешающиеся прядки за уши. Мин берёт головку в рот, посасывая, неотрывно смотря в слезящиеся глаза, что переполнены искренним обожанием, а руками продолжает исследовать мягкие изгибы. Очаровательный.       Когда стоны становятся громче и чаще, Юнги медленно отстраняется, вновь припадая к манящим губам. Чимин, как на первой ночёвке у альфы, хватается за шею, ноги сцепляя на талии, прижимая ближе к себе и давая ощутить своё возбуждение не только ртом, но и телом. Приподнимаясь, чтобы быть на одном уровне с Мином, омега стягивает домашние штаны с худых ног, пока его держат за щёки, не отрываясь от поцелуя.       — Ты сейчас такой чувствительный, я не хочу навредить тебе, — произносит альфа, когда касается чужого возбуждения своим. И он чудом не давится воздухом так же, как и омега под ним. Они не думали, что это так приятно.       — Я знаю, Юнги-я. Может, ты хочешь мои бёдра?.. — предлагает несмело Пак и ёрзает немного нетерпеливо.       — А можно? — с надеждой звучит. — Я бы хотел, Чимини.       Мин ведёт ладонью по внутренней стороне бедра, спускаясь к промежности, чтобы собрать естественной смазки на пальцы. Он подносит их к носу, жадно вдыхая. Из уст омеги вырывается ошарашенный писк, так что он резко накрывает рот ладонью. Чудом не отключается, когда видит, как Юнги с чувством облизывает палец, смакуя вкус. И всё-таки альфа возвращается к бёдрам, размазывая по ним смазку. Выглядит это… до звёздочек перед глазами красиво. Чимин с блестящими бедрами, тяжело вздымающейся грудью и взмокшими волосами — эталон красоты Мин Юнги. Лучше не было и не будет. Он сгребает его ножки в охапку, перекидывая одну через другую, и взгружает приятной тяжестью на правое плечо. Касается поцелуем лодыжки и мягкими поглаживаниями проходится по голени. Альфа впервые за долгое время прикасается к члену, слегка надрачивая и выдыхая сквозь зубы. От такого вида можно кончить сейчас же. Он, не медля, устраивается между бёдер, соприкасаясь с чужим возбуждением, гортанно стонет от приятных ощущений и начинает двигаться.       — Можешь сжать посильнее, маленький? — просит он хрипло, ускоряя амплитуду. Комната наполняется тихими шлепками кожи о кожу, сбивчивым дыханием и высокими стонами, вперемешку со всхлипами. — Вот так, молодец. Давай ручку, я подержу твои красивые ножки, — бормочет Юнги, вовремя вспомнив о том, как Чимину нравится, когда альфа его хвалит.       — Я хорошо стараюсь? — спрашивает он сбивчиво, когда начинает двигаться навстречу альфе. Трётся своим членом о другой, распаляя Юнги ещё больше. Его рука сильнее сжимается на ногах, а губы тут же принимаются покрывать поцелуями косточки на лодыжках.       — Потрясающе. Ты такой очаровательный, Чимини, — бормочет он. Слыша стоны, что становятся громче с каждым толчком, альфа ощутимо ускоряется, желая увидеть, как это сладкое личико будет выглядеть, когда его настигнет волна удовольствия. — Я же вижу, что ты едва сдерживаешься, маленький. Покажи хёну, как тебе хорошо, ну же, фея, — из последних сил подталкивает альфа, находясь на пределе. Движения омеги ускоряются, и он со звонким стоном кончает, забрызгав свой живот. Альфа не может оторвать глаз от такого разрушенного Чимина, что обмяк на постели. Он двигается резко, хаотично в погоне за своим удовольствием.       — Ещё немного, маленький, — сперма омеги смешивается со смазкой на члене, усиливая трение и создавая невероятно красивую картину. Юнги как заворожённый тянется к его животу, размазывая пальцами вязкую жидкость, и наконец кончает. Чимин смотрит на его лицо, по которому ощутимо проходят волны удовольствия, и мягко улыбается, касаясь руки и предлагая лечь рядом.       — Душ потом, мне нужны объятия, желательно побольше, — бормочет омега. Его послушно укладывают на широкую грудь альфы и накрывают сверху одеялом, тщательно проверив, чтобы все части тела были закрыты. — Да, вот так хорошо, — утыкаясь лицом в шею, произносит.       — Я не переборщил? Ничего не болит? — взволнованно спрашивает Юнги, поглаживая по растрёпанным волосам и осыпая макушку поцелуями.       — Всё было шикарно, Юнги-я, — заверяет омега и проваливается в сон.

***

      Наутро они доели остатки домика, сделали множество фотографий с той самой красной помадой, что Чимин теперь постоянно будет носить с собой, много целовались и практически не отлипали друг от друга. Как и в любой день, но всё же по-другому. Что-то всё же изменилось, понятное лишь им двоим.       Омега с разрешения Юнги оккупировал его кухонный стол, дабы заняться творчеством. Глаза разбегались от такого разнообразия красок, но он медленно пробовал каждую, выбирая, что же ему больше по душе. Чимин наслаждался процессом, окунаясь в него с головой, и не заметил, как за ним наблюдают исподтишка с улыбкой, что открывает дёсна.       Спустя пару дней, когда Чимин в свой выходной валяется на диване, ему на телефон приходит сообщение от выученного наизусть номера.       От: Печенька-хён       Хочешь почувствовать себя звёздочкой? Окей, это, как минимум, странно получать такие сообщения от Юнги. Тот уже выбрал для себя, как будет называть омегу, и «звёздочка» туда явно не входила.       От: Чимини       Что, если я скажу да?       От: Печенька-хён       Тогда я предложу тебе сесть на мою ёлочку