Сто одна роза плюс Чон Чонгук

***

      Когда Чимин заканчивал курсы флористов и открывал свой цветочный магазин, он и не предполагал, что ему придётся заниматься этим. Он представлял себя последователем великих школ икебаны, полагал, что будет создавать красивые цветочные композиции с глубинным смыслом и сложным философским посланием, что его творения будут украшать дворцы президентов, лобби пятизвёздочных отелей, гостиные настоящих ценителей и эстетов. Ну, на худой конец, он мог бы с изяществом и вкусом украсить цветами любую свадьбу. Он — художник. Поставщик эстетического наслаждения.       На деле же, Чимину приходилось часами сидеть на цветочных аукционах, мёрзнуть в холодильниках оптовых складов и таскать неподъёмные вазоны с водой. Но и не это превратило Чимина из воодушевлённого творца в расчётливого бизнесмена. Сделала его таковым мода. Мода в соцсетях на фотографии со сто и одной розой.       К сожалению для девушек и к счастью для Чимина, не у всех были платёжеспособные кавалеры, способные купить такой дорогой букет. Да и не у каждой девушки был кавалер в принципе. А красивая фотография в соцсети необходима, маст-хэв, так сказать, иначе ты не в тренде, иначе посчитают такую девушку бедной одинокой неудачницей.       Чимин — человек добрый и сочувствующий. Он искренне понимал желания девушек и переживал, когда приходилось отказывать им в просьбе о скидках на цветы. Ну, потому что эмпатия эмпатией, а аренда сама себя не оплатит. Так что идею, пришедшую ему как-то в голову, Чимин счёл поистине гениальной и богоугодной. Он решил, что будет сдавать эти сто и одну розу для селфи в аренду. И практически за бесценок — всего пятьдесят тысяч вон за десять минут!       Заказы посыпались лавиной. Теперь похвастать своим подругам обеспеченным ухажёром стало быстро, доступно и недорого. Спустя время Чимин даже апгрейдил свою услугу. За дополнительные семь тысяч вместе с цветами он привозил пустые коробочки от Гуччи, Тиффани или Шанель, чтобы селфи девиц выглядели по-настоящему «дорого-богато».       Но и даже не это привело его к тому положению, в котором пребывал Чимин теперь. Почти в самом начале «розового бума» Чимин порой сам отвозил цветы по адресам, потому как позволить себе больше двух нанятых курьеров он пока что не мог.       В одной из таких стандартных доставок «Алые розы сто и одна плюс Тиффани» клиентка слёзно убеждала его сфотографироваться вместе с ней. Чимин — человек сочувствующий и понимающий. Он понимал, что предложенные за такое селфи с ним и цветами дополнительные семьдесят пять тысяч на дороге не валяются. И вот уже фотография счастливой девицы красуется в соцсети, а сто тридцать тысяч приятно греют карман Чимина. И это за каких-то десять минут!       Вот тогда-то жизнь и сделала свой крутой поворот, превратив Чимина из творца в дельца. Чимин решил, что сдавать в аренду на десять минут нужно не только розы, но и мужчин. Ухажёр на десять минут. Розы — пятьдесят тысяч, розы плюс мужчина — сто двадцать пять тысяч. Идеально. Все довольны! И клиентки, и Чимин, и его банковский счёт, который в его розовых мечтах уже трещал круглыми суммами.       По приезде в магазин Чимин собрал своих сотрудников и критически оглядел их на предмет мужской красоты. Увиденное его не впечатлило, даже в какой-то степени разочаровало. Не тот нынче мужик пошёл, не тот… Не годится такой мужчина на селфи избалованных красоток. Мужчина должен быть брутальным накачанным красавцем, ну или милым с обезоруживающей улыбкой, а не вот эти вот… все.       Перебрав в уме всех своих знакомых и не найдя никого подходящего под красоту сотни роз, Чимин решил, что придётся обратиться в модельное агентство, ведь где, если не там, сконцентрирована вся корейская мужская красота. Он изучил в интернете соответствующие сайты и выбрал агентство средней руки некого Мин Юнги «Мальчики краше цветов». Чимин хмыкнул на такое название, сочтя это если не иронией, то вполне себе хорошим знаком судьбы. Созвонившись с владельцем и согласовав встречу, Чимин отправился в офис модельного агентства.       Офис агентства был не таким уж и шикарным. Ни тебе холёных красавцев на ресепшене, ни просторных опен-спейсов с десятками сотрудников… Так, обычная конторка, где единственным отличием от любого другого офиса были фотографии мужчин разной степени обнажённости на всех стенах.       Сам Мин Юнги оказался несколько суетливым, невысоким худощавым блондином. Он долго тряс руку Чимина и многословно убеждал, что их сотрудничество обязательно приведёт к взаимной финансовой выгоде, что его «мальчики» просто воплощение красоты в её натуральном виде и что Чимин-щи непременно останется доволен.       Удобно устроившись на диванчике и отпив маленький глоточек горячего кофе, Чимин выдал сакраментальное:       — А можно всех посмотреть?       Мин Юнги, нажав кнопку на селекторе, гаркнул: «Мальчики, ко мне!». Спустя короткое время в кабинет зашли четверо совершенно обычных парней, ничем не отличающихся от сотен точно таких же на улице.       Чимин скептически оглядел «мальчиков» и разочарованно выдохнул.       — И это всё? — повернувшись к Юнги, расстроенно произнёс Чимин. — Юнги-щи, при всём уважении они совсем не то, что я ищу. Приятно было познакомиться, но я, пожалуй, пойду.       — Погодите, Чимин-щи, вы просто не разглядели их хорошенько! — Юнги вскочил со своего кресла и подбежал к первому довольно высокому парню. — Вот! Это Намджун! Глядите, какой красавчик! Высокий, накачанный, если ему очки надеть, то за умного сойдёт. Да и вообще вылитый глава всех корпораций!       — У него жёлтый маллет! — возмутился Чимин. — Какие корпорации?       — Перекрасим, подстрижём! А смотрите, — Юнги схватил Намджуна за подбородок и повернул его голову прямо на Чимина. — Он когда улыбается, у него ямочки! Намджун, улыбнись, твою мать! Шире! — зашипел он на парня и снова повернулся к Чимину с таким довольным видом, словно ямочки на щеках Намджуна были его собственным достижением. — Очаровательно, верно?       — Ну, допустим, — нахмурился невпечатлённый Чимин.       — А этот! Смотрите, Чимин-щи, какие глаза! А? Огромные! А ресницы? Видите? Это Тэхён, моя звёздочка. Он так хорошо получается на фотографиях! Тэхён, улыбнись!       Чимин посмотрел на странного парня в какой-то нелепой вязаной панамке и с рыжей чёлкой до самых щёк и попытался разглядеть в нём то, насчёт чего распинался Юнги. А уж его улыбка… Чимин вздрогнул.       — Так, Тэхён, не улыбайся! — тут же словил эмоцию Чимина Юнги. — А это Хосок! Моё солнышко! — Юнги схватил парня в пёстрой одежде за руку и покрутил того вокруг своей оси. — Кстати, танцор, да! А вы танцуете, Чимин-щи? У вас телосложение весьма привлекательное, не желаете потанцевать со мной? Сходим сегодня в клуб?       Чимин фыркнул. Мин Юнги что, к нему подкатывает?       — Нет, благодарю за приглашение, Юнги-щи, но у меня нет времени по клубам ходить, работа, знаете ли.       Со стороны четвёртого парня, одетого во всё чёрное, раздалось презрительное хмыканье, на что Юнги тут же развернулся к нему и, одарив злым взглядом, сообщил:       — А это Чонгук. Так что, Чимин-щи? Попробуем? Мне очень нравится ваша безусловно гениальная бизнес-идея. Я уверен, нас двоих ждёт исключительно светлое будущее!       Вот так, на сайте доставки букетов Чимина появился раздел с фотографиями подстриженных, перекрашенных и наряженных в дорогие костюмы четырёх «мальчиков» Мин Юнги с привлекательной ценой за десять минут фотосессии.

***

      День начался вполне рутинно. Точно в восемь в кабинет Чимина заявился Юнги с уже традиционными стаканчиком капучино и дурацким подкатом.       — Доброе утро, Чимин-щи! Вы можете подержать меня за руку? Я хочу рассказать всем своим друзьям, что меня трогал ангел!       — Доброе утро Юнги-щи, — закатил глаза Чимин на столь глупую фразу. — Когда вам уже надоест?       — Никогда, Чимин-щи. Вы просто ещё не осознали степень моей настойчивости. Я добьюсь того, что вы станете со мной встречаться!       — Измором хотите взять?       — Про взять это вы правильно сказали! — разулыбался Юнги, глядя на нахмурившегося Чимина с неподдельной нежностью. — Ну что там у нас сегодня?       Чимин взял планшет и открыл список заказов:       — В первой половине дня Тэхён и Намджун по девять раз до двенадцати, Хосок — шестнадцать до часу, Чонгук — ни одного. Надо менять Чонгука, его не хотят. У вас есть кто на примете?       — Тэян?       — Он старый… — поморщился Чимин.       — Не старый, а солидный!       — У него странные косички.       — Подстрижём, покрасим. Морщины замажем. Берите Тэяна, Чимин-щи! Есть ещё Чонвон, ему девятнадцать.       — Ребёнок! — фыркнул Чимин. — Ассортимент у вас, Юнги-щи, не впечатляющий. Нам нужны свежие, фотогеничные лица! Такие, как Пак Хёншик, Пак Соджун. А нас тащит только Хосок! Моё солнышко… — Чимин нежно улыбался, поглаживая фотографию Хосока на планшете. Юнги ревниво поджал губы. — Такой хорошенький! Мой банковский счёт любит его даже больше, чем я.       Вдруг планшет в руках Чимина пиликнул уведомлением.       — О! Новый заказ, — обрадовался он. — Сто и одна розовая эквадорская роза плюс Чон Чонгук! — Чимин удивлённо вскинул брови и протянул планшет Юнги, чтобы тот удостоверился лично. — Поверить не могу, первый заказ на Чонгука!       — Вот видите, Чимин-щи, Чонгук ещё войдёт в моду! — обрадовался Юнги. — Это надо отметить! Сходим сегодня в бар?       Чимин на это лишь, как обычно, закатил глаза.

***

      Чонгук чуть ли не вприпрыжку бежал к брендированному фургону доставки цветов. Его заказали! Заказали! Первый раз! Наконец-то эти зазнайки Хосок и Намджун перестанут его задирать «невостребованным»! Он ещё покажет, кто здесь батя, ясно? Он такие селфи выдаст, что по нему весь интернет будет сохнуть! И не только сеульский, а вообще всего мира! Все захотят заказать дурацкие розы, лишь бы получить селфи с самим Чон Чонгуком!       В таком боевом и приподнятом настроении Чонгук загрузил в фургон сотню розовых эквадорских роз и выехал по указанному в заявке адресу. Прибыв на место, он оглядел себя в зеркало. Оскалившись отражению, Чонгук проверил чистоту зубов, поправил причёску и, взяв розы, подошёл к дому ровно за пять минут до назначенного времени.       Натянув свою самую очаровательную улыбку, Чонгук нажал на дверной звонок. Дверь открыл высокий широкоплечий мужик.       — Эм… Я это… — немного растерялся Чонгук. — Я к Ким Сокджин, у меня для неё доставка цветов.       — Я Ким Сокджин, — вежливо улыбнулся мужчина и сделал шаг в сторону. — Прошу!       — Подождите, видимо, случилась какая-то путаница. — Чонгук половчее перехватил розы и достал из кармана распечатку заказа. — Доставка цветов для госпожи Ким Сокджин! — тыкал он пальцем в строку «заказчик».       — Никакой путаницы, — махнул рукой мужчина. — Я господин Ким Сокджин, и я заказал цветы и Чон Чонгука. Проходите!       — Но вы ведь мужчина! — пискнул Чонгук.       — Какая впечатляющая наблюдательность! — съязвил мужчина и, схватив Чонгука за плечо, втянул его в квартиру. — Я как бы в курсе!       — А зачем вам селфи с цветами? И мной? — Чонгук упирался ногами, не желая проходить в глубь квартиры.       — Какое вам, господин Чон, собственно, до этого дело? — Сокджин нахмурился и упёрся руками в бока. — Возмутительное качество сервиса! Мне позвонить вашему начальству?       Вот так вот? Его первый раз будет с мужиком? Чонгук уже было согласился на звонок Чимину, но как представил его разочарованное лицо и снисходительные рожи Намджуна с Хосоком, так и передумал. И вообще, один раз не это самое…       — Не надо начальству. Пойдёмте фотографироваться.       — Ну вот так бы сразу. Идём в гостиную. Тебе, кстати, сколько лет?       — Двадцать два, — буркнул Чонгук.       — А мне двадцать восемь. Можешь называть меня Сокджин-хён.       Чонгук скривился. Сокджин-хён! Какой он ему хён? Странный мужик какой-то. А вдруг это розыгрыш? Пранк от злобных коллег? Вдруг они его решили опозорить на весь интернет фотками с каким-то мужиком? Может, этот Сокджин… это… типа гей? Может, у него виды на Чонгука и совсем не для селфи? Сокджин подошёл к большому окну и поманил пальцем к себе замешкавшегося парня:       — Сюда иди. Так, встань рядом. Цветы пониже. Хорошо. — Сокджин поднял телефон чуть выше уровня глаз и сделал снимок. Чонгук увидел на получившейся фотографии безупречно красивого Сокджина, прекрасные цветы и… Себя. С полуприкрытыми веками и странным поворотом головы.       — Ну… — протянул Сокджин. — Давай ещё раз.       Чонгук старательно сделал красивое лицо и немного вытянул губы, словно собираясь послать поцелуй. Сокджин снова поднял телефон и сделал снимок. Результат был таким же неудачным, если не сказать хуже.       — Так, Чонгук. Ты с какой стороны обычно любишь?       Чонгук опешил. Любишь? О чём вообще они сейчас? О чём этот странный, но ужасно фотогеничный мужик его спрашивает вообще? Он что, уже напрямую намекает на секс? Боже, его что, сейчас тут и изнасилуют?       — Эм… Сверху?       — Сверху? — удивился Сокджин. — Никогда бы не подумал. Я со своим лицом, конечно, могу с любой из сторон, но вот ты — вряд ли.       — Нет-нет, я только сверху! — пискнул Чонгук, неосознанно зажимаясь. — И вообще, при чём тут это?       — Что «это»? Я спросил, какая сторона лица у тебя рабочая? — Сокджин прищурился. — А ты о чём вообще подумал?       — Ни о чём! — спешно воскликнул Чонгук. — Давайте уже селфиться, господин Ким. И да, рабочая левая.       Сокджин развернул Чонгука на три четверти нужной стороной к свету и встал рядом, прижавшись к щеке.       — Губы уткой не тяни, Чонгук, выглядишь пошло, будто напрашиваешься.       Чонгук тут же втянул в себя губы. Ни на что он не напрашивается. Он вообще-то модель, ясно? Он умеет быть красивым на фотографиях. Чонгук глубоко вздохнул и, попытавшись абстрагироваться от прижавшейся к нему мужской щеки, игриво посмотрел в экран смартфона. Сокджин сделал несколько снимков.       — Ну вот, другое дело, — Сокджин просматривал в смартфоне полученные кадры. — Можешь ведь, когда хочешь! Мы потратили на десять снимков тридцать минут, Чонгук. Я, конечно, за долгую прелюдию, но не в данном случае, так что заплачу как за десять.       — Ладно… — несколько разочаровано протянул Чонгук. Он, конечно, расстроился от всей ситуации, но это его первый раз, ясно? Он просто растерялся!       — Держи оплату. — Сокджин протянул несколько купюр и практически выпихнул Чонгука за дверь. — А в другой раз, будь добр, постарайся получше. Увидимся!       Чонгук стоял на лестничной клетке, одной рукой сжимая розы, другой — скомканные деньги. В смысле, «в другой раз»? Его закажут ещё?

***

      Что удивительно, после «того» заказа на Чонгука даже случился некоторый спрос. Пусть немного, один-два в день, но всё же!       Но, надо признать, Чонгуку оказалось в тягость селфиться с девицами. В их квартирах витала удушающая какофония из запахов приторных духов, пудры и лака для волос. В сочетании с ароматом роз эффект получался головокружительный. Чонгук теперь отлично понимал, почему слезоточивый газ назвали «Черёмуха». Его отчаянно мутило, и хотелось просто зажать нос пальцами. Но зато слезящиеся глаза и расширенные зрачки на фотографиях выглядели томно.       Примерно через неделю Чонгук подходил к цветочному магазину уже с некоторой опаской. Из его головы так и не выходили слова Сокджина: «А в следующий раз, будь добр, постарайся получше». Он каждый день ждал, что вот сегодня его закажет этот Сокджин. Чонгук со страхом забрал свою разнарядку из рук довольного Чимина.       — Сегодня на тебя два двойных заказа, Чонгук!       Чонгук как-то криво улыбнулся и развернул бумагу. Ну. Так и есть. Два заказа на один адрес, по двадцать минут. Только сегодня с коралловыми розами. И заказчик — Ким Сокджин.       По дороге он настраивал себя не паниковать по пустякам. Ну подумаешь, фотка с мужиком? Ничего такого же? Ну и что, что выглядят как парочка. Они же не парочка, а деньги — они не пахнут!       Или, может, бросить к чертям это модельное агентство и пойти в официанты или бармены? Чонгук уже и раньше думал оттуда уйти: заказов на него как на модель совсем не было, а Юнги, похоже, так проникся идеей совместного бизнеса с Чимином, что на остальное и вовсе забил. Их теперь если и фотографировали, то лишь для сайта доставки цветов.       Вот только работа бармена тяжёлая, а Чонгук не так чтобы сильно хотел напрягаться. А деньги они нужны. Очень. Прикинув, что фоткаться с мужиком куда предпочтительней, чем пахать по двенадцать часов в каком-нибудь вонючем баре с бухими клиентами, Чонгук несомненно с более весёлым настроем позвонил в дверь заказчика.       Дверь открыл уже знакомый Сокджин-хён, и Чонгук только было широко улыбнулся, как увидел ещё одного мужчину, постарше.       — Привет, Чонгук, ты вовремя! — радостно приветствовал его Сокджин. — Проходи. Это мой друг, Хичоль. Ты же не против принять двоих, Чонгук-и?       — Принять? Двоих?       — Ну да, Хичоль тоже хочет тебя попробовать.       Чонгука накрыла небольшая паника. Ладно, большая. Если от одного гипотетически пристающего к нему Сокджина он ещё мог бы отбиться и убежать, то вот от двоих уже будет проблематично. И почему в словах Сокджина он всё время видит сплошные двусмысленности? Он же ничего такого не имеет в виду? Или имеет?       Чонгук неуверенно взглянул на стоящих перед ним мужчин. Сокджин смотрел на него по-доброму, даже как-то ласково, а вот Хичоль разглядывал его оценивающе и голодно, как сочный кусок мяса на прилавке. Чонгука парализовал страх. Он стоял и хлопал глазами, нервно сжимая несчастные розы, и Сокджину вновь пришлось его практически втащить в квартиру.       — А ты был прав, он милашка! — бархатно мурлыкнул Хичоль. — Чур, я с ним первый!       — Ладно… — замялся Чонгук, но, почувствовав, как Сокджин сжал его плечо, словно в немой поддержке, взял себя в руки и смело прошёл в гостиную.       Двадцать минут фотосессии тянулись бесконечно. Хичоль с Чонгуком не церемонился — он его, словно шарнирную куклу, ставил так, как заблагорассудится. Прижимался грубо, целовал в щёки, дышал в уши. Чонгуку было ужасно некомфортно, и он стал бросать на Сокджина умоляющие о спасении из рук хищника взгляды.       Сокджин сидел в кресле, сложив нога на ногу, и с каждой минутой хмурился всё больше. Через десять минут наблюдения за тискающим Чонгука Хичолем он стал дергать ногой и стучать пальцами по подлокотнику.       — Так, всё, Хичоль! Отцепись от парня! — не выдержав, воскликнул он. — И вообще, тебе, кажется, уже пора?       Хичоль посмотрел на нервничающего Сокджина и понимающе хмыкнул.       — А, ну да, ну да… Мне пора! Приятно было познакомиться, сладенький! — Хичоль потрепал Чонгука за щёку. — Значит так. Сегодня я выкладываю фотки, а в следующую пятницу организую фото-пати. Ты, Сокджин, разумеется, приглашён, а тебя, Чонгук-и, я закажу часов на пять как звезду вечеринки. Приготовь как минимум три сотни разных роз.       — Я не понял, в смысле? — опешил Чонгук.       — Камон, детка, сегодня все увидят мои фотки в соцсетях, а завтра каждая сучка в этом городе захочет такие же селфи у себя! Потому что все хотят того же, что есть у Хичоля! Ну всё, зайчики, я улетел, не шалите тут без меня!       Когда за Хичолем закрылась дверь, Сокджин демонстративно закатил глаза.       — Ну Хичоль как всегда… Чонгук, ты есть хочешь? У меня отличный поккым паб со свининой, будешь?       — А как же фотографии? — удивлённо спросил Чонгук, проходя на кухню за Сокджином.       — Да забей, — махнул рукой Сокджин. — Я только ради Хичоля снова заказ сделал. Ему приспичило тебя непременно вживую увидеть. Не повёлся, зараза хитрожопая, что у меня есть парень.       Чонгук вздрогнул и поёжился. Он, конечно, так и предполагал, но получить вот так, напрямую, подтверждение этому…       — Да не дёргайся ты так! — хмыкнул Сокджин, раскладывая по каменным долсотам ароматное блюдо.       — Да я не дёргаюсь, — покраснел Чонгук. — Обычно для этого и заказывают розы и парней. Ну, в смысле, обычно девушки, конечно.       Чонгук окончательно смутился. Он наклонился к долсоту и с наслаждением глубоко втянул в себя восхитительный аромат. По его мнению, куда восхитительней всех роз вместе взятых. Чонгук различил сладкий аромат кочуджяна, обволакивающего кунжутного масла и немного островатый — кимчи. Слюна непроизвольно выделилась, и он поспешил взять палочки. Прожевав первую порцию риса с мясом, он прикрыл глаза и непроизвольно застонал.       — Вкусно? Я рад, — улыбнулся довольный Сокджин. — Кстати, интересная у тебя работа, Чонгук. Как ты попал в эту сферу?       — Вообще я модель. Не очень востребованная, правда, — Чонгук невесело ухмыльнулся. — Агентство нас сдаёт флористам. Мальчики по запросу. Но это подработка, а так я учусь.       — И как тебе? Нравится такая работа?       Чонгук поднял глаза на Сокджина, тот смотрел доброжелательно и выглядел искренне заинтересованным. Чонгук неопределённо пожал плечами и снова уткнулся в свою чашу. Развивать эту тему ему вовсе не хотелось.       — А учишься где? В университете? — продолжал допрос Сокджин.       Какого чёрта этому Сокджину от него надо? Но ведь Чонгук сам остался и согласился есть его еду, так что поддержать разговор — вроде как его обязанность. Иначе будет совсем не вежливо.       — Нет. Я не смог попасть на стипендию в универ — баллов не хватило. Пошёл, куда получилось поступить. На ассоциата. Бизнес-администрирование.       — Ясно. Живёшь в общаге? И как? Весело? Вечеринки, поди, каждый день?       Чонгук громче задышал носом и быстрее зашевелил челюстями. Он исподлобья взглянул на Сокджина, и, видимо, в его глазах что-то такое промелькнуло, что тот поднял руки в примирительном жесте и быстро проговорил:       — Ладно-ладно! Не пристаю с расспросами. Ешь спокойно.       Пережёвывая свой рис, Чонгук пытался вспомнить, кто, кроме родителей, последний раз интересовался его жизнью и не смог. С одногруппниками он особо не дружил — все друг с другом отделывались дежурными «как дела — нормально». Была парочка приятелей по виртуальным играм, но и они не особо интересовались жизнью Чонгука, предпочитая обсуждать сугубо игровые вопросы. Коллеги? Смешно. Возможно, именно поэтому Чонгук и раздражался от этих вопросов? Потому что отвык от дружелюбного интереса в свой адрес?       — В гошивоне. Я живу в гошивоне.       — Ох, малыш, мне жаль!       Чонгук хмуро посмотрел на сочувствующее лицо Сокджина и снова пожал плечами. Ну и что такого… Ну да, пять квадратов личного пространства это мало, но Чонгуку вроде как больше и не надо. Он в порядке, ясно?       — А чем увлекаешься? У тебя есть хобби?       Пришлось снова пожать плечами. Ну нет у него хобби, и что? Не всем нравится рисовать, плясать или что там ещё…       — А о чём мечтаешь?       — Так всё. — Палочки Чонгука жалобно звякнули о долсот с недоеденным покым пабом. — Большое спасибо за обед, мне пора идти. Меня ждут на работе. С вас пятьсот тысяч вон.       — Конечно, Чонгук. Может, положить тебе с собой еды? Поужинаешь…       — Нет, спасибо, Господин Ким. Мне пора. — Чонгук схватил цветы и протянутые деньги и направился к выходу из квартиры.       — Хён! Называй меня Сокджин-хён! — услышал он уже через закрывающуюся дверь.       Странный этот Сокджин, конечно.

***

      Всё последующее время до пятницы в голове Чонгука то и дело всплывали вопросы Сокджина.       Сидя в своей крошечной комнате, он всё пытался анализировать, так уж ли странно, что у него нет никакого хобби? В его семье все чем-то да увлекались. Отец обычно, хрипло матерясь, ковырял какую-то рухлядь в гараже, называя это «реставрацией раритета». Мама коллекционировала фиалки и вела затяжные холивары на форумах с такими же одержимыми цветочниками, а младший брат был анимешником со всеми вытекающими последствиями. Чонгук пытался вспомнить хобби своих приятелей и знакомых и приходил к выводу, что вообще ничего толком не знает о них. Ну разве что Мин Юнги с его стабильными приставаниями к Чимину. Такое себе, конечно, увлечение, Чонгуку не понять.       А сам он как-то быстро терял энтузиазм к чему бы то ни было. У чуваков в интернете всё получалось так легко и естественно, что хотелось попробовать самому, но месяц-два, пара неудачных попыток — и вот уже интерес пропадал, и очередная бесполезная вещь пылилась в родительском доме. Так уже было и с гитарой, и со скейтбордом, и с мольбертом для пленэров. Вот Чонгук и лежал вечерами в своей комнате, тупо скролля ленту или уставившись в очередную дораму. Ну и ладно, не всем же чем-то увлекаться. Верно?       А про свои мечты Чонгук и думать не хотел. Не было у него мечты. Он просто жил свою жизнь, ясно?       Чонгук средне учился в школе, поступил, куда получилось, учился без особого интереса к профессии. Ну серьёзно, кто-то реально любит бизнес-администрирование? Вот только не надо про холдинги и корпорации! На деле после трёхлетнего курса Чонгуку в лучшем случае светила должность офис-менеджера.       Ну и ладно. Будет ходить в офис с девяти до пяти. И жить свою жизнь.

***

      Прогуливаться по набережной, даже в одиночестве, было одним из приятных и, что немаловажно, доступных занятий для Чонгука. Как говориться, дёшево и сердито, на других посмотреть и себя показать.       А посмотреть было на что. И на кого. Чонгук разглядывал прохожих. Вон там пожилая пара, держась за руки, смотрела на реку, а там парень с девушкой обнимались, а вон там Хосок с Тэхёном целовались. Так. Стоп. Что?       Чонгук во все глаза пялился на своих целующихся коллег. С каких пор посреди Сеула вот так вот два парня целоваться могут? Чонгук ни разу не гомофоб, ясно? Он вполне себе прогрессивный и признаёт любовь во всём её многообразии. Но вот такие публичные проявления чувств между двумя мужиками? Не ожидал он такого от Хосока. Ну Тэхён-то ему сразу странным показался. Молчаливый, закрытый, а Чонгук опасался закрытых людей. Ему нравились простые и понятные, ясно? С которыми можно и посмеяться, и повалять дурака. Которые говорят, что думают, а не строят из себя что-то дохрена загадочное.       Чонгук пожал плечами и пошёл дальше.       Вот какие-то семеро парней танцуют под песню — что-то там про мальчиков и любовь. Чонгук остановился посмотреть. Парни выглядели очень вызывающе, с макияжем, кучей аксессуаров, и все с разным цветом волос! Один вытравлен до белого, другой — какой-то синевато-серый, третий — с розовыми волосами, четвертый — вообще с голубыми! Один только с нормальными, чёрными. И танцевал, кстати, тот брюнет лучше всех. Чонгук, может, и не эксперт в танцах, но отличить лучшего танцора в состоянии, ясно? Напевая себе под нос прилипчивое «Бой виз лав», Чонгук пошёл дальше.       От уличных кафешек и ресторанов приятно тянуло вкусными запахами, и Чонгук решил, что вполне может позволить себе чашку горячего капучино с густой молочной пенкой и карамельным сиропом.       Найдя приятное глазу место с большой террасой, он направился к нему, как вдруг заметил за одним из столиков Ким Сокджина. Тот с крошечной чашечкой в руках вальяжно сидел в кресле. Ветер играл в его темных волосах. Солнце, отражаясь от стеклянной поверхности стола, радугой оседало на щеках. Чонгук залюбовался — Сокджин по-настоящему красивый. Ему бы в айдолы или актёры. Чонгук затормозил, раздумывая, стоит ли ему подходить или лучше скрыться с глаз, когда Сокджин его заметил, заулыбался и махнул рукой, подзывая к себе.       — Чонгук! Рад тебя видеть! Какими судьбами?       — Здравствуйте, Сокджин-хён. — Чонгук поклонился в приветствии. — Да вот, хотел выпить кофе.       — Только кофе? Тут прекрасная еда. — Сокджин подмигнул. — Я гарантирую. Может пообедаешь?       Чонгук неловко замялся у столика Сокджина. Есть он, конечно, хотел, но тратиться на ресторанное меню позволить себе не мог. Как и признаться в этом Сокджину. Лучше просто ограничиться кофе, а дома заварить уже порядком осточертевший рамён.       — Благодарю за рекомендацию, Сокджин-хён, но я только кофе, — произнёс Чонгук, но его желудок был явно в сговоре с рестораном, потому что на этих словах он дал о себе знать, причём весьма громко. Чонгук смутился. Почему он всегда так смущается этого Сокджина? Что за напасть…       — Нехорошо обманывать старших, Чонгук! — улыбаясь, Сокджин покачал головой. — Садись, я закажу тебе отличный обед.       — Не стоит, я поем дома. Спасибо большое. — Чонгук покраснел и снова поклонился. — Рад был повидаться.       — Айщ, Чонгук! Садись давай. Если ты переживаешь о деньгах — не стоит, я тебя угощаю. В конце концов, это мой ресторан, и я могу себе это позволить! И вообще, почему на вы? Мы же договорились, просто хён, хорошо?       — Спасибо, хён.       Чонгук сел напротив и неловко улыбнулся. Он пожалел, что не помыл голову перед выходом и надел не новую рубашку, а очередную чёрную футболку. Почему-то рядом с красивым и успешным Сокджином хотелось выглядеть достойно, а не как бедный родственник из провинции.       Сокджина же это словно и не волновало. Он тепло улыбнулся, потрепал Чонгука по волосам и ненадолго ушёл в ресторан, очевидно, дать распоряжения на кухню.       Официант сервировал стол на двоих и, расставив блюда, незаметно удалился. Перед Чонгуком стояла огромная тарелка припорошенного зелёными листиками петрушки сочного мяса с гарниром из блестящих от масла кусочков сладкого перца.       — Выглядит потрясающе, а пахнет ещё лучше! — искренне восхитился Чонгук. — Ты потрясающий повар, хён!       — Спасибо, Чонгук-и. — Щёки Сокджина порозовели от такой восторженной похвалы. — Надеюсь, на вкус тоже хорошо.       Вот в чём Чонгук никогда не сомневался, так это в своём аппетите. По большому счёту, он мог есть всё и в огромных количествах. Прекрасно работающий молодой организм отлично справлялся и не позволял себе откладывать лишнее на живот и щёки. Но по-настоящему вкусная еда доставляла Чонгуку ни с чем не сравнимое удовольствие. Вид, запах, вкус, текстура — всё это Чонгук любил и был готов буквально боготворить людей, способных готовить такие блюда. Он поблагодарил Сокджина и, склонившись над тарелкой, стал с наслаждением поглощать прекрасную еду. Периодически он поднимал глаза на хёна и, ловя его совершенно влюблённый взгляд, краснел и снова утыкался в свою тарелку.       — Ты так красиво и с удовольствием ешь, Чонгук-и! — Сокджин, почти не притронувшись к своему блюду, не сводил с Чонгука взгляда, полного обожания. — Это делает меня счастливым.       — Так вкусно же…       — Приходи сюда чаще, хорошо? Кормить тебя мне в радость. Обещаешь приходить?       — Спасибо, хён.       За кофе Сокджин рассказал Чонгуку о своём ресторане, о том, как путешествовал по Европе и там учился готовить, о своём друге Хичоле и о том, почему решился сделать заказ на розы и фотографию. Как оказалось, Хичоль поставил своей целью найти Сокджину «любовь всей его жизни» и поэтому устраивал ему бесконечные и бессмысленные свидания.       — Ну я и подумал, если увидит фотку в соцсетях, отстанет, понимаешь? — жаловался Сокджин. — А то устраивал свидания с такими личностями… Ну вот представь: то фитнес-тренер, помешанный на варёных куриных грудках, то модель, который потреблял, по-моему, исключительно шпинатный смузи и шампанское, то чувак, сидящий на кето-диете. Когда я говорил, что работаю поваром, их лица перекашивало от жалости и отвращения. А оно мне надо? Я хочу, чтобы мой парень был со мной на одной волне!       Сокджин махнул рукой, тяжело вздохнул и замолчал. Чонгуку стало за него грустно. Вот красивый же, владелец собственного бизнеса, умный, весёлый, а в личной жизни и у него не всё складывается.       — А я вот думал о твоих словах про мечту, хён, — прервал неловкое молчание Чонгук, — и понял, что у меня нет мечты. Ну то есть нет какой-то глобальной. К которой хочется идти.       — Да это нормально, Чонгук. Тебе ещё только двадцать два! Не все с пелёнок знают, чем хотят заниматься всю свою жизнь. — Сокджин тепло улыбнулся и снова потрепал Чонгука по волосам. — Не думай о мечте, ставь себе цели.       — Типа накопить на мотоцикл?       — Можно и мотоцикл, но можно и что-то интереснее. Я вот смотрел документальный фильм, там главный герой поставил себе целью просто сэндвич с тунцом, представляешь? Вот только он решил все продукты для него добыть самостоятельно. Он даже вырастил пшеницу!       — Ого! Упёртый малый! — восхитился Чонгук. — А какую цель взять мне?       — Не заморачивайся, Чонгук-и, цель сама найдёт тебя, вот увидишь.

***

      На вечеринку Хичоля Юнги и Чимин провожали Чонгука, как родители первоклашку первый раз в школу. Чимин то и дело заправлял выбивавшиеся из причёски Чонгука пряди и смахивал невидимые пылинки с плеч, в то время как Юнги на фоне занудствовал, мол, будь умницей, веди себя хорошо, улыбайся, будь со всеми доброжелательным. Чонгук закатывал глаза и всё рвался уже сесть в фургон. Он даже поверил бы в искренность их чувств, если бы Чимин периодически не произносил всхлипывающим шёпотом: «Почти четыре миллиона за Чонгука, поверить не могу! Почти четыре миллиона!», а Юнги на это счастливо поддакивал.       Ну насчёт того, что это будет скромное фото-пати Хичоль, мягко говоря, приуменьшил. Действо для элиты квир-тусовки Сеула он организовал потрясающее, которое будут ещё долго обсуждать и в соцсетях, и на страницах разного цвета прессы.       Клуб был поделен на зоны, в каждой из которых разворачивалась своя активность: в одной был организован тату-салон мастерами своего дела, в другой — два модных пластических хирурга кололи ботокс в нахмуренные лбы, ещё была зона с аукционом подержанных люксовых шмоток, ну и, наконец, фотозона с Чонгуком и розами. Ну и — как без этого в клубе? — бар с бесконечным алкоголем и танцпол с популярными диджеями.       Хотя вход был строго по приглашениям, высланным Хичолем лично каждому в директ, народу собралось бессчётное количество. Люди умудрялись доставать проходки всеми правдами и неправдами. Пропустить эту вечеринку означало вычеркнуть себя из светской жизни.       Чонгук оказался совсем не готов к такому. Нет, он, конечно же, бывал в клубах и раньше, ясно? Но обычно предпочитал отсиживаться где-то в углу, потягивая светлый лагер и просто наблюдая за танцующими.       Тут же всё было совсем иначе. Его ошеломили долбящая по ушам музыка и витающий тяжёлый запах алкоголя и духов. Всё это заставляло его нервничать и дёргаться. Щёки Чонгука сводило от намертво приклеившейся к лицу улыбки. Глаза болели и слезились от мерцающих неоновых огней. Вокруг него столпилось множество разновозрастных мужчин разной степени накрашенности. Они что-то ворковали, щипали его за разные места, вводя и без того нервничающего Чонгука в состояние близкое к панике.       — Так, курочки мои, кыш отсюда! — Вдруг появился из ниоткуда Хичоль. Он махал руками, прогоняя от Чонгука разноцветную толпу. — Ты как, детка, в порядке? Вид у тебя зашуганный. Расслабься и получай удовольствие! Хочешь, я запишу тебя на тату?       — Нет, спасибо, сонбэним, я в порядке, — поклонился Чонгук. — Я буду просто выполнять свою работу.       — Ну как скажешь, детка! Главное, веселись!       Хичоль потрепал Чонгука по плечу и танцующей походкой удалился куда-то в центр зала. На Чонгука снова обрушились звуки, цвета и запахи толкущихся мужчин, желающих с ним поселфиться. Они напирали, оттесняя Чонгука всё ближе к стене. Часть букетов уже валялась под ногами, безжалостно раздавленная каблуками. Чонгуку ужасно хотелось, чтобы это всё скорее закончилось. Ему хотелось скрыться от этого всего в надёжных стенах своей маленькой комнаты.       Внезапно он упёрся спиной во что-то твёрдое и чьи-то руки обняли его поперёк живота. Он обернулся и увидел Сокджина.       — Не паникуй, малыш, я рядом, — прошептал Сокджин в самое ухо Чонгука. — Не отдам тебя на растерзание этим сумасшедшим.       Сокджин шикнул на какого-то особо настойчивого человека и, развернув Чонгука к себе лицом, прижал к себе бережно и крепко.       — Я не паникую! У меня всё отлично! — выкрикнул Чонгук, пытаясь вывернуться из объятий. Меньше всего на свете ему хотелось показаться сейчас загнанным в угол ребёнком, особенно перед Сокджином. — Всё просто замечательно!       — Хорошо, хорошо. — Сокджин поглаживал его по спине. — Принести тебе воды?       — У меня всё отлично, пусти!       — Как скажешь. — Сокджин разомкнул руки и отошёл в сторону.       Чонгуку стало как-то холодно, и почему-то он ощутил себя каким-то брошенным. Ему было жутко неуютно, и, стараясь не показывать этого, он вздёрнул нос и ухмыльнулся.       — Мне не нужна твоя защита, хён! Я взрослый человек, я не нуждаюсь в твоей опеке!       — Хорошо, Чонгук, — Сокджин мягко и немного грустно улыбнулся. — Но, если что, я буду рядом, хорошо?       — Да отвали ты от меня! Лезешь и лезешь! Что ты ко мне прицепился? — прошипел Чонгук и тут же пожалел о своих словах.       Он отчётливо увидел, как Сокджин отшатнулся в сторону, словно от удара, как заломились его брови и его красивое лицо исказилось болью и обидой. Сокджин постоял с минуту, глядя на Чонгука с каким-то разочарованием, вымученно ухмыльнулся, кивнул и скрылся в толпе.       Чонгук остался один на один со светом и шумом, с толпой и с долбанными розами. Сердце билось где-то в горле, своей пульсацией выталкивая из глаз слёзы.       Не этого он хотел, ясно? Не так…

***

      Чонгук залил кипятком быстрорастворимую лапшу, и комнату заполнил тошнотворный запах дешёвого бульонного порошка. Чонгук поморщился. Да, это вам не стряпня Сокджина. Лапша в стаканчике медленно разбухала, как и медленно разбухало недовольство собой Чонгука.       С вечеринки прошло уже прилично времени, и сожаление о сказанных словах захлёстывало его всё сильнее. Ну кто Чонгука дёргал за язык? Сокджин ему ничего дурного не сделал. Более того, он всегда крайне доброжелательно к нему относился, интересовался его жизнью, покормил обедами и даже вроде как опекал его в клубе Хичоля, хотя ничего из этого он не обязан был делать. И как теперь исправить ситуацию? Чувство вины переполняло Чонгука, зудело под кожей, ядовито рвалось наружу вместе с выдохами и гнало на улицу сделать хоть что-то.       Чонгук ведь на самом деле не имел в виду ничего такого. Ведь тогда, когда Сокджин прикасался к нему, вполне целомудренно, даже по-дружески, Чонгуку не было противно или типа того.       Он просто запаниковал. Он ни в коем случае не осуждал Сокджина за его предпочтения. Не ему судить. У него вообще никаких отношений и предпочтений не было. Но он не девственник, ясно? У него было кое-что с одноклассницей в старшей школе. Один раз.       Просто в клубе было много людей, все его трогали, цеплялись, стробоскопы мерцали, музыка гремела… Он просто запаниковал.       Ноги сами его принесли на набережную к тому ресторанчику с террасой. Он в тайне надеялся, что Сокджин снова сидит там, как в прошлый раз, с чашкой кофе в руках, красивый, счастливый. Без этой гримасы боли, которую последней увидел Чонгук на его лице. За которую было ужасно стыдно.       На террасе его не было.       Кусая губы и нервно сжимая кулаки, Чонгук всматривался в пространство зала ресторана через витрину до тех пор, пока на него не стали обращать внимания сотрудники. Он смутился, отошёл в сторону, но к нему уже вышел хостес.       — Ты чего тут? — приветливо спросил он. — Голодный, что ли? Вынести тебе еды?       — Я? — опешил Чонгук. — Нет, что вы? Спасибо, я в порядке!       — А что тогда у окон трёшься?       — Я ищу своего хён… Господина… — Чонгук судорожно сглотнул. — Ким Сокджина.       — Я-ясно… — неопределённо ухмыльнулся хостес. — И зачем тебе твой господин?       — Мне поговорить… Я извиниться хотел.       Хостес смерил его оценивающим взглядом, кивнул и вернулся в ресторан. Чонгук остался смиренно ждать на террасе.       Минут десять спустя к понуро опустившему голову Чонгуку вышел Сокджин, одетый в чёрный поварской китель. От него приятно пахло жареными стейками и почему-то ванилью. Чонгук прижал руки к телу и низко, как только мог, поклонился.       — Господин Ким, я так сожалею! — сказал он, не разгибая спины. — Мне так жаль, что я позволил в ваш адрес эти ужасные слова, простите меня, я совершенно не считаю так, как сказал. Я буду очень благодарен вам за ваше прощение, за ваше великодушие! Я сожалею, простите меня!       В горле вдруг встал комок, мешающий дышать. Чонгук пытался вдохнуть, но этот дурацкий комок всё рос и рос, разрастался, захватывая сердце. Чонгук выпрямился и несмело глянул в лицо Сокджина заслезившимися глазами. Сокджин смотрел на него грустно и ласково.       — Зови меня хён, Чонгук, Сокджин-хён. — Сокджин улыбнулся и распахнул объятья. — Иди ко мне, дурачок.       Чонгук, смахивая непрошенные слёзы, подскочил к Сокджину и обнял его крепко-крепко.       — Я больше так никогда не буду, обещаю. — пробурчал он куда-то в шею Сокджина. — Только прости меня, Сокджин-хён.       — Конечно, я прощаю тебя, Чонгук-и, конечно, прощаю.       Сокджин, крепко прижимая к себе всхлипывающего Чонгука, поглаживал его по спине. Они простояли так, обнимаясь, долго, пока не услышали со стороны ресторана оклик хостеса, зовущего Сокджина обратно на кухню.       — Пойдём со мной. — Сокджин взял Чонгука за руку. — Напоим тебя кофе. Или ты хочешь есть?       — Кофе это хорошо, — улыбнулся Чонгук и позволил отвести себя на жаркую и шумную кухню.       Он устроился за крошечным столом в самом углу кухни и с удовольствием наблюдал за чужой работой. Звон посуды, шкворчание жареного мяса, шум воды, смех работников — всё сливалось в чудесную симфонию, заставляющую Чонгука улыбаться.       Он любовался Сокджином — тот двигался спокойно и чётко, мгновенно подхватывал чужой заказ, если нужна была помощь, не повышал голос, разбавлял напряжённые моменты шуткой. Сокджин на кухне чувствовал себя комфортно. Сокджин на кухне — чёртов бог, ясно?       Чонгук вдруг отчаянно захотел так же. Захотел стоять рядом, ощущать себя на своём месте, получать настоящее удовольствие от работы и от результата своего труда.       Некоторое время спустя Сокджин присел рядом с Чонгуком на небольшой перерыв.       — Ну как тебе моя кухня?       — Здесь классно, хён. Знаешь, я, кажется, нашёл свою цель. Я тоже хочу вот так, как ты, готовить.       — Я рад, Чонгук-и, я правда очень рад, — Сокджин тепло улыбнулся. — У меня завтра выходной, хочешь пойти со мной на рынок Тхонин? Погуляем, поедим.       — Я с удовольствием, Сокджин-хён.       Этим вечером, засыпая на своей узкой кровати, Чонгук был умиротворён и практически счастлив. У него было спокойно на душе. У него была цель. У него был Сокджин. У него будет завтрашняя прогулка.

***

      Считай, вы и не ели толком уличной корейской еды, если не делали этого в компании Ким Сокджина, ясно? Для Чонгука стрит-фуд это всегда было что-то типа «купил и съел», потому что ну… просто голодный.       В компании же Сокджина простой процесс потребления еды становился целым аттракционом. Сперва понюхать, чтобы угадать специи, потом откусить приличный кусок и насладиться вкусом, потом рассказать словами, что именно ты ощутил. Блестящие от масла, истекающие во рту горячим соком кунманду, острые до слёз токпокки, сладкие, как в детстве, пуноппаны — с Сокджином есть оказалось куда вкуснее и интереснее.       Они обошли весь рынок, ощупали и обнюхали каждый предложенный товар, веселились и шутили. Чонгук уже не и не вспомнит, когда так много смеялся. Так открыто, от всей души, прислоняясь к надёжному плечу всегда идущего рядом хёна, так свободно, словно, кроме них, вокруг нет никого, так легко, словно в его жизни нет ничего, кроме сегодняшнего дня, этого рынка и этого Сокджина. Сегодняшний день определённо самый счастливый за долгое время. Чонгуку было так хорошо. Как же не хотелось, чтобы этот день закончился!       — Чонгук, хочешь, научу тебя готовить? — вдруг спросил Сокджин. — Я вижу в тебя явные способности, у тебя потрясающее обоняние, и ты хорошо различаешь вкусы.       — Хочу, Сокджин-хён! — подпрыгивая на ходу, ответил Чонгук. — Очень хочу! Я буду стараться, я обещаю!       И вот так Сокджин начал обучать Чонгука поварскому делу. Правда, ассоциат он бросать запретил. Типа бизнес-администрирование пригодится в… эм… бизнесе. Но ничего, да, ведь? Чонгук справится, ясно?

***

      Чонгук не слепой, ясно? Он прекрасно замечал все эти взгляды Сокджина, полные нежности и обожания, на себе. Взгляды, заставляющие его щеки алеть, сердце биться быстрее. Чонгук не заметил, как и сам изменился. Ему нравилось нравиться Сокджину. Ему хотелось нравиться ему ещё больше.       Чонгук стал покупать какие-то новомодные кремы, чтобы кожа на вид была здоровее, сменил извечные футболки на рубашки, а бесформенные джинсы на скинни — всё, чтобы в глазах хёна выглядеть привлекательно. Сокджин замечал перемены и всегда говорил комплименты, заставляя Чонгука алеть всё сильнее и смущённо опускать глаза. Чонгук был искренне благодарен Сокджину за всё, что тот для него делал. За данные цели, за обучение, за прогулки и долгие разговоры, за чувство защищённости и комфорта. Чонгук с наслаждением купался в подаренных эмоциях. Всё было идеально.       Пока Сокджин не нанял в ресторан нового повара.       В тот день, теперь уже как обычно, Чонгук шёл в ресторан Сокджина. Ну ладно, летел. На крыльях этой самой… Зайдя в помещение со служебного входа, он застал примечательную картину: хихикающий Сокджин, подпирая плечом косяк двери, как зачарованный, смотрел на молодого человека в кителе линейного повара, а тот что-то излишне эмоционально вещал про Австралию своим глубоким голосом.       Чонгук не ревнивый, ясно? Но что-то гадкое и липкое расползалось внутри Чонгука, заставляя глаза сузиться, а желваки заходить на лице. Чонгуку так хотелось капризно топнуть ногой и потребовать незамедлительно прекратить тут стоять и хихикать. Ну потому что Чонгуку необходимо было всё внимание Сокджина, полностью. Только ему Сокджин может ерошить волосы, только над его шутками смеяться, быть только с ним, с Чонгуком!       Сокджин заметил Чонгука и поманил к ним:       — Привет, Чонгук-и! Знакомься, это Ли Феликс, наш новый повар!       Чонгуку невероятных усилий стоило натянуть на лицо приличествующую ситуации улыбку и вежливо поклониться. Он внимательно посмотрел на этого Феликса. Ну так-то ничего особенного. Светлые волосы, маленький носик, дурацкая улыбка и веснушки. Чёртовы веснушки.       — А это Чон Чонгук, мой протеже.       — Приятно познакомиться, Феликс. — Чонгук подошёл к Сокджину сзади, обвил его талию руками, положил подбородок на его плечо и пристально взглянул на удивлённого Феликса. Ну потому что надо сразу обозначить свою территорию, ясно? Сокджин только его, его личный хён, ясно? А то знаем мы ваши Австралии… — Как дела, Сокджини-хён? — промурлыкал Чонгук.       Сокджин повернул голову и слегка озадаченно посмотрел на Чонгука, но потом мягко улыбнулся и похлопал по его ладоням на своём животе.       — Теперь просто замечательно!       — Ну что, идём готовить, милый? — Чонгук прижался щекой к плечу Сокджина и с толикой превосходства снова посмотрел на Феликса. Ясно теперь, кто есть кто? А то ходит тут со своими веснушками. — Пока, Феликс!       Уже глубокой ночью, вертясь в своей кровати, Чонгук вдруг осознал, что отчаянно скучает по крепким объятиям и тёплой улыбке Сокджина. Ему так нравился Сокджин.       И, кажется, совсем не как хён.

***

      Чонгук не сыкло, ясно? Он твёрдо для себя решил, что признается в симпатии. Ну а как было не очароваться? Он сходил с ума по его пухлым губам, по очаровательному смеху, по мягким волосам, к которым постоянно хотелось прикасаться. У Чонгука сердце выскакивало каждый раз, когда он ловил на себе его мягкую улыбку. Решено. Чонгук признается.       Набравшись смелости, Чонгук приоделся утром получше, красиво уложил волосы и ровно в восемь утра постучал в дверь. После вежливого «Войдите» Чонгук открыл дверь:       — Чимин-щи? Я бы хотел с вами поговорить.       — Слушаю тебя, Чонгук.       — Мне очень нравится один человек. — Чонгук теребил край тщательно выглаженной с утра рубашки. — Я вот хочу ему рассказать, но не знаю как. Прошу вашего совета, Чимин-щи.       — Ему? Это мужчина, Чонгук? А почему моего? — Чимин отложил планшет и недоуменно взглянул на Чонгука. — Мы вроде не в таких отношениях.       — Да, верно. Но мне больше не у кого. — Рубашка под пальцами Чонгука становилась всё более мятой. — Не у Мин Юнги-щи же спрашивать? Он так безуспешно уже столько времени к вам подкатывает, что его советы будут явно неудачными.       Чимин несдержанно хихикнул и поджал губы, чтобы не рассмеяться ещё больше.       — Тут ты прав. Давай садись и попробуй прорепетировать, как ты собирался признаваться?       Чонгук сел напротив Чимина и стал сверлить взглядом свои кеды.       — Эм… ну… У тебя красивые волосы. И губы. И смех. Да. Ты красивый очень. Ты мне нравишься, давай встречаться?       — Мило… Ну, во-первых, когда говоришь такие вещи, лучше смотреть в глаза, хорошо? — Чонгук поднял взгляд и посмотрел на Чимина. — Дай мне руку. Смотри как надо. — Чимин нежно взял в свои ладони руку Чонгука и проникновенно посмотрел в его глаза. — Чонгук. Рядом с тобой я чувствую себя совершенно иначе. Рядом с тобой весь мой мир расцветает яркими красками. Я люблю твой смех, особенно я счастлив, когда сам становлюсь его причиной. Мне нравится твоя родинка под нижней губой. Мне нравится, как солнце играет в твоих волосах. Ты мне очень нравишься, Чон Чонгук. Ты согласен со мной встречаться?       — Вау, Чимин-щи… — ошарашенно протянул Чонгук.       — И правда, вау, Чимин-щи. — раздался голос Юнги у дверей. Чонгук повернул голову ко входу и, увидев полный ярости взгляд Юнги, мгновенно выдернул руку из ладоней Чимина. Тот же пожал плечами и спокойно взял в руки планшет, возвращаясь к работе. — Так вот почему ты не отвечал на мои ухаживания, Чимин? Потому что это всегда был Чон?       — Вы не так всё поняли, Юнги-щи, — залепетал Чонгук. — Это не то, что вы подумали!       — А что я мог не так подумать, Чонгук? — Юнги, сжимая кулаки, медленно наступал на Чонгука. — Все знали, что мне нравится Чимин, и ты тоже! Как ты мог! Я пригрел змею на своей груди!       Чонгук вскочил и в панике бросился за кресло Чимина, прикрываясь им, словно щитом. Он справедливо расценивал, что Юнги того не тронет.       — Мы просто репетировали!       — Я убью тебя сейчас, Чон Чонгук. Медленно.       Взревев от бессильной злобы и невозможности дотянуться голыми руками до шеи Чонгука, Юнги стал хватать со стола первые попавшиеся под руку вещи. В Чонгука полетели карандаши, скомканные листы бумаги, рекламные буклеты, маркеры, образцы упаковок для цветов и прочее, и прочее. Чонгук, то и дело приседая за спинку кресла от несущихся в него предметов, отчаянно пытался оправдаться, что это не он, что всё не так, но Юнги не слушал. Кончилось всё тем, что Юнги, промахнувшись, попал в Чимина бобиной скотча.       — Так, угомонились, быстро! — неожиданно грубым голосом гаркнул Чимин. — Что вы тут устроили? Так, ты, — Чимин ткнул пальцем в Чонгука, — возьми один любой букет и вали уже признаваться. А теперь с тобой, Юнги-щи. Сядь! — Чимин ткнул пальцем в кресло напротив. — Я тебе нравлюсь?       — Ну очевидно, да! — Юнги сложил руки на груди и, надувшись, отвернулся к окну.       — Ты слышал, что я говорил Чонгуку? — увидев кивок Юнги, Чимин продолжил. — Тогда скажи мне эти же слова, и я соглашусь пойти с тобой на свидание. Ясно?

***

      Чонгук испытывал дежавю, стоя у дверей Сокджина с букетом цветов. Он шумно выдохнул и нажал кнопку звонка. Спустя пару минут дверь открылась.       — Розы и Чон Чонгука заказывали?       Сокджин закатил глаза, и на его губах расцвела счастливая улыбка.

***