Побег

Чимин со вздохом облегчения переворачивает табличку на двери на «Закрыто» и устало вздыхает. Сколько раз он зарекался и обещал себе, что больше не будет связываться с Джином и его свадебным агентством, но каждый раз поддается обаянию и уговорам этого красивого мужчины. Да, и сами американские свадьбы ему нравятся, они очень отличаются от тех традиций, которые были знакомы ему в Корее. Ему нравится участвовать в создании прекрасного — свадебные букеты невест, бутоньерки, и композиции из цветов на столы для банкета и в церковь. Конечно, большие свадьбы маленький цветочный салон, в котором он работает, не потянет, а вот камерные и скромные вполне. Но это очень выматывает, невесты психуют, меняют мнение через день, Джин нервничает и названивает ему, Чимин же в свою очередь задалбывает своего поставщика запросами о наличии тех или иных цветов. И хотя результат в итоге всегда получается отличным, и все счастливы и довольны, а Джин обязательно показывает фото, когда выспавшись и отдохнув от очередного мероприятия заваливается к нему в салон на чашечку кофе и поболтать, ему тяжело дается эта нервотрепка. Пак мужчине всегда рад, он ведет очень уединённый образ жизни, у него и друзей-то тут в Лос-Анжелесе нет, кроме Ким Сокджина, болтовня с посетителями, даже постоянными, это совсем не то, да и чем меньше его круг общения, тем безопаснее. Он знал на что, шёл, когда сбегал из Кореи, сбегал от своей семьи и тех ненавистных традиций, которых придерживались оборотни на его родине. Чимин — омега, омега, который должен был выйти замуж за альфу, выбранного ему родителями, и посвятить всю свою жизнь заботе о муже и детях. А он мечтал о свободе, свободе любить и быть любимым, свободе выбирать себе партнера, свободе выбирать работать ему или нет, и свободе выбирать, когда и сколько рожать детей, да и рожать ли их вообще. Он не знает точно, когда все эти крамольные, постыдные для омеги мысли появились в его голове, но думает, что в их первую с другом вылазку в город без сопровождения шоферов или пап, с которыми они посещали только строго разрешенные для омег места. Тэхён месяцами ныл и уговаривал его рискнуть, и в конце концов он согласился. В тот день им удалось сбежать с занятий по плаванию, и натянув маски и шапки отправиться свободно гулять по улицам. Люди внешне не сильно отличались от оборотней, которые уже давно утратили способности перевоплощаться в волков, особенно от омег, чьи нежные запахи были особенно слышны только в течку, а в другое время люди этот едва ощутимый аромат даже не замечали. Альфы же были немного другими, ноты их ароматов были более насыщенными, они все поголовно были сильными, высокими и властными, и умели давить своей аурой волка, часто пользуясь этим в бизнесе. И все же оборотни продолжали жить закрытыми сообществами, практически никогда не показывая своих омег людям. Эти устои и традиции были заложены в давние времена, когда их виды воевали между собой, и, если альфы сражались только с мужчинами, не позволяя себе измываться над женщинами и детьми, то люди частенько воровали омег, забирая тех в рабство, особенно омег-мужчин, для забавы и издевательств. И хотя все поменялось много лет назад, и люди с оборотнями уже долгое время сосуществовали в мире, омег продолжали прятать и оберегать. Хотя, теперь это больше напоминало тюрьму для любимых зверушек. Их общество закостенело в этих традициях и правилах. С людьми общались только альфы, и только они могли работать, омегам же было позволено находиться и общаться только с другими оборотнями. Ходить в школы для омег, но никакого университета, зачем будущим супругам и родителям высшее образование? Достаточно знать основы, да уметь ублажать и слушаться мужа. Альфа же был главным в семье, он решал что позволено, а что нет, решал судьбу сыновей и дочерей омег. Чимин отца, как и большинство детей оборотней, видел редко, тот появлялся в его жизни, только когда нужно было отчитать или дать очередные наставления, да, и папу тоже, лишь утром за завтраком, иногда вечером за ужином, как было принято в их круге, все остальное время тот был занят общением с друзьями, посещением благотворительных мероприятий и прочей омежьей ерундой. Их семья была богата, очень богата, поэтому по традициям его воспитывал милый бета, основной работой которого было следить, чтобы Чимин рос послушным и милым маленьким омегой. Та тайная прогулка испугала его, и одновременно разбудила странное чувство тоски внутри, робко смотря по сторонам, он с удивлением отмечал, как сильно отличается жизнь людей. Мужчины и женщины, парни и девушки, гуляли, работали, учились и веселились вместе. Он помнит невероятное удивление, когда в кафе, где они решились купить себе кофе, их обслуживала милая девушка, приветствуя улыбкой каждого посетителя, а потом в парке, с завистью смотрел на группу студентов, парней и девушек, со смехом обсуждающие своего нелепого преподавателя по философии. — Тэ, — Чимин повернул голову к своему другу, когда они присели на уединенную скамейку в самом конце парка, — почему у людей все по другому? Я видел их фильмы, читал об этом, но вот так,посмотрев, своими глазами… Почему альфы не разрешают нам работать и учиться? — Я не знаю, Чим, — Тэхён вздохнул и чуть сгорбился, — я не знаю. Я рад, что ты согласился пойти со мной. Было страшно, но и очень любопытно посмотреть на жизнь людей. А теперь мне грустно. Мне хочется… хотелось бы попробовать тоже пожить так же свободно. Самому выбирать свой путь. Быть собой, а не дополнением к альфе… Наверное, именно этот разговор и положил начало их плану. Он родился не сразу, да и что две четырнадцатилетние омеги могли сделать? Но именно та прогулка дала толчок. К восемнадцати, когда они только закончили школу, план был уже проработан до мельчайших деталей. Самым трудным и опасным было раздобыть себе новые удостоверения личности и паспорта, человеческие удостоверения, и ему все ещё тяжело вспоминать, как они собирали с Тэхёном деньги на них, и не малые, не пренебрегая даже воровством, чем он по сию пору не гордится. Но что было делать… Все их траты по карточкам контролировались, а наличные выдавали лишь на мелкие карманные расходы. Что они только не делали, сдавали свои брендовые вещи обратно в магазин, капризничая и требуя выдать им деньги наличными, таскали купюры из кошельков отцов и пап, пытаясь не жадничать, чтобы никто не заметил пропажу. А ещё они ходили на курсы, которые были позволены омегам, пытаясь получить хотя бы минимальные навыки профессии для будущей свободной жизни. Чимин тогда выбрал флористику, а Тэ дизайн интерьеров, лишь это не вызывало подозрений, ведь каждый уважающий себя омега их круга, должен был разбираться в моде, цветах и дизайне, чтобы украшать дом своего альфы не только собой, но и приятными мелочами, и уметь поддерживать разговор в светском обществе. Омеги сильно изменились за эти четыре года, превращаясь из нежных цветочков, в уверенных, сильных и смелых молодых людей, и самое главное научились отлично притворяться кроткими и послушными, чтобы не вызывать никаких подозрений. За неделю до дня «икс», Тэхён неожиданно приехал в гости к другу, но было заметно, как сильно он нервничал. — Пойдем прогуляемся по саду, Мин-а? Хочется подышать немного воздухом, — улыбнувшись, предложил он Чимину. — Тэ, что-то случилось? — спросил омега, как только они неспешно дошли до сада, где не было камер, и можно было свободно говорить. — Да, Мин-а… — друг посмотрел на него со слезами в глазах, — я вчера вечером случайно подслушал разговор родителей, папа ругался на отца, что… что тебе уже нашли мужа, и через два дня объявят о помолвке и слиянии компаний… — Что? — удивленно посмотрел на него Чимин, судорожно вздыхая, — но мне ничего не говорили… — Видимо, скажут сегодня или завтра утром, ведь тебя нужно подготовить к помолвке. — Что же нам делать? Сразу после помолвки, мне не дадут свободно вздохнуть, и сбежать не получится… — Да, я тоже так и подумал. Поэтому сегодня сразу с утра, решил сходить с «бассейн», — сказал друг выделяя пальцами кавычки для последнего слова, — и успел купить тебе билет в Лос-Анджелес. Тебе придется улететь раньше, Мин-а. А я дождусь своего диплома по дизайну и постараюсь прилететь, как только появится возможность. Я думаю твой побег, всколыхнет это болото, и мне нужно будет немного выждать. Я обязательно буду с тобой связываться, и уже сделал себе аккаунт в инстаграме, на имя Со Тэмин, с него буду писать тебе, братишка. — Тэ… — Чимин обнял друга, — как же я тебя люблю. Я даже на мгновение испугался, что ничего не выйдет! И мы зря всё планировали столько лет. — Все получится! Все будет хорошо. Действуй, как договаривались, билет у тебя на 6 утра, поэтому проведи вечер как обычно, не вызывай подозрений, а потом выбирайся, как все уснут. Я верю в тебя. И помни, что мы обязательно увидимся. Это был его последний разговор с другом, уже год им удается только изредка переписываться в фейковых аккаунтах, у Тэхёна пока не получается выбраться, ведь после побега его друга, отец приставил к нему телохранителя, который караулит его практически везде. Но его самая главная радость в том, что Тэ ни в чем не заподозрили. Узнав новость о том, что Пак сбежал, он разрыдался, и родители никак не могли подумать, что их сын будет так плакать от счастья за друга, а не от ужаса проступка Чимина. Чимин помнит, как сейчас, свой ночной побег, сразу после ужина с родителями, на котором впервые за год присутствовали они оба, с легким самодовольством и блеском в глазах сообщая, что ему нашли выгодного жениха. Омега мило улыбался родителям, кивал в нужных местах, сжимая от злости кулаки под столом, понимая, что его просто на просто продают какому-то альфе, ради очередных нескольких нулей на банковском счете. Он помнит, как выбирался из окна, со своим небольшим рюкзаком, со всем самым необходимым, крался среди кустов по саду и перебирался через забор там, где его не могли засечь камеры. Как добирался до нужного мотеля на окраине города, красил свои волосы в темный цвет, в маленькой неудобной ванной, и наносил макияж, пытаясь визуально сделать свое лицо немного другим, как трясся от ужаса в аэропорту, стараясь вести себя максимально естественно, и молился всем богам, чтобы его документы действительно оказались настоящими, а не подделкой, как обещал им тот страшный человек, у которого они их покупали. Америка встретила Чимина сначала не так радушно, как хотелось бы, но Чимин был полон надежд прижиться и обосноваться тут, и самое главное дождаться друга, пусть хотя бы его эта страна встретит хорошо. Привыкать изображать из себя человека было сложно. Сложно не кривиться от сильных запахов, не забывать опрыскиваться себя спреем нейтрализующим его собственный аромат дважды в день, общаться с людьми и не бояться, не оглядываться, ожидая, что его поймают в любой момент. А ещё не дергаться от каждого оборотня альфы, который проходил мимо. В Америке омеги жили немного свободнее, чем в Корее, но любой альфа, узнав его историю, обязательно отправил бы его обратно к родителям, даже не спрашивая. И через два месяца ему повезло устроиться работать в небольшую флористическую лавку, которой владели пожилые супруги. Их сил уже не хватало, чтобы стоять целый день за кассой, мотаться по цветочным рынкам ранними утрами, да и вообще, они мечтали уехать путешествовать, навещая своих детей и внуков, которых жизнь разбросала по разным штатам, но бросить свое дело, которому они посвятили жизнь, не могли. Супруги Смит долго искали кого-то, кто мог бы заботиться об их лавке, пока они колесят по стране, но попадались лишь ветреные девицы, да желающие обмануть и нажиться мошенники, пока не познакомились с Со Мином, как по документам теперь значился Чимин. Омеге не было нужды обманывать, он обожал цветы, он умел с ними обращаться, а уважение к пожилым людям ему вбивали с детства, да и сами Смиты ему понравились очень. И уже через полгода, он остался за главного, а супруги уехали исполнять свою мечту. Жизнь омеги была тихой и скромной, он не ходил в бары, не заводил друзей, был вежлив с клиентами, но соблюдал границы, все еще опасаясь, что родители смогут его как-то найти, и где-то раз месяц, ему удавалось пообщаться с Тэ. Эти разговоры, были его единственной отдушиной, до тех пор пока… Пока как-то раз к нему не заглянул один клиент. Клиент, который приехал за букетом своей девушке на мотоцикле. И Чимин влюбился. Влюбился в эти плавные линии черного матового двухколесного красавца. Впервые он так сильно чего-то захотел. Получить права было не сложно, его волчья натура, наконец-то сыграла на него, отличные рефлексы, звериные инстинкты, которые помогали ему лучше ощущать скорость, и почти идеально управлять своим телом. Ведь байк, это не просто азарт и адреналин, это еще и мастерство. Мастерство водителя, который может слиться со своим мотоциклом, слышать малейшие изменения рычащего двигателя под собой, умение держать контроль и доверять себе и своему транспорту. Чимин оказался в этом неожиданно хорош. И на оставшиеся накопления, сразу после получения прав, купил себе своего красавца и всю экипировку. Он рисковал, ведь это были его последние деньги, но… Убегая из Кореи он обещал себе стать свободным и счастливым, а езда на мотоцикле дарила ему столько эмоций, главной из которых была эйфория, что отказаться от этого он уже не мог. И теперь его вечера были наполнены не одиноким скучным ужином перед телевизором или с книгой, а мощными потоками ветра, пронизывающих его тело, свистом в ушах, который был слышен даже через шлем и приятным напряжением, пронизывающим его, как только он садился за руль своего байка. *** Сегодня вечером Чимин хотел попробовать прокатиться по тому заброшенному пригородному шоссе, про которое прочитал недавно в интернете, поэтому быстро перекусив дома, он уже переодевался, чтобы выходить, когда на телефон пришло сообщение от Тэ. Со Тэмин: Мин-а, пляши! У меня всего десять минут, сбежал от телохранителя ненадолго в наше кафе, поэтому срочные новости! Через неделю родители уезжают в отпуск, меня не берут. Время пришло! Как куплю билет — сообщу!

Со Мин:

Тэхён-а, это самая лучшая новость!

Жду тебя!

Пожалуйста, будь аккуратен!

Люблю!

Со Тэмин: Да, пора. Контроль ослабили, да и разговоры… Последнее время крутятся только о моей свадьбе. Думаю, они присмотрели кого-то. Поэтому точно пора!

Со Мин:

Ох! Как мне не терпится!

У тебя все получится!

А как там мои?

Со Тэмин: Все еще ищут, я снова подслушивал наших пап… Они думают, что ты где-то в Корее. Прошерстили снова все камеры вокзалов, аэропортов и портов. Ты отлично тогда загримировался, даже детективы тебя не узнали. И вообще твой папа говорил моему что есть подозрения, что ты, возможно, уже где-то умер в подворотне. Я отлично посмеялся потом в своей комнате. Знали бы они!

Со Мин:

Ох, нет, пусть и дальше не знают!

Я тут счастлив, жду тебя, и тогда буду ещё счастливее.

Со Тэмин: Все, Мин-а. Я побежал, у меня сегодня ещё процедура в салоне. Ты же знаешь, как я «люблю» свои длинные темные волосы. Холю и лелею. И безжалостно отрежу и покрашу их в ночь освобождения.

Со Мин:

Обнимаю и жду сообщения!

Чимин выключил телефон и радостно запрыгал! Пусть! Пусть еще рано радоваться, пусть надо еще немного подождать, но он верит, что его другу всё удастся. Настроение, которое было и так отличным, поднялось просто до небес. С широкой улыбкой, которую не было видно под шлемом, но которая не желала покидать его лицо, он домчался до места и резко затормозил, удивленно рассматривая толпу людей, машин и байков. Его эффектное появление заставило обернуться несколько парней, которые неспеша направились к нему. Приподняв стекло и натянув балаклаву до переносицы, он приготовился уезжать в любой момент в случае неприятностей. — Привет! Ты на гонки? — спросил один из них, протягивая руку, — я Хосок, считай главный распорядитель. — Гонки? — удивленно спросил Чимин, привычно чуть понижая свой голос, который от природы был очень звонким и мог выдать его, и пожал протянутую руку. — Да, мы тут гонки на байках проводим в эту субботу и в воскресение, — Хосок приподнял брови, — ты не знал? Как ты тут оказался тогда? — Нет, не знал, просто прочитал про эту трассу в интернете, хотел опробовать. — Так может примешь участие? — предложил парень рядом с Хосоком, — трасса не такая сложная, да и участие стоит всего триста баксов. Победитель получает пятьдесят процентов с взносов. Остальное идет организаторам. Хосоку и мне. Я, кстати, Намджун. — И в чем подвох? — с подозрением спросил Чимин, он прикинул, что даже если соревноваться будут человек десять, то можно легко выиграть полторы тысячи баксов, и устроить Тэ королевский прием. — Ну… Гонки не сильно законные, поэтому, мы, конечно, отслеживаем патрули, но если что, то каждый сам за себя. — Усмехнулся Намджун. — Понятно… — задумчиво протянул омега. Попадаться полиции ему было не с руки, но возможность пополнить свой счет подкупала, с момента приобретения мотоцикла там было пустовато. А он надеялся, что скоро придется какое-то время содержать не только себя, но и лучшего друга. — Я бы хотел сегодня посмотреть, я не пробовал участвовать в гонках, а насчет завтра подумаю… — Да, без проблем, чувак! — воскликнул Хосок, хлопая Намджуна по плечу, — паркуй свой байк вон там, и присоединяйся, все покажем и расскажем. Пробираясь сквозь толпу людей, которая танцевала под громкую поп музыку из припаркованного рядом доджа чарджера, пила пиво, веселилась, весело болтая между собой, он почувствовал, как его тоже захватывает эта атмосфера, но нужно было подобраться ближе к Хосоку, и обговорить все детали. Внезапно на трассу по громкие крики выскочила девушка в коротком мини и топике, который больше открывал, чем скрывал ее грудь, и подняла вверх флажки. — Участники на старт! –оповестил всех голос Намджуна в громкоговоритель. Пак смотрел, как не меньше пятнадцати байков выстраиваются около линии старта, моторы рычали ожидая сигнала. На старт! Внимание! ГОНКА! — закричал Намджун, а девушка одновременно с ним опустила флажки, и байкеры рванули вперед. Омега смотрел на быстро исчезающие вдали силуэты гонщиков и чувствовал, как кипит кровь, ему хотелось туда к ним, мчаться со скоростью ветра, прижимаясь к своему железному другу, азарт внутри щекотал нервы. Он не ожидал, что может так увлечься. Ему нравится гонять по пустынным трассам одному, но дух соперничества внутри с легкостью заставляет его принять решение об участи в гонках. Чуть пританцовывая под музыку, он наконец-то добирается до ребят. — Я хочу завтра попробовать! Запишите меня? — спрашивает он. — Ох! А ты быстрый и азартный! Нам такие нравятся — улыбаются оба парня. — Записывай сайт, мы туда скидываем трассу, на случай, если завтра тут обоснуются копы. Если инфы нет, то значит гонка снова будет здесь. А пока повеселись! — И шлем свой снимай, он у тебя конечно классный, но было бы отлично посмотреть на тебя без него, — ухмыляется Намджун. — Я стеснительный, так что сорри, останусь пока в шлеме, — дерзко отвечает омега. — Ну, как знаешь, смотри не упарься, — закатывая глаза ворчит Хосок, — будем ждать завтра к двенадцати. Не успеешь до старта, жди следующих выходных. Чимин кивает, давая понять, что понял, осматривается вокруг, по далекому реву понимая, что гонщики уже едут на финиш, и совсем скоро определится победитель. Но внезапно отвлекается от финиша, где кричат возбужденные болельщики, натыкаясь взглядом на очень красивого мужчину. Чимину не нравился ни один альфа из его окружения, еще в его прошлой жизни в Сеуле, да и тут в Америке ему до сих пор никто не приглянулся. К тому же он понимал, что встреть он кого-то придется раскрыть его природу омеги, вряд ли партнер не заметит различия, плюс течка, которая случается где-то раз в четыре месяца… Смитам и Джину он всегда говорил, что болеет, и, слава богам, они пока не заметили периодичность его болезней, а сам в это время запирался дома, удовлетворяя потребности своей омеги игрушками, которых у него в новом доме уже набралась целая коробка из-под обуви. Но тут Чимин просто не может отвести взгляд, темноволосый, с очень светлой кожей мужчина кореец, с красивым лисьи разрезом глаз, милым аккуратным носом и красивыми губами, к которым вдруг нестерпимо захотелось прижаться своими. Он знает, что это точно человек, не слишком высокого роста, всего сантиметров на пять выше самого Чимина, и даже без выдающейся мускулатуры, он все равно создавал впечатление сильного и уверенного мужчины. Пак чувствует, как по его телу пробегает внезапная дрожь, удивляясь своей реакции… Неужели… Неужели его омежьей натуре кто-то приглянулся, и этот кто-то точно не альфа. Это очень неожиданно и странно. Он с трудом отводит взгляд, и, не дожидаясь окончания гонки, идет к своему байку, махнув на прощание организаторам рукой. Ему точно не стоит тут оставаться. Он знает, что бывает, когда омеге кто-то нравится, и пусть сам он такого не испытывал, но часто видел со стороны еще в школе. Контролировать себя не получится, вся его сущность будет подталкивать его к мужчине, а он не уверен, что хочет раскрывать себя, не тогда, когда Тэ почти добрался до него. Омега внутри скулит, просит вернуться и обольстить, забрать себе, Чимин же лишь встряхивает головой и заводит мотоцикл. Скорее уезжать. Так и не обернувшись, он не замечает ответного заинтересованно взгляда на себе. *** Следующий день проходит странно, Чимин в предвкушении гонки и проверяет сайт, что дал ему Хосок, почти каждый час, и Джин, пришедший в гости, показать очередные фото с последней свадьбы, даже отмечает его рассеянность. Пак отговаривается усталостью, его друг не знает о его втором увлечении, Чимин не хочет делиться этим, как и не знает о том, кто на самом деле такой Со Мин. Чимину все еще сложно доверять, и хотя Джин кажется хорошим парнем, они дружат уже почти полгода, не спешит раскрывать свои секреты. Уже вечером, готовя себе ужин, омега чувствует, что его тело ведет себя немного странно, его бросает в жар, и немного потряхивает, но списывает это на предвкушение и волнение от предстоящей гонки. Его первой гонки. Если там все люди, а он практически уверен в этом, то у него много преимуществ, он легче, и оттого манёвреннее, его реакции быстрее и точнее, и опыт за три месяца гонок по трассам в одиночестве набрался хороший. Он пытается не дать своей фантазии разбушеваться, а просто надеется на победу, и надеется, что того красивого мужчины там сегодня не будет. Ничто не должно его отвлекать. Обновленная информация по месту гонки так и не приходит, поэтому Чимин снова направляется в сторону заброшенной трассы, наслаждаясь спокойной поездкой по городу, которая немного снимает напряжение. Он специально так рассчитывает время, чтобы приехать минут за 10 до начала гонки, ему не нужно заводить там знакомых, и тусоваться c болельщиками, он просто хочет попробовать посоревноваться, возможно выиграть и забрать приз себе. А если нет, то он попробует еще раз, если понравится. Хосок и Намджун кажутся нормальными ребятами, без придури, и он надеется, что не будут подставлять. — Эй, приветик, мы уже думали ты не явишься, — широко улыбается Хосок и идет поприветствовать Чимина. — Как я мог пропустить гонку, когда меня так любезно позвали? — острит в ответ Пак, пожимает руку парню и вытаскивает из кармана куртки деньги, — мой взнос. — О! Какой обязательный участник, просто услада для глаз, — не может сдержать смешка Намджун, который тоже подошел к другу и гонщику, — я сегодня парочку исключил, задолбали своими обещаниями принести деньги в следующий раз. А ты, наш тайный друг, давай на старт, через 5 минут начинаем. И помни, первый поворот где-то километров через сорок, там делаете разворот и гоните обратно. Сегодня по короткой программе. В городе немного неспокойно. Чимин салютует им рукой и направляет свою ласточку к линии старта, сегодня участников даже побольше, он насчитывает около двадцати. На старт снова выбегает девушка, которая кажется еще менее одетой чем вчера, но Чимину все равно, он чуть прокручивает ручку, наслаждаясь приятным ревом, и убирает подножку. Старт звучит внезапно, и он запаздывает секунд на пять, но это лишь придает азарта, Пак резко трогает, набирая сразу приличную скорость. Трасса довольно широкая даже для двадцати гонщиков, но Чимин весь внутренне собирается, сосредотачиваясь на дороге и соперниках, кто знает, кто из них может захотеть устроить подлянку. Дорогу до разворота он уверенно проходит в пятерке лидеров, он может и обогнать, но решает приберечь силы на обратный путь. Разворот он видит сразу, с легкостью вписываясь в него по короткой дуге, практически прижимаясь к земле, тем самым обгоняя сразу двоих, а потом просто дает по газам, уговаривая свою малышку лететь, и пригибая голову практически к рулю, и несется вперед. Чимина переполняют чувства свободы, счастья и восторга. Он практически летит, ветер свистит в ушах, тело легкое и пластичное, он маневрирует, не давая обогнать себя, в этот момент он не думает о Тэ, работе и вообще о чем-либо. Есть только он, его байк и дорога, которая практически стелется под колеса. Омега приходит первым, но тормозит не сразу, ему нужно немного успокоиться, что он и делает пока медленно едет обратно к ликующей толпе, встречающей его криками и восторженными воплями. Он чувствует, как колотится сердце, дыхание чуть затруднено, а адреналин гоняет кровь по венам с удвоенной скоростью, вот то, ради чего он сбежал, быть свободным, быть собой, следовать свои желаниям, и проживать ту жизнь, которую хочет он, а не диктуют родители и правила. — Ну, чувак, ты даешь, мне казалось еще немного и ты оторвешься от земли и взлетишь! — Хосок подбегает и хлопает его по спине. — Да, стесняшка, ты сегодня звезда! — кричит Намджун тоже подбегая к Чимину. — Сегодня-то снимешь шлем? — Нет, ребят, не сегодня, — со счастливым смехом отвечает Пак, поднимая стекло шлема, — я хотел бы забрать выигрыш и домой на боковую, завтра еще работа, — и подмигивает обоим парням. — Ох, шустрый какой, ну, на первый раз прощаем, — ворчит Хосок с улыбкой, и громко кричит толпе, которая ждет победителя, — эй! Народ! Наша звезда слишком стеснительна, и просит приватности, которую мы ему пообещали. Но ничто не мешает вам продолжать наслаждаться музыкой и пивом. Мы обещаем уговорить его присоединиться в следующий раз! Пак отъезжает чуть в сторону, машет в ответ девушкам из толпы и ждет, когда ребята принесут его деньги. Его все еще бросает в жар, и он бы с удовольствием снял шлем и проветрил голову, но точно не здесь. — Почему звезда сегодняшней гонки не присоединяется к празднованию? — Вдруг слышит он глубокий низкий голос рядом, от которого все его тело покрывается мурашками. — Может быть звезда желает уединения, — находится он с ответом, поворачивая голову, и встречается взглядом с тем красивым мужчиной, на которого обратил внимание еще вчера. — Упс, простите великодушно, — усмехается красавчик, — но меня назначили казначеем на сегодня, поэтому я принес твой приз. Парень протягивает деньги и добавляет. — Если хочешь, пересчитай, твои три штуки баксов. — Нет, я верю вам, временный казначей, — широко улыбается, но внезапно хмурит брови, увидев, что в толпе начинается суета, крики, а народ разбегается по машинам и байкам, и кто-то даже уже стартовал. — Эй, стесняшка, шухер! И… добрось, пожалуйста, Юнги до города, — кричит Намджун, который пытается максимально быстро загрузить оборудование на заднее сидение доджа, где за рулем уже сидит Хосок, — езжайте по А120, там патрули не ездят. — Ты, Юнги? — спрашивает Чимин красавчика, убирая подножку, и заводя мотор. — Да. — Тогда запрыгивай, я не хочу попасться полиции! — кричит он и закрывает стекло шлема. Его немного беспокоит, что пассажир без шлема, но выбора нет. Он резко стартует, убедившись, что Юнги схватился за него крепко, и давит на газ, где находится шоссе, о котором упомянул Намджун он знает, и рассчитывает добраться туда раньше, чем увидит патрули. Играть в догонялки с копами желания нет, равно как и светить перед ними своими номерами. Он уже мчит по нужной дороге к городу, огни, которого виднеются вдали, когда понимает, что что-то не так. Что-то не так с его телом. Его слегка потряхивает и бросает в жар, и можно было бы списать это на адреналин от гонки, но возбуждение и приятное тепло, что разгорается в его животе, от ощущения сильных рук сжимающих его за талию, и то как четко Чимин даже сквозь одежду чувствует крепкие мышцы груди мужчины, который прижимается сзади, не оставляет сомнений. Похоже, его омега взбунтовалась и найдя привлекательного партнера, решила чуть ускорить течку, приманивая мужчину. Еще немного и Юнги учует запах, добавляя кучу ненужных вопросов. Он беззвучно стонет. Хочется сбросить пассажира прямо тут, но тело бунтует, само вжимаясь в красавчика сильнее. Чимин чувствует, как возбуждается все сильнее, затуманивает мозг похотью и желанием. Останавливаясь на светофоре, он поднимает стекло шлема, судорожно выдыхает, и спрашивает Юнги: — Куда везти, безбилетник? — Авеню Темпл, по четвертой улице, — слегка охрипшим голосом отвечает пассажир. Чимин рулит по указанному адресу и думает, что делать, он почти уверен, что запах Юнги учуял, возможно, еще не в полной мере, он все-таки не альфа, да и спреем, перед гонкой Чимин набрызгался от души, но шанс есть. Поддаться искушению? Уехать, скрыться? Поддаться хочется, омега просит, тело уже практически требует, и от мысли провести еще одну течку с игрушками, наворачиваются обидные слезы. И тогда он решает рискнуть, что пусть все решит случай, голова все равно не особо соображает. Если Юнги учует запах, то так тому и быть, а если нет, уехать и вернуться к проверенному способу. Поэтому, останавливаясь у красивого двухэтажного дома, который виднеется за зеленой изгородью, он даже не глушит мотор. Пассажир слезает и останавливается, прося жестом поднять стекло шлема. — Звездочка, ты вкусно пахнешь… — хрипло тянет он, — не хочешь зайти? — Боюсь, если я зайду, то сразу на пару дней, — усмехнувшись тянет Чимин, хотя весь дрожит от едва сдерживаемого желания. — Ну, что ж… Коли, такое дело, хорошо, что я директор, и могу прогуливать столько сколько потребуется, не так ли? — подмигивает Юнги и нажимает кнопку, которая открывает ворота, и делает приглашающий жест. — Заезжай, не будем бросать твою ласточку на улице. *** Чимин паркует свой байк, и чуть нерешительно стягивает шлем, оставаясь в балаклаве, внутренние установки, которые вбивали в него родители и общество кричат «беги, пока не поздно. Не разрешай человеку тебя касаться», но омега внутри ластится, просит довериться ее инстинктам, позволить себе рискнуть. И Пак сдается, он хочет познать удовольствие от течки с партнером, а эйфория от самой гонки и побега придает смелости. Стягивает ненужный предмет со своей головы, а другой рукой проводит по волосам, убирая их со лба. С последствиями он разберется позже. — Ты красивый, -тянет Юнги окидывая Чимина взглядом. — Я Мин Юнги, и это мой дом. Добро пожаловать. Пак ловит восхищенный взгляд Мина и не может удержаться от шалости, медленно облизывает свои губы, не отрывая взгляд от хозяина дома, и видит, как тот гулко сглатывает. — Мне нравится и «звездочка», но если хочешь можешь называть меня Чи, — говорит Чимин, проходя в дом. -Чай, кофе, воды? — интересуется Юнги. Чимин просит воды, но все что ему нужно сейчас, это скинуть куртку и штаны, которые раздражают нежную кожу, и может быть в душ, смыть с тела испарину. Он знает, что это еще не течка как таковая, это просто симптомы, симптомы, которые в этот раз намного ярче и сильнее. Зверь внутри слишком сильно хочет попробовать этого красивого мужчину. Это, конечно, минус их животной сущности. На мгновение он задумывается, что может быть не так уж не правы альфы, которые прячут своих омег. Хотя… К черту, всё это, он сам выбирает как ему жить и с кем спать. — Так значит, ты — омега — полувопросительно интересуется Юнги. — Ну, ты вроде и сам все понял, ответ точно требуется? — Нет, — тихо смеется мужчина, — как я понимаю, спрашивать, что делает омега один среди людей, тоже не стоит? — Интуиция тебя не подводит. — Чимин вздыхает, и пока голова немного прояснилась, решает рискнуть, — и я бы очень попросил оставить эту информацию в тайне. Даже от твоих друзей. Это, правда, вопрос практически жизни и смерти. — Я не лезу во внутренние дела оборотней. Так сталкиваюсь, но только по работе. Подставлять тебя и рассказывать не собираюсь. Тебе что-то еще нужно? Я никогда не был с омегой, но догадываюсь, что у тебя течка? — Еще нет, но скоро, меня уже частично кроет. А моя волчица выбрала тебя, уж не знаю за что. И я бы хотел в душ и зарядку для телефона. Он никак не может позволить телефону разряжаться, на случай, если Тэ решит с ним снова связаться. — Душ без проблем, пойдем покажу, и в моей комнате сможешь поставить телефон на зарядку. — Спасибо, Юнги, — с благодарностью в голосе говорит Чимин. Теплая вода немного освежает, смывает пот и усталость, мысли продолжают будоражить, он знает свое тело, знает, что ему нравится, но опыта с партнером у него еще не было, и это страшит. Его продолжает бросать в жар, а смазка уже немного течет из ануса, готовя омегу. Чимин знает, что у мужчин не бывает узлов, и член обычно меньше, чем у среднестатистического альфы, но надеется, что его омеге хватит, в конце концов сама выбирала. Его ведут голые инстинкты, когда закрыв глаза, и убавив напор душа, он начинает поглаживать свое тело, чуть царапая короткими ноготками соски и ребра, представляя на месте своих рук, прекрасные длинные пальцы Юнги. Спускается ниже, проводит нежно по коже бедер, а потом отведя одну руку назад мажет пальцами па дырочке, которая уже обильно выталкивает смазку, захватывая немного вязкой жидкости, и обхватывает свой небольшой, но толстый член, с усилием проводя по всей длине. С полных губ срывается первый высокий стон, и опираясь предплечьем о стену душевой, продолжает скользить по стволу ладонью. — Ты решил начать самостоятельно? Или я могу присоединиться? — Чимин оборачивается и видит красавчика со стопкой одежды, который стоит у раковины, оглаживая голодным взглядом соблазнительные изгибы омеги. Чимин продолжая неторопливо ласкать себя, чуть усмехается и приглашающе наклоняет голову. — Надеюсь ты бывал с мужчинами и знаешь, что делать, — тянет омега. — Тебе повезло, звездочка, я предпочитаю в своей постели видеть только мужчин, — отвечает Юнги, — но, мне кажется, что ты все же немного отличаешься от них. — Тебе просто не нужна будет дополнительная смазка, и потребуется чуть больше выносливости. Потянешь? — Давай проверим, в конце концов у меня есть еще губы и пальцы, — отвечает он пока стягивает с себя майку и штаны. Закрыв за собой дверку душевой, Юнги обхватывает прохладными ладонями его лицо, гладит большими пальцами скулы, сталкиваясь взглядом с прекрасными глазами цвета гречишного меда, проводит рукой по шее омеги, пальцами задерживаясь на плечах. От этих прикосновений Чимин покрывается мурашками, пожалуй, это намного приятнее, чем было в его воображении. — Ты такой красивый, малыш. Просто великолепный. И так вкусно пахнешь, карамелька! Юнги проводит носом по шее Чимина, втягивая в себя дурманяще-сладкий аромат, который будоражит в нем каждую клетку, он давно не девственник, у него было много партнеров, но впервые в жизни, он практически сходит с ума от желания обладать этим мужчиной, чей запах, нежность кожи и звонкие стоны заставляют его мозг тонуть в омуте вожделения. Чимин несдержанно и немного неумело отвечает на поцелуй, когда манящие с первой встречи губы прикасаются к его, а язык Юнги, скользнув по нежной мякоти, толкается глубоко в рот. На него будто обрушивается лавина из ощущений, он дрожит, прижимается ближе к его твёрдой груди, обхватывая руками широкие плечи. — Звездочка, твои губы такие мягкие. Хочу целовать тебя без остановки, — шепчет он, с трудом отрываясь от омеги. Чимин, неожиданно для себя, со стоном выгибается в крепких руках, реагируя на похвалу, что не остаётся незамеченным Юнги. — Нравится, когда тебя хвалят? -спрашивает, ощущая, как Чимин, уткнувшись ему в шею, кивает. Юнги почти невесомо оглаживает его бока, проводит пальцами по рёбрам, наслаждаясь гладкостью кожи и продолжает спускаться дорожкой поцелуев вниз. — Весь такой нежный, чувствительный, — продолжает шептать Мин, облизывая темный сосок, и чуть прикусывает его. Омега тяжело дышит, заполняя рваными выдохами небольшое пространство душевой, каждая похвала отдается сильным разрядом удовольствия, член уже сочится предэякулятом, а бедра все покрыты смазкой. — И эти прекрасные бедра… Я обратил на них внимание еще вчера. Ты немного виляешь своей прекрасной попкой, когда ходишь, знаешь? — спрашивает он, опустившись на колени, и покрывая поцелуями уже внутреннюю сторону бедер омеги. Дразнит его, обводит языком ствол, чуть посасывая головку. — А еще у тебя очень симпатичный член. Чимин несдержанно стонет, когда Мин проводит широким мазком языка по его яичкам, а пальцами раздвигает ягодицы омеги. — И твоя задница, боги, твоя задница — произведение искусства. Бедра Пака непроизвольно толкаются вперед, ещё никогда он не испытывал настолько острое удовольствие, а горячее дыхание, опаляющее нежную кожу его живота сводит с ума. — Хен, пожалуйста, — задыхается Чимин, толком сам не понимая, о чём просит. — О, малыш, знает как нужно правильно звать старших в Корее?! Мне нравится! На секунду Чимин пугается, но Юнги уже аккуратно обхватывает губами головку члена, припадая языком к уздечке, и одновременно проталкивая один палец во влажную дырочку, и все мысли исчезают из его головы. Ноги дрожат, и он толкается в рот мужчины, не прекращая стонать, пока Мин глубже вгоняет уже два пальца, пытаясь отыскать заветную точку, и, молясь всем богам, чтобы у омег она вообще была. Он очень смутно знает физиологию оборотней, но то как плавится в его руках и от его губ карамельный омега, подсказывает, что он на верном пути. -Давай, звездочка. Покажи хену, как тебе хорошо, — говорит Юнги, облизывая губы, и вбирает в себя член омеги полностью, продолжая пальцами толкаться в Чимина еще сильнее. И этого оказывается достаточно, стенки ануса судорожно сжимаются вокруг его пальцев, когда Чимин кончает, не прекращая высоко стонать, и вязкая сладковатая сперма заполняет его рот. Юнги нравится вкус, он смакует и с удовольствием проглатывает ее, немного сумасшедшим взглядом окидывая разбитого омегу. Его возбуждение уже становится болезненным, и, поднимаясь с колен, смазано целует омегу в губы, пытаясь немного успокоиться, понимая, что на полноценный заход его сейчас точно не хватит. — Малыш, развернись-ка, для хёна, я хочу опробовать твое прекрасные бедра, — почти стонет он, помогая Чимину повернуться. Пак опирается руками о стену, чуть оттопыривая попку, его ноги все еще дрожат, а сердце колотится как ненормальное, оргазм был настолько ошеломляющим, что ему немного страшно думать, что будет когда Юнги возьмет его по-настоящему. Смазка обильно течет по бедрам омеги, и Мину до звезд перед глазами нравится эта картина. Он крепко обхватывает Чимина за талию и просит: — Поставь свои ножки рядом, и прижми бёдра, как можно ближе друг другу, — почти рычит Юнги. Чимин хнычет, но послушно выполняет просьбу, ноги ватные, но Мин держит крепко, продолжая выцеловывать спину омеги, чуть прикусывая кожу и оставляя следы. Свободной рукой он направляет член между сомкнутых ножек и беспрепятственно толкается, смазки, что течет из омеги достаточно, чтобы создать необходимое трение. Сладкие стоны срываются с губ Чимина, наблюдая, как крупная головка, то появляется, то исчезает между его мягкими ляжками. С каждым движением член Юнги задевает его яички, чувствительно проезжаясь, так, что тело снова бьёт мелкая дрожь. Мин двигается торопливо и глубоко, его бёдра громко хлопают о полные, округлые ягодицы Чимина, вынуждая того скулить от удовольствия. — Звездочка, ты стонешь так невозможно прекрасно, — шепчет Мин, посасывая мочку его уха. — Сожми для меня свои ножки посильнее, я уже почти… -Ааах… Юнги… Закрывая приоткрытые губы, чтобы сглотнуть, он переплетая свои пальцы с чужими, выполняет просьбу, вторую же руку, поддавшись необъяснимому желанию, и, облизав предварительно ладонь, опускает вниз, прижимая к своему паху, позволяя крупной головке Юнги, при каждом движении вперед биться об нее. Мин гортанно стонет, ускоряясь, и кусая сладко пахнущее местечко между шеей и плечом, обильно кончает. Немного отдышавшись, Юнги поворачивает Чимина и, прижимая его спиной к стене, припадает снова к пухлым мягким губам, проходясь кончиком языка по небу и ровному ряду зубов. — Предлагаю все же переместиться в спальню, звездочка, — отрываясь и видя, как омегу снова немного потряхивает от возбуждения, говорит Юнги, — расскажи мне, чего тебе хочется? Голова как в тумане от желания, Чимин шепчет какие-то бессвязные обрывки фраз с просьбами, в надежде, что Мин поймет, и жмется ближе к крепкому телу, оглаживая широкие плечи, прикусывая кожу, мешая мужчине его обмывать. — Боги, Чи, ты такой нуждающийся, и такой милый одновременно. Не переживай, малыш, я позабочусь о тебе как следует, — со смешком говорит Юнги, пытаясь отодвинуть омегу немного от себя, и сталкиваясь с сопротивлением, шлёпает того ладонью по упругой ягодице, заставляя Пака вскрикнуть и прикусить губу. Чего он точно не ожидает, так это того, что омега поскуливая, потрется попкой о ладонь, прося еще. — Так значит тебя надо не только хвалить, но и шлёпать, малыш? — вопросительно приподняв бровь, спрашивает Мин в припухшие губы. — Да, хён, — мелко кивает несколько раз омега и стонет, получая новый шлепок. — Отшлепай меня, а потом возьми, так сильно, как только сможешь… Юнги рвано выдыхает, еще ни один его партнер не уничтожал его самообладание так быстро, он с рычанием подхватывает омегу, укутывая того в полотенце, и несет в спальню. — Звездочка, хочет пожёстче? — спрашивает Мин, нависая над омегой, поддается вперёд, и отпускает себя, как всегда мечтал, целует его, яростно, обжигающе, почти грубо, пытаясь то ли подчинить, то ли заклеймить. Чимин вжимается в Юнги, подчиняясь его напору, пока тот наваливается на него всем весом, так невыносимо жарко и приятно, проталкивает колено между его ног, и давит своим бедром на его пах. От возбуждения у него сводит даже кончики пальцев, а влажная дырочка пульсирует, неконтролируемо сжимается, и тёплая смазка течёт пачкая черную хлопковую простынь. Аромат карамели густеет, становится тягучим, заполняя комнату и окутывая со всех сторон, не даёт мыслить, не даёт даже вдохнуть полной грудью, наполняя легкие вместо кислорода. Мин подхватывает омегу за талию и, резким движением переворачивая на живот, ставит в коленно-локтевую. Он хочет облизать этого омегу с ног до головы, насытиться его ароматом и вкусом, пометить каждый сантиметр тела. Пак высоко скулит, когда Юнги раздвигает руками упругие половинки и широким мазком проводит языком по текущей щёлке. Мин принимается вылизывать влажную дырочку, наслаждаясь насыщенным сладковатым вкусом смазки, присасывается к разбухшим краям, получая почти болезненное удовольствие, слушая чужие несдержанные стоны. Отстраняется, целуя мягкие половинки, и, вставая с кровати, говорит: — Ты не против поиграть немного, малыш? Чимин поворачивает голову, и мутным от желания взглядом видит, как Юнги достает из коробки в шкафу анальные шарики насыщенного сиреневого цвета, хрипло стонет согласие, и упираясь лицом в подушку, сильнее выпячивает попку, прогибаясь в пояснице. Мин залезает обратно на постель, снова нежно целует ягодицы, и тут же шлёпает, наблюдая, как краснеет место удара. Чимин стонет, сжимает пальцами простынь и выгибается сильнее. Щедро намазывая игрушку естественной смазкой омеги, Юнги проталкивает внутрь пульсирующего входа первый шарик, самый маленький, смотря, как его затягивает внутрь, а после медленно вводит остальные, наслаждаясь непрерывными стонами Чимина, последний самый крупный, он проталкивает осторожно, опасаясь причинить боль, и с удивлением видит, как жадно втягивает его анус омеги. Пак дрожит, чувствуя как распирает его изнутри, давит на простату, и непроизвольно дергает тазом вперед. — Нет, звездочка, не шевелись, а то накажу, — шепчет Мин ему в ухо, обдавая его жарким воздухом, и прикусывает кожу за ним. — Юнгиии… — стонет Чимин, то ли требуя, то ли умоляя о продолжении, и снова дергается. — А ведь я просил не шевелиться, малыш, — рычит Юнги, прокручивая шарики за кольцо одной рукой, а второй звонко шлепая омегу по ягодицам, заставляя того снова громко застонать и затрястись от приближающегося оргазма. Еще никогда Чимину не было так хорошо, и он теряя последние капли здравого смысла с каждым ударом по чувствительной точке, с трудом удерживает себя на месте, почти с болезненным предвкушением понимая, что не сможет. Юнги же ритмично двигает шариками внутри омеги, периодически дразня, вытаскивая последний самый крупный наполовину, и резко проталкивая его назад. Омега снова дергается, получая новый шлепок, сильнее предыдущего, но Мин тут же слегка гладит болезненное от удара место, продолжая прокручивать игрушку внутри. И чувствуя, что Чимин на грани, тянет за кольцо высвобождая два последних шарика, а после резко возвращает из внутрь. Пак взвизгивает и бурно кончает, пытаясь устоять на трясущихся ногах. — А теперь посмотрим, смогу ли я заставить тебя кончить в третий раз, — хрипло произносит Мин, нежно вытаскивая игрушку, и наблюдая, как вместе с ней вытекает ароматная смазка. Он не сдерживается, припадая к дырочке губами, и проталкивает свой язык внутрь, оглаживая все еще слегка сжимающиеся стенки, вкус омеги настолько невероятный, что ему не хочется останавливаться ни на секунду. Но чувствуя, как разъезжаются ноги Чимина, и болезненное напряжение в собственном паху, отстраняется и бережно переворачивает Пака на спину. — Пожалуйста, хён… — стонет Чимин, — я хочу почувствовать тебя внутри. Он кончил, но член все еще твердый, требующий новой разрядки. — Ненасытная, звездочка… — Мин ведёт большим пальцем по красным пухлым губам, осыпает мелкими поцелуями острую линию челюсти. Гладит горячую обнажённую кожу его груди и спускается руками к бёдрам, приподнимая колени и широко разводит их в стороны. — Презерватив? — спрашивает он, собирая последние крупицы здравого смысла, он знает, что омега может забеременеть только в течку. — Нееет, — стонет Чимин, — ты…ты… у меня первый… — ныряет он в признание с головой, — и если ты здоров… — Малыш, ты сведешь меня с ума, — шепчет Юнги, будто в бреду, позволяя собственническому чувству радостно растечься внутри, — я здоров… но деток пока не планировал… — Боги, хён, — выгибается омега, чувствуя горячую головку у входа, — не думаю, что наши виды совместимы… Войди же уже в меня… И Юнги сдается, он тоже про такое не слышал, но… Все «но» он, пожалуй, обдумает позже. Его член проскальзывает глубже в обжигающую тесноту дырочки, смазка облегчает проникновение, но, боги, как же там узко. Чимин вскидывает бедра, ствол Мина, крупнее и толще его любимой игрушки, и заполняет его идеально. Он скрещивает ноги на пояснице Юнги, чуть надавливая пятками на нее, побуждая двигаться, и стонет от удовольствия. Мин медленно выходит из горячей тесноты и тут же резко толкается обратно, проезжаясь головкой по простате. Чимин выгибается, позволяя проникнуть еще глубже, сжимается внутри, уже захлёбываясь в собственных стонах. — Глубже, хён, — умоляет, — не сдерживай себя…- и двигает бедрами навстречу из последних сил. Юнги не сопротивляется, припадает к нежным губам, прикусывает кожу на шее, раскрашивая ее небольшими яркими отметинами, отдаваясь ритмичным движениям и практически неземному блаженству, которое чувствует находясь внутри омеги. Удерживая себя на весу, сильно и быстро двигает тазом, вбиваясь в омегу и ускоряясь с каждым толчком. Чувствуя, что он уже близко, Мин обхватывает небольшой омежий член, двигая рукой в ритм своих рваных толчков, его хватает всего на несколько минут, прежде чем сильнейший оргазм накрывает их обоих. Чимин кричит от удовольствия, заливая пальцы Юнги своей спермой, и сжимает того внутри так сильно, что Юнги не выдерживает, с трудом толкаясь последний раз, кончает глубоко внутрь, заполняя омегу своей спермой. Юнги задыхается, и практически валится на омегу, успевая в последний момент выскользнуть из теплого нутра и упасть рядом, тянется, целует искусанные губы Чимина, лежит несколько минут, а потом с усилием заставляет себя встать. Чимин хнычет лишившись теплого тела рядом. — Малыш, тебя надо обмыть и принести воды, — с улыбкой говорит он, — я сейчас вернусь. И правда не проходит и пяти минут, как Мин возвращается, аккуратно обтирает все еще слишком чувствительное тело, приподнимает голову и поит водой из бутылки, которую захватил с собой. — Что-то еще хочешь? Перекусить? — интересуется он. — Нет, хён, — омега едва держит глаза слегка открытыми, — хочу поспать… Только… — Только что, звездочка? — спрашивает Мин, укладываясь рядом с Чимином. — Я хочу спать с твоим членом внутри, это приятно, и мне так нужно… — Пак дует губы, он и сам не понимает своего желания, но чувствует, что так надо, сил думать и анализировать нет. — Ох, малыш, ну, давай, попробуем… Но не уверен, что в ближайшие пару часов я буду способен на подвиги, — усмехнувшись, он пристраивается к омеге, который повернулся на бок, оттопырив свою прелестную попку, приподнимает свой полутвердый член, который еще не до конца опал, и аккуратно вводит его в Чимина, чувствуя как сжимаются мышцы вокруг него, удерживая внутри. — А теперь спать! *** Два дня проходят как в тумане. Тумане полном желания, бесконечного наслаждения и оглушительных оргазмов. Готовя небольшой перекус для себя и Чимина в один из коротких моментов затишья, когда омега переставал быть капризным, требовательным и жадным до удовольствия, Юнги думал о том, что течка у омеги, это действительно не то, с чем с легкостью может справиться обычный человек. Хорошо, что у Мина находится целый арсенал игрушек, которые он использовал, когда был не в состоянии удовлетворить Пака сам. Но на короткие передышки на сон, омега требовал в себе член человека, отлично удерживая в себе даже невозбужденный орган, и неоднократно после этого Юнги просыпался от мягкого скольжения, когда Чимин даже во сне чуть насаживался на него, тихо постанывая. Тогда Мину приходилось брать все в свои руки и дарить новые оргазмы ненасытному омеге. Он вообще возбуждался чаще и сильнее, чем ожидал от себя, но сладкий карамельный запах омеги действовал на него как афродизиак, а вкус его смазки и спермы заставлял сходить с ума от вожделения. В ночь со вторника на среду Чимин проснулся от негромкой вибрации своего телефона, который он оставил на тумбочке, чтобы услышать в любой момент. Протянув руку и сонно щуря глаза, он посмотрел на время, было всего полпятого утра, а на экране горело сообщение от Тэ. Со Тэмин: Чимин-а! Сегодня! Сегодня ночью! Родители перенесли поездку на два дня, через неделю хотят устроить мою помолвку! Хорошо, что я подслушал! Мой самолет как и твой в 6 утра. Жди меня завтра, расписание прилета посмотри.

Со Мин:

Тэхён-а!

Будь аккуратен, пока будешь добираться до мотеля!

И, надеюсь, ты выбрал другой, не тот где был я?

Боюсь мои следы там могли обнаружить.

Со Тэмин: Нет, насколько я знаю, но я нашёл другой, на всякий случай! Уже купил себе краску, и удобные ножницы! А ещё накладные усы и бороду! Они как настоящие, Чимин-а! Но я все равно немного волнуюсь ( Так долго ждал этого момента!

Со Мин:

Тэ! Будь осторожен и предельно аккуратен.

И не переборщи с гримировкой!

И в аэропорту веди себя максимально естественно.

Люди не шугаются других, и не кривят нос от запахов,

поэтому если сможешь купить фильтры в нос, это тебе

очень поможет.

Я тогда чуть не умер от запахов!

Со Тэмин: Попробую купить! Вроде у родителей подозрений нет. Я был последние пару месяцев очень послушным. И даже полунамеками показывал желание выйти замуж. Надеюсь мне поверили. Все, Мин-а, пожелай мне удачи, и жди меня на СВОБОДЕ!

Со Мин:

Я буду держать за тебя кулачки!

Люблю!

И с нетерпением жду!

Чимин выключает телефон и чувствует, как на глаза наворачиваются счастливые слезы, он так долго ждал друга, так долго был одинок, но скоро все изменится. Теперь нужно просто пережить одни сутки, и он надеется и верит всем сердцем, что они смогут быть свободными вместе. Негромкое сопение и шуршание простыней сзади резко выдернуло его из мечтаний о том, как они с Тэ заживут. Мужчина, лежащий на другой стороне кровати, крепко спит. Засыпали они привычно, член Юнги был в Чимине, но сейчас тот спит, перевернувшись на другой бок. И хотя жар и желание, которые сопровождают течку, ещё немного напоминают о себе, омеге пора уходить. Он безумно благодарен мужчине за все незабываемые ощущения, который тот дарил ему эти два дня, за его заботу и тепло, но туман в голове уже немного рассеялся, и на первое место вылезает привычный страх. Страх быть раскрытым. Страх, что его вернут обратно родителям. Страх потерять свободу. Руки немного трясутся, когда осознание, как опасно было вообще соглашаться на такую авантюру, наваливается на него. Он не должен был так подставлять друга, который вот-вот обретет свою свободу, не должен был подставлять себя и все то, чего они с Тэ так долго добивались. Чимин хочет верить, что Юнги никому не скажет, не выдаст, но… Слишком много этих «но». Поэтому постаравшись максимально тихо выбраться из постели, взяв свою одежду и экипировку со стула, куда их заботливо положил Юнги, с грустной улыбкой выскальзывает из комнаты. Набросав небольшую записку для Мина с благодарностью и настойчивой просьбой не искать его, а также обязательно воспользоваться спреем нейтрализующим запах, прежде чем он решит выйти из дома, он оставляет её на барной стойке и, одевшись, выходит из дома, где был пусть недолго, но счастлив. Своим мини спреем, который он хранит в маленьком багажнике мотоцикла, на всякий случай, он пользуется сразу. И слегка приоткрыв ворота, выкатывает свой байк, оглянувшись с печалью в глазах, он упрямо катит мотоцикл в сторону другой улицы, чтобы там завести его и отправиться в сторону своей квартиры. *** Филонить и прогуливать на работе ещё один день, он не решается, да и оставаться дома, выше его сил. Спрей отлично справляется с остаточным запахом, хотя тревога не отпускает его с утра, и заставляет принюхиваться к себе, чаще чем обычно. Не желая накручивать себя, каждый раз, как ему слышится фантомный запах, он просто снова использует спрей. Мысли мечутся в голове от беспокойства за Тэ, удалось ли ему или нет, сел ли друг на самолет, к воспоминаниям о Юнги, о его красивых руках, что дарили такой блаженство, низком голосе, от которого Чимин весь покрывался мурашками, и той заботе, что он дарил случайному омеге. Мин ему понравился, понравился не только как хороший партнер для секса, он понравился ему как человек. Все предыдущие два дня, он чувствовал заботу о себе, никто и никогда не был так внимателен к нему, его желаниям и потребностям. Даже не зная полностью природу омеги, Юнги, старался сделать все, чтобы Чимин был напоен, накормлен, разнежен и удовлетворён. В его объятиях было тепло и спокойно. С грустью Чимин понимает, что нужно выкинуть все эти мысли из головы. Слишком опасно. Да и с гонками, которые устраивают Хосок с Намджуном придется завязать. Затеряться в таком большом городе, как Лос-Анжелес, не так сложно, а самое главное, как бы тоскливо это ни ощущалось — необходимо. Закрывая салон вечером, он устало выдыхает, день на работе был не сильно продуктивным, но хоть немного отвлекал, и теперь поднимаясь в свою квартиру, что была прямо над магазином, он размышляет с чего начать. Уборка или готовка. Используя часть выигранных денег, Пак еще днем заказал пятьдесят воздушных шаров любимого зеленого цвета Тэ, и собрал красивый букет, которым украсил его комнату. Желая порадовать друга, и зная, что тот прилетит ночью, почти утром, он купил в обеденный перерыв в соседней кофейне разные десерты, фруктовые и с заварным кремом, понадеявшись, что вкусовые предпочтения Тэхёна не поменялись. Пылесося квартиру и намывая полы, пока вкуснейшее мясо тушится на плите, он включает негромко любимую музыку и, улыбаясь, подтанцовывает. Чимин старается выбросить все грустные мысли о Юнги из головы и переживания за друга. Тэ был генератором и главным идейным вдохновителем их плана, он никак не может попасться, поэтому Пак уверен, что уже сегодня ночью сможет прокатить того с ветерком на своей ласточке. Запасной шлем, купленный уже давно, дожидается в коридоре, на видном месте, чтобы от волнения не забыть. *** Чимин стоит чуть в стороне от толпы, которая встречает прибывающих из Сеула, с небольшим плакатом, который нарисовал поддавшись хорошему настроению, где написаны все две буквы, две буквы имени, которое он так любит. Две буквы имени человека, которые самый близкий, самый важный, и который отныне станет его единственной семьей. Он знает, что Тэ выйдет последним, это тоже всегда обсуждалось в плане, Пак помнит, как сам после прохождения контроля прятался в туалете, и плакал от неизвестности, ожидая, когда большинство пассажиров из Сеула покинут аэропорт. Толпа потихоньку рассасывается, и Чимин с яркой улыбкой, которой не видно за черной маской, но сдержать которую нет ни сил ни желания, чуть приподнимает свою табличку. Стройного парня в оверсайз одежде, с торчащими в разные стороны светлыми прядями, которые видно даже из-под шляпы, с небольшим рюкзаком за спиной он замечает сразу, поднимая табличку ещё выше, Чимин от нетерпения чуть подпрыгивает, он так давно не видел и не обнимал Тэ. — Мин-а, — кричит Тэхён, подбегая и врезаясь в друга с объятиями, — Мин-а! — Тэ, — крепко обнимая друга в ответ, вопит Чимин, — Тэ! Мой любимый Тэ! Проходящие мимо люди, не обращают внимание на парочку парней, что стоят в углу здания международного аэропорта Лос-Анжелеса и никак не могут разорвать объятий, лишь безостановочно шепчут имена друг друга, гладят везде, где достают руки и чьи слезы искренней радости, счастья от встречи не видны никому кроме них самих. — Мин-а, а мы такси возьмём или на автобусе? — спрашивает Тэхён, когда немного успокоившись и взяв друг друга за руку, они идут в сторону выхода. — Нет, я сам отвезу тебя в твой новый дом! — Чимин оборачивается к Тэ и видит его удивленные глаза. — Ты тут так хорошо обжился, что получил права и купил машину? — Лучше Тэ, лучше! — подмигивает ему Чимин. — Что может быть лучше машины? — спрашивает Тэхён и тут же ошарашенно замолкает, когда Чимин подводит его к красивому черно-синему байку и протягивает шлем. — О…офигеть! — кричит Ким. — Просто офигеть! Мин-а, да ты крутой байкер теперь! — Ты даже не представляешь насколько! — с гордостью говорит Чимин, — одевай скорее шлем, прокачу тебя с ветерком! Как Чимин и ожидал, поездка на байке превзошла все ожидания друга, а увидев шарики и любимые пирожные, он снова расплакался, обнимая Пака, который тоже не мог сдержать слез. Поедая вкусности с чаем они болтают до самого утра, Тэхён рассказывает все свои приключения, а Чимин делится подробностями своих историй из своей жизни тут. В конце концов, Тэ почти засыпает за кухонным столом, и Пак аккуратно обняв друга проводил его в комнату, а сам начинает собираться на работу. Слава богам, ехать на цветочные склады сегодня не нужно, холодильник с цветами полон. Спать хочется неимоверно, полночи без сна делают его движения более медленными, и обслужив пару постоянных клиентов утром, он ложится на стол, где обычно делает букеты и сам не замечает как закрываются глаза. Будит его негромкий звон колокольчика, и потирая сонные глаза, он суетливо вскакивает здороваясь. — Привет, звездочка, — слышит он знакомый низкий голос, и наконец-то, может рассмотреть посетителя. Юнги в стильном костюме, стоит напротив него и мягко улыбается. — Что… Что ты тут делаешь? — немного запинаясь от страха спрашивает он. — Ну, ты, как золушка, сбежал в ночи, оставив мне записку с кучей инструкций, а я не готов был тебя так скоро отпускать, — пожав плечами отвечает Мин. — Но… но… я же просил не искать меня, разве важно только то, что хочешь ты? — со слезами на глазах спрашивает омега. Чимин чувствует приятное тепло от встречи с мужчиной, ему льстит, что тот хотел его найти и так быстро это сделал, но все это накрывает пеленой страх, страх непонимания, зачем это Юнги, страх, что тот выдаст его. — Ты мне понравился, звездочка, с первой минуты понравился, даже не видя твоего лица, меня потянуло к тебе. И я надеялся, что наши несколько дней вместе, были так же приятны и важны для тебя, как для меня… — Но… — Чи, я не глупый, пока мне пробивали твое имя и адрес по номеру мотоцикла, я многое почитал об оборотнях, вашей природе, и ваших традициях тут и в Корее. Я понимаю, что ты скрываешься… Омегам ведь не разрешается жить среди людей… Но, поверь мне, я не хочу тебя выдавать, разоблачать или делать что-то во вред тебе. Я пришел спросить. Даже предложить. Если я тебе тоже понравился, то может быть мы могли бы попробовать быть вместе? — мягко проговорил Мин. Чимин опускает руки на стол, пытаясь скрыть дрожь, Юнги так много узнал, и о многом догадался. Все что он чувствует сейчас, это страх. Страх, который сковывает его полностью, он может лишь расширенными от ужаса глазами смотреть на Мина, не пытаясь удержать слёзы. — Ну, звездочка, не плачь, — просит Юнги, подходя и аккуратно утирая слезы омеги, — я не хотел тебя пугать. Я сейчас уйду, и, пожалуйста, не бойся! Я никому о тебе не расскажу, не выдам и не обижу. А тебя очень прошу подумать над моим предложением. Адрес мой ты знаешь, и если захочешь попробовать, то я буду ждать тебя. Он коротко целует омегу в соленые от слёз губы, грустно улыбается, и не решается настаивать, он сказал все, что хотел, остается лишь надеяться, что его звездочка сможет довериться, и развернувшись уходит из салона. *** Юнги всегда был тихим и закрытым, не оброс друзьями в школе, да и в институте не планировал, он любил одиночество, но веселый и суетной Хосок, что-то разглядел в нем, и сколько бы Мин ни морозился, не оставлял свои попытки подружиться. Так в его жизни появился первый друг, а потом и второй — Намджун — который был соседом Хосока. Они дружили втроем уже почти семь лет, встречаясь и выпивая вместе, когда позволяли дела и работа. Сейчас он был благодарен друзьям, что уговорили его посетить их гонки. И мысленно благодарил, что поддались на уговоры Юнги и разрешили вручить приз победителю, ведь это была единственная возможность поговорить с парнем, который привлек его внимание сразу. Мин никогда не влюблялся до этого, ещё в подростковом возрасте поняв, что его больше привлекают мужчины, легкие симпатии, да, были, как и партнеры на одну ночь, просто удовлетворить плотское желание. И он никак не ожидал, что этот милый маленький омега так зацепит его. Еще тогда после гонки, сидя позади Чимина, ему снесло голову от прекрасного запаха. Он сидел прижимаясь к его узкой спине, крепко сцепив руки на талии, и мечтал быть ближе, мечтал о гонщике в своей постели. Эти два дня, когда они дарили друг другу наслаждение, когда он ухаживал за карамельным омегой, наблюдал за ним, когда тот спал, дул свои прелестные губы и стонал под ним, он понял, что влип. Влип по самую макушку. Отпускать от себя Чи не хотелось. Проснувшись тем злополучным утром, и не обнаружив около себя его звездочку, он испытал почти физическую боль от разочарования. Поэтому он и попросил знакомого пробить номера. Ему не хотелось отпускать ситуацию вот так, он желал попробовать дать им шанс. А для этого нужно было убедить омегу, что бояться нечего, показать, что он сумеет позаботиться о нем и его тайне, и узнать есть ли ответная симпатия. Отъезжая на своей машине от салона, где работает Чимин, он может лишь надеяться, дает самому себе обещание отпустить, если тот откажет, но продолжать присматривать и помогать, если омеге потребуется помощь. Чимин проводит оставшийся день, как на иголках, губы горят от воспоминаний о легком поцелуе, что на прощание подарил ему Юнги, он дергается от каждого посетителя, что входит внутрь, с ужасом ожидая увидеть полицию или какого-нибудь альфу, заглушая голос своего зверя, который ругается и убеждает, что Мину можно доверять, что он хороший, что он позаботится о нем как нужно, и что он идеально подходит омеге. В итоге в квартиру к Тэ, который проспал весь день, он возвращается нервным и задерганным, и пытаясь скрыть свое состояние от друга, первым делом принимается разогревать ужин себе и Тэхёну. — Мин-а, — задумчиво тянет Тэ, который минут десять наблюдает за странным поведением друга, — что-то случилось? — Все отлично, Тэ, — отворачиваясь, и пытаясь скрыть слёзы, с наигранной бодростью в голосе отвечает он, — просто устал немного. Все таки бессонная ночь, а потом работа. — Мин-а… ты же все ещё мой самый близкий друг. Почему ты пытаешься меня обмануть? — Я похоже пытаюсь обмануть самого себя, — тихо бормочет Чимин себе под нос. — Зачем? — спрашивает Тэхён, прекрасно все расслышав. — Расскажи мне что случилось, может быть я смогу помочь, а нет, так просто выслушаю… — Тэ… — Чимин ставит на стол две тарелки с тушеным мясом и рисом и подает палочки, — я так запутался… И он неспешно, за едой, не стараясь подбирать слова, рассказывает свою историю знакомства с Юнги, немного смущаясь и не вдаваясь в подробности говорит о прекрасных двух днях, что они провели у Мина дома, и что они для него значили, о своих чувствах и ощущениях, а ещё о том, как тот нашел его сегодня. — Мин-а, да ты влюбился в человека? — лукаво спрашивает Тэхён. — Я… я не знаю… он мне нравится точно, мне хорошо рядом с ним, и мой волк принимает и одобряет Юнги… Но это опасно… А ещё мне страшно… — Разве мы не сбежали, чтобы быть свободными? Разве не хотели сами выбирать в кого влюбляться, с кем быть? Почему ты запрещаешь себе? — А вдруг он расскажет кому-то, или кто-нибудь учует мой запах на нем, что тогда мы будем делать? — Мин-а, случиться может все что угодно, ты можешь забыть использовать спрей и какой-нибудь альфа тебя учует, можешь столкнуться со знакомыми в городе, которые знают тебя с Сеула, невозможно предугадать… Позволь себе быть с мужчиной, который тебе очень нравится, позволь быть счастливым. Я уверен, он сможет позаботиться о тебе, даже если все раскроется! — Но…но…– Чимин не находит, что сказать на эти слова. Он и сам не понимает, где растерял свою уверенность, свою смелость и характер. Друг прав. Они действительно сбежали, чтобы быть счастливыми, и он рискнул один раз доверив себя Юнги, так почему бежит теперь… — ты прав, я поеду к нему прямо сейчас, ты не против? — Не против, и обязательно привози его познакомиться, — Тэхён счастливо улыбается своей квадратной улыбкой и обнимает друга. Чимин переодевается, спешит, забывает шлем дома, и возвращается за ним под громкий смех друга. И проезжая по улицам города, понимает, как его потряхивает от счастья и немного страха. А вот и знакомый дом, в гостиной горит свет, значит ему повезло и Мин дома. Чимин несколько раз поднимает руку, чтобы постучать в дверь и опускает ее в нерешительности, когда дверь открывается сама и он видит Юнги на пороге. — Я подумал, что тебе нужно помочь решиться, звездочка, — говорит он и улыбается, — зайдешь? Они улыбаются друг другу, еще не догадываясь, как сложится их жизнь, не знают, как будут счастливы, и что проживут вместе до глубокой старости, что дни будут полны заботы друг о друге, а их дом будет полон любви и радости, и, самое главное, еще не знают, что они отлично совместимы, и Чимин приехал к Юнги не один.