Please don't say you love me

— А Скарамуш правда педик? Несколько юношей сидят на сдвинутых вместе кроватях. — Разве есть сомнения? — усмехается один из них. — Истеричка настоящая. Ведет себя вечно как девчонка с ПМС. — Да и выглядит так же, — кивая, добавляет другой. Компания разражается смехом, но не все присутствующие в палате согласны с ними. — Вы придурки, он нормальный парень, чего придумываете-то? — не выдержав, вмешивается их сосед. — Лишь бы обсуждать кого-то! — Да он в любом случае странный чел! — отмахивается парень. — Общаться пусть научится сначала. Он нам даже ничего ответить не сможет… . . . Скарамуш с громким вздохом садится на свою кровать в больничной палате. Сегодня вечером здесь никого не будет — Венти с Тартальей ушли в другую палату на какую-то «нереальную тусу», а сам Скарамуш остался один, в тишине и покое… Которых в последнее время очень не хватает. У парня складывается ощущение, что Тарталья искал себе «жертву» еще до того, как Скарамуш лег в больницу. Просто потому, что иначе это никак не объяснить — ненависть возникла словно на ровном месте. Скарамуш долго обдумывал причины такого отношения к себе, но пришел только к одному выводу. Наверное, Тарталья просто плохой человек, у которого с головой не все в порядке. Ну или с самооценкой — вот и утверждается за счет других, чертила. Скара ложится на свою больничную койку, прикрывая глаза. Совсем скоро он уедет отсюда. Вернется домой, поест нормальной еды (а не это безобразие, что и едой назвать сложно), выспится хорошенько без лишних криков соседей… И в целом вернется к своей спокойной, мирной (насколько это возможно) жизни. И Тарталью больше никогда в жизни не увидит. В груди начинает щемить, и Скарамуш здраво предполагает, что это точно давление поднялось — ну или он внезапно умирает — других предположений совсем нет. А ведь серьезно, если так подумать, то в Тарталье нет совершенно ничего хорошего. Ладно, может быть, он симпатичный. С этим сложно поспорить — Скарамуш лично слышал восторженные возгласы девочек при одном взгляде на него. Хотя нет, он скорее просто харизматичный. Люди постоянно крутятся вокруг Тартальи, он всегда в компании, его всегда слушают… Он сидит на этой глупой импровизированной вечеринке, а Скарамуш — нет. Кстати... Может быть, это Тарталья что-то им сказал? Хотя что он мог сказать... Может быть, Скарамушу просто кажется. А может, он правда просто не нравится людям по дефолту? Или, может, он все-таки просто тревожится? А если это окажется правдой, а не беспочвенной тревогой? — Я все равно скоро выпишусь… — размышляет вслух Скарамуш. А может, реально просто спросить? Вот что ему терять-то? Дверь с протяжным скрипом открывается, привлекая внимание Скарамуша — он открывает один глаз, смотрит на входящего. «Вспомнишь говно, блять», — думает парень, отворачиваясь к окну. В палату заходит Тарталья — и он тоже не обращает особого внимания на Скарамуша. Парень просто садится на свою кровать, достает телефон и начинает что-то писать. Скарамушу не особенно интересно, что и кому он там пишет, но почему-то тоже хочется перестать просто пялить в окно. Все равно не поспишь — покой окончательно нарушен — так что лучше сесть с ноутбуком и что-нибудь посмотреть. Аниме, например. Вон, «Евангелион» недавно смотреть начал — самое время продолжить. Скарамуш поднимается с места и тянется к своему ноутбуку, но не дотягивается — рука соскальзывает, и устройство остается наполовину лежать на тумбочке, а на другую половину — на кровати. Повезло, что хоть не упало... — Вот же- — Ебать ты лох, еще и рукожоп, — не сдерживается Тарталья, косясь на Скарамуша. Тот недовольно фыркает. «Зря надеялся, что он меня в покое оставит». — От лоха слышу. Кратко и понятно. Скарамуш снова тянется к ноутбуку, искренне надеясь, что на этом Тарталья остановится, но этого не происходит — тот громкими шагами подходит к синеволосому парню, толкая того в плечо. У Скары вырывается короткое «блять», когда он чуть было не роняет свой ноутбук. Снова. «Поцарапал сто процентов… Урод, он и так у меня уже старичок. Доломать хочет?!» — Если с ним что-то сейчас случилось, — практически шипит Скарамуш, — то платить за починку будешь сам. — И как ты это докажешь? — хмыкает Тарталья, складывая руки на груди. Скара осторожно кладет ноутбук рядом с собой — на тумбочку — после чего разворачивается лицом к (неприятному и нежеланному) собеседнику. «Когда ты уже отъебешься от меня?» Брови Тартальи нахмурены, а его взглядом, наверное, можно кого-то убить — настолько там много ядовитого презрения. «Да чем я это вообще заслужил?! Что я сделал, а?» Скара просто хотел без лишних проблем пролечиться те пару недель, что ему отведено. И все. — И сразу реветь… Что я такого уже сказал? — Ты на себя в зеркало, что ли, глянул? — подняв бровь, как можно более уверенно отвечает Скарамуш. — Я не реву. — Нет, ревешь. Я же по лицу вижу — у тебя глаза покраснели. Зеркало дать? Тарталья пытается поднять голову Скарамуша за подбородок, но тот резко вырывается. Хотя парень своего добивается — Скара все-таки поднимает на него свой взгляд. — Не трогай меня, — злобно высказывает он. И это ему кажется, или Тарталья правда начал смотреть на него не со злостью, а… Со снисходительностью, что ли? Хотя от этого легче ни капли не становится. «Нахрен мне нужна его жалость», — думает Скарамуш. — Тебе нужно научиться нормально общаться и не распускать руки, — цокает Тарталья, — вот тогда все заебись и будет. Никогда об этом не думал? Для Скарамуша эти слова — край. Последняя точка кипения. «Никогда не думал?!» Да он с ума от размышлений сходит! Каждую ночь мучается, уснуть не может из-за мыслей о том, что он делает не так, и чем вообще заслужил все эти косые взгляды и нелестные высказывания. И причин для такого поведения у окружающих он не видит. Совсем. — Я ничего никому не делаю! — мгновенно выкрикивает Скарамуш. — Почему бы «всему заебись» не быть просто так?! Да я даже разговариваю с вами редко! Что со всеми вами, блять, не так?! Слезы текут сами собой, и парень отворачивает голову, чтобы этого не видел Тарталья. «Боже, скорее бы уже уехать отсюда…» Если бы Скара знал, что все так будет, то всеми силами уговаривал бы мать отправить его в другую больницу. Если бы он только знал, что здесь произойдет. — Эй… Тарталья снова тянется к нему, но теперь гораздо осторожнее — в его движениях больше нет резкости. Он осторожно кладет руку на голову Скарамуша, но тот дергается, сбрасывая ее с себя. — Отвали. Серьезно, видеть тебя не хочу. — Я пытаюсь тебе помочь. Ты… Ты просто не понимаешь, насколько люди зде- — Хуевая помощь! — мгновенно выплевывает Скара. — Лучше всего будет, если ты просто отстанешь от меня! Сделай вид, что меня здесь нет, или что-то типа того, не знаю! Парень поднимается с места и уходит из палаты, не оборачиваясь. Скарамуш думает, что лучше всего будет просто побыть где-нибудь до отбоя. В одиночестве. Главное, чтобы без него.