Островок цветов

 Небо в серебристых перьях напоминало убитый, но еще живой холст с мазками дорогого акрила. Ливень стучит кулаками по крыше. Галька и песчаный островок (в их случае необитаемый, посещаемый только призраками в белых одеждах) — открытая местность, небольшая территория мечтаний и забытых тайн. Несколько обставленных уголков, чарующий своей прохладой воздух дует прямо в лицо. Она закрыла глаза, протянула руки вперед и оттопырила детские пальцы. Крестики помечают фаланги, шрамы — отпечатки рук. Девочка ждет, когда сквозняк сделает из ладони сухой штамп. Он пригодится, чтобы обхватить новое приобретение и почувствовать запах лета.  Кли заходила, по крайней мере, несколько раз в году, но этого было достаточно для них. Сначала, вернее, впервые она была не столь уверена; ее глаза сверкали, сытые медово-солнечным оттенком, хотя пряталось там что-то еще.  — Здравствуйте... Ой, какие красивые цветочки!  В вазе за витриной успели распуститься ночные, полные загадок светяшки. Храня глубоко в себе уютный огонек, они были похожи на миниатюрные свечки. Правда, были цветы оттенка морской волны: зеркало, в которое периодически смотрится небо и спрашивает, красиво ли оно, какое платье ему подходит — темное в белый горошек или светлое, с желтым бантом на груди.  Он стоял в прохладной комнате за стеклянной витриной. Мокрые руки и заправленные рукава. Лежавший рядом с ним букет терпел, пока на нем затягивался корсет из бумаги.  — Это светяшки, тысяча мора за штуку.  — Ты-ся-ча...  Кли улыбнулась правильно прочитанному слову, но что-то в ее лице казалось лишним, не тем, — чужим. Взгляд тоскливо опустился. Она смирно сидела там, у забавных цветочков, еще несколько минут, пока юноша по ту сторону не подошел к прилавку и сгрузил средних размеров ящик на пол.  — Хм? Скоро мы закроемся, извините.  Он постоял с минуту, а когда Кли не откликнулась, подошел к ней и присел рядом. Тогда-то и стало ясно все: ее опущенные плечи, красный нос, глаза далеко-далеко в бездне грез. Она думала о семье. Мама обязательно скоро вернется, но пока что... Праздновать Дни Рождения ей придется самой.  Юноше это чувство казалось знакомым; он знал, что девочке нужно молчание, что она должна уехать куда-то к глубинам воспоминаний, утечь к ним и стать волной внутри них. Но решил сказать.  — Все в порядке. Можешь еще посмотреть.  Кли проводила его взглядом из разбитых ракушек. Она была вдали, — не человек, а маяк посреди бездны, — но не была убитой. Ее притихший румянец засиял вместе с улыбкой, стоило увидеть юношу в фартуке цвета хаки; то, как он заботливо перебирает цветы из облаков, пачкаясь в воде и растворе. Нет, Кли была самой живой на всем белом свете: Рыцарь Искорка, и никак иначе.  — Моя мама любит эти цветы, — проговорила она, а голосок провалился в пол. — Они напоминают одуванчики.  — Правда? А мне казалось, они похожи на игрушку.  — Какую?  — На твоем рюкзаке.  Она удивленно оглянулась и посмотрела на пушистого зверька. То был ее лучший друг. Причесанный, но все еще пушистый, — настоящий кусок тополиного пуха.  — Это Додоко.  На лице юноши появилась улыбка. Она не была очень широкой, но казалась искренней: тонкая радуга после дождя.  — А я — Альбедо, — произнес он, хотя слова будто испарились. — Приходи сюда почаще.  В его руках прошелестел букет. Сборище кварцевых украшений — ее глаза вспыхнули. Кли медленно обхватила подарок, и ее губы задрожали. Не удержавшись, она загребла Альбедо в объятия, словно лепит из него песчаную башню. Никто ведь не хочет, чтобы их смыло, верно?  — Спасибо.  Несколько маленьких разговоров, чай и печенье в виде звездочек.  Тучи разошлись после ее ухода, вместе со звоном колокольчика.