Строя замки

— Даже не смотри в их сторону! — бросает Мэдди стремительно удаляющейся девушке и понимает, что её фраза рассеялась в воздухе, словно сигаретный дым. Ходить раз в две недели в зоомагазин уже давно стало вынужденной традицией. «На этот комок шерсти уходит четверть зарплаты» — думает Зиглер, но её недовольство едва ли можно назвать искренним, ведь лишнего времени наедине с Хлоей быть не может. — Боже мой! Иди сюда! Посмотри-посмотри-посмотри на это! Мэдди приходится сдаться, чтобы перестать перекрикиваться с младшей через весь магазин (люди уже начинают искоса поглядывать в их сторону). В нос врезается запах сена и корма. Народу немного — до закрытия полчаса. Что поделать, если смены в «Чёрном лебеде» принято заканчивать не раньше девяти? (Кензи бы напомнила, что старшая, вообще-то, сама себе босс и могла бы при желании сократить рабочие часы, на что та ответила бы ей, что это случится только в случае апокалипсиса). Дела в последнее время налаживаются — выручка медленно, но стабильно растёт. Чего ещё может хотеть юная бизнес-леди и её скромные сотрудницы? Даже у Кензи, кажется, в последнее время не такое скверное настроение. В чём причина перемены она, разумеется, не говорит, несмотря на все расспросы, но сестра рада за неё, пусть и не прекращает беспокоиться. Пройдя в злосчастный отдел, Зиглер обнаруживает Хлою, прилипшую лбом к прозрачному заграждению и строящую милые смешные рожицы развеселившемуся щенку. Мэдди думает о том, что может любоваться ею часами. В последнее время она частенько засматривается на неё и даже не замечает этого. — Разве это не самое прелестное существо, которое ты когда-либо видела? — младшая поворачивается лицом к девушке, но руками продолжает тыкать в сторону щеночка. Зиглер сразу ловит её взгляд, удерживая его на себе как можно дольше и выдаёт ёмкое «нет», даже не взглянув в сторону пушистого чуда. Щёки Хлои вспыхивают на одно краткое мгновение, пока зрительный контакт не прерывается. — Нам надо… — Да, — Мэдди тоже отмахивается от секундной слабости и быстрым шагом направляется к нужному отделу. Блондинка спешит за ней и её хвостик привычно раскачивается из стороны в сторону, но Зиглер старается не визуализировать это в своей голове. «Идиотка. Давно могли бы уже покончить с этой клоунадой». — Здравствуйте. Вам что-нибудь подсказать? — бодро чеканит непойми-откуда-выросшая-на-пути девушка с огромным розовым бантом на голове и криво прикреплённым бейджиком с именем «ДжоДжо» на оранжевой униформе. — О, эмм… Здравствуйте. Да, нам должны были отложить корм. Предзаказ на имя Мэдисон, — нацепив дружелюбную улыбку, с которой она привыкла вести рабочие дела, объясняет старшая, а Хлоя просто стоит рядом и улыбается широко-широко, в открытую рассматривая продавщицу и подмечая кричащие разноцветные носки. — Конечно, сейчас посмотрю на складе. Подождёте тут? Девушки кивают и провожают незнакомку взглядом. — Ты тоже это почувствовала? — голос Хлои звучит слишком энергично для затянувшегося конца рабочего дня. — Что? — старшая по привычке предполагает худшее. — От неё исходят не гетеросексуальные вайбы, — блондинка говорит об этом как об очевидном факте. — И…? — И нам стоит с ней пообщаться. Вдруг мы подружимся? Было бы круто, — девушка аж подпрыгивает на месте, не в силах сдержать предвкушение от своей идеи. — Хлоя, — утвердительно начинает Мэдди, сокращая расстояние между ними и упираясь рукой о полку с резиновыми пищалками для собак. — Мы живём в Нью-Йорке. Здесь квир-персоны — не редкость. Ты уверена, что хочешь подружиться с первой встречной? — Она кажется хорошей! — настаивает младшая, улыбаясь так невинно, что это обезоруживает. Берёт руку Мэдди в свою, подносит к губам, оставляя мимолётный поцелуй между костяшками. Зиглер готова сейчас же поднять белый флаг. Дожить до конца марта. Дожить до конца марта. — Простите, что заставила ждать! Ваш корм! — слышится приближающийся голос ДжоДжо, и девушкам приходится отойти друг от друга на приемлимое для друзей расстояние. Обе живут мыслью о свидании, назначенного на конец месяца. «После него весь этот цирк, наконец, закончится» — успокаивала себя Мэдди, когда ей было необходимо самообладание, чтобы не перейти черту (а необходимо оно было часто). — Большое Вам спасибо! — Хлоя принимает тяжёлый пакет и кладёт его в корзину. — Мы бы ещё хотели посмотреть игрушку для нашей кошки. Не поможете с выбором? — Мэдди не в восторге от идеи новых знакомств (люди в большинстве своём её раздражают), но решает выступить с подругой единым фронтом. Они всегда так делают. — Разумеется! — глаза продавщицы загораются и она торопливо ведёт их к стеллажам с многочисленными безделушками для разных назначений и кошельков. — Смотрите, у нас есть всё: мышки, мячики, указки, жевачки — не буквально, конечно, я сама их так называю, потому что проще — электронные всякие в виде божих коровок, видите? Дальше, по классике, удочки… — ДжоДжо говорит что-то ещё, активно жестикулируя и беря в руки то одно, то другое, но Мэдди быстро теряется в её словах, кивая на автоматизме. Хлою, кажется, наоборот увлекает процесс — она берёт в руки мышек и до смешного внимательно изучает их, сравнивая по материалу, цвету, весу и, цитата, «милашности». — Калле понравится что-то розовое! — Наши руки ей нравятся больше, — усмехается Зиглер, потирая локоть, на котором всё ещё были видны красные полосы, оставленные кошкой с утра. — Розовые мышки, кстати, по огромной скидке, так что смело делите указанную цену на два! — оживлённо подхватывает идею консультантка. Мэдди не может сдержать ухмылку. — Это уценёнка, да? Из девушки вырывается нервный смешок. — Что? Нет. Просто они из недорогого материала, поэтому… — Расслабься, — мирно улыбается старшая. — Боссу не скажем. Мы тоже в продажах, так что про скидку 50% знаем непонаслышке, — ДжоДжо заметно выдыхает с облегчением. — Что продаёте? — Цветы, — встревает Хлоя, всё-таки закинув в корзину двух розовых мышек. — На работе и познакомились, полагаю? — что-то во взгляде ДжоДжо заставляет краснеть. Она знает. «Ну, конечно, она знает! Кто ж не знает? На нас хоть таблички вешай» — Ага, — кивает Лукасияк, приобняв Мэдди свободной рукой. От того, насколько тактильным человеком была младшая, Зиглер ни раз хотелось повеситься. Это было бы куда как проще, чем сдерживать себя в такие моменты. — Дай угадаю, ты — флористка, — указывает на Хлою. — Верно. А Мэдди — моё начальство. ДжоДжо выгибает бровь. — Строго говоря, да, — Зиглер не знает, почему её тон звучит как оправдательный. — И давно вы… э-эм… работаете вместе? Девушки переглядываются и отвечают почти синхронно: — Два года. Хлоя медлит, прежде чем добавить: — И мы не… Мы подруги. Ловя на себе полный недоверия взгляд консультантки, Мэдди, не подумав, выпаливает: — В смысле… Нам обеим нравятся девушки, да, но при этом мы не… вместе. Ну, по крайней мере пока что расклад такой… — старшая хочет убить себя. «Что за чушь ты несёшь?!» Но девушка, кажется, всё понимает и неловко качает головой. — Со мной вам точно не нужно объясняться. Хотела бы я иметь что-то такое же постоянное, как у вас. Два года это же охренеть как много. У меня ни отношения, ни дружба столько не длились. — Да брось, — смеётся Мэдди. — Ты явно младше нас. Всё успеешь. Сколько тебе, кстати? Давно приехала сюда? — режим допроса включается сам по себе. Привычка предпринимателя. — О, да я недавно тут. Полгода где-то. Мне восемнадцать. Ну, почти девятнадцать уже, — ДжоДжо на миг поджимает губы, но быстро возвращает широкую улыбку. — Слушай, — снова вклинивается Хлоя, понимая, что тему пора менять. — Наш магазин, «Чёрный лебедь», буквально через дорогу — тут идти два шага. Можем пересекаться иногда. — Да! Обязательно, — поддерживает Мэдди. — Ну, я только «за». У меня здесь особо нет знакомых. Дом-работа, работа-дом, знаете, — отвечает ДжоДжо, радостно подхватывая и ставя на место товары. — Сейчас ещё этот вирус гуляет, слышали? Работы куча — многие товары скупают на лету. Например, всю поставку пелёнок для собак мы распродали меньше, чем за два дня. Можете себе представить? — девушка посмеивается, качая головой, мол, «есть же сумасшедшие люди». Мэдди и Хлоя оценивают комичность ситуации и рассказывают казусы со своей работы. Через пять минут прощаться, всё же, приходится — до закрытия остаётся совсем немного. — Увидимся на перекуре! Весь оставшийся вечер Зиглер не может перестать анализировать это до крайности странное знакомство. Когда ДжоДжо начинает тараторить, её слова тут же смешиваются в кашу, что сразу делает её речь похожей на речь пятилетнего ребёнка. Мэдди слишком долго ведёт дела с людьми, чтобы научиться читать их. Она успела разглядеть её внешний вид, успела послушать, какую лексику она использует и как именно она произносит слова. Вердикт тут донельзя простой: девочка из какого-нибудь маленького и тихого городка, дорвавшаяся до Манхеттена многочисленными автобусами сразу после окончания школы. Не строила иллюзий по поводу поступления в один из местных колледжей — зачем? Всё равно не хватит денег, везения, таланта. Ей, должно быть, всю жизнь говорили, что она — посредственность, что всегда найдётся кто-то лучше, сколько ни вкалывай. «Есть люди, которым с рождения повезло, есть люди особенные, которым предназначено чего-то добиться, а тебе — нет. Ты обычная. Так уж вышло. С этим можно только смириться». Да, так обычно и говорят этим детям. Этим бедным-бедным детям. В них убивают устремления, мечты, заменяя их затёртыми до дыр шаблонами. Сначала родня поставила на ней крест, а затем и она сама. Вырваться, наверное, было не просто, но вырвалась, оказалась здесь. Нашла простую работу, надёжную. Платят здесь, должно быть, и правда неплохо. Она обустроилась в какой-нибудь дрянной квартирке на окраине, тратит на дорогу до работы по несколько часов, но дорога её успокаивает. Двигаться, убегать это уже образ жизни. Она знает, что чужая здесь. Кожей чувствует. Оттого даже и не старается соответствовать. Одевается нарочито ярко — вычурно. И это вовсе не плохо — это смело. Это вызов жизни, у которой явно не всё в порядке с чувством юмора. Мэдди за свои юные годы видела много ребят с той же историей: такие находились и в Калифорнии — сбежавшие из дома подростки, мечтающие о золотом пляже и вечном солнце и не сразу замечающие палатки на обочинах пыльных дорог. Мэдди знала их когда-то очень давно. Знала, что это дети ветра. Такие приходят в твою привилегированную жизнь внезапно и так же внезапно исчезают, будто их никогда и не было, оставляя после себя только воспоминания. Самые лучшие и самые тёплые. Они могут забыть тебя спустя время — их жизнь состоит из мимолётных знакомств, для них это норма жизни, но ты никогда не забудешь их. Ты можешь не знать лично ДжоДжо, но ты точно знаешь людей, родных ей по духу. Потому что в каждом уголке нашего мира есть свои потеряшки.