Ирисы и фикусы

Пункт 7. Подтверждение владения французским языком Будильник на восемь-тридцать. Несмотря на то, что выселение из отеля предполагалось в десять утра и встать всё равно пришлось спозаранку, пробуждения приятней у Чайльда не случалось уже давненько. Нащупав на руке смарт-часы, он выключил сигнал и еще ненадолго завернулся в одеяло, с глупой улыбкой вспоминая моменты прошедшего вечера. Как же он любит Чжун Ли… Вот бы тот сейчас каким-то волшебным образом оказался тут, рядышком с ним, обнял за талию, притянул к себе, согревая теплом тела… Но делать нечего — сейчас то, как быстро они смогут встретиться, зависит в основном от расторопности самого Чайльда и немного от расписания работы консульства. Он заказал себе в номер яичницу, круассан с джемом и большой капучино, а в ожидании всего этого богатства вышел на небольшую террасу, которая имелась в номере. Да уж, конечно, идиллический завтрак тут вряд ли получится — погода была максимально ноябрьская и максимально отвратительная: сизое небо без единого намека на солнце и мелкий моросящий дождь. Но чего не отнять, того не отнять — даже не в номере самого роскошного класса вид с террасы был просто великолепный. Над крышами зданий можно было разглядеть все так хорошо знакомые достопримечательности, а где-то внизу суетился уже совсем проснувшийся город. Стоит закрыть глаза, и так четко представляется совсем иная сцена: как они с Чжун Ли в мягких гостиничных халатах в солнечный майский или июньский день сидят за небольшим столиком, попивая утренний кофе или по бокальчику игристого, Чайльд листает ленту, периодически хихикая над новыми мемами, а Чжун Ли задумчиво смотрит вдаль, время от времени восхищаясь местными красотами, которые он наконец-то видит своими собственными глазами, а не на фотографиях партнера. Ну и ещё одной местной красотой, которой он уже давно надел кольцо на палец, уж это само собой. Но не в этот раз — Чайльд содрогнулся от пронизывающего ветра и поспешил скрыться в ванной комнате, где ещё какое-то время пытался отогреться под практически обжигающим душем. А там и завтрак подоспел. Буднично делая фотографию для Чжун Ли, Чайльд вспомнил, что именно он пытался тому сказать, прежде чем заснул. Или, может, он всё-таки договорил?.. Хм-м… Кажется, всё-таки нет. В общем, сегодня он всё-таки решил поговорить с родителями. Ну не выгонят же они его из дома, в конце-то концов? И наследства не лишат? Да даже если лишат — на него столько претендентов, что туда ему и дорога. Ну достанется Тевкру на пять рублей больше, с Чайльда уж точно не убудет. Но сколько уже можно скрывать от них такую важную часть жизни? Это как будто постоянно быть с ними немного ненастоящей версией самого себя. Так нельзя. Сегодня как раз был выходной, так что надежда на то, что и отец, и мама будут дома, есть. Младшие тут не так нужны, хотя вообще-то он был бы не против поддержки в лице Тони. Кажется, она его правда не будет критиковать, а это важно. Хоть кто-то. Наскоро собрав вещи — только бы все эти новые штучки не забыть, ужас! — он оставил карточку на столе в номере и спустился в лобби. На ресепшне какой-то неприятный рыжий дядька в очках кричал на работницу отеля: — Вы не понимаете! Я требую возврата денег за проживание! Что за шушера у вас тут останавливается? А вроде приличный отель! Я сегодня спать не мог оттого, какие звуки раздавались из соседнего номера! Уверен, там какие-то мужики совокуплялись! Я такое слышал! Та-ко-е! Стоны! Мужик стонал! Даже когда всё утихло, никак заснуть не мог! Что, говорите, не было таких постояльцев? Не верю! Да всех их, этих голубых, нужно согнать на отдельный остров и запретить! А сюда я больше ни ногой!.. Ой! Чайльд отвел взгляд от скандалиста и поспешил унести ноги, и только немного отойдя от входа в отель, прыснул со смеху. Childe: Чжун Ли!!11 Childe: Кажется, мы вчера испортили вечер одному известному у нас фрику-гомофобу Childe: Ахахахахах Zhongli: Какая жалость. Надеюсь, ты принес ему надлежащие извинения. Zhongli: (нет)🍵 Домчавшись до дома на такси, Чайльд зашел в лифт. До нужного этажа он ехал словно целую вечность, можно было о многом поразмышлять. Он привалился к стене, не вынимая рук из карманов джинсов, сжал их в кулаки. Ему всегда казалось, что этот разговор с семьей он не сможет вести сдержанно, чего больше всего и опасался. Чайльд был до краёв переполнен любовью к Чжун Ли, он так дорожил этими чувствами и берег их, что ужасно не хотел вот так открыто ими делиться с теми, кто их вряд ли поймёт — будто бы это подставило бы их под удар или, чего доброго, под сомнение. Да, это родные, он их любит, а они вроде как не желают ему зла, но на адекватную реакцию надеяться не приходилось. Наверное, дело было в том, что любовь к Чжун Ли — это уже не обычное чувство, это практически часть него, и не принимать такую важную часть своего сына ощущалось со стороны родителей предательством. Но сейчас эмоции будто бы чуть-чуть отступили, давая место холодной решимости. Открыв дверь своим старым ключом, Чайльд окинул потрепанный коридор взглядом. Здесь всё так знакомо, всё так наполнено важными ему воспоминаниями… Но как же здесь теперь ему тесно! Он намного больше, чем эта часть его жизни. Он набрал воздуха в грудь. Нужно двигаться дальше. — Мам, пап, мне надо кое о чем с вами поговорить. Оба были на кухне — мама, как и всегда, хлопотала у плиты, изредка поглядывая в экран маленького телевизора, бормотавшего очередную ересь; отец лениво листал свежую газету, наверняка по обыкновению комментируя каждую не слишком понравившуюся ему заметку. Тоня и Антон тоже тут же высунули любопытные носы в коридор. — Ну садись, — указал отец на свободный табурет. Чайльд сел. На миг ему показалось, будто бы его сейчас начнут отчитывать за очередную двойку по математике, но он отогнал это ощущение. «Я взрослый. Я уже взрослый.» — В общем… В Париже я познакомился с мужчиной. Мы очень близки, — не стал ходить вокруг да около он. — О, у тебя появились друзья? Это же замечательно! — по-своему истолковала это мама, наливая ему чаю в слегка поцоканную с краю чашку. — М-м-м, нет, — Чайльд опустил глаза, но твердо и настойчиво разъяснил. — Мы живём вместе. У нас отношения. Я его люблю, и недавно он сделал мне предложение. Мама охнула и осела куда-то в район угловой скамьи-сидушки. Отец скрестил руки на груди и посмотрел на сына в упор: — Вот, значит, как? Впрочем, я давно подозревал что-то подобное. Видел какие-то… Неоднозначные фотографии в этой вашей запрещённой сети. — Да я же там ничего такого и не выкладывал, — с сомнением протянул Чайльд, прежде чем отец перебил его. — Хочешь моё мнение? Да, могу понять, это же Европа, ты впервые выехал за границу, наверняка попал под дурное влияние, решил поразвлечься, попробовать… всякое, но надо и совесть иметь. Ты уже не такой-то и юный, в твоём возрасте пора уже забыть обо всех сомнительных интрижках и найти нормальную пару. Жениться, родить детей… — Так я это и собираюсь сделать! Ну, насчет детей не знаю, но… — вспыхнул тот. — Не прикидывайся, ты понимаешь, что я имею в виду. Найти женщину. У твоей так называемой любви нет будущего, вот я о чём. Нет и быть не может. — Боже мой, сыночку моего совратили в этой Европе, — запричитала мама. — Нет чтобы здесь остался, семью завел… Ты что, хочешь сказать, что ты из этих? А как же вот, ты же в пятом классе был в девочку влюблен, Оксана, помнишь? А потом еще в университете с кем-то встречался, ты же говорил… Как же так, Аякс? — она пустила слезу, не найдя слов. Ну да, что-то такое Чайльд и ожидал услышать. Предупрежден — значит, вооружен, да только всё равно было больно слышать это об отношениях, которые он ценил больше всего в жизни. Он глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. Родителям будет нелегко это осознать. В отличие от него самого. Ведь он-то теперь знает, что всё совсем не так, как предрекает ему отец. Не так, как воспринимает их «интрижку» мама. Он любит Чжун Ли больше всех на свете, а он — его. Что это, как не «семья», как не «будущее»? Что тогда? — Можете думать, что хотите, но мы уже долгое время вместе и хотим, чтобы так продолжалось ещё долго, поэтому и хотим узаконить наши отношения, — развел он руками. — Вот, у меня даже кольцо есть, — он достал подарок Чжун Ли, висевший на цепочке. — Это не простые эксперименты по молодости, и никто меня не совратил. Я просто люблю его, вот и всё. И ни на какую женщину не променяю. Поймите… И, если сможете, примите. Под настороженным взглядом мамы и угрюмым — отца он встал. — Я хотел сообщить вам первыми, но скоро объявлю о своей помолвке тем, кому посчитаю нужным. Наверняка вам требуется время, чтобы всё осознать. Поэтому поговорим позже, — неловко засунув руки в карманы, он уже было собирался выйти с кухни, как отец схватил его за руку. — Да как ты смеешь, сопляк! Чтобы мой сын во всеуслышание заявил, что он гомик? Не позорь семью! Вот уж не думал, что сына придется уму-разуму учить в таком-то возрасте! — хватка на руке сжалась. — Это все мать тебя избаловала, ты всегда у нее в любимчиках ходил, и вот до чего это довело! Надо было давным-давно тебя в военное училище сдать! Там бы тебя за твою голубизну так отделали, мало бы не показалось! Что-то шевельнулось в глубине души — беззащитный маленький Аякс, который уже был готов сжаться и, скуля, отползти подальше в самый тёмный, самый холодный угол, где бы его вряд ли ждало что-то хорошее, но и плохое бы о нём забыло и оставило в покое, пока он бы там медленно замерзал… Но перед внутренним взором само собой всплыло лицо Чжун Ли, его нежный взгляд, с глазами, в которых плясали озорные искорки самого тёплого на свете огня. Он непременно отогрел бы того маленького Аякса. Как жаль, что тогда его рядом не было. Но теперь есть. Теперь всё иначе. Опомнившись, Чайльд бросил взгляд на вцепившуся в него руку. Та только на первый взгляд казалась способной причинить боль, отобрать самое дорогое, наказать за своевольный — а значит, дурной — поступок. Нет, на самом деле она была суховатой и морщинистой, а её хватка — куда слабее, чем ему казалось всё это время. Бесстрашно сбросив её с себя, он исподлобья посмотрел на отца, а затем всё-таки вышел, решительно закрыв за собой кухонную дверь. В коридоре, чуть не сбив с ног нерешительно мнущегося у двери своей комнаты Антона, на него набросилась с объятиями Тоня: — Братик! Так это всё-таки правда?! Ты на самом деле завел себе парня? Нет, погоди… Ты женишься?! Кто он, француз?! А-а-а, вот это прикол! Ну прямо как в фанфике по… Нет, как в новелле! А-а-а, офигеть! Ты. Должен. Рассказать. Мне. Всё!!! Сложно отдышаться. Это оттого, что младшая сестрёнка совсем перекрыла ему доступ к кислороду? И усталость начала накатывать. Чайльд, пусть и слабо, но искренне улыбнулся Тоне в ответ. — Расскажу чуть позже. Спасибо, Тонь. Правда. Знаете, я наверное на какое-то время удалюсь, пока тут всё не уляжется. — Уляжется ли? — хмуро пробурчал Антон. — Да куда ж оно денется, — вглядевшись в лицо Чайльда, вынесла свой вердикт Тоня. — Всегда укладывалось. Братик у нас упрямый, добьётся своего, если это ему правда важно. — Мне важно, — заверил её тот, зашел в мессенджер и начал быстро набирать сообщение. Тарталья: привет Тарталья: слуш, можно у тебя ненадолго перекантоваться? Тарталья: максимум на пару дней Скарамуш: бля вот ещё мне тебя не хватало Скарамуш: ток вчера приехал и уже заебать успел Тарталья: я вообще-то тут пару недель как! Скарамуш: а я чё, следить ещё за тобой должен? Скарамуш: у меня вообще кандидатская горит Скарамуш: ладно валяй Специфическая моральная поддержка в непростой ситуации, но раньше это каким-то труднопостижимым образом работало… Хочется надеяться, что сработает и в этот. Ну или, по крайней мере, можно будет поспать не в палатке во дворе, уже неплохо. И Чжун Ли не беспокоить лишними деталями происходящего. Пункт 8. Медицинская страховка — Купил? Ну да, зачем приветствовать старого знакомого. Типичный Скарамуш — церемониться он ни с кем, с даже с друзьями не будет. Вот и после того, как Чайльд напросился к нему ненадолго перекантоваться, как изначально и собирался сделать в случае чего, тот ультимативно выкатил ему требование — не заявляться к нему без пары банок энергетика. А ещё заказать доставку на ужин. — Купил, — Чайльд достал из карманов драгоценное «топливо», и Скарамуш, тут же вскрыв одну из банок, сделал большой глоток. — Ты как всегда невовремя, реально. У меня горит примерно всё, а главное — ради чего из кожи вон лезть? Эти старикашки из универа всё равно ни черта не понимают в моём исследовании. Сраная шарага, — не дожидаясь, пока Чайльд снимет обувь и разденется, тот побрел обратно к себе в комнату, издавая недовольные звуки. Чайльд оказался в хорошо знакомой однушке друга. В свою берлогу, которую ему подогнали родители во время учебы в университете, Скарамуш почти никогда никого не пускал. Никаких тусовок! Да и места тут для веселья практически не было — в квартире была не самая большая комната, основную часть которой занимал стол с компом и раскладной диван, да кухонька. Но Чайльду он почему-то периодически сюда позволял приходить — когда тому нужно было временное убежище из-за разлада с родителями или когда приезжали очередные гости. Наверное, Скарамуш чувствовал, что ребенок из многодетной семьи будет ценить личное пространство хозяина квартиры даже на совсем небольшой площади. Ну и вот ещё готовить и убираться умеет… «Да-а… Как всегда хаос и помойка,» — мысленно вздохнул Чайльд, краем глаза замечая повсюду чашки с недопитым кофе, банки от газировки и упаковки от разводной лапши. — Чего ты вообще до сих пор там торчишь? — пытаясь в уме прикинуть, как давно они уже закончили универ, спросил Чайльд. — Да мамка… Заставила пойти на магистра, потом в аспирантуру… Говорит, у меня может быть большое будущее в науке… Да какое, блин, тут будущее? — закатил глаза Скарамуш. Кажется, он только пытался изобразить занятость и горящие дедлайны, а на самом деле даже был не против отвлечься немного от занудной деятельности. — Все программы сотрудничества постепенно свернули, ни на какие конференции не приглашают… Ты слышал? В этом году вообще никаких денег на науку не выделили, прикинь? Пиз-дец! Я не знаю, почему я до сих пор не плюнул на всё и не ушёл. Наверное, потому что правда люблю копаться во всех этих данных и книжках, только поэтому. Так бы давно уже устроился каким-нибудь сисадмином или кем-то в этом роде… — Мда уж, — протянул Чайльд, расчищая себе немного места на диване. — Знаю, ты не в восторге от непрошенных советов, но уж лучше заниматься тем, что ты любишь. А то вот так поработаешь где придется, и только еще больше выгоришь. — Ага, потом так и так всё заработанное придется за антидепрессанты выложить, — сложил руки на груди Скарамуш, глянув на собеседника. — Слышь, а ты чего такой умный-то стал в своем Париже? Не припомню, чтобы ты раньше высказывал настолько мудрые мысли. — Да-да, я тоже рад тебя видеть, — подмигнул ему Чайльд. — Не, ну а правда? Подозрительно это, без предупреждения приехал, учить жизни начал… Ещё скажи, что понял, что заграница тебе не мила, и решил следовать за мечтой, бросить всё нажитое за бугром и вернуться домой, потому что тут душевнее или что-то в этом роде? Ближе к родной земле? Уедешь в свою эту… Воркуту, коров пасти, брюкву сажать? После такой догадки Чайльду только оставалось посмотреть на друга как на идиота. — Во-первых, не в Воркуту, а в Архангельск… Во-вторых, с сельским хозяйством там не очень. В-третьих… Да нафиг мне это надо! Но кое в чем ты прав. Хочу, э-э-э… Поучиться? Кажется, в Европе всё организовано как-то поприличнее, чем было у нас, да и область я выбрал более-менее интересную для себя. И довольно перспективную. — И что же это? — поднял бровь Скарамуш. — Дизайн! Интерьера! — Чайльд сделал презентующий жест руками, который как бы показывал, что его решение звучит просто гениально, а главное — взвешенно. — Смотрю, ты ёбнулся на отличненько. Рановато для кризиса среднего возраста, нет? — тот, как обычно, не скрывал своего — единственно правильного — мнения. — Ой, да иди нафиг, — отмахнулся Чайльд, особо не воспринимая бухтеж друга всерьёз. — Тоже мне, взрослый-успешный выискался. Когда, как не в такие времена, как сейчас, устраивать из своей жизни цирк с конями? Зато хотя бы весело! Скарамуш промолчал, ненадолго выйдя из комнаты, чтобы потом вернуться назад с комком белой шерсти на руках — неся его, разумеется, без всякого уважения. — У меня вон тут тоже конь по утрам тыгыдыкает, весело пидзец. Да, Чеснок? — он уронил кота на колени к Чайльду. Кот моментально сориентировался и по-хозяйски устроился там, где упал. — Ой, — немного опасливо сжался тот. — Кот! — Ну а кто ещё, не квадробер же, — усмехнулся Скарамуш. — Блин, — Чайльд начал неловко оглаживать кота, раз уж ему так любезно его предложили, сначала чересчур аккуратно и одним пальцем, потом всё смелее. — Ты же знаешь, у нас собака была в детстве, я с котами вообще обращаться не умею. Как они вообще работают? А-а-а! Он вибрирует! — кот под его ласками замурлыкал. — Откуда он у тебя? — Да сам завёлся, если честно, — развел руками тот. — Сидел во дворе под машиной, орал. Я мимо шёл, а он за мной почему-то увязался. Глупое животное. Сейчас его удочку принесу. Ты ж у нас рыбак, я помню. — Чего? Скарамуш достал откуда-то из-за шкафа палку, к которой была привязана мышка на резинке — а-а-а, ну точно удочка. Ещё какое-то время они с её помощью гоняли котишку по всей комнате, а Чайльд впервые за этот напряжённый день от души смеялся. Потом они заказали всё самое вкусное, что смогли найти в доставке — пиццу, картошку фри, а Чайльд взял ещё и запеченные суши — а то в Европе таких с днем с огнём не сыщешь! Скарамуш принес из холодильника пару бутылок пива, и Чайльд пожалел, что не взял с собой из Парижа что-нибудь поприличнее. Родителям он вёз в основном сыры, а мелким — сладости. Наверное, надо было и друзьям что-нибудь захватить. Ну ладно, наверняка не в последний раз. Вот бы ещё лететь было ну хоть чуть-чуть поудобнее и подешевле… — Так как ты будешь оплачивать все это удовольствие? — ненавязчиво поинтересовался Скарамуш. — Это ж явно придется зубрить на полный день, подрабатывать не выйдет. И что-то я сомневаюсь, что тебе вот так просто дадут стипуху просто потому, что у тебя кризис среднего возраста. — Да нет у меня никакого кризиса, отстань! — возмутился Чайльд. — Меня просто в край задолбала работа! — Ты не ответил на вопрос, — подпер рукой подбородок тот, окидывая его подозрительным взглядом. — Ну… Я… — Чайльд замялся. Хотя какая, к черту, разница? Что друг ему сделает? Начнёт порицать? Так он с этим за всё время, что они знакомы, и так прекрасно справляется. — Я, короче, тут, ну… Типа мужика нашёл. — Чего? Папика? Разводишь его на деньги, что ли? — Блин, да нет! — Чайльд покраснел, как помидор. — У меня, ну… Парень француз! И у нас всё серьёзно… Мы хотим пожениться и всё такое… Поэтому он обещал помочь с обучением. А ещё там можно будет потом брать практику прямо от универа, у них есть договор с крупными дизайнерскими студиями… Скарамуш, не говоря ни слова, еще побуравил его взглядом, а затем расхохотался: — Да чего ты так напрягся? Думаешь, я на тебя настучу, что ли? — Да не знаю, — окончательно смутился Чайльд. — Наверное, нет… Просто я редко кому рассказывал об этом, ну… Вот так, в лоб. — Ну спасибо за оказанное доверие, — ехидно бросил тот. — На самом деле это ты правильно, сейчас осторожность лишней не будет… Так ты из-за этого от родаков сегодня свалил, что ли? Они как-то не так восприняли? — М-м… Ну и из-за этого тоже… Я рассказал обо всём, но им явно нужно время, чтобы слегка перестроить свою картину мира. А то они там уже наверняка себе будущих внуков напридумывали, ну ты понимаешь… Повисло немного неловкое молчание. — И… И что ты думаешь? — нарушил тишину Чайльд. — В смысле? — Ну… Ты обычно за словом в карман не лезешь, а тут почему-то не прокомментировал новости. Странно! Скарамуш сложил руки на груди и снова посмотрел на собеседника в упор: — Что я думаю?.. Знаешь, что? Честно, жизнь сейчас у многих и так слишком короткая и говёная, чтобы задумываться, а правильно ли ты её живешь. Лучше, блин, цени, что тебе немного счастья привалило! Ты ж сам только сегодня говорил про цирк с конями! Так вот, какая разница, с кем ты спишь. Ну или живёшь. Гей ты или гетеро… — Думаю, я всё-таки би, — вставил Чайльд. — Да мне похрен вообще. Делай, что хочешь, главное, что тебе самому нормально, — Скарамуш приложился к бутылке и продолжил. — Я вот, может, в сине-зеленый хочу покраситься, в универе это явно мало кому понравится, ну и что? Буду я ещё из-за этих старпёров радости себя лишать! Пускай подавятся! Почему-то мысленно представив друга с ярко-бирюзовым андеркатом, Чайльд рассмеялся. В кои-то веки Скарамуш абсолютно прав. На ночь друг выделил ему матрас, заявив, что надувать Чайльд его будет самостоятельно. «Нигде нет покоя моей спине,» — горестно подумал тот. — «Хочу назад в отель… А лучше домой, у Чжун Ли тоже матрас не из дешевых, ортопедический…» Когда ему всё-таки удалось устроиться хоть немножко поудобнее, он услышал негромкий голос Скарамуша: — Вообще-то, если так подумать… Я всегда подозревал, что у тебя есть гей-аура или что-то в этом духе. — Чего? — опешил тот. — Я ж понятия не имел, что мне могут нравиться парни, пока не встретил его! — Да коне-е-ечно, — отмахнулся Скарамуш. — Помнишь Капитано? Он у нас концепции современного естествознания преподавал. Абсолютно тупорылый и ненужный предмет, я на нём в «Змейку» играл, чтобы не уснуть. А у тебя все конспекты были просто идеальными. Я ещё охреневал — с каких пор ты взялся за учёбу и почему только по одному предмету? А потом мельком увидел, как ты на него смотришь. Да ты весь семестр был с него хорни! — Чё?! — если бы Чайльд и так не лежал почти на полу, он, наверное, упал бы. — Да он просто прикольно про космос рассказывал! Ну и вообще… Мускулы у него были что надо, я всё думал подойти спросить, где он качается… — Вот-вот, — подвёл итог Скарамуш. — Спи уже, тормоз… Пункт 9. Мотивационное письмо — Так, ладно, — Скарамуш резко крутанулся на рабочем стуле и развернулся лицом к Чайльду. Тот, держа в руках телефон, валялся на полу прямо перед котом Чесноком и ухохатывался, пытаясь снять уже сотое по счету видео. Кажется, уже даже Чжун Ли начал от них немного уставать и реагировал на новые кадры уже не так бурно. — Ась? — Чайльд оторвался от экрана. — Пару дней перекантовался и хватит, вали отсюда, — отрезал тот. — Мне завтра вообще-то в универ, я тебя одного тут точно не оставлю. — Мало ли я… Ну не знаю, найду твою порнуху? — ехидно предположил Чайльд. Скарамуш посмотрел на него, как на полного идиота: — Ты нормальный вообще? Кто в двадцать первом веке покупает аналоговую порнуху? Я даже понятия не имею, где её брать. — Тогда-а-а… Тогда секс-игрушки? — Если ты будешь рыться по моим ящикам и найдёшь их — это будет скорее твоей проблемой. Учитывая, как ты до сих пор стремался обсуждать вашу с этим твоим месье Ли сексуальную жиз… — Не-не-не! Всё, понял, не дурак, дурак бы не понял! Уже удаляюсь! Скарамуш уже как-то попробовал выяснить парочку пикантных подробностей — в основном, ради того, чтобы посмотреть, как Чайльд будет паниковать и выкручиваться. Тот покраснел, побледнел и проблеял что-то совершенно несуразное, оставив этого садиста в полном восторге. — Короче, ты меня выкидываешь, — заключил Чайльд. — Бросил меня… Бросил… — Я и так был слишком к тебе добр, позволив остаться так надолго, — Скарамуш был неумолим. — Давай, вали уже к себе, разбираться с родаками. Не съедят они тебя. Только не после моей моральной подготовки. В конце концов, они уж точно не станут расспрашивать тебя, кто кого выебал в первый… — А-а-а-а! Я тебя не слушаю! — выскочил в коридор тот, по пути собирая манатки. Но уверенности в том, что он всё-таки разрядит обстановку дома, у Чайльда и правда прибавилось. Ну, в конце концов, что ему сделают? В угол поставят? Паспорт отберут? Это вряд ли. Им придётся смириться. Максимум — ну будет довольно неловко до самого отъезда. Но в целом не так уж и много документов осталось собрать… Даже запись на подачу в консульство уже есть. На руке завибрировали часы. Чжун Ли! В последнее время он что-то совсем затих. Видимо, скучал так сильно, что уже не находил подходящих слов, чтобы написать об этом — по крайней мере, так он это объяснил Чайльду, когда тот в очередной раз занервничал, что Чжун Ли нашёл себе там кого-то поинтереснее. Взглянув на часы, Чайльд краем глаза заметил кольцо на пальце, и на душе у него потеплело. С момента разговора с родителями оно всё же переехало с цепочки на шее на своё законное место. К сожалению, у них почти не было возможности обсудить «долгожданный» каминг-аут Чайльда и связанные с ним трудности: ему самому не столько хотелось делиться подробностями и ныть, сколько уткнуться Чжун Ли носом в плечо и клянчить у него тирамису из их любимой итальянской доставки. Но чего нет, того нет, так что Чайльд лишь вкратце обрисовал ситуацию. Поэтому сообщение Чжун Ли тем более стало для него сюрпризом: Zhongli: Мон шер, давай созвонимся? У тебя сегодня есть время? Childe: Ого! Наконец-то вечер, свободный от подкормки растений? Zhongli: Твоя помощь в магазине меня совершенно разбаловала. Без тебя я как без рук, с трудом справляюсь. Childe: Хехехехе! Интересуюсь заранее, на всякий случай — а созвон будет таким же, как предыдущий?😏 Zhongli: Рад слышать, что несмотря на то, что тебя выставили назад в отчий дом, всё равно пребываешь в игривом настроении. Вообще-то в этот раз у меня к тебе есть особая просьба. Childe: Да? Какая же?~ Zhongli: Я бы хотел, чтобы в созвоне приняла участие твоя семья. Чайльд был так шокирован настойчивой просьбой Чжун Ли, что сам не помнил, как долетел до дома. За дверью его встретил хмурый взгляд отца и взволнованный — мамы, но он даже не успел толком оценить настроения, царящие в квартире, так его захватила мысль о предстоящем событии. Зачем Чжун Ли это предложил? Насколько это удачная идея в такой ситуации? А… А как они вообще собираются общаться? Чайльду, наверное, нужно будет переводить? Неужели его семья познакомится с Чжун Ли? С его женихом… А-а-а! Это точно не какой-то странный сон, потому что они со Скарамушем допоздна курили кальян?! «Иисус Мария!», как любил говорить его благоверный в напряженные моменты. Поэтому, не дав родителям толком ничего сказать, он тут же с порога воскликнул: — Так, пойдемте к компу! Мне нужно вам показать кое-что, вернее, кое-кого! — и, словно ураган, увлек все семейство за собой. Пару минут ушло на настройку, и вот раздался сигнал входящего звонка. На экране появился Чжун Ли — судя по всему, поставил телефон на барную стойку на кухне своей уютной квартирке, где они уже столько времени провели вместе! Ещё и сам в мягком горчичном свитере крупной вязки, так хорошо знакомом — сколько раз Чайльд, обнимая любимого, терся об него щекой? А иногда и нагло таскал его перед отъездом, когда уже было достаточно холодно. Всё такое невероятно привычное! Но Чжун Ли всё равно сумел его удивить. Невозмутимо окинув взглядом семейство, которое аж притихло от напора Чайльда, он выдал: — Добгий вьечег… Меня зовут Чжун Ли, и я льубльу ваш син! Очень пгийатно! Стоп, чего?! — Ты когда успел русский выучить?! — уже на французском выпалил Чайльд. Чжун Ли ласково посмотрел на суженого, довольный произведённым эффектом, и тоже добавил по-французски: — Пока тебя не было, я записался на вечерние курсы. Пока удалось выучить только основы, но, надеюсь, это порадует твою семью. Вышеупомянутая семья Чайльда сидела, открыв рты. Сто процентов понимания. Ведь это был его потрясающий будущий муж! Так вот, оказывается, где он всё это время пропадал! А сам-то всё это время нагло утверждал, что растения в магазине обрезает! У-у-у, хитрый лис! — Это что, был русский? — наконец, подала слабый голос мама. — Э-э-э… Добрый вечер? Приятно познакомиться? — Что он там тебе сказал? — пробурчал отец, и Чайльд быстро перевёл: — Что пару месяцев ходил на курсы русского, и надеялся, что это вас порадует. Чжун Ли, — снова переключился на французский он. — Это мои мама и папа. А там, в углу комнаты, мелкие — Тоня, Антон и Тевкр, — он показал рукой на каждого. — Очень пгийатно! — с улыбкой повторил тот. — Ну а это мой жених, — покраснев, уточнил и так очевидное Чайльд. — Француз, частный предприниматель и владелец небольшого магазина цветов. И этой уютной квартирки на фоне. Ну и просто красавец! — Фганцуз! Йа понимаю! — серьёзно поддакнул Чжун Ли, выцепив только это. — Мда уж… Какой из него француз? — протянул отец. — Измельчали нынче потомки Наполеона со своими мигрантами… Чайльд едва не задохнулся от возмущения, но уже готовящуюся вырваться гневную тираду прервал возглас мамы: — Ой, какой приятный молодой человек! И квартира красивая, сразу видно, есть вкус! А магазин цветов — это вообще-то замечательно! У меня тут как раз роза на даче не цветёт, может, посоветует, что бы с ней такого сделать, — сразу чувствовалась, она была польщена тем фактом, что Чжун Ли специально ради неё — ну или её сына — так расстарался. Впрочем, ничего удивительного. Чайльд давно заметил, что Чжун Ли оказывал на женщин чуть ли не магическое воздействие. Или гипнотическое: как удав на кролика. Он хихикнул. — Pardon? — Говорит, что ты приятный! — пояснил Чайльд. — Я сказал, что ты разбираешься в растениях, а она попросила твоего совета про какую-то там розу… — Пускай напишет мне в WhatsApp, — с готовностью предложил тот. — Я помогу, чем смогу. К сожалению, пока через переводчик… Но я буду учиться. Несмотря на то, что разговор длился от силы минут пятнадцать, к его концу Чайльд совершенно вымотался, переключаясь туда-сюда между языками. — Ладно, думаю, для первого раза хватит. Кажется, всё прошло не так уж плохо… Почти без эксцессов, — отметил он на французском, давая Чжун Ли понять, что стоит потихоньку закругляться. — Хорошо, мон шер. Я очень люблю тебя! — как бы невзначай подкинул Чайльду очередной повод покраснеть он. Чжун Ли-и-и! Ты что думаешь, в этой стране не знают, что такое «жётэм»?! — До суиданья! — добавил он уже для семьи. — До свидания! — сурово попрощался отец, и с куда большим энтузиазмом — мама. — Au revoir! C'était agréable de vous rencontrer, — вдруг послышалось из «детского уголка». — Антон? — захлопал глазами Чайльд, но перевёл взгляд на экран. У Чжун Ли было такое ошеломлённо-восторженное лицо, что тот понял — он сейчас снова затараторит ещё на полчаса — и поспешил повесить трубку, а затем снова обернулся к брату: — Антон, это что такое было?! — Да ничё, — состроил невинное выражение лица тот. — Можно подумать, только у тебя в нашей семье есть талант к языкам! Я вообще-то тоже хочу уехать за границу… — Аякс!!! Ты как это себе настоящего принца найти успел?! Да он же красивее Хао Чжена! И Лань Жаня! Вместе взятых! — Понятия не имею, о чём ты… — начал отвечать сестре Чайльд, но его перебил Тевкр: — Брати-и-ик! Это был твой жених?! Кажется, он очень добрый! И любит тебя! А когда будет ваша свадьба? Можно я приеду?! — Я тоже хочу! — И я! — На свадьбу поедут только те, кто закончат год без троек! — попыталась прекратить шум мама. Отец же только хмыкнул и отвернулся. Чайльд уже хотел было начать объяснять, что свадьба пока только в проекте, но что-нибудь придумать и правда можно, когда услышал короткое: — Ладно. Набивай шишки сам, что уж там. По крайней мере, хорошо, что ты со всем этим ты не здесь. Сложно было сказать, осуждение или… Оттенок беспокойства? Слышался в словах отца, но в целом… Пожалуй, это лучшее, на что можно было в этой ситуации надеяться. В целом Чайльда такой вердикт устраивал. В душе сама собой заиграла победная французская песня «Ах, са-ира́!». Ах, пойдут дела на лад! Ну, по крайней мере, хотелось бы верить. Пункт 10. Бронь авиабилета — Привет, прости, в последнее время просто куча всего произошло, бешеный круговорот какой-то. Я даже писать толком не успевал — вот, решил позвонить, пока в дороге. У меня… У меня есть хорошие новости — я уже сходил в консульство! — Правда, мон амур? Как всё прошло? Судя по тому, что новости хорошие, лишних вопросов у них не возникло? — Вообще нет, я ещё во время поиска работы неплохо научился составлять резюме и писать сопроводительные письма, так что и на собеседовании ко мне не слишком-то придирались. Просмотрели документы с описанием моих планов на будущее, уточнили пару подробностей о вузе… На французском. Но я, разумеется, справился. Честно говоря, я был неотразим! — В этом я нисколько не сомневаюсь. Как по мне, ты и так уже наполовину француз, мон шер. Не дать тебе визу было бы настоящим безобразием с их стороны. — Ну, разве что если делать выводы, исходя из того, сколько я потребляю сыра и вина. Или францужество передается, хе-хе, половым путем? Кстати, знаешь, что мне сказал Антон? Я чуть не умер от хохота! Говорит, я! Я собственной персоной! Когда-то ему заявил, что нахер учить этот французский, что это капец гейский язык, и на нем можно разве что сосаться! Чуть не отбил у него любое желание заниматься! Не помню такого, если честно. Но забавно получилось, конечно, мда. Ха-ха-ха! — Аякс!.. Лучше скажи, есть ли какие-то прогнозы насчет того, как скоро тебе выдадут документы? — Не волнуйся, с этим всё в порядке… Ждать осталось совсем недолго. Это ты мне расскажи, как у тебя там дела? Наверняка уже совсем готов к празднованию Рождества? — Хм-м… В целом и правда всё готово. В магазине уже давно всё украшено лампочками и гирляндами, я выставил на витрину амариллисы. Могу сказать без лишней скромности — вышло потрясающе. Дома украшено чуть попроще, всё-таки для меня одного в этом нет никакого смысла. Но немного уютной рождественской атмосферы я всё-таки создал. Ещё неделю назад купил на ёлочном базарчике самое красивое и пушистое дерево, достал из кладовой подставку и игрушки, установил её… — В том углу, у картины с подсолнухами? — Да, именно там. На блошиный рынок, кстати, тоже наведался. Есть у меня одна слабость — старые рождественские игрушки из стекла. Признаться, у меня уже скопилась целая коллекция, которую я исправно пополняю каждый год. На этот раз прикупил совершенно очаровательного гуся в цилиндре. — Пф-ф. Вот бы посмотреть! Я тут, между прочим, тоже готовился. Нашел всем подарки, чтобы не бегать по магазинам в последний момент. Родителям с мелкими даже уже запаковал, откроют на Новый год. Ты же помнишь, мы Рождество празднуем не с таким размахом. И вообще в другой день. Кстати, тебе я придумал просто бомбический подарок! Уверен, тебе понравится. Но без спойлеров, увидишь чуть позже. — Эх, мон шер. Надеюсь, это и правда будет совсем скоро… Тебя очень не хватает. Почему-то я был уверен, что мы с тобой в этом году обойдем все рождественские рынки, выпьем горячего вина и будем есть крепы с яблочным повидлом. Ну или с нутеллой — знаю, ты любишь… А пришлось идти одному. Походил немного между палатками, купил немного сладостей для родителей, замёрз и пошёл пить вино дома. Не горячее, зато с сырной тарелкой. — Ну, что ж поделать, пришлось всё-таки вернуться домой и заниматься этой скучной бюрократией.... Но не волнуйся, мы обязательно всё наверстаем. Я кстати всё-таки успел собрать друзей в пабе! Не представляешь, каких трудов мне это стоило! — Неужели? — Нет, ну, разумеется, Синьора с Дотторе тут же начали катить друг на друга бочку, Скарамуш просто притворялся, что мы к нему не имеем никакого отношения и вообще он сидит за другим столиком, Арлекино с Коломбиной в основном шушукались друг с другом в уголке, но… В конечном итоге всё равно все напились до невменяемости и пошли гулять по центру и горланить песни! Да, в самый холод! А потом я предложил пойти смотреть развод мостов… Да, «Гиннесс», и… Кажется, там ещё был виски и текила… Короче, все это заставило меня забыть о том, что зимой его нет, понимаешь? А мы уже приперлись, стояли там, ждали, как дураки… Аха-ха-ха… — Я рад, что тебе не одиноко дома. Семья и друзья — это очень ценно, мон амур. Береги их. — По голосу слышу, что ты расстроен. Как ты? — Извини. Просто сейчас я заказывал продукты для рождественского ужина и всё равно по привычке рассчитал на двоих. Я скучаю. Стараюсь не унывать, но в семейный праздник тяжело оставаться одному. Раньше у меня таких проблем не было — ведь я не думал, что может быть как-то иначе, а теперь… Уже хотел даже в кои-то веки поехать к родителям, но они забронировали домик на одном из курортов, будут кататься на лыжах. И котов с собой взяли, жильё pet-friendly. В общем… — Я тоже скучаю. Намного больше, чем тебе кажется. Честно, мне так хотелось бросить всё и всех, забить на ожидание документов — хотя бы на праздники, взять последний оставшийся билет, потратить считанные, ещё не сгоревшие дни по старой туристической визе и улететь назад, к тебе, домой. Но эту идею не получилось осуществить, потому что… — Хм?.. — Сейчас, погоди минутку… Чайльд, пытаясь что-то сделать единственно условно-свободной рукой, направил камеру куда-то в пол, и теперь она показывала Чжун Ли нечто совершенно невнятное. В динамике раздалось какое-то позвякивание. Затем щелчок замка. Какой удивительный звуковой эффект — этот щелчок словно раздался совсем рядом, в квартире. — …потому что мне и так через пару дней выдали готовую учебную визу. Я дома! Чайльд был не вполне уверен, хотел Чжун Ли его заобнимать, придушить за его глупые шуточки, или и то, и другое, но одно он знал точно: уж на сей раз в новом году его на самом деле ждёт какая-то совершенно новая и безумно счастливая жизнь.